Все оттенки отношений

      Поступь Баст напоминала цокот табуна лошадей, каждый шаг громогласно отражался в белых колоннах, тянущихся по всему коридору. Темно-зеленая мантия с яркими созвездиями из драгоценных камней не поспевала за хозяйкой и беспомощно волочилась по горячему мраморному настилу. Ярость сдавливала крепкими тесками горло, гортань свербело от болезненных ощущений. В ушах стучали хлёсткие голоса. Голые стены не умели хранить секреты. Тонкая фигура правительницы Бата стремительно огибала лучезарные виды полей Иалу. Ноги становились ватными, и шатенка с трудом вышагивала по залитым золотом улочкам. Волосы, развиваемые диким ветром, созданным самой Баст хлестали хрупкую спину, как яростные капли грозовой тучи. Ресницы злостно трепетали, хотелось расплакаться и беспомощным ребенком осесть на теплые камни, но вместе с этим боролась другое желание— вырвать из груди бога ярости те остатки чернеющего сердца и метнуть прямиком в пасть Амт. Девушка озадаченно обернулась, уши уловили нарастающий рокот. Вокруг дома, который скорее напоминал императорский дворец, собралась изрядная толпа маа-херу. Все бывшие смертные со жадными взглядами вглядывались в глубь многочисленной публики. Бастет лишь знала, что здесь обитала принцесса Кехеретнебти, дочь правителя города «Белых стен» или же наместника её зятька. Маа-херу погибла внезапно, загорелое бездыханное тело нашли у берегов Хапи исполосованное струйками багровой крови. Капельки багрянца скатывали с уголков синих губ, носа, ушей и прокола на тонкой лодыжке, которую по злой иронии опоясывал браслет с золотой змеей. Принцесса, как обычно совершала вечернюю прогулку вдоль могучей реки, но по воле судьбы повстречала эфу, прибывавшую, по всей вероятности, в скверном змеином настроении. Процессию захоронения проводили второпях, настенные росписи были выполнены скверно, а портрет дочери Джедкаре Исеси был и вовсе не закончен. Богиня радости имела не слишком широкое представление о персоне, гордо стоящей в центре цветущего сада. Связано это было скорее с тем, что бессмертные крайне редко интересовались своими же питомцами. Но Баст все же помнила Кехеретнебти, правда причина была довольно нелепой. Первая просьба девушки отозвалась теплом в груди.       — Здравствуй, аментет. Я и не надеялась о нашей встречи.       Принцесса стыдливо притупила взгляд, будто рассматривая складки роскошного платья. В ответ последовала грубая тишина.       — Я могу просить обо всем, что только в голову вбредет?       Черные глаза заблестели, но безмолвная статуя оставалась беспристрастна к человеческим радостям.       — Конечно, маа-херу Кехеретнебти, стоит лишь попросить, и я исполню любую вашу просьбу.       Щеки загорелись страстным огнем.       — Моего дорого братца Унаса совсем недавно короновали, отец отошел от императорских дел. На празднике Сокара я встретила девушку из Бата. — Королевская особа славилась совсем некоролевскими манерами. Брюнетка принялась лихорадочно размахивать руками, рассказ её скакал, будто слова с трудом подавались влиянию хозяйки. Серое лицо аментет становилось похожим на камень. — Её звали…       Она запнулась, неловко прокашлялась.       — Не важно. Она долгое время прислуживала Бастет, богиня славилась добрым нравом, но однажды с ней что-то приключилось, правительница стала хмурее грозовой тучи, поговаривают дела любовные.       Принцесса застенчиво заправила выбившую смоляную прядь. «Оживленный» разговор напоминал скорее монолог, но кажется, это лишь нравилось нетерпеливой Кехертнебти. Сложно было отрицать факт привлекательности молчаливого собеседника, а его холодная отстранённость лишь вызывала дикое смущение.       — А луна и вовсе скрылась, пропадая в пепельной дымке. Облака заволокли черное небо, скрывая полный месяц. Жители Бата уже перестали надеяться на скорую встречу со звездами.       