***
Сил и настроения оставаться в школе не было. Соня, еле перебирая ногами, отправилась в сторону выхода, попутно всхлипывая. Она слышала, как к ней обращаются учителя, спрашивают о её состоянии. А на уме лишь один ответ: "полное дерьмо", но сказать так педагогу Софья не могла, хоть и до безумия хотелось. Мельком глянув в окно, Соня увидела там огромные сугробы, уж точно достающие до середины её кожаных сапогов, а те ей были почти по колени. Солнце даже не думало выглядывать из за горизонта. Прошёл лишь первый урок, рассвет должен наступить через час. За окном темень, и непонятно откуда взявшаяся метель. Соня поникла в себя и очнулась только тогда, когда запах мороза залетел в её ноздри, слегка покалывая их стенки. Глаза защипало от холода, и от слез, которые были там. Присутствовало желание уткнуться в подушку лицом и заорать так, чтобы услышал весь мир, не обращая внимание на то, что ткань будет сдавливать звуки. Голову посещали разные мысли. Плохие, грустные, одинокие. Но все они были практически синонимами, хотя бы в этой ситуации. Самой навязчивой мыслью было то, что девушка осталась совсем одна. Да, возможно, это маленькая ссора, которая скоро исчезнет, но в данный момент кажется, что это – конец. - Я так устала от себя, - шепчет девушка, когда с правого глаза падает слезинка. От себя, от своих мыслей, от своих кошмаров. Шагнув на тропинку и практически провалившись в сугроб, девушка чуть ли не завыла от отчаяния. Но её словно услышали, послав волка к Морозовой. - Хочешь стать кем нибудь др-р-ругим, Со-оня-я? - слышится знакомый голос, а девушка уже и не пугается. Над головой словно высветился бланк, где было лишь два ответа. Один был "да", второй "нет". Соня задумалась лишь на долю секунды, но то ли плохое настроение сыграло с ней злую шутку, то ли это она так сильно сглупила. - Хочу! - четко отвечает она, а после вылезает из сугроба. Ей в лицо летит метель пуще прежнего, перед глазами Софья не видит ничего. Как только снег слегка разоряется, она замечает перед собой мальчика в маске волка, который был на пару голов выше Морозовой. - Надевай маску, Соня, - рычит волк, а девушку эти слова словно взбесили. - Будет весело... - Почему мне не может быть весело без маски? - воскликнула она, случайно скидывая рюкзак с плеч на локти, но после снова его поднимая. - Почему я должна притворяться кем то другим, чтобы получить что либо? - Маска не скр-р-рывает тебя, - говорит тот, показывая когтистым пальцем в зону сердца. - Она показывает твоё настоящее нутро. - Ну раз настоящее нутро, то я должна тебя бояться! - задирает подбородок девушка, словно демонстрируя то, что в ней нет ни капли страха. - Ты боишься, я чувствую, - скалится волк. - Чувствую, как быстр-р-ро бьется твоё сер-р-рдце. Ты словно маленькая и беззащитная, Соня. Я смогу тебя защитить, позволь мне это сделать. - Позволяю, - кивает девушка, с уверенностью в глазах глядя на мальчика-волка. Она словно почувствовала, как злится Пятифанов из за того, что он позволила взять себя под защиту какому то человеку в маске, которому самому то доверять трудно. - Как тебя зовут, волк? - Знаешь такую поговор-р-рку? - рычит тот, а после добавляет. - Волк-зубами щёлк. - Знаю, - кивает девушка, и даже не замечает, как они идут по тропинке, в сторону её дома. - Но это поговорка, а не имя. - Тогда, у меня нету имени, - огорченно опускает плечи мальчик, а девочка проникает к нему с сочувствием. - Давай, я придумаю тебе имя? - улыбается она, и останавливается напротив волка. Осмотривая маску того, она словно вспоминала чье то лицо. Чей то облик тёрся на подкорке сознания, и этот облик был очень похож на какого то человека, но вот какого? Глаза были другого цвета, но в них словно читалось то самое доверие, что в глазах того. Точно, она видела его в школе, на стенде школьного расписания. Пропавший мальчик, Вова. Серая маска волка словно была чем то похожа на того, и девушка кивнула своим мыслям, когда примерила это имя мальчику-волку. - Вова, - говорит вслух девушка, а после смотрит на маску волка, из рта которого так естественно падают слюни. - Что ж, Вова, так Вова, - соглашается волк, и они продолжают идти дальше по дороге, общаясь на разные темы. Кажется, что мальчик в маске – обычный ребёнок, с такими же мыслями, проблемами и страхами. Хотелось бы верить в то, что он не пытается ввести Соню в заблуждение, и не затащить, к примеру, в своё логово, или зачаровать, как русалки. Но тот покорно вёл девушку в её дом, пообещал же защищать. - Вова! - недовольно воскликнула девушка, глядя на рассвет. - Я не хочу к себе домой. - Хочешь, я