***
В классе было на удивление тихо. Никто не бегал, не играл в футбол пеналом, не кидался тряпкой… Почти все сидели на местах и тихонько говорили друг с другом. Меня почти не замечали. Тут в класс ворвался один мальчишка, сын местного милиционера, который вместе с Тихоновым работал на делом о пропавших детях. Он пробежал между рядов к своей парте, а после того как сбросил рюкзак громогласно объявил классу: — Смирнову нашли! — Да ну? — Охуеть! — Где она? — Жива? Я не поддержал всеобщей какофонии из вопросов. Смолчал и незаметно побледнел, вспомнил тот сладкий вкус крови. Стоны и нелепое дрыганье ногами в жалких попытках спастись от меня. Как мне это тогда понравилось, как я хочу повтори… На губах у меня была еле заметная улыбка. Я не хочу повторять… Мне хватило одного раза… Пожалуйста, не надо… — Мертва она… — ответил сын милиционера, — Сегодня хоронить будут… — Да ну нахуй! — взорвался Пятифан, он вскочил со стула и подлетел к парнише, — Как мертва-то? — Вот так… звери её загрызли. Звери… Одним из этих зверей был я… Я был первым зверем, который вкусил её плоти и крови. И мне понравилось… Незаметная улыбка стала заметней. — А может это Петров? — предположил голубоглазый Федька, — Ну… В лес её, а там её загрызли. И Тихонова тоже он? У них же со Смирновой тёрки были… Да и говорят он по лесу шастает. — Как по твоему школьник мог убить Тихонова с автоматом? — спросил я, перед этим стерев идиотскую ухмылку. — А откуда ты знаешь, что у него автомат был? М? — включилась в разговор Маша с пухлыми щеками, покрытыми аллергией. Спросила, словно следователь, пытавшийся вывести преступника на чистую воду. — В газете было написано. — твёрдо отчеканил я, — Не читала? Вот иди и почитай. — А Катька? — спросил Федя сверкнув глазами. — Да, я лично её ещё и обглодал! — всем показалась, что это неудачная шутка, но это была не шутка… — Да кто тебя знает, ты у нас подозреваемый номер один! — голубоглазый ткнул в меня пальцем, — Исчезновения начались тогда, когда ты в посёлок приехал! Ты и есть маньяк! Многие так думают. Даже взрослые! — Если я маньяк, то следующей жертвой будешь ты! — губа искривилась, показав один клык, который был немного длиннее чем у обычного человека, но никто не заметил разницы. Я не собирался этого говорить, но мне жутко хотелось крови. Я еле держал себя, чтобы не пустить клыки в действие… Надо срочно сбежать и спрятаться, спрятаться, чтобы меня не нашли! Надо… Надо идти домой… Мне плохо в школе… Ближе к Алисе… она… она такая же как и я… с ней хорошо… Федя побледнел, приоткрыл рот и чуть не упал, споткнувшись о чужой портфель. Он не отрывал от меня взгляда. Я пытался смотреть ему прямо в голубые глаза и видел в них бурю страха и отчаянья. Было приятно и омерзительно одновременно… Как же хочется крови… Мой живот урчит, а разум всё чаще туманиться… Послышался одинокий смешок, который, как мне показалось, больше являлся защитной реакцией. Но класс вскоре реально разразился смехом. — Федька, ты чего его боишься, ему только зайчиков пугать! — хохотала Маша, её пухлые красные и покрытые аллергией щёки тряслись. Я глубоко вдохнул и учуял запах её… У неё первый день… Кровь… Я помотал головой, чтобы отвести наваждение вызванное голодом. Запах в классе — запах пота и курева, приправленный тонким ароматом спирта действовал мне на нервы. Я посмотрел на Полину, она что-то пыталась нащупать через платье и фартук, что-то, что висело у неё на груди. Наверное крестик или украшение. Но я заметил, как она старательно пытается не встречаться со мной взглядом, заметил как она беззвучно шевелит губами, будто шепча заклинание. Если бы она что-то говорила я бы услышал. Боюсь, что Полина догадывается, кто я такой… Перед тем как выйти из класса я вдохнул аромат ежевики, который исходил от Полины… Он заполнял почти весь кабинет. В коридоре его не было. Я побежал поскорее спрятаться в каком-нибудь укромном месте, где меня никто не найдёт, никто не увидит и не смерит взглядом, назвав при этом маньяком. Я скользнул в тупичок, в котором мы однажды разговаривали с Полиной… Кстати о ней, девочка прошла мимо меня. Я задержал дыхание, не хотел, чтобы она услышала моё сбитое дыхание… Но глубоко в душе, я хотел с ней поговорить, высказать свои опасения. Я знаю, она бы приняла… Но я этого никогда не сделаю, никогда… Унесу свои секреты с собой в могилу… А время тянулось медленно, точно также как и облака плыли по небу. В кабинете было всё также душно… Отопление работало на полную. Учитель физики мягко бухтел у доски, вычерчивая формулы, по которым вычисляется вес, а я почти сопел, но старательно делал вид, что внимательно слушаю. Скучно. Я умирал от скуки, в душе требовал действия! Действия, разговоров, крови… Крови… Мой