Научи меня жить

Утро выдалось более чем тяжелым. Спал я плохо, меня мучили кошмары и я проснулся в холодном поту. Иногда мне кажется, что я на самом деле сошел с ума. Я проглотил пару таблеток успокоительного и только после этого решился встать с кровати и сразу отдернул ноги, потому что пол был жутко холодным. Окно было настежь открыто. «Не может быть»- успел подумать я, перед тем, как на соседней кровати зашевелился Колин. Он вернулся, видимо, его выписали. Наша прошлая встреча закончилась тем, что я наорал на него и бежал из его палаты, так что вряд ли он станет со мной разговаривать. Только сейчас я осознал, насколько я жалею о случившемся. Именно сейчас мне был бы нужен человек, которому я бы высказал все, что накипело на душе. Из-под одеяла было видно его руку до плеча. Странно, но на ней не осталось ни единого шрама. Они же не могли просто исчезнуть? Ладно, не буду думать об этом. Я кое-как добрался до окна и тихо закрыл его, чтобы не разбудить соседа. На часах 5:47. Рановато я сегодня. Видимо, это из-за кошмаров. Я снова сел на кровать и углубился в свои мысли. Я не помню, как вчера я добрался до школы, все будто в тумане. Вспоминается только то, как на меня кричали за прогул. Вчера я отметил, что, скорее всего, я заболел. Здоровые люди не падают в обморок. Глубокая царапина на руке еще болит… Надо бы сходить к нашей медсестре, но максимум, что она может дать – это таблетку от головы. Я почувствовал на себе взгляд. - Привет, Кастиель, - голос его был ни капельки не сонный. - Здравствуй, - пробурчал я, не подняв на него глаза. - Ты обижаешься? Тебе не кажется, что это должен делать я? - Прости, - я посмотрел на него. Колин кивнул. Он все такой же, как и год, как и пять лет назад. Всегда прощает меня, никогда не обижается. Всегда считал меня своим другом, хотя я не всегда так думал. Даже сейчас у меня есть сомнения в том, как мне его называть. *** Огромные двери школы остались позади, а это означало, что я направляюсь на отработки. Настроение у меня осталось таким же, как и с утра – то есть никаким, поэтому я пытался поднять его себе с помощью музыки. Погода ликовала – белый снег сверкал на солнце, дул несильный ветерок, на волосы и плечи спокойно ложились снежинки. Я не заметил, как дошел до общественного центра. Мэг помахала мне рукой, и я ускорил шаг. - Привет, - она улыбнулась, и я присел рядом. Около пятнадцати минут мы болтали ни о чем, и это уже начало мне надоедать, но вовремя пришел Винчестер. Он выглядел странно: растрепанные волосы, темные круги под глазами, помятое лицо. Губы его были белыми. От его помятой куртки несло сигаретами. Где же тот парень, что сошел с обложки журнала? Он прокашлялся и поздоровался с нами. Вот сейчас стало понятно, что с ним что-то точно не так. Его голос, раньше бодрый и приятный для ушей, превратился в хрип. Чувствовалось, что каждое слово он с болью выдавливал из себя. Зейн шепнул что-то на ухо Курту, и они засмеялись. Дин видел это и, кажется, расстроился, но ничего не сказал. Я взглянул на Мэг. Она пожирала взглядом Винчестера, пока тот на нее сам не посмотрел. Что-то кольнуло внутри или мне показалось? Дин отвел нас за здание центра, а сам присел рядом на лавочке. На стене красовалось большое яркое граффити, которое нам надо было оттереть. Посмотрев на его размеры, я сделал вывод, что сегодня я тут надолго. Но не знаю, хорошая это новость или плохая… - Что это с ним? - шепнул я Мэг, когда она снова бросила взгляд на надзирателя. - У него снова проблемы, - разочарованно ответила она и взяла тряпку с моющим средством. - Проблемы? Какие проблемы? - Ну, мне откуда знать! У него такое часто. Хотя бы раз в неделю он приходит в таком состоянии. - Может, он просто напился вчера? - Пьет он каждый день,и все с ним нормально, - ей не нравился этот разговор, и она хотела его поскорее закончить. «Да что с этими людьми не так?» - с этими мыслями я отвернулся и воткнул наушники в уши.