***
Томми чувствует холод, что, кажется, уже добрался до его костей, медленно пожирая их. В его комнате не должно быть так чертовски холодно, ярко, а ещё здесь неприемлемо громко. Голова начинает наполняться бранью из-за всех неприятных ощущений вокруг. И желание блондина встать и разобраться в чем дело только усиливается, когда череп начинает раскалываться от боли и чего-то ещё, что он не может пока что опознать. Парень с трудом открывает глаза и наблюдает нечто серое, похожее на мрамор, но точно не напоминающее потолок его комнаты. Однако за этим приятно наблюдать, тем более когда все отходит на задний план, и есть только спокойствие, тихий ветер и гомон голосов где-то вдалеке. Через пару мгновений Том понимает, что видит небо, и точно не находится у себя дома. А ещё секунду спустя все неприятные ощущения возвращаются будто с удвоенной силой, накатывая на блондина. И одно из них — тревога, что заставляет его затаить дыхание и начать бешено озираться вокруг. Только теперь помимо серого неба, что до этого казался довольно успокаивающим, блондин замечает вокруг себя землю, что словно возвышаясь над ним, оцепила со всех сторон. Стоит ему преодолеть боль и начать крутить головой по сторонам, то приходит понимание, что он находится в чем то напоминающем гроб по своей форме. А земляные стены вокруг только укрепляли его предположение, и паника со страхом наполнили его тело адреналином, заставляя резко принят сидящее положение в довольно узком пространстве. Он точно не хочет быть похороненным заживо. Гомон начал превращаться в тихие голоса откуда-то сверху, однако разглядеть их обладателей Томми не мог. Ещё одним «но» было то, что он не понимал, что происходит. Кто эти люди, что пытались похоронить его? Зачем, и заметили ли они, что парень очнулся? А самое главное: хорошие они или плохие. И дабы узнать ответы на свои вопросы, ему срочно нужно выбраться из чёртовой ямы. Блондин оглянулся вокруг ещё раз, но в итоге поднял взгляд вверх — там где, предположительно, находились люди, однако из-за глубины он не видел их. Сейчас, когда большая часть стресса начала проходить, его тело снова окутал страх, сковывая блондина. Всё же подобное не каждый день происходит, и есть большая вероятность, что его жизнь находится под угрозой. Превозмогая страх парализовавший тело, он старается вылезти. Аккуратно двигать окоченевшими из-за холода ногами и руками, немного подрагивающими от паники. Когда, наконец, он становится в полный рост, от поверхности его отделяет ещё сантиметров двадцать, однако он может заметить макушки людей стоящих неподалеку. И все же, единственное, что он слышит, помимо ветра, это бормотание, которое он не в состоянии разобрать. Однако он намерен выбраться и разобраться, что происходит, потому несмотря ни на что блондин продолжает. Томми старательно выбирается на поверхность перемещая конечности, и когда его голова наконец оказалась над землей он с тревогой посмотрел вперед. Какого же было его удивление и облегчение, когда он заметил своих друзей вместо кучки незнакомцев. Только увидев знакомые лица, блондин понял, что был близок к тому, чтобы расплакаться от паники, что охватила его душу. И лишь лицезрев их, он почувствовал, как слёзы собрались в уголках глаз. Тем не менее ещё не время до слёз. Они чертовски напугали его, устроив все это, и блондин намерен высказать свое недовольство во всех подробностях. Однако было кое-что странное. Его голова уже как минуту торчит из земли, но никто не обращает внимания, продолжая смотреть куда-то сквозь него. Никто не спешит помочь ему выбраться из ямы, спросить испугался ли он или просто засмеяться. Вместо этого Томми видит лишь печаль и дорожки слёз на лицах друзей, и разные вопросы приходят в его голову. Первым из них был «Что происходит?». Неужели это какой-то розыгрыш, который они провели, и сказать довольно удачно, однако он, кажется, был на уровень выше других. Как минимум пришлось бы тихо накачать его снотворными, а блондин знает, что они на такое не пойдут даже с его согласием. И все же мысль, что это розыгрыш была слишком привлекательной. В противном случае, что это тогда такое?! — Ей парни, не поможете выбраться из этой дыры? — Голос тихий и немного дрожит, однако его должны были услышать. Хоть он и схватился за край ямы, и одна треть тела уже была над землей, от помощи он бы не отказался. Но никто даже не посмотрел ему в глаза. А они точно его услышали? — Я с вами говорю! Здесь вообще-то чертовски холодно! — В этот раз громче, и хоть голос дрожит его должны слышать. Хоть кто-то, например, Фил, что стоит в нескольких шагах от него. Тогда почему в ответ он получает молчание и «взгляд в никуда»?! Паника