живот издал тихий рёв, требуя сладкой и освежающей красной жидкости… Я мотнул головой и глазом заметил, как Полина от скуки мотала изящной ножкой в колготках телесного цвета. Она на секунду обернулась, почувствовав мой взгляд. Её лицо тоже выражало глубокую скуку, как и у меня. Так и длилась бы эта скука шесть уроков, если бы в класс не вошла директриса. — Извините, Андрей Петрович, нужно забрать детей на… похороны Катерины. Я встрепенулся, дёрнулся незаметно для всех, медленно выпрямил спину и сжал руки в кулаки. «Только бы не меня!» — крутилось в голове мысль, она жужжала над мозгами, точно муха над арбузом в жаркий летний вечер. Перспектива увидеть тело Смирновой ещё один раз совсем не радовала, лучше бы отсидеть уроки… В сердце кольнуло, оно на мгновение остановилось, когда директриса выбирала пятерых. — Маша Зерриканова, Полина Морозова… — первыми пошли наши отличницы, — Нет, рюкзаки с собой не берите, вы уходите всего на два урока. Антон Петров… Ноги стали ватными, отказались меня слушаться. Руки побросали учебники в рюкзак. Я помедлил несколько секунд, прежде чем встать и подойти к директрисе. — Рома Пятифан и Игорь… «А эти что будут делать?» — задал я вопрос сам себе, — «Хотя, скорее всего, учительница сама попросила их забрать, чтобы они не сорвали её урок.»***
Холодный ветер заставлял учеников прятать носы в воротниках курток. Я хрустел пальцами, поочерёдно. Большой, указательный, средний, безымянный, мизинчик. Левая рука… Это немного бесило Пятифанова, я слышал его сопение позади меня, слышал как он поигрывает ножиком в кармане. Он молчал сжав губы, но я слышал его сердцебиение, особенно когда стоял рядом. Мои клыки чувствовали тепло его шеи. Хотелось крови, но я держался. Сотня покосившихся православных крестов, отдалённый звон колоколов. Сугробы почти по колено. И яма глубинной два метра. Крест был уже установлен, с него на нас смотрела Катерина. Она улыбалась, показывала свои белоснежные резцы, в зелёных глазах была вспышка фотоаппарата, волосы аккуратно собраны в длинную косу. Я вздохнул, то ли от давления в груди, то ли от грусти. Я смотрел как гроб ставят на специальные держатели, как с него снимают крышку. Там была Катя. Укутанная белым одеялом, в красивом платье. Лицо не источало того страха, что был, когда я вгрызся в её шею. К горлу подступил ком, глаза зачесались. Я сейчас заплачу. Вспоминаю тот лёгкий ветерок, её бессмысленные попытки выбраться из моей хватки, вкус крови. Живот заурчал. Я немного отвернулся, но перед глазами всё равно стоял портрет Кати. Спокойствие… Как оно могло быть? Я точно помню, что на лице Кати застыл животный страх и боль! А сейчас она лежала, казалась, она спала. Гроб закрыли, заколотили. Два крепких мужика с опухшими от водки лицами опустили гроб на дно ямы с помощью верёвок. Пару человек бросили копеечные монеты и упала первая горстка земли. Затем вторая, третья. Не было уже видно крышки, я слышал как дерево слегка трещит под весом земли. Рядом со мной встала Полина. Из её глаза текла прозрачная слеза. Она взглянула на меня, поняла всё по взгляду. Кивнула и поманила за собой. Я послушно пошёл, ловя на себе злобный взгляд Ромки. Мы отошли от кладбища и встали между вековыми соснами. — Ты плачешь? — спросил я Полину трясущимся голосом. — Нет, просто ветер в глаза… — она взглянула как мужики работают лопатами, — А всё равно её жалко. Она не заслужила смерти… Сердце сжалось и перестало биться, в груди будто перемешали органы. Тёплый вкус моей крови появился у меня во рту. Опять? Я не пил таблетку. Я сдержал кровь и сплюнул, когда Полина в очередной раз отвернулась, тут же наступил в небольшую красную лужицу, чтобы её не увидели. — Ты меня избегаешь? — спросил я, когда Полина в очередной раз отвела взгляд, чтобы я не смог посмотреть в её глаза. — Что? Нет! — Морозова икнула от неожиданности вопроса и дотронулась до груди —Тогда почему ты избегаешь моего взгляда? — я сделал шаг вперёд и взглянул в её глаза. — Я… — Говори честно, — сделал ещё шаг и почувствовал лёгкое сотрясения воздуха, рядом с грудью Полины, как будто воздух был разряжен рядом с этим местом. — Я боюсь… — тихо пролепетала она. Внутри всё сжалось, я отступил, отвернулся и облокотился на ствол ели. Мужики уже закопали могилу. — А я то думал… — голос трясся, — А ты всего лишь… боишься. Слова давались нелегко, язык путался, а в горле стоял ком. Подул ветер, который расшевелил ветки сосен. — Нет, Антон, ты чего! — Полина подошла и положила руку на плечо, от этого места начало расходится тепло, оно по венам неслось через всё тело, успокаивало, — Не боюсь я тебя, зачем мне тебя бояться? Я снова почувствовал это сотрясение воздуха, но старательно