отведу тебя в замок Деда Мороза, Соня? - спрашивает волк, глядя на непонимание в глазах девушки. - Да, пожалуй, хочу, - без вопросов отвечает Софья, после сворачивая с тропинки куда то в лес. Он пугал, запутывал, пленил. Словно у лесной чащи есть свои мысли, явно не очень хорошие. Хотя, темнота – это всего лишь его обложка, правда? - Почему я именно Оленёнок, Вова? Парень слегка колебается, думает, что ответить, но после довольно скалится, представляя девушке свой стишок. - Не козлёнок, не ягнёнок, а милейший Оленёнок, - улыбается тот, а после хочет что то добавить, но словно умалчивает какую то деталь. Какую то дополнительную строчку. Девушка, словно ребёнок, хлопает в ладоши такому представлению. - Тебе бы поэтом быть, Вова, - улыбается она, заправляя за уши белоснежные локоны волос. - Да что там, - отмахивается тот, и они продолжают весело смеяться, ходя по тёмному лесу.***
Спустя минут пятнадцать, девушка почувствовала лёгкий холодок, проходящий по коже, даже сквозь толстую шубку. Волк, словно этого не замечал. Может, так сильно увлёкся своим рассказом, а может, не обращал на то внимание. Он хоть и был волком, но всё равно носил тёплую шубку. Чувствовался лёгкий запах чего то знакомого, но до жути противного. Он был больше перебиваем морозной свежестью, поэтому не бил в ноздри. - Мы скоро придём? - спрашивает девочка, хотя не хочет казаться словно маленький ребёнок, который не может дождаться момента истины. - Подходим, - рычит волк, а среди деревьев начинает мелькать что то большое, голубое. Девочка, выпучив глаза, значительно ускорила шаг, а Вова поплелся за ней, не менее жизнерадостно. Те подошли к замку. Девушка с открытым ртом рассматривала каждый из прорезей на ледяной постройке, проводила пальцем по ребристым стенам. Волк к этому отнёсся спокойно, мол, не каждый из обычных детей видел замок того, в кого практически с рождения уже не верят. Хотя, верят ли люди в говорящих животных с маской-лицом? Вряд-ли. - Пойдём, Соня, - зовёт её волк, проходя внутрь. - Там интереснее. А девушка, словно в припрыжку, радостная до невозможности, идёт за волком, рассматривая огромные стены, под которыми она выглядит ничтожно маленькой. Но её это не пугает. Даже завораживает. Зайдя внутрь, её рот раскрылся от удивления. На троне, словно их и ожидая, сидел сам Дед Мороз, с такой же бородой, и в том же костюме, как в детский сказках. Правда, на его лице тоже была маска, но кажется, девочку это уже не смущало. - Кого же ты привёл, волчонок? - бархатистым голосом спрашивает дедушка, а Софья не отрывает глаз и не закрывает рта. Настолько уж она удивлена. Волк, заметив то, что девушка уж явно не ответит на заданный вопрос, отвечает сам. - Это Соня, наш Оленёнок, - отвечает тот, а Дед Мороз, сквозь маску, расплывается в улыбке. - Оленë-ë-ëнок, - протяжно говорит Дед Мороз, а девушка наконец отмирает, услышав своё "призвание". - Надеюсь, ты весь год вела себя хорошо, Соня? - Д-да, дедушка, - заикается она, всё ещё не до конца веря своим глазам. - Ну, тогда получай подарок, - говорит Дед Мороз, стукает своим посохом, а на полу появляется горка разных конфет. Не тех, которые продаются на прилавке в местном деревенском магазине, совсем нет. Они были новые, только появившиеся в Москве. В их-то деревне этих конфет не будет ещё очень долго. Но в нос ударил резкий запах сгнившей плоти, от которого девушка невольно поморщилась. Какое то плохое чувство витало на подсознание, кричало, чтобы Соня ни за что не ела злополучные конфеты. Вопило, чтобы девушка бежала отсюда, подальше. Никогда не возвращалась в лес, а лучше и вообще в эту деревню. Чистое зло поселилось тут. - Ну же, кушай, Соня, - сказал волк, и оба смотрели на девушку с ожиданием. - Я... У меня аллергия. На шоколад, - кивнула Софья, словно подтверждая свои слова. Это было враньё. - Что ж, - качает головой дедушка, а Соня невольно задерживает дыхание. Подсознание вопит, что скоро случится что то плохое. - Тогда съешь хотя бы леденец. - Я не люблю леденцы, - воскликивает Соня, кажется, слишком громко и наигранно. Дед Мороз, конечно, ей не верит, но виду не подаёт. - Хотя бы мандарин, Соня, - настораживающе спокойно говорит Дед Мороз, а затуманенный рассудок просто трепещит:«Беги». - Не хочу, - быстро лепечет девушка, а после оглядывает зал в поиске окон, но нет ни одного. Все углы в полной тьме, и кажется, что в них лежат те самые потерянные дети. Или их кости. - Мне домой надо. - Домой? - удивлённо спрашивает волк, а после переводит взгляд на Деда Мороза. - Что ты, ещё ведь светло. У тебя есть вр-р-ремя до конца учебного