Феникс

*** 16 лет назад*** В шумном зале одного из детских домов Бангкока не смолкал радостный гул ребятишек. Был четверг, а значит сегодня был очередной урок рисования с Кхун Нампын. Эту красивую женщину любили все дети без исключения. То ли из-за её лучезарной доброй улыбки, то ли из-за интересных занятий художеством, перед началом которых она часто рассказывала увлекательные истории. Пытаясь привлечь внимание детей, Нампын хлопнула несколько раз в ладоши, и громко спросила: «Ребята, а вы слышали легенду о Фениксе?» - вопрос возымел эффект, и воспитанники быстро расселись по местам и смолкли, приготовившись внимательно слушать легенду. Загадочно улыбнувшись, художница вкрадчивым голосом начала свой рассказ: «Прошёл однажды между птицами слух, будто есть на свете рай, и рай тот на солнце. И собрались они и стали говорить о нём. Была на том собрании также и птица Феникс. И сказал Старейшина собравшимся: «Рай тот совершенен, и мы, птицы, можем быть там. Но труден путь туда!»   Не нашлось тогда смельчака, который решился бы достигнуть солнца, не опасаясь сгореть в его обжигающих лучах. И сказали хором все птицы: «Да, тот  рай  совершенен,  но, видно, не  для  нас  он  создан.»  И  вдруг  крикнул  Феникс: «Я  достигну  Солнца!»  - тут Нампын прервалась, краем глаза заметив, что в комнату зашла женщина с двумя мальчиками. Поняв, что их гостья – Натани Тирапаньякул, благодаря которой и существовал этот приют, художница хотела пойти и поприветствовать её, как подобает, но женщина улыбнулась, и жестом велела продолжать, тихо усаживая сыновей на свободные места. Старший, десятилетний Танкхун, с большим любопытством оглядывал окружающую обстановку и с нетерпением ждал продолжения истории, которая была прервана их приходом, а вот его младший брат, восьмилетний Кинн не проявлял такого же энтузиазма. Он был не в восторге от места, куда их заставила прийти мама, поскольку не любил большого скопления незнакомых людей, ведь ему надо было быть крутым и завоёвывать авторитет. Однако, госпожа Натани считала, что её мальчики должны познакомиться с обычными детьми и увидеть, что не всем в жизни повезло также, как им. Тем временем, Нампын продолжила легенду, вкладывая в рассказ ещё больше артистизма, поскольку не хотела ударить в грязь лицом перед важными гостями: «И затихли  птицы,  удивлённо  посмотрев  на  своего  отважного  собрата.  И не поверили ему, ибо было оперение Феникса серо и невзрачно, и смеялись над ним, говоря: «Поистине, безумен тот, кто говорит, что солнце не убьёт его! Будто перья Феникса крепче наших… Или летает он выше нас?  Отчего же тогда ...» И вновь твёрже камня и громче грома прозвучал голос, перекрыв насмешливый  гомон. И был то голос гордой птицы Феникса: «Я достигну Солнца!»            Затем расправил он крылья, поднялся в голубой простор неба и полетел к  светилу.  Всё ближе и ближе подбирался он к своей цели, а все остальные птицы остались на  земле. И смотрели они на Феникса снизу вверх, но ни одна из них не решилась следовать  за  ним. А он поднимался всё выше и  выше  и  вот уже  почувствовал всем телом своим смертельный солнечный  жар.  И вспыхнуло тогда оперение Феникса,  и  загорелось оно  алым  огнём» - на этом моменте все присутствующие дети испуганно вздохнули. Из всех детей лишь Кинн тихо пробурчал: «что это за детсадовские сказочки…», на что Натани лишь покачала головой: её средний сын однозначно был истинным наследником клана Тирапаньякул и сыном своего отца. Конечно, он никогда в этом не признается, но она знала, что её сказки Кинн всегда слушал с большим удовольствием, да и теперь ему было интересно, чем закончится история про гордого Феникса. «Заклекотал он от боли неописуемой, но не остановился! Не испугался, не замедлил своего полета Феникс и продолжал  лететь, усиленно взмахивая горящими крыльями. И видели птицы на земле, какая участь постигла  смельчака,  но  ни  одна  из  них  не  захотела  помочь  ему. Внезапно   ударил  яркий  солнечный  луч  прямо  в  сердце  смелого Феникса,  и  рассыпалась  гордая  птица  в  прах,  а  прах  тот  упал  на  теплую бренную  землю и смешался с пылью вековечной.  