не обращал внимание. Полина сопела рядом со мной. — А чего ты боишься? — Антон… Не пойми меня неправильно… — я тут же повернул голову и взглянул её в глаза, она ойкнула и притихла. Слишком резко. — Что? — Просто… — она запнулась, а потом проговорила всё на одном дыхании, — Просто пропадают именно те, с кем у тебя был конфликт, я не обращала на это внимание, пока Смирнову не нашли… такой… Она подошла ещё ближе, приобняла меня. Что-то чёрное разливалось внутри меня, точно перевернули полную чернильницу. Живот заурчал, как же хочется крови. Кажется, обернись и схвати зубами, но нет… — Ты слышал какую её нашли? Истерзанную, изгрызенную, без капельки крови, а на лице была предсмертная гримаса ужаса… Я сглотнул, глаза начало печь, вот-вот заплачу… Нужно держаться… — Ты думаешь это я сделал? — хриплый голос вырвался из меня, — Я завёл её в лес и бросил на съедение волкам? —Тош… Отпечатки зубов… человеческие… Чернильница лопнула, осколки разлетелись во всему телу разрывая и перемешивая органы. Кровь смешалась с чернилами, потекла по венкам в мозг. Голова стала тяжелее, глаза метались туда сюда, а в уши врезался плачь мамы Кати. Меня раскрыли. — Ещё и покусал… — из глаза потекла слеза. — Антон, ну я ведь не говорю, что это ты! — Ты сказала, что пропадают те, с кем я не поладил, то что Смирнову нашли изуродованную и со следами человеческих зубов! А теперь ты уже меня не винишь? Ты быстро переобуваешься! Её рука на моём плече сильно сжалась, она повернулся меня, я поддался словно мешок висящий над потолком. Полина замахнулась и отвесила мне смачную пощёчину, от неожиданности я пошатнулся и упал. — За что? — ошарашенно спросил я, совсем позабыв о том, что минуту назад я был готов расплакаться. — Антон, запомни, я тебя ни в чём не обвиняю! Понятно! — Полина разгоричилась, но посмотрев на моё лицо смягчилась, — Тош… Я не… Слишком сильно… Прости, пожалуйста, я не хотела. Прости… Она помогла мне встать и отряхнулся от снега. Обняла меня и поцеловала в щёку в знак извинения. Я на всю жизнь запомню мокрый след на своей щеке. Нежный… — Ничего… А откуда ты знаешь, что на её теле следы человеческих зубов. — Дедушка… Рассказал. Он всегда всё знает… Я учуял запах крови, услышал тихие шаги и обернулся, к нам подошла Маша. — А что вы тут делаете? Мы тут же отпрыгнули друг от друга, разорвал крепкие объятия. Я готов был загрызть Зерриканову за испорченный момент. Но сердце ёкнуло, чернильница в сердце восстановилась. Глаза заслезились от нахлынувшего ветра, с неба посыпался сильный снег. Хозяин леса разбушевался. — Нужно возвращаться в школу.***
Дорога до школы была быстро занесена снегом, который чистил синий трактор. Мы пришли быстро, не прошло и двух уроков. Остальные летели так быстро, что я просто не успевал понять материал который на них рассказывали. Голова гудела. Всё время думал о сегодняшней ночи. Больше медлить нельзя. Сегодня Хозяин леса уйдёт на покой. Половина моего обещания Кате сбудется и тогда… я возьмусь за вторую половину. За Иосифа, который меня обманул. Но сначала Хозяин леса. Его смерть изменит многое. Очень многое. Колени дрожат, ветер свистит, снег точно манна небесная падает с неба. Полина всё время ни с того ни с сего косится на меня, пытаясь высмотреть что-то во мне, в моей душе. Своим взглядом она рвёт одежду на моей груди, разрывает кожу, ломает рёбра и тихо дотрагивается до сердца, для того чтобы выжать из него ответы на свои вопросы. Она догадывается. Как? Не знаю… Хотя… Ромка! Вот я уже бегу по коридору, который пару секунд назад был наполнен школьникам. Прозвенел звонок и он пуст. Так же как и я после той ночи на поляне. Надо найти способ стать снова полным и я его нашёл и иду по нему до победного. Вдали коридора, в самом конце увидел знакомую спортивную кофту. Прибавить темп бега. Во мне кипит сила, данная мне вампиризмом. Лёгкие вдыхают огромное количество воздуха, сердце гонит кровь по всему организму, насыщая драгоценным кислородом мои мышцы. Расстояние стремительно сокращается, остается метр, два… Я хватаю Пятифана на лестнице и оборачиваю к себе лицом. Он испуган, закусив губу ждёт от меня действий, а сам тянется к ножу в кармане. Я успокоился, глубоко вдохнул, выдохнул и посмотрел прямо в глаза, улавливая каждую эмоцию из тех, что бушевала в Ромке. — Ты рассказывал кому-нибудь? — тихо спросил я совершенно спокойным голосом. — Нет… — ответил хулиган начав пятится. Дальше всё как в замедленной съёмке. Ромка оступается на ступеньке и начинает падать. Сначала он пытается схватится за поручень, но когда это не выходит, он начинает махать ими, пытаясь восстановить равновесие. Но он всё падает, падает спиной на ступени. Вот-вот он ударится затылком об одну