дня. - Нет, хочу домой, - воскликивает девочка, нервно теребя край шубки. - Кажется, я ещё не до конца оправилась от болезни. Голова болит. - Хочешь лимонад, Соня? - бархатистым голосом спрашивает дедушка, а Морозова жмурится от страха. - Он холодный, как ты любишь. - Нет, я замёрзла, - воскликивает девочка, пятясь к выходу. - Я лучше пойду в школу, а то сестра будет волноваться. - Та сестра, которая даже искренне тебе не посочувствовала, когда погибли твои родители? - спрашивает Дед Мороз, а его голос становится каким то демоническим. По спине девушки прошли мурашки. Ей конец. - Мы поддер-р-ржим тебя, Соня, - рычит волк, становясь перед девочкой. В её глазах начали накапливаться слезы истерики. Запах смрада конкретно бил в ноздри, хотелось разрыдаться. - К-кто мы? - заикается она, делая шаг назад, но тут же в кого то врезается. Резко повернувшись туда, она замечает улыбающуюся лису, про которую рассказывал Антон, большую сову, которая являлась к Оле, и от чего то грустного медведя, который не менее опасно скалился. - Мы, - демоническим голосом отвечает Дед Мороз, а веки становятся тяжёлыми. Словно, ей подмешали снотворного, но она ведь ничего и не ела. Софья упала на холодный пол, больно ударившись о лёд лодыжкой. Она слегка приоткрывает глаза, находясь ещё в сознание, и видит, как перед её лицом мелькает обувь животных. Те крутят хороводы вокруг лежащего тела девушки, и всё приговаривают стишок, словно заученный: Не козлёнок, не ягнёнок, А милейший Оленёнок. Ну же! Выходи скорей! Накорми своих друзей!***
Соня не возвращается после обеда, не приходит к ужину, не является ночью. Ох, разве настолько сильно опечален детский рассудок какой то ссорой с другом? Не могла же Морозова в здравом уме натворить какие то глупости, верно? Да, именно так думала Полина. - Дедушка, нужно идти в полицейский участок, - всхлипывает брюнетка, утирая слезы бархатным платочком. Харитон с серьёзным взглядом смотрит в окно, надеясь, что где то далеко мелькнут светлые волосы девочки. - Пойдём, Полиночка, пойдём, - кивает дедушка, и брюнетка начинает трепетно собирать вещи, помогает одеться Харитону. В полицейский участок они являются в двенадцатом часу. Стемнело уж очень давно, есть шанс того, что девочка просто потерялась в темноте. Полина очень на то надеялась. Полицейский Тихонов ударил себя по лбу, устало вздохнув. Тут же была организована команда спасателей, отправившихся прочищать лес. Закончили они к часам трём ночи, сказав, что не было найдено ни одного результата. Даже мелких улик. Были замечены лишь детские следы 37-38 размера, но они резко обрывались в самой чаще леса, как будто девочку схватила какая то птица. Всю оставшуюся ночь до рассвета Полина печатала объявления о пропаже, которые завтра обязательно развешает по всему городу по пути в школу, и на саму школьную доску, которая пополнится не только Софьей. Этой же ночью пропадёт Смирнова, дочь Лилии Павловны. Класс будут потрясён, ну а пока, брюнетка заваривает себе уже третью чашку кофе, точно ведь знает, что спать не ляжет.***
Ромка не дурак ведь, понимает, что сглупил. Сказал явно лишнего, а из за чего? Соня ведь просто хотела разобраться в своих кошмарах, и Пятифанов это прекрасно понимает. Сам бы уже давно с катушек слетел, а блондинка держится, даже виду не подает. Всё также радуется мелочам, мило улыбается, иногда грубит – в общих чертах, показывает свой характер. Рома уверен точно – завтра утром, перед началом уроков уведёт Соньку в какое то тихое место и скажет сотню, да даже тысячу неуместных извинений, потому что извиняться не умеет. А перед кем извиняться чуть ли не главному хулигану школы? Только перед ней, которую он прозвал Сонечкой. Со своими безумными идеями, но такими милыми повадками. И кажется, Пятифанов с ней даже добрее становится. Наверное, таким он не был даже тогда, когда в Полинку по уши влюблён был. Конечно, они ведь обе Морозовы. Но на следующий день, когда у доски с объявлениями Ромка кучу народу замечает, в сердце колется как то неприятно слишком, словно намекая – там уж точно что то нехорошее. Чуйка не подводит. Когда ему наконец удалось протиснуться к доске, он замечает на ней двух блондинок. Одна надменно ухмыляется, словно хитро, а вторая с лёгкой улыбочкой смотрит на камеру. Картинка чёрно-белая, но Рома словно видит в глазах второй тот самый цветной огонек. Сердце щемит, рвёт, в зоне груди, а повернувшись, Ромка Полину замечает, что с огромными синяками под глазами ходит по школе, в одной руке держа футляр со скрипкой, а в другой стопку чёрно-белых листовок с таким до боли знакомым лицом.***