***
За окном был пасмурный весенний вечер. Сергей смотрел на мутную рябящую воду в Обводном канале, который через дорожную полосу виднелся из окна его четырёхэтажного уже старого дома, выкрашенного в такой обыденный для Ленинграда цвет. Перейти канал через Предтеченский мост и окажешься неподалёку от автовокзала номер два, который по месторасположению находился прямо напротив четырёхэтажного жилого здания, в котором имел собственную квартирку Сергей. Сергей расположился на старом диване, доставшемся ему ещё от деда, который при жизни был, если так можно выразиться, собственником жилья, и старательно, вдумчиво листал дело, набравшее уже немало безмолвных шуршащих страниц. Немые фотографии пропавших людей, их замершие взгляды, недвижимые лица и тела — Сергей ощущал что-то могильное и тусклое, едва уловимое, исходящее от каждой фотокарточки. Мальчишка. Тёмные волосы, голубые глаза, курносый нос с веснушками, одет был в спортивную форму. «Павел Алексеевич Слипков, 12 лет». Так бы и осталась эта фотография с приложенным к нему делом без должного долгого внимания, как очередная история из множества уже примелькавшихся, если бы, вдруг, перед глазами Сергея не мелькнуло то, что заставило его уронить все бумаги на пол. Он был готов поклясться всем, что у него было, что видел. Видел, как лицо мальчишки превратилось в обезображенный погрызенный зверем череп, измазанный кровью. Со скул и подбородка Паши лоскутами свисали кожа и мышцы. Голубые глаза кто-то выдрал вместе с сосудами, а веки оторвали вместе с бровями, оголяя розово-красную плёнку, покрывающую кости. Несмотря на то, что у трупа не было глаз, Сергей чувствовал, что эту долю секунды, что длилось видение, как обезображенный мальчишка смотрел на него. Как живой? Нет. Сергей отмахнулся от этой мысли так же, как и от остаточных образов. Сергей взглянул на своё забинтованное предплечье. Ему уже успели поставить три профилактические вакцины от бешенства, из-за которых самочувствие стало крайне паршивым. Может, отпуск от подполковника оказался не такой уж плохой затеей. Но всё же, если глаза ему и Андрею не врали, то — Сергей в ужасе, не веря своим же догадками, встрепенулся — неужели этот урод, едва ли человек, сожрал целый посёлок. А тот бездомный? Почему его не доел? Просто сбросил в яму, брезгливо отведав лишь часть его плоти. Тела до этого пропавших людей так и не были найдены, словно, если же это было дело рук монстра, их съедали подчистую, возможно, вместе с костями. Сергея передёрнуло ещё раз, внутри всё похолодело, на лбу проступила испарина. «Нет, такого не может быть...» — думал он. Желая хоть немного отвлечься от мыслей, Сергей, предварительно собрав разлетевшиеся бумаги, решил заварить чаю. Простой крепкий чёрный чай, как ему казалось, поможет освежить мысли и восприятие, и стереть из головы образы обезображенного мальчишки, и пугающего осознания того, что творилась какая-то... мистика? Нет, такого просто не могло быть. Сергей всячески отмахивался от таких домыслов, веря, что он всё ещё адекватный и рационально мыслящий человек. Атеист! Может, и правда звери? Целая стая. Огромная. Бандиты? Зачем им это всё? И почему тогда Андрей уверял, что видел то же самое? Подшучивает? Какие могут быть шутки, когда столько людей очевидно уже мертвы! Они точно убиты. Никого не осталось в живых. Голова у Сергея шла кругом, ещё и слабость во всём теле, тремор и жар набросились на уставшее измождённое тело, вынудив его вернуться на диван. Сергей медленно погружался в сон, силы покидали его, а до ушей вдруг стал доноситься какой-то смех. Но он был далёкий, звучавший в темноте его подсознания, а не откуда-то с