Venus, planet of love Was destroyed by global warming Did its people want too much too?
Mitski “Nobody”
Господин Мадлен был скрытным человеком. Он был добр, вежлив и милосерден, но молчалив, никому не смотрел в глаза и уходил от разговоров. Он имел много хороших знакомых, но никого, кого мог бы назвать другом. Вальжан понимал, что такая отчуждённость – это вынужденная мера, и что это лучше, чем позволить кому-то подобраться слишком близко и снова попасть на каторгу. Он чувствовал, что хотеть большего после того, как он получил свободу, богатство и народное признание эгоистично и неблагодарно, но ничего не мог поделать. Ему было одиноко. Он часто уходил на прогулки в далеко от города. В тот раз, ранней весной, он так погрузился в свои мысли, что не заметил наступления ночи. Луна глядела сквозь ветви деревьев, освещая мокрые после дождя листья. Он не боялся диких зверей или темноты, но всё равно чувствовал напряжение в чаще. В тишине леса шорох в листве звучал громко. Мыши боялись издать малейший звук, скрываясь от сов, зайцы замерли в норах, прячась от лис. Каждый зверь чувствовал в воздухе дух охоты, дыхание хищника на своём затылке. Вальжан чувствовал взгляд между своих лопаток. Вальжан остановился и прислушался. Он увидел чем-то напуганную стаю птиц, с криком взлетевшую в небо, услышал шуршание листьев неподалёку, почувствовал на себе хищный взгляд. Он взял в руки висящее за спиной ружьё. Он редко пользовался им во время прогулок, но сейчас он был благодарен, что не забыл взять его с собой. По крайней мере он не беззащитен против диких зверей. Он оглянулся. Было темно, но полная луна давала достаточно света, чтобы разглядеть очертания демона, притаившегося за деревьями. Вальжан вгляделся в темноту и встретился взглядом с парой немигающих жёлтых глаз. Вальжан замер с ружьём в руках. Волк был настолько огромен, что Вальжан сначала принял его за небольшого медведя. Зверь был больше метра в холке, чёрная густая шерсть сливалась с окружавшей его тьмой. Волк застыл, притаившись, и пристально смотрел на Вальжана, ожидая его действий, будто решая, напасть или убежать. Он вёл себя странно: не нападал, не пытался подойти, только смотрел, замерев, будто ожидая выстрела от Вальжана, смотрел на него почти испуганно. Всё это наталкивало на одну мысль: перед ним оборотень. Вальжан, не дыша и не отрывая взгляда, медленно опустил ружьё и проговорил негромко, но чётко: - Я не стреляю в безобидных зверей. Вальжан не мог позволить себе выстрелить. Если перед ним оборотень, то он в какой-то степени человек, а он не мог позволить себе причинить вред человеку, неважно, в какой форме. Пусть он лучше ошибётся в его человечности и погибнет, чем выстрелит и убьёт невинное существо. Волк словно удивился. Он привстал из своей засады, поднял уши и сделал пару осторожных шагов к Вальжану, вытянув вперёд голову и принюхиваясь. Между ним и Вальжаном оставалось пару метров, когда волк внезапно сорвался и убежал вглубь леса. Вальжан выдохнул.***
После этого случая раз в месяц на своих прогулках Вальжан стал замечать волка, следовавшего за ним, но старающегося не попадаться на глаза. Вальжан перестал боятся его: если бы волк хотел бы его убить, он бы сделал это несколько месяцев назад. Волк тоже привык к нему. Когда он понял, что Вальжан не собирается причинять ему зла, он подходил всё ближе и меньше скрывался. На четвёртое полнолуние волк следовал за Вальжаном всю ночь, не скрываясь. На пятое он подошёл к нему на расстояние вытянутой руки. На шестое Вальжан попытался прикоснуться к нему. Волк с недоумением смотрел на тянущуюся к нему руку, а от поглаживания отскочил, как от удара. Ещё полчаса он тревожно ходил вокруг