из них, об другую он сломает шею, я услышу как захрустят позвонки, а хулиган покатится дальше. Покатится уже его бездыханное тело, которое через несколько дней будут хоронить. Густая кровь ударила мне в мозг. Я вытянул руку и схватил Ромку за пальцы. Он застыл. Я помог ему выпрямится, смотря в его немного побледневшую от страха физиономию. — Ты рассказывал кому-нибудь? — снова спросил я. — Нет… Честно… Слово пацана даю! Слово пацана для него было что-то вроде закона. Для него нарушить слово пацана — высшее свинство. Можно сравнить даже в с грехом… Но в таких делах даже ему нельзя верить. Почему тогда Полина смотрит на меня, будто всё знает? Ромка рассказал ей и теперь даже она меня сторониться. Я бы безусловно продолжил допрос Пятифана, если бы меня не прервал звонок. Это был последний урок, нам поменяли расписание пока мы были на похоронах Кати. После него, мне скорее всего не удастся выцепить хулигана, но это не важно. — Никому… Очень надеюсь… — я сделал шаг назад, ещё, а потом последний раз глянул на ошеломлённого Ромку и скрылся. Всё-таки он был не таким бесстрашным, коим он мне показался в начале нашего общения. Раньше я действительно боялся его строгого взгляда, теперь он боится меня. Как быстро человек превращается из лидера в ведомого. Странно, но, кажется, я сам его таким сделал.***
— Да это тёмный лес до небес, на! — десятый раз повторил Бяша, когда мы вспоминали про Смирнову, — Но вот мне ясно одно: Смирнова заблудилась в лесу, шаталась там хрен знает сколько времени, а потом её загрызли звери. Пятифан украдкой посмотрел на меня, как бы случайно, но я понял ход его мыслей. ОН подозревал меня в этом. Хорошо, что Бяша ничего не знал о моей тёмной стороне. Сейчас мы вместе шли по посёлку из школы. Снегопад прекратился, но дорога успела обрасти небольшими сугробами, в которые мы иногда проваливались. Наступал вечер. На посёлок игривыми кружевами опускался едкий дым с очень резким запахом. — Чуете? Горит что-то? — удивился я. — Вроде, на… — Бяша принюхался, а Ромка остался молчать, в последнее время он постоянно молчит, — Может кто-нибудь баню топит? Я тоже сначала так подумал, что кто-то решил истопить баню в понедельник. Но дыма была слишком много. А потом я услышал сирену. Мимо нас, с диким рыком мотора, пронеслась пожарная машина. Она ехала сквозь сугробы разбрасывая в стороны куски снега разной величины. Я услышал треск горящих досок. Мы набрали скорость, чтобы увидеть пожар. Дым становился всё гуще и гуще, мы пропитались им насквозь. На улице рядом с лесом горел небольшой одноэтажный домик. Его тушили одновременно две пожарных машины, а рядом собралась небольшая толпа зевак, состоящая в основном из бабушек. — Ебать, так это ведь дом Смирновой… — тихо произнёс Бяша. В тот момент меня пробило током, я еле как удержался на ногах. В голове поднялся гул, в груди спёрло дыхание. Я вновь почувствовал вкус своей крови во рту. Опять. На этот раз я её проглотил. Живот мой рычал от голода. Мне хотелось вкусить чей-нибудь крови. Я прикрыл глаза и сосредоточился на мыслях об Алисе. Она такая же как и я, я всё расспрошу у неё, она ответит… Меня мягко потрясли за плечо. Оказалось я на целую минут ушёл в себя и не отвечал. Таких ситуаций с голодом и кровью во рту становится всё больше. Я чувствую это как-то связанно между с собой, а также с Хозяином. А может и с Иосифом тоже. Мы постояли ещё несколько минут, смотря на то, как пожарники тушат огонь, но потом нас прогнали взрослые, сказав, что детям здесь смотреть нечего. Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Как только я скрылся за стволами берёз, то побежал по дороге. По уговору Алиса должна была меня ждать на мосту. Не обманула. Она стояла облокотившись на мост своими руками и внимательно смотрела на сломанный лёд. К реке от тропинки вели чьи-то следы — судя по размеру они принадлежали первоклашке — они перетекали на лёд и обрывались у проруби. Но потом первоклассник снова вышел на тропинку. — Ты сегодня долго. Я видела тебя на кладбище, — тихо сказала она, повернув ко мне свою маску. — Добровольно-принудительно… — Хи, понимаю тебя, — она на мгновение развеселилась, а потом снова стала серьёзной, — Сегодня крайний день, медлить больше нельзя. План я разработала, всё будет хорошо. — Я очень надеюсь, — тихонько ответил я. — Я здесь ненадолго, — Алиса взяла меня за руку и сжала пальцы в замок, — Давай пройдёмся? — Давай… — смущённо ответил я, покрываясь краской. Мы чудом помещались на остатках тропинки, которую занесло снегом. В начале вперёд вырывалась она, затем я, потом снова она. Шли мы молча, но не долго. — Сегодня ещё одна жертва… — тихо сказала Алиса и посмотрела мне в глаза. Глаза у неё были ясными и