улицы. Перед глазами уже стелилась чернота, власть над собственным телом и мыслями растворились в ней. Он стал обычным наблюдателем. И слушателем. Девушка не только смеялась, но и что-то напевала. Её голос был приятным, манящим, таинственным и игривым. Мелодии, которые растекались по густой темноте сна, напоминали игру на калимбе или какую-то старую музыкальную шкатулку. А может крошечные бубенчики? Ноты сливались с её пением и смехом, звучавшим как тоскливая, но в тоже время прыткая композиция, исполненная на чём-то вроде ксилофона. Белые хлопья, падающие из пустоты, сначала напомнили Сергею снег, но вскоре, увидев ковёр из частей крошечных бутонов перед собой, он понял, что на него осыпаются цветочные лепестки. Он не контролировал свои руки — они сами, точно по своей собственной воле, хватали их. Но, к его удивлению, они сгорали как тончайшая горючая бумага, стоило коснуться его кожи. Но не горячо. Холодно. Мертвецки холодно. Точно кем-то ведомый, Сергей перевёл взгляд с ладони, на которой не осталось даже пепла, на тьму вокруг, в которой кружились белые лепестки, уподобившиеся белой метели в черноте. Некоторые из них, что уже очутились на том, что с трудом можно было бы назвать полом или землёй, тоже вспыхивали, и оранжевые искры поднимались вверх, медленно исчезая где-то наверху, в густоте мрака. Какой странный сон. Сергей точно знал, что спал. Он бы может и смирился со всеми этими странностями, если бы не красный свет, загоревшийся прямо у него за спиной. Его тело само развернулось. В контрасте с багряным свечением он увидел сгорбленную фигуру, напоминавшую не то собаку, не то человека, вставшего на карачки. Но Сергей ясно видел горящие глаза зверя, чувствовал его зловонное дыхание, источающее запах сырого мяса, крови и гнили. Он слышал, как густые слюни обильно стекают и капают изо рта, звонко ударяясь об пол. Зверь приподнялся. Его фигура стала человечнее, хотя по-прежнему напоминала больше скелет, на который наклеили немного плоти. Плоти пропавших людей. — С-с-с-с-сожрать... ес-с-с-сть! Аргх! Съедим их вс-с-с-ех! — с рыком монстр бросился на Сергея. Последнее, что тот увидел — острые зубы, готовые вцепиться ему в лицо и отгрызть всё, что на нём было. Но с криками Сергей проснулся. По всему телу стекали струйки пота, мышцы болезненно сводило судорогами, укус горел так, словно на него вылили целую склянку жгучего едкого спирта. Дыхание не желало восстанавливаться. Он с трудом заглатывал воздух. Во рту пересохло. Преодолевая боль в икрах, которые пронзили адские судороги, Сергей направился на кухню, чтобы выпить воды. Но горло смыкалось, глотку пережимало так, что даже дышать было невозможно. Стакан со звоном упал на линолеумный пол. Прозрачная жидкость хаотично растеклась. Снова боль. От раны до каждого мышечного волокна. Сергей, застонавший от этих ощущений, готов был поклясться, что чувствовалось это так, словно кто-то брал его мышцы, доставал из фасций и выкручивал, и выжимал, как какие-то тряпки. Режущая боль доходила до костей, которые готовы были сломаться под напором сокращений мускул. «Неужели, правда бешенство?» — тревога кольнула сердце. Сергей не на шутку испугался, уже падая на колени, едва удерживаясь оттого, чтобы не разлечься на холодном полу, держась за столешницу кухонного гарнитура. Но пальцы тоже вскоре его подвели. Сергей завалился на бок, всё тело трясло, кожей он чувствовал, как из его рта сочилась густая липкая пена. Ноги дёргались так сильно, что с болью ударялись обо всё, что стояло рядом. Но это не шло ни в какое сравнение с ощущением того, как кто-то огромными когтями и острыми зубами разрывал его изнутри, чтобы скорее вырваться наружу. Некто с яростью и остервенением стремился выгрызть себе путь наружу. «Вот так и умру здесь…». Сознание погасло. Всё пропало.***
