***
В огромном здании банка царили хаос и неразбериха. Собственно, это именно то, что обычно происходит во время ограбления. У касс, на первом этаже здания, были слышны крики и угрозы от людей в кислотно-розовых балаклавах. И по-настоящему вселяли ужас в тех, кто был в банке, угрозы применения оружия в случае сопротивления. На полу, прикрыв головы руками, лежали несколько людей. А операционист, дрожа от страха, выполнял требование грабителей — доставал деньги из стола, и клал их в мешок. Иногда остальные сотрудники, которые стояли с поднятыми вверх руками в стороне, пытались заговорить с грабителями, однако им быстро затыкали рот очередной угрозой. Тем временем, грузовой лифт медленно спускался на подвальные этажи банка с двумя людьми внутри. Один из них — блондин, в кислотно-розовой балаклаве, которую он приподнял, открывая лицо — шарился по своим карманам, в попытке найти нужные приспособления для вскрытия сейфа. Второй же — шатен, в такого же цвета шапке, стоя с автоматом — нервно постукивал по полу ногой, ожидая остановки лифта. — Томми, блять, ты скоро?! Мы почти на месте. Ты точно взял инструменты? — Кареглазый повернул голову, смотря на копошащегося блондина. Он бы сказал, что тот выглядел мило, даже симпатично. Однако, он не стал рассматривать его дальше, и отвёл взгляд, задумавшись над чем-то другим. А тем временем тот, постепенно теряя надежду, в сотый раз проверял карманы, уже зная ответ на вопрос. Он забыл взять инструменты. И ему предстоит сказать об этом Уилбуру именно тогда, когда они уже прибыли. Лифт остановился. — Сука… Уил, у меня для тебя не очень приятная новость. Я забыл их взять. Походу, все осталось у Ранбу. — голубоглазый медленно оторвался от карманов, переведя взгляд на лицо шатена. Его эмоции были нечитаемы. Однако, совершенно ясно одно — он явно не пребывал в восторге от услышанного. Шатен смотрел на Томми без какой-либо надежды в глазах. Их грандиозный план по обогащению провалился. Это значит, что им срочно нужно уматывать отсюда. Однако, уходить с пустыми руками тоже не хотелось. Томми был того же мнения. Ему и самому обидно, что он так подвёл ребят, и оставлять их ни с чем желания нет. Голубые глаза метались по кабине лифта в поисках чего-то, что могло бы хоть немного исправить ситуацию. Но, как назло, он снова посмотрел на Уилбура. Чувствовал себя голубоглазый паршиво, и совершенно не понимал, что делать дальше. И вдруг, внезапная мысль пришла в голову блондина. Будет ли разочарование хуже, чем ничего? Или, может быть, радость станет утешением? — Уилб, как много времени у нас осталось? — Томми устремил взгляд на шатена, пока тот смотрел на циферблат наручных часов. — У нас не больше пятнадцати минут. Мы не успеем вернуться за инструментами, потому что нам также нужно время на вскрытие сейфа. — Кареглазый перевёл взгляд в сторону своего напарника, и столкнулся с глазами, в которых плескалось волнами море. И он смотрел и тонул, готовый поклясться, что глаза Томми неповторимы, как и он сам. Шатен готов поспорить с любым человеком, кто осмелится не согласиться с тем, насколько парнишка перед ним прекрасен. Однако, мысли Уилбура сбил тяжёлый выдох со стороны блондина. Тот выглядел очень задумчиво, будто пытался сделать выбор, и явно не из простых. Стоит ли ему рискнуть и признаться Уилу? Может, сейчас не то время и место для этого, однако… — Знаешь, мне стало интересно. Чем ты собираешься заниматься после того, как всё уляжется? — Этим вопросом Томми решил выиграть себе ещё немного времени на подумать. Столь обычный вопрос сбил с толку и заставил шатена задуматься. На самом деле, они грабили в первую очередь не ради денег, а ради эмоций. Ведь, вся их небольшая чёкнутая компания любила острые ощущения, бешеный прилив адреналина к крови, и занимались этой противозаконной деятельностью только ради них. Чем ещё можно заниматься, что приносило б такие же сильные эмоции? — Я… Я хотел бы играть в группе. Знаешь эти, музыкальные? Было бы классно иметь собственную, и быть в ней главным солистом. Жалко, что это чертовски сложно. Нужно иметь сильный голос, уметь хорошо играть на