Вальжана, совсем как взволнованный человек, но после этого снова осторожно подошёл к нему, опустив морду и смотря снизу вверх. Вальжан снова медленно протянул руку и погладил волка между ушами. Ладонь утопала в длинной шерсти цвета сажи. Волк издал урчащий звук и попытался одновременно отойти и ткнуться лбом в руку. Вальжан рассмеялся и увереннее потрепал его за ушами. Волк протянул голову навстречу прикосновениям. - Нечего тебе делать в полнолуния, кроме как меня преследовать? – Вальжан сказал с теплотой, - Мы с тобой очень похожи. Оба бродим в одиночестве вдали от людей, храним свои секреты. Таким отверженным, как мы, остаётся только общество друг друга. Волк посмотрел на него и издал короткий утробный звук. Вальжан усмехнулся. - Так смотришь на меня, как будто хочешь ответить. Глаза у волка были совсем человеческие.***
Вальжан специально стал оставаться каждое полнолуние в лесу на ночь. Ему была приятна компания существа, с которым ему не нужно было быть мэром, владельцем фабрики, притворяться воспитанным и сдержанным господином Мадленом, с которым он мог просто быть собой, не встречая осуждения. Волку, похоже, тоже нравилась его общество. Волк бегал вокруг него до утра и в предрассветный час убегал дальше в чащу. Вальжан понял, что он не хочет раскрывать свою личность, и не пытался его преследовать. Он надеялся, что однажды волк доверится ему достаточно, чтобы обратиться в человека рядом с ним, но не настаивал и не торопил его. Тем более, что он тоже не рассказал ему о своём главном секрете. Вальжан много болтал с волком о пустяках. Не имея возможности поговорить с кем-то по душам в городе, он всю ночь рассказывал ему о своих заботах и переживаниях, о городе, о фабрике, о людях. Строго говоря, это был скорее монолог, но Вальжан был уверен, что волк всё понимает и отвечает, даже если не произносит ни слова. Он был хорошим слушателем, смотрел на него заинтересованно, тыкался мордой в руку, желая приободрить. Однажды летом волк встретил его с зайчонком в зубах. Зайчонок, на удивление, был ещё жив и слабо трепыхался в его пасти. Он подошёл к Вальжану и протянул добычу к его рукам. Вальжан присел и попытался разжать пальцами пасть. Волк легко поддался, как будто этого и ожидая, добровольно преподнося добычу Вальжану, чтобы тот мог сам убить её. Вальжан осмотрел замершего в его руках зайчонка. На серой шёрстке были немного красных пятен, он весь дрожал, но был вполне живым. Вальжан поставил зайчонка на землю, и он пулей убежал, не оглядываясь. Вальжан взял голову волка в руки и направил её так, чтобы волк смотрел точно ему в глаза. - Не приноси мне дичи, - проговорил он чётко, - Ты можешь охотиться, сколько угодно, но не убивай ради меня. Ты меня понял? Волк фыркнул. Вальжан отпустил его голову. Ему, конечно, было неуютно от мысли, что его единственный друг ловит лесных животных, убивает и ест сырыми. С одной стороны, это всё-таки волк, и помимо человека в нём так же есть и дикий зверь, а с другой стороны, Вальжан не знал, может ли оборотень позволить себе достаточно еды в человеческом обличье. Пусть хотя бы поест, будучи зверем.***
Их совместные прогулки продолжались. Прошла весна и лето, ноябрь подходил к концу. Листья уже опали, голая земля источала холод. Мадлен был обеспокоен столкновением с Жавером по поводу Фантины. В его интересах было как можно меньше попадаться на глаза полицейскому надзирателю, но он не мог оставить бедную женщину в беде. Самоотверженность: не этому ли хотел бы научить его епископ? Он старался не думать об этом. Он навещал Фантину, управлял фабрикой и городом, вёл себя как обычно, но в тайне ждал полнолуния, чтобы рассказать всё своему другу. Тяжело молчать, не