— Почему бы тебе не попробовать себя в роли принца на белом коне, торопящегося спасти принцессу от жестокого короля? Стоит принцу и принцессе воссоединиться, они будут жить долго и счастливо. — ... а что насчёт короля? — Я не знаю, может, он умрёт? Сказки не склонны уточнять, что случается со злодеями.
Глядя в остекленевшие глаза брата, я вспомнила эту фразу. Платье красивое, но неудобное – сидеть на коленях почти невозможно, кругом хаос, пули и люди, живые и мертвые – всё смешалось. Но я упорно тормошу брата, как будто он всё ещё жив. С дыркой во лбу. Происходящее – как замедленное кино. Из которого меня выдергивают резко, быстро и тащат куда-то в сторону, за колону. - Очнись, принцесса, - Виктор невозмутимо перезаряжает свои пистолеты. Я же вижу только его спину. - Мой брат, - я реву, как маленькая, напуганная девчонка, - его убили. - Я видел, - он берёт меня за плечи, - прикосновение к оголенным плечам ледяных рук немного отрезвляет, - и это не я его. Но надо валить. С этим потом разберемся, - не глядя, он делает два выстрела. Кто там рухнул за его спиной – я даже не смотрела. - Куда? - В безопасное место, - он цепляет меня за руку и тащит дальше, куда-то на задворки ратуши. У него чудовищная сила и я, как тряпичная кукла, бегу, почти волочась по земле в этом дурацком шелковом узком платье цвета «пыльная роза».***
Молчащий водитель привёз нас в незнакомый мне район, почти на окраине города. Аркхем мрачнел вдали. По приезду я запираюсь в ванной и первое, что делаю, это сдираю с себя опостылевшее платье и швыряю на пол. Стало чуток легче. Если б была возможность, я его здесь бы и сожгла. Следующий шаг – в душевую кабинку, блестящую хромированными частями. Поток горячей воды оказался неожиданно сильным, но мне плевать. Слёзы уже не текут, я словно окаменела, четко проигрывая в голове события вечера. Мы приехали в ратушу, разместились за столом с какими-то огромными, вычурными цветами. Отца с нами не было, он ушёл готовиться к выступлению с речью. А потом всё заволокло едким дымом… Огонь в камине потрескивает, отдавая сильный жар. Я сижу, фактически в объятиях Виктора – он сидит сзади, полностью закрывая меня, как в кокон. Мы молчим. Долго молчим. Пока я не прерываю тишину. - Моя семья уже многое потеряла здесь. Я обязана знать, что происходит. На кого ты работаешь? - Я не могу всего сказать. А нет, одно могу – сегодня, это не мы. И не босс. Ну, наверное. - Тогда что я здесь делаю? - Мы присматривали. А я спас принцессу. - Опять, - тяжело вздыхаю и буквально заваливаюсь на его грудь. Он чуть дернулся, а головой чувствую бинты. - Ты ранен, - догадка приходит мгновенно и, в её подтверждение, быстро расстегиваю верхние пуговицы на рубашке, обнажая белую, с ярким пятном крови, повязку, ближе к груди. - Чушь, - он застегивается обратно. - Крови много, - в Италии мы с мамой помогали сестрам милосердия в местном госпитале, и я знаю, о чем говорю, - нужно зашить. - Так я уже. - Покажи, - пальцами снова добираюсь до пуговиц, но он перехватывает их на подлете и держит. Пару секунд мы молча сражаемся пальцами и взглядами. А потом…наверное, я потянулась за поцелуем первая. Он накрывает мои губы своими. Небо и земля поменялись местами. И да, это был мой первый опыт. Я дожила до двадцати лет только на книжках. И первый поцелуй должен был быть только на свадьбе. А не с киллером, на счету которого сотни жертв. Громкий стук в дверь прерывает момент. А я запоздало чувствую, что его рука ползла по внешней части бедра вверх, под подол длинной футболки. - Боже, - выдыхаю уже ему в спину. Щеки горят огнём. До ушей долетает страшный грохот, от которого я мгновенно вскакиваю на ноги. Виктор заходит в комнату так, словно ничего не произошло, и, как-то тяжело опускается на диван. На его безупречно белой рубашке разлилось огромное кровавое пятно. До меня доходит, что он теряет кровь. С каждой минутой – всё больше. Просторный зал наполняется людьми. Отец, капитан Гордон, Марко, множество полицейских. Голова невыносимо заболела. - Аврора, ты цела? – отец протягивает мне руку, но если я отойду хотя бы на шаг от Виктора – его просто убьют. Ни за что. Просто так. - Сначала пусть опустят пушки. Все, - не двигаюсь с места. - Не бойся, тебе ничего не грозит, - капитан полиции неверно истолковал мою просьбу. - Я знаю. Выйдите на улицу, я сейчас спущусь сама. С ним мне тоже ничего не грозит. Присутствующие переглянулись. - Послушай, - отец делает шаг вперёд, а вместе с ним и все остальные, - у тебя шок. Я понимаю. Дай нам тебя забрать и оставь этого человека полиции. - Отойдите, - хватаю первое оружие, которое попалось мне под руку – кочерга, до этого мирно лежавшая одним концом в камине, - отец, хватит держать меня за маленькую девочку. Оглянувшись, проверяю, как там Виктор. И за спиной никого нет.***