инструментах, и как-то заявлять о себе, чтоб не стать просто неизвестной никому группой. Хотелось бы выступать на большой сцене, собирать полные залы людей. — Уилбур погрузился в мечты, что когда-то были его целью, но остались лишь мечтами. Однако, у него была его семья из самых близких. И когда они рядом, кареглазый просто хотел остаться с ними подольше, в тепле и комфорте, может и немного странном. И это то, что делало его счастливым. Поэтому, он точно не жалел о своем выборе, хоть он и оказался не в пользу мечты. — А я всегда хотел найти свою любовь. Девушку, или парня, неважно. лишь бы человек был «тем самым». Тем, о ком сочиняют баллады, и о чьей любви поют песни. И, возможно, я очень близок к своей цели. — Лик голубоглазого розовел только сильнее с каждым сказанным словом. Он не ожидал от себя такой откровенности, и даже… поэтичности. И не только он. Глаза Уилбура округлились от шока, а рот приоткрылся в изумлении. Моменты, когда Томми раскрывался, были всегда чем-то особенным, но только что он превзошел сам себя. А также, последние его слова… Неужели… — Я о тебе говорю, дубина! — Похоже, молчание кареглазого затянулось, и Томми не выдержал. — Ты мне нравишься, придурок! И делай с этим что хочешь! — блондин резко развернулся спиной к шатену, пряча лицо. Боже, как же ему сейчас неловко и страшно. Адреналин и острые ощущения… Да, это то, за чем они шли. Но, вдобавок к этому, Томми ощутил ещё и ужасное волнение, и страх, страх быть отверженным. А Уилбур не мог поверить в свое счастье. Его маленькие чертики оказались не такими уж и чёртиками, а ангелочками. Иначе, как можно было объяснить то, что сказал младший? Кажется, его руки начало потряхивать. Шатен чертовски хотел сделать что-то с Томми, чтобы убедиться, что это всё не было глупой шуткой… И что блондин теперь его. Его руки сами потянулись к Томми, мягко ложась на его плечи. И, чувствуя как вздрагивал блондин, он опустил их ниже, нежно положив его ладони в свои. Их руки с трепетом сплелись, пока Уилбур обнимал Томми со спины. Шатен все слышал, чувствовал и знал. Слышал, как дыхание блондина сбилось. Чувствовал его бешеное сердцебиение. Знал, что его лицо красное от смущения. Бархатный шёпот прямо над ухом заставил Томми вздрогнуть. — Почему же ты так долго держал это в секрете, милый? Ты же тоже мне нравишься. Очень сильно. Так же, как ты и говорил — сочиняя баллады, и поя песни о любви. — Томми был все ещё немного напуган и ошарашен. Однако, слова Уилбура были тем, чего хотел услышать Томас. Он поднял взгляд с подбородка, посмотрев тому в глаза, и кажется, обжёгся. Ведь, то пламя и та страсть, что плескались в кофейных омутах, не могли быть поддельными. Он верит Уилу, и уткнулся носом в его шею, признавая это. — Прости меня, пожалуйста. — простые слова, однако значащие очень много, как для самого блондина, так и для шатена. Голубоглазый выдохнул их прямо в его нежную шею. Уилбур никогда бы не злился на Томми, он и не был зол. Он чувствовал только трепет в груди, и переполняющее его волнение. Руки Сута поднимаются снова выше только для того, чтобы пройтись по груди блондина, не обращая внимания на жилетку, мешающую ему залезть под одежду. После, он крепко обнял его, прижимая к себе. — Уилби, хочешь провести оставшееся время вместе? — руки младшего накрыли те, что были на собственном теле, мягко сплетаясь. — С огромным удовольствием! — и его действия стали только уверенней. Единственное, что смог сделать Томми перед тем, как его ноги подкосились от напора — нажать кнопку этажа повыше. Если его не подводила память, то именно здесь по чертежам был ближайший туалет. Лифт тронулся. Одна из пятерней шатена спустилась ещё ниже — на пах блондина, слегка надавливая, и вытягивая обрывистый выдох под ухом. Чёрт, как же это было горячо и прекрасно. Он готов слушать это бесконечно. Но ему хотелось услышать и стоны. Как довести Томми до этого? Уилбуру не терпелось попробовать и узнать, что же доведет его к краю! Его руки не заходили дальше, дразня член через слой одежды, тем самым вырывая обрывистые вздохи изо рта голубоглазого. Но это того не устраивало, и блондин, ощутив возбуждение шатена, начал тереться об его достоинство ягодицами. Это заставило Уила глухо выдохнуть в ухо Томми, и подтолкнуло к смене лёгких поддразниваний на грубый хват на паху. Каждое действие одного выбивало весь воздух из лёгких другого: в этот момент они абсолютно зависели от друг-друга. Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем они доехали до нужного этажа. Увидев, как открылись двери лифта, Томми потянул Уилбура из кабины за руку. Оба совершенно не хотели прерываться ни на секунду, однако нужно идти на жертвы, не так ли? Уборную долго искать не пришлось, и уже через минуту двое ворвались в неё через дверь. Блондин, в порыве найти опору, приложился спиной к стене туалета, и Уил сразу навис прямо над ним. Он специально лишил того возможности уйти, и лишь сильнее обострял ощущения контрастом тепла и холода, зажимая Томми между горячим телом и хладным кафелем. Дрожащими руками блондин вцепился в черную рубашку Сута, в попытке ее расстегнуть. В то же время одна из ладоней Уилбура оторвалась от стенки, и устремилась к застёжке кофты Томми. Он потянул её вниз, и Иннит расправил плечи, давая кофте упасть на пол, открывая вид на простую белую футболку. Её шатен не спешил снимать, и вместо этого он запустил руки под неё, наслаждаясь мягкостью кожи под его грубыми пальцами. Кареглазый проводит ими, и ощущает каждый изгиб мышц, его ребра и ключицы. Каждый его вдох и выдох. Его бешеное сердцебиение. Руки уходят немного в сторону — ближе к соскам, слегка задевая их большими пальцами и нежно прокручивая. Уилбур, услыша скулеж, повернул голову в сторону, и удивился, когда вместо бушующего океана встретился с собственными чёрными омутами. Пара секунд ушла на осознание того, что он смотрел в зеркало. И тогда в его голове родилась сумасшедшая идея. Шатен, прижав Томми к себе ближе, резко развернул его спиной к себе и лицом к зеркалу. Он снова находился позади блондина, чему был только рад. Сейчас, в отражении, он мог лучше увидеть море желания в глазах парнишки, и его дикое нетерпение. Это заставило ухмылку расцвести на устах Уила. Когда голубоглазый понял, что сделал шатен, он сразу посмотрел в зеркало, и увидел в нём самого себя в руках мужчины. Его футболка задралась наверх, открывая вид на бледное тело и игры кареглазого с собственными сосками. Такая картина заставила его лицо багроветь и застонать с новой силой. Видеть, как его самого ласкают, было выше его сил. Он смущённо отвернул голову в сторону, но тут же почувствовал сильные руки на собственном лице и шёпот: — Солнышко, почему ты отворачиваешь голову? Посмотри туда еще раз, и ты, как и я, увидишь самую прекрасную картину из всех! Ты чудовищно красивый и привлекательный сейчас, и я хочу, чтобы ты тоже увидел это и наслаждался! — бархатный шёпот обжёг его ухо, а рука развернула голову блондина обратно на зеркало. Теперь его глаза блуждали по лицу Уилбура. Он был чертовски доволен тем, какое впечатление произвели его слова. Он знает, что Томми нужно немного времени привыкнуть, а потому больше не давил на него. Наоборот, он убирал руки от сосков, спустив их ниже по телу, останавившись у пуговицы джинс, в ожидании реакции блондина. Томми, поняв, чего от него ждут легко кивнул головой, давая понять, что шатен может продолжать. Тогда слышится тихий щелчок, звук расстегивающейся ширинки и штаны с тихим звяком падают на пол. Он наблюдал за этим через отражение в зеркале, и тогда он заметил еще кое-что: Уилбур был полностью одет. Даже рубашка, которую Томми так усердно расстегивал несколько минут назад, телепалась на единственной застёгнутой пуговице, открывая вид на белую майку. Томми, не особо довольный таким раскладом, слегка развернулся, цепляясь пальцами за ту единственную пуговицу и расстегнул её, тем самым давая рубашке так же оказаться на полу. — Прекрасная работа, Томми, ты молодец. — эти слова заставили блондина покраснеть еще сильнее, однако ему чертовски нравилось слышать похвалу. Пусть даже и за такое незначительное действие. За чистоту одежды они не переживали, потому что уборные в банках всегда сияли чистотой. Только когда