В глаза ударил свет. Лампочки над головой. Побеленные потолки и выкрашенные чуть больше, чем на половину, бирюзовые стены. Больница. Сергей поднялся с кушетки, без помощи рук подтягивая торс наверх. На удивление, ему это далось относительно легко. — Серёга! — послышался радостный возглас. — Очухался! — это был Андрей в гражданке. — Что случилось? — Да это жесть. Тебя в Митрополичьем саду нашли, скорую вызвали. Ты там без сознания валялся, говорят, в судорогах бился ещё… Жесть, конечно. Как сейчас? Сергей в недоумении недоверчиво вздёрнул бровь: как он мог оказаться в Митрополичьем саду, который от его дома примерно в четырёх километрах, а он себя помнил в моменте, когда начал терять сознание на кухне. В каком-то странном припадке. — Врачи сказали, что ты, видать, погулять пошёл, а тебе от прививок плохо стало. Побочка какая-то. Но они всё равно тебя ещё прокололи. Сказали, мол, всё равно надо. Сергей уже в шоке таращил глаза. — Андрей, я не ходил никуда гулять, — он старался говорить спокойно, но голос чуть дрогнул. Молодой милиционер притих. Лицо его помрачнело. — Думаешь, что ты?... — Что я? — Ну… Как тот теперь… Чипушило костлявое… — Чего?! Андрей с трудом сглотнул, а потом прильнул к Сергею чуть ближе, чтобы соседи по палате не слышали их странных разговоров. — Ну, как в ужастиках: он тебя укусил, и ты теперь тоже вампирище. — ЧЕГО?! — Сергей со всей силы оттолкнул близко наклонившегося Спиридонова больной рукой, и это действие вынудило его поморщиться от резких неприятных ощущений. — Херню какую-то несёшь. Сергей отрезал все, как он сделал вид, глупые догадки Андрея, скроив максимально отстранённое и даже рассерженное лицо. Но догадки лейтенанта посеяли в нём зерно сомнения: «А что если это правда так?» Он задумался, подперев кулаком здоровой правой руки подбородок, локтем упираясь в колено. Мысли приходили в голову сомнительные, неутешительные и даже жутковатые. Он, что, вчера стал на какое-то время чем-то вроде того упыря и пошёл в парк есть прохожих? Нет, скорее всего, нет: сожрал бы кого по пути или даже там — менты бы тут же слетелись на него как коршуны, и проснулся бы он не в койке, а на нарах в СИЗО. Да даже если бы никто не заметил — непонятно, как это можно бы было не заметить, — Сергей знал наверняка, что о странном убийстве или пропаже в центре Ленинграда в подобном формате трепались бы все без умолку. И Андрей бы обязательно упомянул об этом. Но ничего. Может, действительно настолько сильными оказались побочные эффекты от вакцины, которую буквально заливали в него. Места от болезненных уколов тоже не переставая ныли. — О чём задумался, капитан? — ход мыслей довольно осторожно прервал Андрей. — Да вот… Думаю я обо всём этом. Знаешь, сон ещё в коматозе этом такой странный снился. Бубенчики всё ещё в ушах бренчат... Андрей вопросительно вздёрнул брови и тихо хмыкнул, присев на стул рядом с кушеткой, готовясь внимательно выслушивать рассказ капитана, но тот небрежно отмахнулся забинтованной рукой, приговаривая: — Да херня это всё. Не бери в голову… — А что если это выведет нас на преступника? — Как? И что вообще? — Миллер не переставал сомневаться. — Ну, вдруг, во сне вашем или видении были какие-то подсказки. — А ты, я смотрю, верующий в мистику. — После такого и в Бога уверовать можно, знаешь ли… — По бледному лицу, потерянному взгляду и слегка мрачному тону Сергей мог легко сделать вывод, что, несмотря на какую-то радость при его пробуждении, Андрей всё равно оставался напуганным из-за