грустными, — Мать Кати… — Да, я видел горящий дом… — Она не выдержала смерти дочери и повесилась. А дом она подожгла, чтобы он не достался отцу Кати. — А где он? — В Душанбе, на двести первой военной базе… Только никому не слова! Эта информация секретна… — А как он там? Да и откуда ты знаешь? — Просто он заделал со своей подругой Катеньку, а потом не нашёл ничего лучше, кроме как порвать все связи со Смирновыми и пойти в армию. Откуда я всё знаю? Ну… У меня отец разведчиком был в советской армии, научил меня паре приёмчиков. — Каких? — Профессиональный секрет, хи-хи-хи… — Да… Только… Он вот так просто бросил их… — А они в браке не были. — Ужасно… — выдавил из себя я и меня тут же затрясло, только сейчас меня взял за душу факт смерти нашей классной руководительницы. А хуже всего, что виновен в этом был я. — Э-э, ты чего? — Алиса беспокойно посмотрела на меня. Грудь мою охватил холод и дикая боль. Они скручивали мои лёгкие, выдавливая из них воздух. Ноги подкосились и больше не могли удерживать меня. Мне стало плохо. Дышать стало трудно, глаза закатились, а из носа пошла кровь. Алиса подхватила меня и аккуратно положила на землю. Было ощущение, что у меня вот-вот лопнет голова. Я примерно понимал, как выгляжу со стороны. Также у моей матери начинался приступ эпилепсии. Возможна она передалась мне? Но мои мышцы не сокращались, они наоборот обмякли. Из-за этого я лежал просто как кукла не в состоянии пошевелить даже пальцем. Алиса перевернула меня на бок, чтобы я не проглотил свой язык или не захлебнулся в рвоте. Она что-то говорила, но в моих ушах стоял настолько сильный звон, что я её не слышал. Веки налились свинцом и я их опустил. Внезапно меня вырвало. Всё в момент прошло, и я мог шевелить конечностями. Я попытался встать, но Алиса не дала мне этого сделать. Она проверила, чтобы остатки рвоты не остались в моей глотке, затем вытерла моё лицо снегом и положила голову себе на колени. Алиса сняла перчатку и разрезала свои вены, поднеся руку к моим губам. Я начал лакать её вкусную кровь. — Почему ты не сказал мне о голоде? — тихо спросила она, — Мог бы мне сказать о том, что хочется крови. Я бы тебе дала её. Но зачем ты скрывал это? Я не ответил, просто продолжил пить кровь. Глотал её жадно, смакуя каждую каплю. Пил я недолго. Алиса отдёрнула руку спустя пару минут. Она помогла мне встать и повела домой. — Если долго не употреблять кровь в пищу, то организм начинает пожирать сам себя. Сейчас у тебя в груди точно есть небольшая дырочка в лёгких. Не смотри на меня таким взглядом, ты не умрёшь. Просто регулярно употребляй кровь и всё будет хорошо. Лёгкое у тебя заживёт, сейчас доведу тебя до дома. Вечером передам тебе бутылку с кровью из моей заначки. Просто делай несколько глотков в день. Хорошо? Я кивнул головой. Я и не думал, что из-за голода будет такая проблема. Совершенно не думал. Нужно больше расспросить Алису про моё тело, возможно узнаю ещё больше. Алиса довела меня до границы леса, похлопала меня по плечу и побежала в лес. Сегодня она очень нервная… Не удивительно, сегодня готовилось убийство. Я вошёл в дом. Мама опять ушла в магазин, а Оля перебирала свои вещи, чтобы понять, какие её уже малы, а какие нет. Я прошёл в свою комнату и бросил рюкзак на пол, сам упал в кровать не переодеваясь. На часах было три часа. Я прикрыл глаза, вдруг получиться уснуть? Мой живот сильно заурчал, голод сворачивал кишки. В холодильнике я нашёл немного борща, который съел предварительно разогрев. Каждые несколько минут я смотрел на часы, было неспокойно…***
Иногда мне кажется, что время отказывается идти вперёд. Вот смотрю я на часы, они исправно идут, секунды тикают, но стоит лишь отвести взгляд от них, так они время останавливается, ну или идёт очень медленно, подражая улиткам. Вроде бы прошёл целый час, а нет, прошло не более пяти минут. Это сильной меня раздражает, хочется выть и лезть на стенку. Мозг постоянно чешется от мысли, что время идёт медленно. И этот зуд ничем не успокоить. Я пытался посмотреть мультик про Дамбо вместе с сестрой, но это не помогло, я постоянно ёрзал на своём месте, мне стало душно и я ушёл под предлогом, что мне нужно делать уроки. Я действительно сел за математику. Только вот простые уравнение никак не хотели решаться. Промучившись над домашкой несколько несколько часов и упал в кровать. Мне всё надоело… Скорее бы убить Хозяина леса и всё кончиться, всё станет лучше, возможно я даже излечусь от вампиризма! Наконец время пришло. Все эти часы были сущей пыткой для меня. Как только на часах показалась полночь, я пулей вылетел на улицу. В этот раз я надел валенки и свою старую куртку, которая была мне мала и жала в плечах. Я прищурился, Алиса ждала меня