Она внезапно прервалась. Щек будто коснулся художник, окрасив в цвет охры.       — Лишь бог песчанных бурь сумел смерить гнев возлюбленной. Сет приручил диких зверей, заставив их, как домашних котов ластиться к ногам. Зверюга красивая… Уши огромные, ноги тонкие и высокие, черные пятна и полосы, разбросанные по телу. Другая, как мгла, со светящемся зелеными глазами— два изумруда.       Аментет стоял не шелохнувшись, даже одежда его притихла, равнодушно реагируя на потоки ветра.       — Художники рисовали меня с одним таким кустарниковым котом, правда воочию его я не застала, да и портрет не окончили…       Она тяжко вздохнула, обиженно сложила руки на груди, прижав как младенцев.       — Тогда Баст не поскупилась, осыпая своих жителей щедротами. Золото лилось рекой, как драгоценные камни светились ярче потерянных звезд, но самое главное улыбка не сходила с её уст. Не уж то диковинный кот может одарить такой радостью?       С холодных губ слетел незамедлительный вопрос.       — Это ваше желание?       Принцесса, будто, не слыша, миловидного мужчину говорила.       — Или дело в дарителе?       Она пробежалась тонкими пальцами по губам, согласно кивая.       — Да, хочу кота подобного зверю Бастет. Черного, как ночное небо.       Мысли о питомцах смягчили грозно изогнутые брови. Кия и Неби были самыми нежными созданиями, будто сотканными нитями любви. Коты не покидали хозяйку, осторожно следуя за ней попятам.       Изумрудный взгляд ошеломленно зацепился за жесткие веревки, которые были прикованы к шеям двух полуобнаженных мужчин. С недавних пор Кехеретнебти заделалась в актрисы, в её имениях проходили громкие представления, зачастую экстравагантные и пышущие пошлостью. Не было сомнений, что связанные маа-херу, которых вводили, как послушных гончих на шершавых поводках, представляли рабов. Руки были грубо заведены за спину и опоясаны толстыми нитями в несколько слоев. Лицо брюнетки было искаженно опасным властным огоньком.       Бастет заозиралась по сторонам, и не встретив знакомых, увлеченная постановкой, последовала вглубь толпы. Галантный мужчина подскочил на своём месте, уступая скамейку новоприбывшей зрительнице, та благодарно махнула рукой.       Несмотря на множество сомнительных сцен, представление носило созидательный характер и в целом выступало против рабства, предлагая столь отвратительному явлению альтернативу.       — Властолюбие— грех! — Сладкий женский голос никогда не звучал так грубо и грозно. — Но любовь. Любовь наше спасение!       Бастет непонимающе захлопала глазами, заострив уши, пытаясь осознать каждое отрывистое слово.       — Властвуйте над друг другом!       Девушка жестким рывком сорвала путы с мускулистых рук. Веревки ударились о каменный пол. Черные волосы всколыхнулись в такт хозяйки, что повернулась к завороженным зрителям спиной.       «Праведники, попавшие на поля Иалу, столь стремительно превращаются в грешников. Сета бы позабавила эта «мистерия» … Не хочу думать об этом осле».       Маа-херу скоро оплели девушку бечёвкой, как мумию. Богиня покраснела, торопливо поднимаясь, понимая к чему ведет красноречивое представление. Ноги предательски путались в длинной мантии. Баст пулей вылетела из «дворца порочности», обещая себе больше не посещать сие эксцентричное место. Глядя вслед обители Кехеретнебти, шатенка не заметила, как врезалась в кого-то.       «О, я прекрасно знаю кто это… У него прямо-таки амтова чуйка!».       Готовясь к насмешке, Бастет подняла гневный взгляд.       — Фараонова дочь умерла девственницей… Всегда знал, что с ними что-то не так.       Богиня радости пораженно хлопала ресницами.       «Ни слова обо мне? Где же ты спрятал свои колкости?».       Девушка раздраженно отпихнула защитника Ра от себя. Изумрудные очи глядели исподлобья злыми кошками. Руки судорожно сжались в кулаки, будто Баст готовилась к коварному удару.       — И что же ты здесь забыл, Сетх?       Прошипел её голос, хлестанув как жесткая циновка.       — Кошка, выдохни…       Сет протянул ладони перед богиней, создавая безопасный щит. Он выглядел в полной степени ошеломленной, нападки шатенки не подавались объяснению.       «Вчера всё было славно… Женщины».       Красноволосый мужчина, не соглашаясь с самим собой, покачал головой.       «Нет. Значит есть причина, редко, когда можно увидеть Баст пышущей красным пламенем».       — Я искал тебя, твоя энергия мерцала ярче любого артефакта в сокровищнице.       Богиня радости гордо вздернула подбородок.       — Чего хотел?       Властно бросила она, будто разговаривая с подчиненным.       — Завтрак был противен или платье не в пору? Не рада— так и скажи, нечего меня словами бить, как провинившегося щенка.       Басти без слов круто развернулась на пятках. Сет почувствовал, что картина повторяется, его в высшей степени раздражало, что она каждый раз убегает от него, как от злого Апопа. Сердце пропустило череду тревожных ударов. Фигура яростно удалялась.       — Ты повторяешься, Басти. Прошлый раз гордость не позволила погнаться за тобой, сейчас я готов хоть волочиться.       Шатенка обернулась, ладони свирепо легли на плечи.       «Интересно».       Заключил защитник Ра. Угроза, исходящая от хрупкой богини, не вызывала должного эффекта. Это больше напоминало бой кошки с тигром.       — Ты жестокий, бессердечный и просто отвратительный, но ты не глуп! Или же ты считаешь глупой меня?       Кажется, даже её волосы поднялись на дыбы.       — Я не понимаю кошачий, солнышко. Что случилось?       Богиня радости вспыхнула, лицо заалело, как закатное небо.       — Что случилось?!       Широкие шаги напоминали бег, залитые светом домики с бешенной скоростью сменяли друг друга. Сет послушно следовал за Баст, не смея больше проронить ни слово. Рассудок тормошил бога ярости, трезвоня о тревоге. Бежать! Назад! Меньше всего защитнику Ра хотелось слушать несправедливые обвинения и непрекращаемые крики, но сердце покорно сносило всё. Мужчина начал сомневаться, что он лидировал в их маленькой игре. С каких пор она правит им? С каким пор он позволяет ей этим промышлять?       — Остановись, женщина… Иначе сейчас обогнешь всю Та-Дешрет.       Мужчина осторожно сцепил их пальцы. Девушка испуганно отступила, было сложно поверить в то, что перед ней Сет. Бог терпеливо ожидал от неё ответа, позволил окатить его яростным пламенем, не опускался до низких шуток. Бастет была готова простить ему грехи всего человечества сейчас, но в памяти ещё была жива недавняя сцена, явно устроенная не для её любопытных глаз.       — А что же Баст? Зачем ты дуришь мою милую сестрицу?       Сехмет мурлыкала в объятиях красноволосого бога.       — Просто развлекаюсь.       Защитник Ра громко рассмеялся. Вдоволь насладившись моментом, мужчина со страстью припал к алым губам блондинки. Сердце свело болезненной судорогой.       Правительница Бата мучительно больно прикусила губу, металлический привкус обжёг нёбо. «Не плачь. Нельзя». Мысленно Бастет отвесила себе пару звонких оплеух. Его рука ощущалась, как раскаленное небесное светило. Шатенка поспешно отпрыгнула от бога, словно он был неизлечимо болен и одним своим присутствием отравлял её здоровье.       — Просто развлекаюсь…       Потерянно прошептала девушка, прислонив ладони к судорожно колотившемуся сердцу.       — Сейчас Тот понятнее мне.       Сет также отступил, чувствуя, что одно его маленькое прикосновение делает её невыносимо несчастной.       — Прости, Басти, право, не знаю в чем ты винишь меня, но в мои планы никогда не входило делать тебя несчастной.       — Скажи честно… Тебе это приносит удовольствие или ты не создан для простых чистых чувств?       Душу рвали на куски, каждая клеточка ныла от боли, каждое слово саднило холодным кинжалом.       — Не говори так, это больно… — На одном выдохе прошептал красноволосый бог. Она горько усмехнулась, защитник Ра чувствовал, как этот яд свербит вены. — Что мне сделать, чтобы ты хотя бы ответила на один мой жалкий вопрос?       В голове Бастет неуместно вплыл голос Кехеретнебти, щеки слегка порозовели.       «Как это неправильно».       Перед глазами мелькали картинки. Веревки, покорность, подчинение, и между этим вкрадчивый шепот, поцелуи, золотые локоны. Звуки становились невыносимо громкими. Какофония из образов сводила с ума.       «Или…».       Буря, что недавно улеглась в сердце шатенки поднималась с новой силой. Было тошно лишь думать о Сехмет и Сете, зная о их прошлом. Ноги рефлекторно брели в сторону его обители, словно это был второй дом. Мрак привычно холодил кожу.       — Склеп.       Коротко заключила она. Слова вышли мертвыми и безэмоцианальными будто лица мраморных аментет. Бог ярости, немного оскорблённый тоном возлюбленной, поежился, но в ответ смолчал. Наощупь проходя неуютные коридоры, правительница Бата остановилась в самой светлой комнате — спальне. Окинув помещение критичным взглядом, шатенка пришла к выводу, что чувство эстетики у предателя напрочь отсутствует. В спальне были лишь необходимые вещи, что говорило скорее о том, что данная комната не являлась подлинным домом.       «Он запомнит. Навсегда».       Бастет чувствовала когтистую ладонь на плече, отчего внутреннее злорадство её во сто крат усиливалась с каждой секундой. Защитник Ра несдержанно вздохнул, устало закрывая веки. Было сложно поверить в правдивость картины, в которую он себя запечатлел.       — Поговори со мной, Басти… Не знаю, хочешь буду молить, на колени упаду, как какой-то смертный.       В зеленых глазах блеснул шаловливый огонёк.       — Падай.       Малиновые губы изогнулись в грубой, как хлыст улыбке. Мужчина изумлённо уставился на богиню.       «Сколько в тебе личностей. Власть тебя хмелит, это интригует».       Сет плавно опустился на теплые плиты, застланные пестрыми шкурами. Его лицо было беспристрастным, он с большим трудом сдерживал лукавую ухмылку, зная, что сейчас она лишь обернется против него.       — Какие твои следующие требования, кошка? Удиви.       Баст задумчиво закусила губу.       — Скрести ноги, будто это крылья бабочки.       Бог песчаных бурь и вовсе забыл о непомерной гордости. Сейчас он завороженно ловил каждый звук, неприязненно брошенный с её уст. Тонкая фигура неспешно зашагала в сторону окна, из которого сочился белый свет. Шатенка скрылась из поля зрения защитника Ра, заставляя того еще пуще томиться от ожидания. Одежда нетерпеливо зашуршала. Шея опалило пьянящее дыхание, женские пальцы обхватили плечи, грубо заводя их за спину. Скулу мазнул небрежный и влажный поцелуй. Сет почувствовал тихое движение и в эту же секунду его грудь накрыл длинный пояс шатенки, поначалу слегка сдавив, а позже будто пытаясь напрочь сплющить внутренние органы. Импровизированная веревка скручивалась на стройном торсе, как злобная змея. Пояс начал спускаться к рукам, жестоко опоясывая их, лишая какой-либо власти над собственным телом. Кончики пальцев зарылись в алых прядях, жестоко трепля волосы. Баст нетерпеливо откинула огненную копну, губами проводя по голой шее. Язык очерчивал понятные лишь богине узоры. Шатенка неспешно поднималась к мочке уха, смакуя каждым нескромно оставленным поцелуем.       — Тебе нравится быть в моей власти? — Игривый шепот будоражил кровь, сердце было готово перевернуться и сорваться с петель грудной клетки. Не дожидаясь ответа, правительница Бата лениво перекатилась, оказавшись лицом к лицу к слегка смущенному визави. — Хотя не отвечай, мне все равно.       