Потекли дни и недели. Дни сменяли друг друга. Сколько прошло времени – сказать трудно. В этих белых стенах оно течет, кажется, по-другому. Меня поместили в Аркхем и теперь я имею возможность созерцать его изнутри. Хотя, надо отдать должное, меня поместили отдельно – в подвале огромного здания. В нём когда-то была лаборатория: «Индиан Хилл», о чем свидетельствовали надписи на табличках в коридоре. Мой отец решил, что закрывать собой преступника – это серьезное психическое отклонение. И, в глубине души, я с ним согласна. И даже рада, что нахожусь здесь. Возможно, меня приведут в норму. Поэтому, старательно выполняю задания своего психиатра. А мой единственный сосед по палате – мой любимый плюшевый котик в пижамке, переданный из дома. Иногда ко мне приходит Марко, говорит ни о чём, рассказывает новости из дома. Тему гибели брата мы не затрагивали, и я не уверена, что готова об этом говорить. Иногда я вспоминаю наш последний разговор с Виктором. Он утверждал, что его босс тут не причём. Тогда кому ещё надо такое вытворять? В этом проклятом городе вообще никто не желает ни дня прожить без убийств! Как будто они все здесь поехали крышей. Не желая потерять единственную наследницу, моя семья решила кардинально подвинуть мне голову на место. Это очевидно. И я хочу попробовать тоже. Хотя бы, чтобы проверить, действительно ли мои чувства – сдвиг психики, или же, что куда страшнее – вполне здравые. Поглощенная своими мыслями, не сразу слышу, как в дверь постучали. Кажется, время ужина. Дверь, не спеша, отворяется, впуская Дороти – монументальную надзирательницу в синей форме и черном берете. Она кто-то вроде моей няньки и охраны. Сегодня за ней заходит ещё один человек – молодой надзиратель. - Ужин, мэм, - она ставит на стол поднос, - и лекарства. Картофель, мясо, кусок хлеба, кекс и чайник чая. Стандартно. И вкусно, кстати. Дождавшись, чтобы я проглотила таблетки, она отворачивается и следует к двери. - Ваша книга, мэм, - её напарник за её спиной быстро кладёт мне что-то под подушку, привлекая моё внимание, - стихи, сонеты. Очень странно. Дождавшись, пока дверь прочно запрут на три замка и электронный, жду некоторое время и поднимаю подушку. И тут же отскакиваю, зажав рот руками. Блокнот. Страницы с моим подчерком и не моим. Тот самый, ставший мне дневником в плену. Помедлив, всё же, беру его в руки. Как будто отголосок чего-то чужеродного. Открываю последнюю страницу. «Принцесса не плачет из-за ночных чудовищ» - Не люблю сонеты, - за завтраком отдаю блокнот тому же надзирателю. Только сейчас обращаю внимание, что он здесь – как кто-то чужеродный. Желанием к службе не пылает точно. С принцессами всегда случается что-то плохое. Их колют тернии, их травят яблоками и выдают замуж за собственных отцов. Им отсекают руки, а их братьев превращают в лебедей, возлюбленных рубят на куски и сажают в горшки с базиликом. Их рвет брильянтами, а когда они идут, то, как будто ступают по лезвиям ножей. И все же они ухитряются выглядеть милыми и прекрасными.***
Спустя пару ужинов после, я сидела на кровати, перебирая пуговицы пижамы. Такая своеобразная медитация. Помогает сосредоточиться. Одну даже расстегнула чисто машинально. Наверху какой-то шум и топот. Бывает иногда. Контингент здесь такой, что меня из камеры никогда не выводят. Придушит кто и не заметит. Какие-то крики и хлопки, похожие на…выстрелы? Подскакиваю с кровати, вцепившись в игрушку, как за последнюю соломинку, будто она может меня защитить. Дверь поспешно открывается, но, заходит ко мне Дороти. - Идёмте, быстрее, - она берёт меня за руку и мне приходится, буквально, бежать за ней. Хорошо, что мне не приходила мысль отсюда бежать – дальше двух коридоров я бы не ушла – бесконечный лабиринт, двери, повороты, технические помещения…наконец, мы выбегаем на улицу, на задний двор, где стоят несколько машин. А то, что возле них лежат охранники –, я вижу первая. И, кажется, начинаю что-то понимать. Мои мысли подтверждает небрежный, но отчетливый свист. Из темноты выходит Виктор, а за ним – человек десять, вооруженных бандитов. В панике оглядываюсь – к нам подоспела подмога. - Дайте дорогу, - Дороти убирает меня за свою широкую спину. - Господа, - Виктор в своём репертуаре, - мне нужна только Аврора. Остальные могут быть свободны. - Даже не думай, ты её не получишь, ублюдок, — вот уж не знала, что такая правильная женщина может так выражаться. Но мне не до неё. Я смотрю на Виктора. В последнюю нашу встречу он потерял много крови. Но сейчас с виду, вроде как, в порядке. Болезненная бледность у него – совсем не признак болезни. И судя по манере общения – он в полном порядке. В отличие от меня. - Виктор, - решаюсь подать свой голос в напряженной ситуации, - уходи. - Что вы с ней сделали? – ласково осведомляется он, внимательно вглядываясь в моё лицо. - Они хотят мне помочь. И я хочу вылечиться, - освобождаю руку и подхожу к нему ближе, - Пожалуйста, не надо, не мешай. Его черные глаза впиваются в меня, словно, хотят просканировать. Чувствую щипающую боль в правом плече, и отключаюсь.