говорить ни с кем, боясь последствий, и он ждал того единственного момента, когда он может раскрыть душу, пусть и не полностью, другому живому существу. Декабрьским вечером Вальжан не дождался своего друга на обычном месте их встречи. Мало ли что могло произойти, может, оборотень переехал в другие места или отлучился на охоту. Вальжану было тревожно думать, что волк специально не пришёл, потому что он ему надоел. Но вскоре он заметил его. Волк стоял в тени, чуть поодаль, как в самом начале, и смотрел на него зло, как на добычу. Волк никогда не вёл себя так. Вальжан начал бояться, что его друг совсем стал диким зверем и теперь наброситься на него. Вальжан подошёл и попытался протянуть руку. Волк отступил, глянул затравленно и убежал, своим видом показывая, что он не хочет компании. Он простоял так в лесу около получаса и, не дождавшись возвращения своего друга, ушёл домой в расстроенных чувствах.***
Через месяц он вернулся в лес. Он не понимал, чем так обидел волка, и хотел вернуть их своеобразную дружбу. Январь принёс мороз и снег в северный городок. День и ночь не прекращая шёл снег. Вальжан поднял воротник своей куртки, чтобы защититься от ветра. Вальжан снова сразу не нашёл оборотня. Он был точно на что-то обижен, раз не выходил к нему же второе полнолуние. Вальжан почувствовал обиду на то, что ему даже не объяснили, что он сделал не так, и не дали возможность что-то исправить. Он начал думать о своих последних взаимодействиях с оборотнем и не нашёл в них ничего из ряда вон выходящего. Может он с самого начала делал что-то не так? Или он был настолько плох в общении, что даже не мог заметить, что сделал что-то не так? Страшнее была мысль о том, что с ним могло случиться что-то плохое. Вальжан походил по окрестностям и зашёл в места, где они с волком любили прогуливаться. Лес был тёмен и неприветлив, в мягком снегу он увидел следы лап и огляделся. Он услышал завывания вдали и сразу же пошёл на звук. Перед ним стоял волк, его передняя лапа была зажата в медвежьем капкане. Он скулил и метался на месте, отчаянно и безуспешно пытаясь вырваться из ловушки. Увидев Вальжана, он издал лающий вой и попытался броситься к нему. От резкого движения зубья капкана сильнее впились в лапу, волк протяжно заскулил. Вальжан подбежал к нему и присел рядом, обеими руками гладя волка, успокаивая. - Шшш… Тише, тише, - Вальжан попытался утихомирить раненого зверя, - Сейчас вытащим тебя, хорошо? Вальжан посмотрел на капкан. Чёрная шерсть на лапе волка блестела красным, снег вокруг был в пятнах крови. Вальжан чувствовал даже не запах, а дух крови, заполнявший нос и горло мокрой медью, и неожиданный сладкий, неприятный запах цветов. Он огляделся. Внутри и вокруг капкана, оплетая его, были десятки белых цветов узкой вытянутой формы. Они не росли из земли, а лежали, аккуратно выложенные на снегу у капкана. Цветы источали слабый, чуть пьянящий запах. Вальжан решил, что с этой странностью разберётся позже, а пока нужно сфокусироваться на освобождении волка из ловушки. Он взял две стороны капкана и попытался их разжать. Пружина в капкане затрещала. Волк заметался. - Да не дёргайся ты! – Вальжан сказал на грани паники. После окрика волк как будто на самом деле попытался взять себя в руки. От движения ловушки волк взвизгнул. Он приложил больше усилий, и пружина поддалась. Вальжан надеялся, что волк скорее вытащит лапу, но он остался на месте, слишком шокированный болью, чтобы убрать раненную конечность. Вальжан продержал капкан ещё несколько секунд, и, поняв, что волк не двигается, оттащил капкан в сторону, держа его стороны открытыми. Капкан, рассчитанный на медведя, был тяжёлым и, когда Вальжан отпустил его