Девушка намертво прижалась к богу, ногами обхватила его стан. Нежная грудь уперлась в его сильную, ткань ласкала кожу, словно струящиеся теплые капельки воды. Острые ногти безжалостно хлестали обнаженную спину. Бастет нервно выдохнула остатки горячего воздуха в самые губы, тем самым дразня бедного защитника Ра. Сет несдержанно потянулся навстречу, в отместку богиня злобно рассмеялась, бегло прогуливаясь пальцами по его губам. Малиновые уста плотно уткнулись в его жесткие. Богиня радости испытывающее глядела на своего подопытного. Несмотря на всю уверенность в её словах и действиях, щеки её были украшены очаровательным румянцем, что, несомненно, лишний раз умиляло Сета.       — Это худший совет, которому я следовала, но это… весело.       Было невыносимо чувствовать бархатные губы на своих, при невозможности поцеловать их. Будто услышав горькую мольбу, Баст прильнула к губам возлюбленного, обуреваемая дикой жаждой. Сет чувствовал её нарастающее возбуждение. Затвердевшие соски щекотали грудь. Горячий язык торопливо скользил по жемчужному ряду, смещаясь на нёбо. Пальцы несдержанно сжимали кожу, оставляя багряные следы. Девушка была почти готова повалить бога на пол, но остатки не затуманенного разума не позволяли ей такой вольности. Бастет жадно углубляла поцелуй, будто ей было катастрофически мало мужчины, который и без того был весь её власти. Последовал несдержанный нежный стон, и Сет был готов провалиться сквозь землю— ни одна женщина не вызывала в нём столь сумасшедшего желания, будто шатенка знала всю его подноготную, все слабые места. Атмосфера накалялась, становилось невыносимо жарко, одежда казалась до безобразия ненужной. Бешено бившейся сердца сливались в унисон. Девушка больно прикусила его нижнюю губу, словно только вспомнив, что это представление несет в себе мстительный характер. Язык обжёг солоноватый привкус крови. Бастет извиняющее зализывала новую рану, губы приятно покалывало миллионом иголочек. Поцелуи стали рваными и короткими. Стоны богини радости с каждой секундой становились более откровенными.       — Сет… — Одни его губы сводили её с ума, заставляя закатывать изумрудные очи от наслаждения. Дыхание сбилось, легкие напрочь забыли, как правильно расправляться. Горячие поцелуи круто поменяли свою локации и начали спускаться всё ниже. Девичьи уста одаривали каждый уголок кожи особым вниманием. С каждой новой порцией нежных касаний бог становился аллее розового сада. Шатенка поспешно срывала с его уст хриплые стоны. Красные отметины до дрожи приятно саднили. Её имя эхом отражалось в четырёх стенах. Такой страстной и мучительной молитвы Баст не получала никогда. Нежные ступни пробежались по позвоночнику. Руки в прочных путах изнывали от желания быть свободными. Сдавленная кожа в местах посинела, но это меньшее что занимало голову красноволосого мужчины. Низ живота сладостно ныл, стягиваясь в тугой узел.       — Ради Эннеады, не бросай меня. — Низкий голос вызвал мелкие мурашки, стремительно проскользившие по пояснице. Сет в считанные секунды раскусил план Баст, стоило им пересечь порог его обители. Бог ярости лишь подыграл возлюбленной, но игра, кажется, становилась слишком жестокой, и победителей в ней явно не было. Мягкие ладони с особой ненавистью срывали грубые элементы одежды, высвобождая для себя путь.       — Замолчи. — Возбужденно протянула она, напоследок кусая кожу у острой выпирающей косточки на бедре. Связанные руки натянулись, как дребезжащая тетива. Грудь бога лихорадочно приподнималась из-за выбившегося дыхания.       — Останься… — Его голос окончательно сел, голова кружилась, будто налитая свинцом.       — Тихо… — Жалостно прохныкала богиня радости. Руки дрожали от возбуждения, сердце отбивало сумасшедший ритм, будто танцуя свой последний танец. Губы жадно глотали остатки жаркого воздуха.       «Гори всё синим пламенем, плевать… Я хочу его. Жалкая слабачка».       