снова охватывает его тело, и Томми кажется, что он кричит, так сильно собственный голос режет тишину: — Отзовитесь черт возьми, я здесь! Вы ведь и устроили это все, прекратите немедленно! Это был последняя попытка позвать кого-либо из них, потому что после в горле блондина образовался ком, что не давал произнести ни слова. Растерянность и паника, он не понимает, что происходит, может это кошмар? Тогда почему так холодно и больно, почему он не проснулся ещё в самом начале? Это все слишком реалистично для сна. Томми старается выбраться из ямы собственными усилиями, превозмогая окаменевшее тело и игнорируя «взгляды в никуда» от друзей, блондин наконец оказывается на траве в сидячем положении. Немного отползая от ямы, парень всматривается в лица друзей. Обстановка вокруг давит, ведь он все ещё слышит всхлипы, и то, что никто не обращал на него внимание, делало ситуацию ещё более жуткой. Вопросы и паника, а теперь ещё и слёзы. Конечно, он не был из тех кто разрыдается при первых трудностях, но что-то в атмосфере вокруг заставляло его замолчать, а глаза немного намокнуть. Все вокруг давило, и сильнее всего это делали выражения лиц друзей. Такие опечаленные и совсем не похожие на актёрскую игру. Блондин знает, как выглядят люди таящие горе в себе, и тем более когда они не скрывают её от окружающих. Такие лики появляются, когда смерть настигает близких. Не отдавая отчета действием, Томми, ещё не вставший на ноги, разворачивается лицом к яме и подползает к ней, аккуратно заглядывая внутрь и стараясь снова не свалиться вниз лицом. Вот только руки подкашиваются, и ему уже кажется, что он падает в пропасть, когда видит собственное тело внизу. Чертовски бледное лицо, с уже проявившимися синими и фиолетовыми пятнами, а в некоторых местах даже отдающие серым. Его неестественно скрещённые руки на груди не сильно отличались от лица, как будто должны были согревать сердце. Вот правда черный костюм был теперь непреодолимой преградой и вызывал тупую боль где-то внутри. И вместе с тем всё казалось таким же спокойным и умиротворённым, ведь покойнику большего и не дано. Не в силах смотреть дольше, голубоглазый все же падает лбом в землю, чувствуя слезинки скользящие по лицу. Это не макет. Ни подделка, ни кукла, а чертов труп. Его собственный. Что-то внутри ясно давало это понять, доказывая, что всё не было фальшью. Голоса наконец стали более разборчивыми, однако слова продолжали прерываться всхлипами. Томми слышал знакомый голос, что хоть и исказился под призмой горечи, но всё равно оставался узнаваемым и родным. Голос человека, ставшим ему почти вторым отцом, голос Филзы. — … Томми был близок для всех, любим многими и в наших глазах был яркой звездой, — Старший блондин на время замолчал, и голубоглазому захотелось увидеть, что заставило его остановится. Поднять голову от травы и успокоить, но все желания были пресечены ещё одним всхлипом Фила. — Я верю, что он обрел покой… Было невыносимо слышать, чувствовать, видеть и не найти способ помочь, даже поговорить. Это давило, прижимало к земле и заставляло слёзы наворачиваться на глазах. Как же так? Как так получилось? Почему он стал таким? В голове крутилось множество вопросов, что как мухи падальщики терзали его мозг. Запах свежевырытой земли прямо под носом и полумрак вокруг лишь глубже опускали блондина в эту мёртвую пучину, давая ей возможность выйти за рамки воображения. Томми чувствует, как гниёт заживо вместе со всеми мыслями. Как мухи гудят и бьются об его тело в тесной коробке, и он чувствует, как их маленькие ножки щекочут его кожу, забираясь под одежду, и стараясь оторвать кусок плоти. И скорее всего его съели бы заживо, но его единственный лучик надежды, что всегда спасал его, пока он был жив, смог пробраться и в пучину смерти, тускло освещая выход. Тогда голова блондина инстинктивно оторвалась от земли, а глаза торопливо забегали, ищя того, кто был источником этого света. В его взгляде мелькнуло облегчение, когда он увидел знакомое лицо среди хаоса. Он не разобрал его слов, но знал, что они спасали его даже так. Он тянется к нему всем своим существом, даже когда его руки и ноги дрожат, он тащиться к нему, как чёртов зомби, потому что от Уила веяло любовью, и неважно какой, Томми просто её хотел. Его голос всегда был мелодией, будь то грустная, радостная или романтическая. И даже если слова шатена были для него таким особенными только из-за любви к нему, но в любом их звучании он находил нечто магическое, что заставляло его сердце биться быстрее. Каждый звук, каждый переход создавал мелодию, напоминая о волнующих моментах их встреч. Слова старшего для голубоглазого становились мостом, соединяющим две души, и