стороны, он захлопнулся с ужасным металлическим звоном и силой, способной раздробить человеческие кости. Волк бросился к Вальжану, чуть не повалив его на землю, стал благодарно вылизывать его лицо, скулить, прижиматься к нему всем телом, пачкая его одежду кровью. Вальжан пытался отдышаться и гладил волка, успокаивая его и успокаиваясь сам. Волк остался в неловкой позе, дрожа всем телом и подобрав к груди раненную лапу. Когда страх и паника немного улеглись, Вальжан решил осмотреть ловушку. Капкан лежал сомкнутый, испачканный кровью и оплетённый белыми цветами. Вальжан взял один цветок и осмотрел его. У него были нежные лепестки и слабый сладковатый запах. Воспоминание из прошлой жизни вернулось к нему: тогда ему было известно множество растений, их цветы, названия и свойства. Он держал в руках ядовитый цветок дурмана. Волк ткнулся носом в его руку, жадно вдыхая запах цветка. Его зрачки расширились от удовольствия. Запах не просто привлекал волка, а пьянил его. Должно быть, поэтому он и попал в капкан. Ловушка была поставлена специально для оборотня. - Так, нельзя, - Вальжан убрал руку с цветком. Волк взглянул на него диким взглядом, но морду от цветка убрал. Вальжан убрал цветок в карман. В городе никто не мог знать о существовании оборотня, и никто не был заинтересован в его убийстве. Никто, кроме общества борцов с колдуньями.***
Днём, он послал гамена за главой местного подразделения Общества. Через к нему пришёл лысеющий тучный буржуа лет сорока, представившийся господином Ламбером. - Господин мэр! Неужели вы решили наконец поддержать деятельность нашей организации? – Ламбер говорил громко, будто пытался что-то продать, - Мы очень наслышаны о вашей благотворительной деятельности и рады… - Я позвал вас не для этого, - проговорил Мадлен холодно, - Но да, я очень хотел бы обсудить вашу «деятельность». Ламбер стоял. Мадлен не предлагал ему сесть. - Вчера вечером, во время прогулки, я чуть не угодил в капкан. Мадлен сделал паузу. Он смотрел на Ламбера так, как смотрят на мотылька, протыкая ему крылья иглой. - По чистой случайности я вовремя его заметил. - О, я рад, что вы смогли избежать несчастного случая, господин мэр, - Ламбер забеспокоился. - Кто-то менее внимательный мог бы попасть в капкан и лишиться ноги. - Было бы очень неприятно, господин мэр, - на его лбу выступили бусины пота. - Чтобы избежать таких неприятностей, я требую, чтобы вы убрали все капканы и все ловушки вокруг Монрейля-Приморского. - Господин мэр, простите за грубость, но почему вы решили, что это сделало наше общество? – его голос принял подобострастные интонации. Ему было не впервой угождать состоятельным господам в надежде получить покровительство. Мадлен молча достал из внутреннего кармана платок, положил его на стол и развернул. На платке лежал белый цветок. - Что это? – спросил Мадлен, желая заставить Ламбера ещё больше унизиться. - Дурман, господин мэр. - Вокруг капкана, на который я наткнулся, лежали десятки таких цветов. Ламбер промолчал. - Я не скрываю, что в молодости жил в деревне, и я знаю достаточно народных легенд и сказок, - Мадлен встал и подошёл к окну, - Также, в своей жизни я читал достаточно книг и считаю себя достаточно осведомлённым человеком. Я знаю, как на оборотней действует запах дурмана. Мадлен, обычно мягкий, сейчас был похож на рысь, играющуюся со своей жертвой. Вальжан мог думать только о том, как его единственный друг выл от боли, и о пятнах крови, оставшихся на его одежде. Мадлен обернулся. Ламбер смотрел в пол. - Пока, я требую убрать все капканы в личной беседе. Учтите, что мне ничего не стоит обвинить вас в браконьерстве и решить этот вопрос в судебном порядке. Лицо Ламбера было