Томас снова развернулся обратно, Уил понял, что похоже блондин почти вошёл во вкус. Он перевёл взгляд, и, смотря теперь через плечо блондина, подцепил пальцами резинку боксеров, и лёгким движением освободил уже мокрую, вставшую плоть. Томми, не зная куда деть свои руки, положил их на руки мужчины, и слегка сжал их. Он все ещё немного переживал, потому что впервые в своей жизни занимался любовью с парнем, и впервые чувствовал себя так блаженно. Однако всё его волнение ушло, стоило лишь Уилу сделать пару пробных движений по члену. Из горла блондина мигом вырывался глубокий, гортанный стон. Спустя столько времени, все самые сильные желания и самые грязные фантазии Иннита стали реальностью. Он бросил взгляд на отражение в зеркале, и больше не мог свести взгляда с того, как его собственный стояк идеально лёг в ладонь кареглазому. Шатен продолжил в темпе скользить рукой по члену, иногда замедляясь, дабы впитать и запомнить всё происходящее в деталях — великолепные стоны у него под ухом, тепло от тела рядом, эмоции в груди, что заставляли его сердце стучать быстрее, и сбивали дыхание к чертям. Он снова ускорился, сжимая стояк грубой хваткой, почти доводя Томми до оргазма, однако вовремя остановился и убрал руку. Он сразу же услышал тихие маты в свою сторону, и увидел жалобное выражение лица в зеркале, так и умоляющее Уила не останавливаться. Но его собственный член изнывал, оставленный без внимания, а грубая ткань штанов только неприятно его обтягивала. И, дабы немного ослабить давление, он расстегнул их и дал им, соскользнув, упасть на пол. Шатену стало намного легче, однако теперь он упирался своим достоинством прямо в задницу блондина. И он бы не обратил на это внимание, но голубоглазый начал тереться об его стояк через ткань боксеров, лишь сильнее раззадоривая. А Уил? Вообще, он потакал желаниям Томми, и своим собственным, однако. он не мог трахнуть Тома тут. Хотя бы просто по той причине, что их первый раз должен пройти уж точно не в туалете. И ещё, потому что у него нету нужных вещей для подготовки к анальному сексу. А причинять боль своей любви он не имеет ни малейшего желания. Однако, это совсем не значит, что они не зайдут дальше! Уилбур кинул ещё один взгляд на лицо Томми через зеркало. Как и ожидалось, он увидел на нём только непонимание, поэтому шатен решил, что стоит объясниться. — Солнышко, прости, но, как бы мне не хотелось взять тебя здесь и сейчас, я не могу. У меня сейчас нет возможности подготовить всё так, чтобы сделать это приятно и безболезненно для тебя. Конечно, это никак не сделает наше времяпровождение менее захватывающим. Просто доверься, и дай мне взять контроль. — слова заставили юношу вздрогнуть. Ему нужно было полностью отдаться Уилу, чтоб зайти дальше. И, без сомнений, он готов пойти на это. Блондин повернул голову так, что его нос коснулся щеки кареглазого. Он оставил на ней мягкий поцелуй, легко касаясь кожи губами, в знак согласия. И шатен понял всё без лишних слов. Уилбур немного отстранился, снимая с себя боксёры, и голубоглазый внимательно следил за всеми его действиями через зеркало. Он взял свой член в руку, и провёл по нему вверх-вниз, размазывая предсемя по всей его длине. После этого, Уил снова упёрся в ягодицы Томми, и легонько потёрся меж них. Тот сразу понял, чего хочет мужчина, поэтому начал делать то же самое. В качестве вознаграждения, шатен вернул свою руку на его член, и начал оставлять маленькие поцелуи вперемешку с укусами на нежной шее юноши. Томми прикрыл глаза от столь приятных ощущений, ведь шея — его эрогенная зона. И, увидев это, Уил продолжил покрывать его поцелуями немного ниже шеи, тем самым образуя дугу из них. В то же время, он двигал рукой по члену Томми не останавливаясь, медленно наращивая темп. Когда Том открыл глаза, он снова посмотрел в зеркало, и увидел то, как резко и пошло он двигал бёдрами. То, как быстро дрочила рука на его члене. То, как страстно Уил покрывал его шею поцелуями. От такого напора, ноги Томми подкосились, и он почти полностью облокотился на Уила. Он понимал, что сейчас кончит и хотел сказать об этом, однако на особо