По телу пробежали приятные мурашки. Я был уверен, что у меня самый идеальный музыкальный вкус на планете. Музыка овладела мной в считанные секунды, и меня уже не волновало ничего. Внутри меня не было пустоты, а в голове - темных мыслей. Там всплывали только наизусть выученные строчки. В такие моменты я не чувствую ни холода ни жары, ни злости, ни радости. Ничего. Я растворяюсь в мире, придуманным мною. Пришел в себя я нескоро – через полчаса. На стене к тому времени пропало около одной четверти граффити. Дин остался на том же месте, что и раньше. Он выглядел подавленным. Я шагнул вперед, но остановился. Тут Зейн, Мэг и Курт. Не могу я подойти к нему у них на виду. Увы, понял я это слишком поздно. Ноги уже несли меня к его лавочке. «И что мне делать? Заговорить с ним? Нет, я буду выглядеть как мудак!» Я развернулся и увидел, что парни еле держатся, чтобы не засмеяться. Мои щеки покраснели, я почувствовал это. Захотелось уйти обратно, но что-то все-таки остановило меня, и я снова повернулся лицом к своему надзирателю. - Что тебе надо, Новак? - прохрипел он, не поднимая на меня глаз. Этот вопрос поставил меня в тупик. Я сам не знал, что мне надо от него. - Я… Пришел поговорить, - мой голос дрожал, то ли от холода, то ли от страха. Винчестер поднял голову, и мне удалось поближе вглядеться в его глаза. Красные, опухшие, пустые. Не те, что улыбались мне два дня назад. Кажется, в них читалась только злоба и отвращение ко всему живому, а особенно – ко мне. - Ты сюда болтать пришел?! – проорал он так, что у меня заложило уши. Сзади Курт восторженно зааплодировал и пронзительно засмеялся Зейн. Мэг молчала, похоже, она испугалась не меньше меня. - Развернулся и пошел оттирать гребанную стену! Больше мне не нужно было ничего слышать, я поскорее уносил ноги подальше от него. Внутри все похолодело похуже, чем снаружи. Раньше в его «приказах» читалась какая-то издевка или смешок, а сейчас мне было страшно. Слишком резкий скачок, слишком большая перемена. Лишь через пару минут я нашел в себе силы посмотреть на него. Похоже, этот «диалог» принес ему столько же боли, сколько и мне. От каждого глотка пива из бутылки его лицо кривилось от боли. Он сжал губы и закрыл глаза. Измученный, обозленный, обиженный, испорченный. Не хочу верить, что это он. Я видел, что Мэг смотрит то на меня, то на Дина и, спустя полчаса она все-таки заговорила. - Кастиель? - она еле заметно повернула голову ко мне, но я ей не ответил, - Кас? Я посмотрел на нее. В глазах потемнело, колени подогнулись, я уставился на нее, широко раскрыв глаза. Все поплыло. Я видел то ее, то себя с ее стороны. Чей-то крик оглушил меня. Я закрыл уши руками, но это не помогало, ведь кричал я. Мэг подбежала ближе, взяв мое лицо руками. Мои голубые глаза казались бешеными. В вихре закрутились обрывки фраз, известные и неизвестные мне картины. Бежевый плащ, черная машина, Канзас, Сэм, Демоны, Ангелы, Опасность, Молитва, Святая вода, Металлика, черный дым, слишком много дыма. Он заполонил все вокруг, я не вижу ничего, слышу лишь биения своего сердца. Мне холодно и больно. Кто-то трясущимися руками дотрагивается до моей шеи. Все стирается, уходит, улетает. Я пропадаю в неизвестности. *** В детстве я боялся темноты. Всегда спал с включенным светом. Колину это