Так в своём стремлении  к  прекрасному у всех на глазах и погиб гордый Феникс.            И захохотали птицы, злорадствуя: «Посмотрите, что  осталось  от  этого  безумца!».  Но не знали они, что не погиб дух  Феникса так  же,  как  погибло тело его. Не ведали они, что вознесся дух Феникса к солнцу, чтобы через мгновение ринуться  затем  к  земле. И увидели птицы,  как  что-то  сверкающее пронеслось в  небесном просторе и  остановилось над  тем  местом, где рассеялось облако праха  благородного  Феникса.  И вспыхнул сноп   белого огня, и вылетела  из  огня  того  новая  птица.  Была она молода, сильна, красива, пурпурным задорным  огнём  сверкало  её  оперение.  И был той  птицей  сгоревший  Феникс  - так  восстал  он  из  праха  своего,  чтобы всегда продолжать  стремиться  к  прекрасному». Несколько секунд в зале стояла гробовая тишина и на Нампын смотрели десятки широко раскрытых ртов и глаз. Потом с разных сторон начали раздаваться удивлённые «ваааау», как вдруг с криком: «А теперь танец полёта Феникса!!!» на импровизированную «сцену» выбегает рыжее «нечто». Этим «нечто» оказался сын художницы Порш, который сделав себе подобие крыльев из ткани, что была очень похожа на оранжевые шторы, висевшие в спальнях приюта, выбежал из мастерской и встал спиной к «зрителям», подняв руки наверх. - Мама, аккомпаргумент! – шепнул улыбающийся мальчик. От удивления и неожиданности, женщина не сразу поняла, что её сыну нужен «аккомпанемент», но спохватившись, начала петь единственную традиционную китайскую песню, которую она знала. Когда маленький Порш начал размахивать руками, изображая полёт птицы, всем присутствующим представилась возможность хорошенько разглядеть «крылья» маленького Феникса: основой для них служил оранжевый кусок ткани, и художница убедилась, что всё-таки он был отрезан от большой шторы, с тайным ужасом представляя, какую сумму за ущерб от «творчества» её сыночка придётся заплатить. В качестве украшения на ткань были в разнобой наклеены переливающиеся пайетки, которые неугомонный мальчик стащил из мешочка в кладовой с костюмами, кусочки недавно привезённой глянцевой бумаги из класса для творчества, и многочисленные линии из блёсток, присыпанных на клей. Нампын боялась даже представить, какой погром сейчас в мастерской, после создания такого шедевра современного искусства, но не удивилась, что Порш отыскал все нужные ему подручные материалы. Они часто приходили в этот детский дом и естественно, её маленький энерджайзер уже знал тут каждый угол. Костюм выступающего понравился всем без исключения, а Кхун был в таком восторге от этого яркого наряда, что ответственно заявил маме, что он хочет точно такой же наряд, чтобы пойти к Вегасу на День Рождения. Тем временем, Порш немного поменял стиль своей танцевальной импровизации, и его движения стали напоминать боевые приёмы каратэ. Он махал ногами и изображал позы настолько невпопад с песней, что Кинн не выдержал такого насилия над искусством, и спросил у матери с совершенно недовольным выражением лица: - «Это что ещё за клоун?» Однако, когда в ответ он получил лишь укоризненный взгляд, и предупреждающее «Аннакинн…» критик в Кинне немного поутих. Как сын Кхун Корна он конечно же ничего не боялся, но маму, называющую его полным именем, опасаться стоило. - Ну маааам? Он же совсем не в музыку двигается… - попытался оправдаться будущий наследник - и это вообще даже не танец… - Кинн в возмущении показал рукой на сцену, и