20-ый

С утра погрузив все вещи в наши большие чёрные машины, мы наконец уехали. Я всю дорогу молчала, смотря то на моего брата, которого кажется это забавляло, то на Ёсико, которая спала, крепко вцепившись в мою руку, то в окно. Там, за окном светило солнце, дети играли и смеялись, а мы снова уезжали, снова всё бросали, оставляли тут, навсегда. Мы приехали спустя 4 часа. Это была небольшая деревенька, рядом был лес, озеро, поля, одним словом глушь. Придётся привыкать... : — Папа! — недовольно пробормотал старший братец. — Куда ты нас привёз? Здесь и у тебя работы скорее всего не будет! — Отец кинул на него сердитый взгляд: — Я буду ездить, а вы будете в безопасности. Детям кстати слова не давали! — Мне 17, я не ребёнок! — Взгляда отца было достаточно, чтобы казалось взорвать целую армию, поэтому мой брат — Кэйтаро притих. В его голубых глазах читалось недовольство, а чёрные, как сажа волосы казалось испускали искры. В нашем доме было 4 этажа, чтобы разместить там всю папину "шайку". В основном она состояла из молодых парней и девушек, поэтому других детей там не было. Самообороне мы научились благодаря им. Иногда стыдно осознавать, что твой отец виновен во многих смертях, а вы из-за этого живёте в достатке. Признаться, возможно это и звучит круто, но это не так: вечные переезды, риск, страх, страшно, когда приходят гости, ссоры с родителями на тему учёбы, никогда не видеть их, а когда видеть, не поговорить! Дом был довольно большим, а просторы, что были вокруг... Не описать словами... Лес, холмы, озёра, поля и всё это в твоём распоряжении, и никто не сможет это у тебя забрать! По небу плыли облака, и всё казалось было не так как в прежних городах. В городе пахло:заводами, дымом, грязью, бензином и вечной тоской, а тут... Тут пахло невообразимо хорошо и сладко:" так пахнет счастье " подумала я. Наша с Ёсико комната была на втором этаже. Ёсико всегда отказывалась оставаться ночью одна в комнате, поэтому я всегда с ней, я всегда рядом. В нашей комнате было 2 кровати, 2 прикроватные тумбочки и рабочий стол. Большое окно с двух сторон прикрывали светло-розовые занавески. Мы расположились. Наше новое место жительства напоминало сказочные советские фильмы, и будет смешно, если вдруг произойдет что-то загадочное, необычное или даже страшное. Я собрала свои пшеничные волосы в гульку и взяла блокнот, карандаш и ластик: — Ёсико, солнце, не хочешь прогуляться? — по восхищённому вздоху и светящимся глазам, я поняла её ответ. Мы вышли на улицу. Люди здесь казались добрее. Дети бегали и смеялись, играя. Взрослые работали на огородах и полях. Мы направились к огромному пшеничному полю, конца которого не было видно. Ёсико стала бегать, она смеялась, падала, лежала и снова бегала, а я села и стала рисовать. Я не особо за неё волновалась, я знала, что она от меня далеко не убежит, но мне нравилось наблюдать, как её волосы развиваются по ветру, а глаза сами за себя говорят, что ей нравится: — Манами, снова рисуешь? Манами! — насмешливо сказал мой надоедливый брат. — Нет, Кэйтаро, в бассейне плаваю! — недовольно пробормотала я. — Что ты такая злая? —сказал он и погладил меня по голове. Ёсико, увидев Кэйташи, весело засмеялась и побежала к нему. Он поднял её на руки. — Ёсико, соскучилась? — Ёсико прижалась к нему и вздохнула. Ёсико не говорила, но всё понимала, а свои эмоции выражала по-другому, но то, как она это делала было гораздо.... Милее что-ли? Мы так и провели в поле весь оставшийся день.