вдалеке, расхаживая взад вперёд. В момент она остановилась, сжала руки в кулак, тряхнула ими, завела за спину и снова зашагала. — Антон! — обрадовалась Алиса и крепко обняла меня, — Я тебя ждала, кхем, план готов. Надо зайти к Иосифу. Она отпрянула от меня, схватила за руку и потащила в лес. — А-а-а-лиса. Руку оторвёшь! — недовольно сказал я. — Обратно пришью! — засмеялась лисичка, —Так, нужно очень быстро. Да где этот гараж? Иосиф, твою же старую бошку об косяк, опять поставил не те координаты? — Алиса, — за всё это время только сейчас я решил спросить, почему гараж перемещается, — Алиса, а почему гараж оказывается всё время в разных местах? — В разных? Не-е-е-ет, он передвигается по определённым местам в лесу. Видел у нашего ветеринара часы с кукушкой? Нет? Серьёзно? Они ведь на самом виду висят! Ай, ладно… Так вот это механизм, с помощью которого гараж перемещается. Каждые два часа внутри часов меняется шарик с душой, и гараж перемещается. — Шарик с душой? — спросил я, еле поспевая за Алисой, она перешла на бег с рывками. — Да! Иосиф наубивал кучу народу и забрал их души. Он разделил каждую на две части, одну он вкопал в определённом месте, а другую оставил в часах. Части души всё время притягиваются друг к другу. Поэтому когда шарик с душой внутри часов меняется, то гараж устремляется к тому месту, где закопана вторая половинку души. Вот такая вот наука… — А каким образом он устремляется? Он летит куда-то? — Я не знаю, расспроси всё у Иосифа! — Алиса разке остановилась, я влетел в неё сзади и повалил с ног, прижав к земле, — Антон! Встань! Я послушно встал. Лиса также встала, посмотрела на небо и будто бы принюхалась с помощью маски. Я также принюхался. Сильно пахло чаем. Индийским чаем Иосифа. Я заметил гараж, он стоял в небольшом отдалении от нас, где-то сто метров. Алиса снова схватила меня за руку, прижала к себе, встала в позу для рывка и прыгнула. Мы пролетели эти сто метров за половину секунды. В конце Алиса сама не удержалась на ногах и упала на колени, я же вылетел из лисьей хватки, по инерции улетел дальше, угодил в сугроб, при этом ударившись головой о ствол. Ныне рывков на такое расстояние ни я, ни Алиса не делали, это был первый раз. Лиса поднялась на ноги и помогла мне выбраться из сугроба. Я дотронулся до лба, который я разбил о ствол. Он был весь в крови. — Для первого раза… Неплохо… — с отдышкой сказала Алиса и пошла в гараж, я поплёлся за ней. —А вот и вы! — облегчённо выдохнул Иосиф увидев нас, он глянул на лисицу, потом на меня, — О-о-о-о… Ты дерево не заметил при рывке? Вытрись! Он кинул мне полотенце, которым я вытер кровь на лбу. Иосиф схватил советский бинт и замотал мне на время голову. Алиса тем временем рылась в ящиках. — План готов? — спросил Иосиф у лисицы. — Готов… Я убью Хозяина, но после придётся вмешаться тебе, чтобы меня не разорвали… — Не вопрос, — Иосиф достал из ящика шприц с красной жидкостью, — Вот, она убьёт его моментально. Алиса аккуратно взяла шприц в руку и посмотрела на жидкость внутри. Затем она надела колпачок на иглу и спрятала яд в кармане шубы. Лиса взглянула на меня, на Иосифа и вышла из гаража, поманив нас рукой. Иосиф с хрипом и недовольством выдохнул и вышел, я последовал за ним. Он закрыл гараж на ключ и поправил свою шапку. Алиса отошла от нас метров на десять и смотрела вдаль облокотившись на ствол дерева. Я подошёл к ней. — Алиса? — я дотронулся до её плеча. — Не сейчас, Антон, позже… Всё будет позже! — голос у Алисы трясся, казалось, что под маской она плакала. — Алиса, всё ведь… — Антон, я сказала позже! После этого я не стал донимать Алису вопросами и пытаться успокоить её. Ей нужно было собраться с мыслями самой. Если для меня сегодня время тянулось медленно, то представляю как для неё… Какая буря бушует в её душе? С виду она стойкая, но внутри нет…***
— Так, стой здесь! — Алиса указала пальцем на небольшой пригорок, за который тут же спрятался Иосиф. Он достал из-под своей куртки нож и начал с ним играться как ребёнок. Наверное, стоило тоже взять перочинный ножик. Я пошёл с Алисой дальше. Та самая полянка на которой я убил Катю. Кровь была давно занесена снегом, но мне всё равно показалось, что всё здесь раскрашено в ярко алый цвет. Всплыли болезненные подробности той ночи, меня затошнило. Все были в сборе и ждали нас. Хозяин расположился на своём ледяном троне. Я продолжил идти за Алисой, в какой-то момент она меня остановила, потом положила руку на плечо и с силой надавила, жестом показывая мне сесть. Я сел на одно колено и преклонил голову, все последовали моему примеру. Кровь в голове стучала, ладошки потели, да и самого меня трясло. Не могу представить, что в этот момент чувствовала