не нравилось и он часто читал мне нотации насчет того, что пора взрослеть. Как только я засыпал, он выключал свет и только тогда ложился сам, но иногда я просыпался посреди ночи и включал его снова. Он даже просился, чтобы его переселили, но ему не разрешили. Я пару раз почти убедил его, что в темноте что-то живет. В такие ночи он был не против спать со светом, ведь ему становилось по-настоящему страшно. Но прошло какое-то время и я начал забывать включать ночники, потому что очень хотел спать. Постепенно мы их вообще выбросили. Я думал, что страх этот ушел навсегда, ведь я вырос и теперь это лишь воспоминания, но я ошибался… Я почувствовал мягкую ткань под собой и сделал вывод, что я лежу в кровати, но не в своей. Подушка у меня в настоящей комнате почти плоская и в ней чувствовались комочки, а постельное белье черствое до такой степени, что царапало кожу. Я попытался открыть глаза, но у меня не получилось. Перед собой я видел лишь черную стену между мной и реальным миром. Детский страх начал постепенно возвращаться. Я стал дергать ногами и просить кого-нибудь помочь мне, но меня как будто никто не слышал. - Почему я не могу открыть глаза?! Эй?! Меня кто-нибудь слышит?! - кричал без умолку я. Я изгибал спину и ворочался туда-сюда, пытаясь вырваться, но мои руки и ночи как будто связали. «В темноте что-то живет» - прошелестел мой собственный голос и я закричал, бросился влево и наконец-то упал на пол. Не в силах идти, я пополз вперед, подальше от темноты, но это было бесполезно, ведь тьма была везде. Я услышал шаги. Ко мне приближалось несколько человек. Я попятился назад. - Не трогайте меня! Кто вы? Что вам надо? – я продолжал кричать, пока мне в руку не воткнулась игла и я снова не отключился. Я просыпался еще несколько раз, но всего на пару секунд. Окончательно пришел в себя я лишь на следующий день, с радостью заметив, что я могу открыть глаза, но вижу только синюю повязку. Врачи сказали, что я сильно ударился головой и потерял зрение на несколько часов и сейчас мне следует меньше напрягать глаза и лежать с этой повязкой. В комнате кто-то находился. - Ты врач? - с опаской спросил я. - Нет, я лучше, чем врач, - усмехнулся кто-то. Голос был мне знакомым, но я не мог вспомнить, кому он принадлежал. - А ты сможешь мне ответить на мои вопросы? - Ну, спроси. Я попробую. - Давно я тут? - Со вчерашнего дня. - Ко мне вернется мое зрение?- перспектива проходить с повязкой всю жизнь мне не улыбалась. - Да, - голос как-то отдалился. - Я… Видел кое-что перед тем, как отключится. Довольно странные вещи. - Что именно? - Хмм… Играла моя любимая песня Металлики. Я ехал в черной машине, старого выпуска, но выглядела она, будто ее только что купили. Это… Это было в штате Канзас, - про ангелов, демонов и другую сверхъестественную фигню я решил не говорить, чтобы не спугнуть своего собеседника, - ах, да, там был парень. Я его не знаю. Он высокий, длинные волосы, зеленые глаза, довольно крепкое телосложение. - Как звали этого парня? - голос напрягся и человек, которому он принадлежал, подошел ближе. - Разве это важно? Это просто мне привиделось. - Просто скажи мне! - Ладно! Его звали Сэм. Нет-нет. Сэмми. Его звали Сэмми. Точно. Громкие шаги. «Кто-то» стоял рядом со мной и громко дышал. - Что такое? - недоумевал я. - Я родился в Канзасе, ездил на черной импале, - он потер руки и тяжело выдохнул, - Моего брата зовут Сэмми. И ты должен мне кое-что объяснить, - он до боли сжал мою руку, - Какого хрена ты все это знаешь? Сомнений не было. Голос принадлежал моему надзирателю, Дину Винчестеру, и это по-настоящему плохая новость.