красным, как перезрелый помидор. - Господин мэр, мы бы с радостью… но при всём уважении… мы не можем… - Почему? - В городе появился оборотень, и он уже убивает людей. Мадлен поднял брови. - И какие у вас доказательства? - Старик Дюбуа пропал пару недель назад. В последний раз его видели, когда он уходил в лес. В полнолуние. И тело его было изгрызено неким зверем. - И из-за этого вы подвергает опасности остальных?! Вы хотите сказать, что только из-за времени, когда он пропал, вы решили, что он был убит оборотнем?! Да это смешно! – в голосе Мадлена бурлила едва сдерживаемся ярость, - Я не потерплю, чтобы жители города, доверенного мне, пострадали от безосновательных догадок. Вы уберёте капканы. - Но, господин мэр… Я уверен, что мы можем найти компромисс… - Или же, - Мадлен достал лист бумаги и перо, - Я прямо сейчас пишу письмо, и вы будете искать компромиссы не со мной, а с судом. Ламбер сломался. - Ох, нет, нет, господин мэр, хорошо, мы уберём капканы, - затараторил Ламбер и выдохнул, - Но я надеюсь вы понимаете, какую ответственность берёте на себя. Когда оборотень убьёт следующего человека, его кровь будет на ваших руках Когда Ламбер выходил из кабинета, он обернулся и бросил подозрительный взгляд на Мадлена. Вальжан отвернулся.***
Вальжан знал про то, что оборотень жил в городе и что старик Дюбуа был найден мёртвым в лесу, но эти факты были не связаны. Волк проводил в его компании всю ночь, за исключением промежутка меньше часа сразу после заката и рассвета. Ему представлялось маловероятным, что волк меньше чем за час мог успеть обратиться, убить старика и добежать от места, где был найдено тело, до места их встречи, что находилось противоположно относительно города. И вообще оборотень не отличался кровожадностью. Он не стал убивать Вальжана с ружьём, не стал убивать зайчонка, по какой причине он мог бы убить старика? Прошёл почти год с их первой встречи, и Вальжан убедился, что в оборотне больше от человека, чем от зверя. Вальжан защитил своего друга, но поставил под удар господина Мадлена. Если раньше Общество было предрасположено к нему как к религиозному человеку и благотворителю их приюта, то сейчас их проповеди стали намного больше фокусироваться на дьяволопоклонниках, занимающих все важнейшие посты в государстве, о сети заговоров, пронизывающих правительство и ставящих целью увести простой народ дальше от Бога. Горожане продолжали любить господина Мадлена, но из тёмных углов до него доходили странные шёпотки и слушки, якобы на самом деле мэр - существо инфернальное, и по ночам он обращается в чудовище и что в обмен на процветание города он съедает по человеку в месяц. Любое малейшее происшествие, случившееся ранее, вставало в это предположение, как недостающий кусочек головоломки. Мадлен был крайне удивлён такими слухами, но ещё больше он был шокирован тем, что горожане не воспринимали это как что-то плохое, а скорее как что-то естественное, на ряду с лесными духами и народными приметами. Смотря на себя со стороны, он действительно выглядел странно: и его нелюдимость, и огромная сила, и эффективное управление, в которое горожане не верили, приписывая успех фабрики и богатство города волшебству. Но всё же, слышать такие сплетни про себя было дико. Однажды он услышал, как старая кабатчица говорила своей подруге: «Ну съел и съел он какого-то пьяницу, зато сколько людей жить стало по-человечески! Ради всего стоит делать жертвы, Луиза, вот ты оставляешь молоко на пороге для фей? Ну вот и я оставляю, каждое воскресенье оставляю! А это же тоже жертва! Феи приносят процветание в мой дом, а мэр – в город, только размах больше.» Мадлен и хотел бы как-то прокомментировать эти слухи и практически