Алиса. — Лиса… Дитя… Подойди ко мне… — Хозяин выставил свою костлявую руку вперёд, Алиса подошла и аккуратно дотронулась до неё, — Среди нас… Есть те, кто не хочет быть единым… Как ты думаешь, кто это? Алиса повернулась и обвела нас взглядом. Сглотнула и медленно проговорила, пытаясь сделать голос уверенным и задорным, каким он был до того, как я вывел девочку из гипноза. — Я не знаю, Хозяин, все верны общей цели, —Алиса подражала себе в гипнозе, даже глаза у неё были статичными, как у куклы, так что она вертела головой, — Разве что… Она заострила взгляд на мне. Пульс участился, сердце колотилось как у бешеного кролика. На секунду мне показалось, что Алиса снова впала в транс. Но лисица аккуратно потянулась в карман за шприцом. — Медвежутка… — наконец выговорила она. — Медвежутка? — прохрипел Хозяин, — Ты уверенна? — Более чем. — Лжёшь! — выкрикнул медведь и тут же встал на ноги, —Это ты предатель и твой Заяц! Я давно говорил, что надо было сожрать их обоих, а Зайчиком сделать ту девчонку! Она была бы нам верна! — Ты сейчас подтверждаешь мою догадку! — закричала Алиса, — Ты ставишь под сомнение решения Хозяина, так ты ставишь под сомнения его самого! Ставишь под сомнение того, кто ведёт нас к Единению! — Хозяин, она лжёт! Хозяин! Мы все хотели видеть Зайчиком девчонку, в том числе и вы! Но Лиса вцепилась в этого мальчишку. «Луноликий выбрал его Зайчиком!» — заорал Медвежутка, — Я видел, как она сидела с Зайчиком на крыше его дома и обсуждали Ваше убийство! Меня затрясло сильнее. Медведь пока не распускал руки, но он мог наброситься на меня в любой момент. Я очень надеялся, что Алиса или Иосиф помогут мне в случае нападения, ведь сам я отбиться не смогу… —Лиса… Я не верю, что это Медвежутка… Но я не верю, что предатель ты! Ты самая верная мне… — Хозяин обмяк в троне и закрыл глаза рукой, — А вот Зайчик… Если бы Луноликий не указал на него, то мальчишка уже давно был бы съеден! Но Луноликий… Алиса вставила шприц в ногу Хозяина, а он даже не почувствовал. Она ввела препарат за секунду. Хозяин понял, что случилось только через несколько секунд. После этого он взвыл и попробовал ударить лису своей длиннющей рукой, но та успела отскочить ко мне. На меня в эту секунду уже нёсся Медвежутка. Алиса встретила его удар и оттолкнула немного назад. Волчик и Совушка вскочили на ноги смотря то на Хозяина, то на Алису. Монстр же тем временем трясся в конвульсиях сидя на троне, его нога поражённая ядом начала ускоренно разлагаться. В том месте, куда лиса воткнула шприц уже копошились личинки. Волчик прыгнул на Алису и сбил её с ног, его маска слетела с лица и я увидел его лицо. Кожа вся сгнила, глаза вывались из орбит. Носа не было, а зубы оголены, его острые клыки были направленны вперёд. Волк раскрыл свою пасть и попытался ухватиться зубами за шею Алисы, но она внезапно достала что-то светящееся. От этого света Волчик буквально начал плавиться, как снег или мороженное в микроволновке. Медведь тем временем пришёл в себя и снова понёсся на меня. Единственное, что я смог сделать, это заслониться от него собственной рукой. Вот-вот он растопчет меня и разорвёт на куски. Но этот момент всё не наставал и я решился открыть глаза. От медведя меня загородил Иосиф, сейчас он колол Медвежутку своим ножом в шею. Хозяин леса до сих пор сидел на золотом троне и заживо гнил. Вот оголились чёрные кости ног. Совушка же взлетела высоко в небо, а затем спикировала на меня. Я снова загородился рукой, в которую птица вцепилась в полёте. Острые когти-крючья глубоко впились в мою плоть, казалось, их кончики царапают кость. После приземления вокруг закружились выпавшие перья совы, они были обмазаны чем-то чёрным. Я смотрел в чёрные провалы глаз, где сияли белые точечки глаз. Внутри всё сжалось, воздух вышел из лёгких, а сердце отказывалось качать кровь. В одно мгновение Совушка схватила мою шею своим гнутым клювом и попыталась оторвать большой кусок кожи. Неожиданно для себя, я сильно ударил её кулаком, как Бабурина, тогда в школе. Сова отцепилась от моей шеи и взлетела, выдрав из моей руки кусок плоти. Кровь ручьём забила из большой раны, она сначала стекала по моей руке, а потом красила снег подо мной. Я смотрел на это как завороженный. Внезапно мне стало холодно. Это самовнушение? Нет, мне действительно холодно, от того, что я сижу на снегу. Моей же повреждённой руке комфортно от тёплой крови, которая по ней стекает. Я чувствовал, как слабею. Мои мышцы и суставы словно каменели. Я непроизвольно лёг не землю и не мог пошевелиться. Хозяин леса тем временем из последних сил хлопнул в ладоши. На пару секунд поляну поглотил ослепительный свет. Затем всё стихло. Хозяин испарился, Совушка улетела, а Медвежутка и Волчик