в этих моментах он чувствовал, что время замирает, оставляя только их двоих в этом волшебном мире слов и чувств. Однако это было то, что чувствовал Томми, и игнорируя тот факт, что чувства Уила могут быть иными. И в этот момент ему стоило вспомнить, что волшебство этих слов может быть лишь отражением его собственных желаний и ожиданий, не всегда совпадающих с реальностью. Поэтому когда бездушный голос Уилбура продолжил говорить, Том почувствовал разочарование. — … И с тобой ушла часть того, что формировало нас всех… Ведь сейчас всё было пустым, словно утраченным во времени. Это кажется мучительно пустым, лишенным искренности, когда человек вынужден высказываться лишь из-за формальности. И Томми как никогда ясно понимает, что не знает, кем он был для Уилбура. Кем он был для него, если никогда не говорил о чувствах, которые откладывал на чуть позже, и прикрывал черезмерной радостью встречи, даже если они виделись чуть ли не каждый день. Даже будучи самым близким для Уила, он почти ничего не знал, был слепым к настолько важному моменту. Любовь оказалась слишком многогранной. И как же так получилось? Томми не знал. Теперь, казалось, всё не имело смысла, ведь похоже он был такой влюблённый один. То, что должно было его спасти, успокоить и усмирить, растаяло на глазах, а вместе с тем и он сам… Лучше бы он не просыпался. Не ломал мечты и не терял надежды, потому что не готов был принять такой мир. Мир, где ему посмертно отказали. Этот опыт не принес ему ничего кроме страданий, а возможно, это просто его личный ад. Ведь только это объяснит, почему он находился у ног Уилбура, словно презренный щенок. Это всё как никогда казалось чертовски нереальным. — …Я тебя люблю… Шёпот тихий и почти неуловимый, а вместе с тем и такой желанный. Если бы он оставался и дальше у ямы, то никогда бы его не услышал. Теперь мелодичный, но наполненный горечью и лёгкостью одновременно. И сначала Томми не верит, что это вообще было реально, пока, не подняв голову, видит маленькую и кривую улыбку на заплаканном лице мужчины, что продолжал опечалено смотреть туда, где лежало тело блондина. И ох… Как же Тому хотелось стереть слёзы с его прекрасного лика, успокоить и сказать, что он так скоро не умрет, но он не может сделать ничего из этого. Но это не значит, что он не будет пытаться, нет, только не после этого. Поэтому голубоглазый встает, тело больше не кажется таким тяжёлым, и он всё также близко и Уилбуру. Сейчас их хоть и небольшая разница в росте помогала рассмотреть немного опущенное и заплаканное лицо достаточно хорошо. Покрасневшие глаза, нос и щёки предавали ему по истине дивный вид, но точно не красили, ведь это делали улыбка и жмурные глаза с малыми морщинками. Ему бы хотелось увидеть их ещё раз, потому что не уверен, будет ли ещё один шанс. Очередные слезинки катятся из глаз напротив и Томми хмуриться. Рука блондина поднимается и мягко ложиться на одну из щек Уила, большой палец аккуратно скользит по ней, стараясь стереть каплю, но, как он и ожидал, та совсем не поддалась. Однако блондин чувствует тепло под своей рукой и радуется, потому что Уил живой и он будет жить вместе с ним, в другой раз. В другой раз всё будет лучше. Поэтому он чувствует облегчение, он достиг своей цели. Прежде, чем ветер будто превратился в шторм, сбил его с ног и разбил на маленькие частицы, он всё также смотрел в пропитанные горечью карие глаза и шептал. — Я тоже тебя люблю… Это был его последний шанс, и он надеется, что справился.***
— Я тоже тебя люблю… Уилбур вздрагивает, наконец перестав смотреть в одну конкретную точку, а его глаза отчаянно забегали вокруг. Это было так отчетливо и реалистично, как будто он стоял прямо перед ним и говорил, но шатен знает, что это невозможно. Его сердце замирает на мгновение, а затем начинает бешено биться, словно хочет выбраться из плена. Может быть, он уже в бреду. Но слова Томми продолжают звучать в его ушах, какой долгожданный ответ на его чувства. И это заставляет его чуствовать себя лучше, потому на душе становиться легче, а губы смыкаются в маленькой улыбке. Он больше не плачет. Лишь ветер колышет его пряди, а не подрагивания и всхлипы. Будь сейчас тут Том, он бы его успокоил любым возможным способом, и ведь он и в правду больше не плачет. Может быть это и был его способ успокоить Уилбура. В любом случае, он знает, что часть Томми всегда будет с ним. Хотя бы просто в воспоминаниях даже если всё сгорит. И он собираеться теплить её до конца, пока кто-то не поможет ему. А до того момента он будет старатся. Стараться ради голубоглазого, что теперь никогда не увидит этот прекрасный мир, что будет цвести в глазах Уилбура, потому что он цвёл в глазах Тома.