Девушка рывком повалила Сета, оказавшись сверху на нём, покрепче обнимая торс стройными ногами. Мужчина возбужденно охнул, руки болезненно вонзались в лопатки. Длинная мантия полетела в сторону, за ней последовало полупрозрачное платье черное, как грозовая туча.       — Красивая.       Он молвил просто, но так искренне, восторженно задыхаясь от одного лишь вида её голого тела. Кожа, усеянная россыпью родинок так и манила, призывая коснуться, обнять. Пояс, стягивающий руки начиная с предплечий саднил. Бог ярости слегка приподняла для большого удобства партнёрши. Бастет наклонилась, встречаясь с его губами, каштановые кудри безжалостно щекотали щеки. Колени ласково скользили по мягкому пятнистому ковру. Серые и зеленые глаза жадно искали взгляды друг друга, безжалостно плавясь от обуреваемого огня страсти. Она напоследок нежно целует его, прежде чем громко вскрикнуть от удовольствия. Не смея больше продолжать эту нестерпимую пытку, богиня плавно опустилась на бедра защитника Ра. Ладони судорожно сжались на плечах, ища надежную опору. Тело пронзала волна наслаждения, даря желанную разрядку. Богиня радости изгибалась, как змея, на встречу Сету, она наращивала сумасшедший темп. Его имя сумасшедшими стонами путалось в районе ключиц. Губы лихорадочно горели от укусов и поцелуев, изрядно припухнув. Кожа горела, плавясь от безумного жара, покрывалась капельками пота. Хотелось сбросить пояс с его рук, чтобы привычно переплести ладони, чтобы он обхватил её талию, с силой сжал, поменял направление, доводя до исступления быстротой движений. Баст припала губами к пульсирующей на шее вене, терзая связанного бога. Сет податлив, как воск, его щеки пылают, как будто партнёрша одаривает его порцией хлестких пощечин. Шатенка не имеет и малейшего представления сколько власти имеет над ним. Правительница Бата опускает руки, касаясь чувствительного места, запрокидывает голову от удовольствия. Девушка дразнящее покачнула бедрами, резко прерываясь. С жестких губ слетел вздох разочарования. Сет хрипло прорычал.       — Кто из нас бессердечен?       На её губах пробежала ухмылка, которая сводила с ума. Вид бога ярости был глуповато влюбленный, и он знал об этом наверняка, но не переставал по-щенячьему верно глядеть на девушку, что «наказывала» его. Тонкие пальцы прятались во всполохах алой копны, больно натягивая у затылка.       — Мне молить продолжить? Или как ещё ты хочешь потешить своё самолюбие сегодня?       Кудри упали на крепкую грудь шаловливо царапая защитника Ра. Он слышит её сердце, которое в точности повторяет мелодию его трепещущего «атрофированного» органа.       — Поцелуй меня…       Изумрудные очи глядели невинно и так чисто, выбивая из памяти совсем недавнюю картину, когда её тело пошло соприкасалось с его.       «Пару мгновений назад бесстыдно обжимал мою сестру».       Разум, собрав все свои силы в кулак ударил по сильнее, вынуждая чувства трусливо отступить.       — Так просто?       Искусанные губы были так близко в расстоянии жалких миллиметров, и стоило Сету потянуться на встречу, как богиня радости со смехом поднялась, даруя отвратительное опустошение.       — Ничего не просто.       Она принялась одеваться, на губах играла кривая ухмылка, её щеки по-прежнему были залиты алым пламенем, а пальцы заметно подрагивали. Все тело противилось, умоляя обратно вернуться в жаркие объятия возлюбленного. Месть ощущалась, как горький отвар с добавлением змеиного яда, что напрочь сжигал все внутренние органы. Казалось, что Бастет страдала от возмездия более Сета. Оставшись неудовлетворённой во всех смыслах, она убежала из «склепа», провожая бога ярости «победным» взором. Защитник Ра выглядел разочарованным, заинтригованным и… преданным?       Каково же будет удивление богини радости, когда она пару минут спустя неожиданно встретит другого «Сета». Кривда скрылась за личиной правды, и Баст без труда поверила её клевете, опорочив порочного бога.