всего того, что произошло в том злополучном посёлке. — Но у нас в части, сам понимаешь, все всё на бандосов толкают. Говорят, чтоб вообще не совались. Не до того. А как не соваться? И ты ещё тут... — Знаешь, думается мне, что ты можешь быть в чём-то прав, — Сергей прервал уже какой-то монолог, а не диалог Андрея. — Странный какой-то сон, да ещё после него я каким-то образом оказываюсь в сраном парке у Гостиного двора… Странно всё это. Даже если тут и бандиты замешаны, всё равно надо во всём разобраться. Но как узнать больше? Где? У кого? А не спятили ли они оба? Ответов на эти вопросы Миллер не знал. Может, воздух в том посёлке был насыщен какими-то газами — но какими? Ничего не сходилось. Экспертиза, которая утвердила укусы животного даже на его руке. Но Сергей был уверен в том, что видел. Как и Андрей. Андрей ещё и привёз его раненого в больницу, истекающего кровью и почти при смерти. Хотя ему просто прокусили руку! Что за зверь такой. Сергей решил отмахнуться от мыслительной деятельности, упав на подушку, забитую пером. От его обдумываний вопросов не становилось меньше — только больше. Ещё и этот «припадок». Он окончательно запутался. Рука заныла. Рана горела. Сергей вытянул руку перед собой, уставившись на слои бинтов на предплечье, словно пытаясь вглядеться сквозь них, чтобы увидеть уродливый след от укуса острых хищных зубов, разодравших его кожу и сильно повредивших мышцы. Чудо, что он вообще мог шевелить рукой и пальцами. Перед глазами резко всплыл образ этого чудища со светящимися глазами. Пустые глазницы, источающие зловещий алый свет, красные мышечные волокна, облеплявшие точёный белый череп, острые клыки, почти белые волосы. И звериный голод. Всё было смертельно близко. Этот монстр источал смерть. Пах ею. Был ею. — Нам надо снова в тот посёлок, — заключил Сергей, опуская руку на кушетку. Андрей вздрогнул, прижав руки к груди, как перепуганная мышь, а его лицо исказилось от ужаса. Он вскрикнул, напугав остальных в палате: — Нет! — Тогда я один. — Нет! — А что тогда? — Придётся с тобой. Но зачем? Неужели, это так необходимо? Может, хотя бы не ночью? Сергей задумался. — Ты думаешь, что он боится света? Прям вот как вампиры из книжек и кино? Андрей, немного расслабившись и успокоившись, неуверенно пожал плечами. — Мне кажется, что имеет место быть. Помните тот бомж из посёлка сказал, что он спрятался в доме от этого урода, хотя дверь даже не закрыл? Так вот. Вампиры, по легендам, не могут входить в дом без приглашения. Сергей ухмыльнулся. Но всё же слова Андрея имели смысл: если бы теория была неверна, то, скорее всего, тот мужик разделил бы участь быть убитым и сожранным вместе со своим дружком. Усмешка быстро приняла вид строгой задумчивости, отягощённой ужасом в глазах. «Дело дрянь» — единственная мысль, которая пришла в голову Сергея, настолько потяжелевшую от обдумывания всего творившегося и случившегося, что ему начало казаться, мозг внутри черепа стал свинцовым. — В общем так, Андрюша, — уверенно начал Сергей, подняв голову с подушки и приняв сидячее положение, — нам надо угрохать эту гниду до того, как она полезет в другие сёла и уж тем более в Ленинград. Понял? — Не понял… — Нам надо пресечь это любым способом. Даже если нам не помогут начальники. — Так там СПЕЦНАЗ нужен! — Андрей истошно замахал руками. — Вот мы и будем им. Ты понял? — К сожалению, понял. Но вряд ли у нас получится. Теперь это уже моя интуиция. Андрей не пытался казаться героем, он был честен в своих чувствах, и Сергей ясно это видел, но именно в нём он был уверен: этот парень видел то же дерьмо, что и он в том чёртовом посёлке. И лейтенант Спиридонов спас ему жизнь.