прямые обвинения от Общества, но боялся, что этим только привлечёт к себе лишнее внимание. Он надеялся, что сплетни об оборотне утихнут сами собой, но за полтора месяца они только усилились. Вальжан понимал, что так продолжаться не может. Ему стоит оставить пост мэра, переехать туда, где его никто не знает, найти оборотня, перевезти его в более безопасное место, где за ним не идёт охота. Проследовать за оборотнем в следующее полнолуние? Он мог не догнать его, а до следующей полной луны оставалось ещё полторы недели, в то время как обстановка в городе становилась всё более неспокойной. Он решил, что попытается это сделать, но до этого, за неимением других идей, решил ловить оборотня на ту же наживку, что и Общество: на дурман. Он расставил букеты в мэрии, в своём офисе, всегда носил цветы в карманах, наблюдал за реакцией всех, кто приближался к нему. Он не особо надеялся на успех этой затеи, но не мог ждать полнолуния сложа руки. К его удивлению, он нашёл оборотня довольно быстро.***
Если бы его спросили, кто из его знакомых больше всего напоминает дикое животное, то он бы ответил без раздумий: Жавер. Он даже удивился, почему не задумывался об этом раньше. Скорее всего потому, что образ строгого и подозрительного инспектора не вязался с тем зверем, которого он встретил в лесу, единственным существом, которое он мог назвать другом. Как только он стал носить с собой столько цветов, что их запах пропитал его одежду, как странно пахнущий одеколон, он заметил изменение в его поведении. Он никогда не видел Жавера нервным, или взволнованным, или испытывающим любую человеческую эмоцию, но при его признании он увидел что-то, чего не было раньше. Стоя перед ним, Жавер будто хотел выбежать из кабинета, старался не смотреть Мадлену в глаза, но, когда Вальжан всё же ловил его взгляд, он был бегающим, диким, с расширенными зрачками. Точно такой же взгляд он уже видел. Вальжан будто на подсознательно знал, что прав. Хотя делать выводы только на внешнем сходстве может оказаться опрометчивым, но его тёмные волосы, стянутые в хвост, были того же цвета, что и шерсть волка, его лицо всегда содержало черты зверя, и карие глаза смотрели на него с тем же выражением загнанного зверя, что и янтарные глаза оборотня, пойманного в капкан. Вальжан был уверен, что на его правой руке наверняка найдутся шрамы от металлических зубьев капкана. То, что волк стал избегать его после его конфликта с Жавером после ареста Фантины, теперь имело смысл. Все эти мысли пришли к нему только по дороге из Арраса. До этого момента он мог думать только о своём признании.***
- Дайте мне три дня, чтобы съездить за ребёнком этой женщины! Вы можете сопроводить меня, если хотите. - Да ты шутишь! Задумал удрать, а рассказываешь мне про ребёнка какой-то девки! - Дайте мне три дня, и никто не узнает, что вы оборотень, - пустая угроза для Вальжана, но он надеялся, что не такая пустая для Жавера, - Я заберу ребёнка, и ни одна живая душа не узнает, что вы на протяжении нескольких лет бродили в лесах под Монрейлем-Приморским в волчьем обличии. Жавера будто окатили ледяной водой, он онемел и несколько секунд промолчал. Его ярость быстро разгорелась снова, и он прошипел. - Да как ты смеешь… - Три дня в обмен на моё вечное молчание! - Говори! – крикнул Жавер, - Говори, расскажи всё! Но это не убережёт тебя от закона. Мне плевать, утянешь ли ты меня на дно вместе с собой, но тебе никак не избежать наказания. Неподкупность – хорошее качество для полицейского, но сейчас Вальжан проклинал её. Он почувствовал себя преданным своим единственным другом. Кто знал, что со зверем найти общий язык легче, чем с человеком. Жавер отвёл его в городскую тюрьму.