перевёл туда взгляд, собираясь продолжить свою тираду, как резко оборвался на полуслове, потому что в тот самый момент Порш развернулся полностью лицом к зрителям, и подняв глаза вверх, продолжил махать руками, как крыльями, и кружиться. Кинн был настолько поражён его солнечной улыбкой, горящими глазами, искренней радостью от выступления и истинно детской непосредственностью, что почти уверовал, что перед ним и правда настоящий детёныш феникса. Неуловимый, обжигающе-огненный, дерзкий и ослепительно яркий. Натани, увидев, что её сын попросту «залип» на танцующего мальчика, довольно улыбнулась. После того, как прозвучала последняя строчка песни и Порш закончил танец, зал взорвался аплодисментами, и со всех сторон посыпались просьбы детей сделать им точно такие же костюмы Феникса. Нампын быстро сообразила, что в таком случае придётся резать шторы со всех комнат, что конечно же, было невозможно, и предложила каждому нарисовать своего феникса, а затем украсить его так, как они захотят. Танкхун радостно поддержал эту идею. Кинн же, не слишком жаловал это занятие, но когда Кхун Нампын с сыном подошли поприветствовать их, сын художницы просто схватил обоих наследников Тирапаньякул за руки, и со словами «Привет, я Порш, пошли рисовать вместе», потащил их к столу. На удивление, обычно недружелюбный Кинн даже ничего не сказал на такую наглость, и просто позволил этому сгустку солнечной энергии увести себя. - Кхун Натани, добро пожаловать, и позвольте сразу извиниться за моего мальчика – извиняющимся голосом проговорила художница, видя лёгкое удивление той от решительных действий её сына. - Что вы, он чудесный, такой открытости и дружелюбию стоит позавидовать – искренне улыбаясь, поспешила успокоить её госпожа Тирапаньякул. - Иногда он слишком активный и «творческий»… - улыбнулась Нампын, с любовью глядя на Порша, который так и не снял свой самодельный наряд. - Мне кажется, или ткань очень похожа на шторы, которые мы закупили в прошлом году? - Ох, боюсь, что да… - Киттисават неловко улыбнулась и поспешила добавить: - Я обязательно заплачу за её стоимость или сразу куплю новую… - В этом совершенно нет нужды. - Но… - Правда, не беспокойтесь, ваш сын сегодня сделал чое-что гораздо более важное. Нампын вопросительно выгнула бровь, совершенно не понимая, что бы это могло значить, и видя её замешательство, гостья детского дома объяснила: - он смог заставить моего Кинна улыбаться. - Может, вы тоже порисуете с нами, госпожа Натани? – предложила Нампын. - А почему бы и нет? Сделаю мужу подарок – радостно согласилась та. - Тогда начнём урок – хлопнула в ладоши Киттисават, привлекая внимание детей. Занятие вышло необычайно интересным, Нампын предельно понятно объясняла как нарисовать волшебную птицу, и когда силуэт птицы был готов, она предоставила воспитанникам полную свободу творчества, сказав, что каждый может украсить свой рисунок так, как ему хочется. Подойдя к госпоже Натани, она проследила за её взглядом, и поняла, что мама Кинна и Кхуна с теплотой наблюдала за своими детьми, которые увлечённо дорисовывали огненных птиц. Когда младший Тирапаньякул закончил рисовать и нанёс клей на своего Феникса, Порш не спрашивая, полностью засыпал его рисунок блёстками. Кинна это конечно же невероятно взбесило, потому что, как будущий босс, он любил делать всё только по-своему. Разозлившись, он начал было рычать, что Порш испортил его поделку, как тот, совершенно спокойно сказал, что по легенде Феникс должен гореть "тысячей солнц". Кинну это объяснение ничего не дало, но когда улыбающийся мальчик поставил его рисунок вертикально, так, чтобы на него падал солнечный свет из окна, он увидел, как красиво его феникс переливается множеством огненно-оранжевых бликов. Киин вынужден был признать, что так смотрелось намного лучше.