сильный укус и грубое движение рукой на члене ответом стал лишь пронзительный вскрик. Блондин излился прямо в руку шатена, дрожа от настолько сильных ощущений. После, он посмотрел на зеркало и молча согласился с мужчиной: это воистину прекрасная картина. Шатен перевёл взгляд на отражение, и увидел, насколько же вульгарно и красиво выглядел Томми. Шея вся покрыта укусами и засосами. Весь красный, и тяжело дышащий. Дрожащий в его руках. Так картинно запрокинувший голову на его плечо. Со слезами на глазах и со струйкой слюны на подбородке. Весь он его. Только его. Блять. Уилбур толкнулся ещё несколько раз между ягодиц блондина, и с громким стоном дошёл до разрядки и сам, по случайности слишком сильно укусив Томми за плечо. Но, заметив это, он сразу принялся зацеловывать место укуса, ведь шатен не хотел причинять боль. Мужчина снова посмотрел в зеркало, и эйфория ударила ему в голову с новой силой. Теперь прелестный Томми только его, и никого больше, и полное осознание этого факта делало Уила настолько счастливым. Он зарылся носом в кудри и глубоко вдохнул. Только его.***
Быстро приведя себя в порядок, ребята поняли, что пора сваливать, пока не стало поздно. И, когда они прибыли на первый этаж, открыв двери лифта, им предстала забавная картина. Ранбу и Филза что-то беспрестанно рассказывали сотрудникам и посетителям банка, пока те внимательно его слушали. Слайм же наматывал круги по огромному холлу, иногда кидая взгляд на скопление людей. И как раз таки он первый заметил прибывших. — Вы знаете, что это было очень долго?! И вообще, где бабки, чёрт возьми?! — Слаймсикл с неприкрытым раздражением смотрел на дует, что вышел из лифта. Но они проигнорировали выпад в их сторону, и молча направились к выходу из банка. Заметив своих товарищей, Филза и Ранбу сразу умолкли, и впились взглядами в них. — Прости, Чарли, мы немного проебались, и потому нам придется ещё раз сюда наведаться. Давайте, ребятки, оперативно съёбываем отсюда. — Томми заговорил уже возле дверей выхода, подзывая остальных идти за ним. — Расскажете что произошло? Хотя, дайте угадаю. Томас забыл взять инструменты? — Фил как всегда насквозь видел ребят, и потому сразу всё понял. — Ага. Ты как всегда прав, великий Филза. Поэтому, в следующий раз, мы пойдем вместе, а Томми оставим на шухере. — Уилбур говорил с ним расслаблено, и даже давал себе язвить. Но недолго. Компания вышла из банка через главный выход, и их тут же встретили несколько полицейских машин, и сами сотрудники полиции. Один из них, стоя за машиной, давал указания через мегафон. — Ни с места! Поднимите руки вверх и бросьте оружие, иначе мы откроем по вам огонь! Через пару минут ребята уже были скручены, одеты в наручники, и прижаты к капотам машин. Люди в форме заполняли протоколы и переговаривались, пока парни размышляли, как можно съебаться отсюда подальше. Кареглазый смотрел на Томми со страхом, однако не увидел того же в глазах напротив. В небесах плескалось озорство, и лёгким кивком головы блондин указал Уилбуру повернуть собственную голову. Тогда шатен и сам начал глупо улыбаться. Чарли и Ранбу сосредоточенно заговаривали язык шерифам. И вдруг, резкое движение со стороны Ранбу — и он, несмотря на наручники на руках, смог выхватить пистолет из кобуры нерадивого полицейского. Одним щелчком он сразу снял его с предохранителя. Завидев такие выходки ребят, офицеры потянули руки к оружию. Однако Слайм вовремя откинул от себя мужчину, что прижимал его к машине, и, выхватив пистолет, сделал несколько выстрелов прямо им в головы. Уил повернул голову только для того, чтобы увидеть блондина, который тоже остался без надзора. Понимая, что ему тоже надо действовать, он резко толкнул полицейского ногой, и побежал к Томми и Филу. — Чарли, Ранбу, валим! — адреналин в крови заставлял ноги двигаться быстрее, а рука блондина, что сжимала его собственную, еще сильнее ускоряла и так быстрое сердцебиение. Пробежав достаточно большое расстояние, они остановились посреди леса. Кареглазый, посмотрев на красное лицо своего возлюбленного, искренне улыбнулся. Он знал, что всё будет в порядке. Он со своей семьёй.