погибли. Медведь пал от ножевых ударов, которые ему нанёс Иосиф, а волк просто растаял от светящегося предмета Алисы. Когда поляна снова погрузилась во тьму, Алиса осмотрелась и заметила меня. Она скинула с себя маску и помчалась ко мне. Лиса упала на колени около моей головы, с которой сняла бинт, наложенный ранее Иосифом. Этот бинт она попробовала наложить на мою руку, из которой до сих пор небольшим фонтанчиком била кровь. Я видел её лицо в этот момент. Она плакала, горячие слёзы стекали по подбородку и падали на моё лицо. Я ведь не могу умереть, она же сама так сказала… Когда Алиса кое-как смогла наложить бинт на рану, она склонилась над моим лицом. Её слёзы градом бились о мою кожу. — Антон, не надо… Пожалуйста… — Отойди от него! — ко мне подошёл Иосиф и присел на корточки, — Когда я был в Афгане, то наш врач советовал нам, при тяжёлых ранениях, затыкать кровотечение всем, что есть под рукой. В том числе и землёй… Но сейчас у меня с собой только вата и несколько бинтов, — Пошли в гараж… Кровь на холоде не свернётся, да и сам он может от яда петуха окоченеть, — Иосиф взял меня на руки и понёс в гараж. Шёл он не спеша, будто был заинтересован в том, чтобы я потерял как можно больше крови. Она снова стекала у меня по руке, вата как и бинт полностью пропитались кровью и теперь спокойно её пропускали. Алиса шла рядом то и дело подгоняя Иосифа крепким словом, было непривычно слышать брань из её рта. В какой-то момент Иосиф не выдержал и заметно прибавил скорость. Он внёс меня в гараж и положил на один из промятых диванов, лиса села рядом. Иосиф немного поковырялся в ящике, достал ещё ваты и бинтов, а также синий жгут. Таким мне перематывали руку в больнице, когда брали кровь из вены. Иосиф наложил мне его на предплечье и туго затянул, спустя минуту я почувствовал онемение руки. Затем старые, пропитанные моей кровью, бинты и вата улетели в дальний угол, а их место заняли новые и чистые. — Так, теперь… Займёмся ядом, хотя… организм и сам неплохо справляется… — Иосиф! — крикнула заплаканная Алиса, её глаза были распухшими от слёз. — Хорошо, хорошо, только не разводи мне тут… — Иосиф опять подошёл к своему столу. Кажется в его столе есть всё на свете, я бы не удивился, если бы оттуда он достал какой-нибудь телевизор, —Дожили… Никогда бы не подумал, что увижу как наша лиса плачет. Да и вообще не думал, что увижу твоё лицо. Сколько тебе лет? Пятьдесят — шестьдесят? Сохранилась ты хорошо, однако. — Когда-нибудь, я тебя убью, когда-нибудь… — Алиса вытерла слёзы наблюдая как мне вкалывают противоядие, — И тогда тебе не до шуток будет! — Ну всё-всё… Хватит, не злись. — Иосиф хотел похлопать Алису по плечу, но та его оцарапала, когда он поднёс руку, — С-с-с-с… Пошутить уже нельзя. После того как мне вкололи противоядие, я чувствовал как по моему организму расходиться жар. Сначала он заполняет грудь, потом движется в живот, затем в голову, по рукам и ногам, заканчивая пальцами. Было очень приятное ощущение. Когда жар разошёлся по всему телу, я смог шевелить мышцами. Вначале неуверенные подёргивая пальцами и губами, а после полноценные движения. Всё это время, что я отходил от яда, Алиса сидела около меня и внимательно следила за мной. Как только я начал шевелиться он согнулась над моим лицом, её горячие слёзы в который падали на меня. — Алиса?.. — я еле-еле шевелил губами. — Тоша… — она погладила меня по голове, затем поцеловала в лоб, в обе щеки, а напоследок аккуратно чмокнула в губы, после этого она раскраснелась, завела свои руки мне за спину и прижала к себе, — Тошенька… — Т-с-с-с… — Иосиф рывком развернулся к двери, — Я курить… Когда он скрылся в дверях, Алиса достала маленький беленький платочек из кармана. Сначала она вытерла моё лицо от её слёз, а потом и своё. Потом она глубоко вздохнула, подняв голову к потолку, и заговорила. — Знаешь… Я тебе боялась такое говорить, но сегодня… Антон, я не хочу тебя терять… Знаешь… Когда я о тебе думаю, у меня что-то приятно сжимается в груди… Такое приятное и чёткое ощущение в грудной клетке… Так… Просто… Что ты чувствуешь, думая обо мне? Ха-ха… Такой вопрос странный я задала… Не могу сама на него ответить, а задаю тебе… Как будто ты мне сейчас ответишь… Ты ведь только от яда начинаешь отходить, «бе» с «ме» связать не можешь… Да… Я тоже что-то невнятное говорю… В общем… Не уходи, пожалуйста…***
— Он не умер! Он сбежал! — Иосиф вбежал в гараж, ударив кулаком по железной стене. Та было чуть не сломалась, изогнулась, но спустя пару минут металл восстановился, — Он сбежал! В другой мир сбежал! Он живой! — Сбе… — было начала Алиса, но Иосиф её перебил. — Да, сука, сбежал! Он сбежал, съебался, улетел, смылся… Называйте этот приём как хотите!