Закончилась вторая смена. Дети голосящим потоком вырвались из школы, шумно то открывая, то закрывая тяжёлые потёртые двери главного входа. Среди них были как рослые старшеклассники, так и нелепого вида ребята из средних классов.
Среди толпы затесалась и она, Кристина Кимарина, ученица девятого "А" класса. Вьющиеся от влаги рыжие волосы были собраны в небрежный хвост, тёмная в мелкий белый горошек юбка прикрывала худощавые бёдра ровно до середины — это часто становилось причиной выговоров учителей. На чёрных капроновых колготках пошла небольшая стрелка: во всём виноват был чёртов стул в кабинете химии. Самую обычную белую блузку и тёплую жилетку темно-синего цвета скрывала кожанка, немного не подходящая по размеру миниатюрной старшекласснице.
Кристина спешила домой, не желая мокнуть под дождём, как её нагнали друзья из восьмого класса: Петя Устинов и Рома Кемалов. Первый — низкого роста, спортивный мальчишка с бритой под ёжик головой, серыми глазами и постоянно разбитым носом; даже в школу Петька ходил в спортивках. Второй Ромка, — тощий цыганёнок, выше двух своих друзей ростом, с копной чёрных кудрявых волос и выпученными карими глазами; несмотря на цыганское происхождение и связанные с этим стереотипы, Роман Кемалов был одним из лучших учеников своей параллели, да ещё и играл на скрипке. В паре с Петей они представляли собой контрастный дуэт, состоящий из маленького бандита и робкого музыканта.
— Эй! Крис! — окрикнул Петя. Кристина живо обернулась с нахмуренными бровями, но не оттого, что она злится из-за чего-то на мальчишек, а из-за того что промозглый ветер неприятно обдувал всё тело, забираясь даже под куртку и жилетку. Хотелось скорее вернуться домой и выпить чего-то горячего.
— Чего тебе?
— Пошли в Александровский парк! — тот, что отделялся от острова с Петропавловской крепостью Кронверкским проливом. Кристина артистично развела руками.
— Нафига?
— Покажем!
На уверенный возглас Пети Ромка поморщился. Может, это из-за того, что неподалеку от этого парка была его музыкальная школа, а может и из-за чего-то другого. Зато Петя улыбался широкой улыбкой с одним сколотым зубом. Парнишка хоть и любил закуситься с другими пацанами из двора или школы, но сам по себе был добряк: всегда защищал робкого цыганёнка со скрипкой и рыжую тощую девчонку из класса на год старше. Даже если знал, что проиграет неравный бой.
— Опять дохлую кошку? — Крис заранее разочаровалась, предполагая, что мальчишки не могли предложить ей что-то реально стоящее. Петька бросил на неё неодобрительный взгляд, так и кричащий: «Сомневаешься во мне!?»
— Там действительно... — нерасторопно и тихо начал Рома, как тут же оборвался на всхлипе, получив лёгкий удар в бок от Ромки.
— Я отвечаю, тебе понравится, — вкрадчиво продолжил за цыганёнка Петя. — Там такая стремота! Ментов бы позвать!
Крис отмахнулась недовольно, но всё же последовала за мальчишками. Идти тут было недалеко. По ходу дела Петя решил немного просветить подругу:
— Ромка шёл рано утром в музыкалку. Я-то его уже потом перед школой встретил, после всех этих его странных соль...как там... сольфеджио! Ромыч мне давай затирать: "Ой, ты слышишь? Скрипка, скрипка!". Ну я ему говорю: "Ты, идиот, скрипок никогда не слышал? Ты же сам, бляха-муха, скрипач! У вас этих скрипок хоть жопой жуй". А он мне такой начал затирать, что эта скрипка как-то не так звучит, и типа "Гоу посмотрим". Ну мы пошли. А там такое! Крис, охренеешь!
— А что не так со скрипкой? — поинтересовалась Кристина у молчаливого мрачного Ромки. Тот прежде, чем ответить, поправил лацканы своего черного
аристократичного пальто, которое явно досталось парню от кого-то из старших родственников, и клетчатый синий шарфик, защищавший шею от холодного ветра.
— Ну, сложно объяснить. Там самому надо слышать, — голос мальчишки звучал неуверенно, больше себе под покрасневший нос. — Петь, а может не пойдём? Дурное предчувствие у меня...
— Ой, да что ты как баба! Крис вот не боится!
— Ну ладно...
Ребята шли до парка, время от времени перешучиваясь, больше всего активные перепалки вели Крис и Петя. Рома оставался отчуждённым и молчаливым. Он явно о чём-то думал, о чём-то мрачном. Что-то едкое и холодное тревожило его до дрожи в коленках.
— Ты чего кислый? — Петя резко развернулся и пошёл задом вперёд, поглядывая на своего унылого друга, который бросил короткий хмурый взгляд на парнишку с колючим ёжиком почти белых волос на голове.
— Да что ты к нему пристал? Последний год в музыкалке у него, вот и ходит кислый, — ударом в плечо Крис вынудила вскрикнувшего Петю развернуться и пойти нормально. Рома только тяжело вздохнул, небрежно убрав курчавые темные волосы с лица.
— Да не это меня парит, — всё же подал голос Рома.
Петя и Крис ожидали ответа, вскинув брови, а Петя так ещё и скорчил максимально вопросительную мину.
Ещё голые тёмные ветви деревьев тоскливо скрипели от напора время от времени усиливавшегося холодного ветра, который больше напоминал не о весенней оттепели, а о сутулой скрюченной осени с её пропревшими в дождливом парке листьями. Так пахло и тут — Александровском парке. Но эти ноты обогащались ароматами непрерывно несущихся вперёд вод Кронверкского пролива — сырость, ил, мокрый бетон. Всё смешалось воедино и скрасилось усиливавшейся вечерней прохладой, подступавшей вместе с серыми облаками.
Место, о котором говорили мальчишки, было неподалеку от памятника "Стерегущему". Там, среди деревьев и кустарников мальчишки нашли
то самое. Крис не ожидала многого, оттого заранее закатила глаза, да так, что Петя съязвил:
— Ты смотри, а то закатятся и не выкатятся.
Крис цокнула. Но тут она увидела
то самое. Её голубые глаза округлились в испуге, рот самовольно раскрылся.
— Вы что!? Спятили!? Фу!!! — закричала Крис, пятясь назад. — Идиотские у вас увлечения! ФУ!!!
Под деревом, среди густого шиповника притаился самый настоящий разлагающийся труп огромной жуткой собаки. В её потемневшей плоти, между ещё влажных рёбер, копошились самые настоящие личинки! Их было так много, что Крис явно слышала их мерзкое склизкое движение в размягчившихся остатках плоти на белеющих костях животного. Череп был почти голый, белёсый и влажный, немного розоватый, ещё покрытый кусочками только-только начавшей подгнивать плоти. Местами виднелись клочки серо-рыжей шерсти, налипшей на остатки мяса и кости.
— Его будто кто-то... — неуверенно начала Кристина, усмирив свои страх и омерзение.
— Пожрал? — спросил Рома. На удивление его голос звучал крайне спокойно.
Крис кивнула.
— Я вам отвечаю, это волк! У меня батя таких стрелял на охоте! — восторженно заявил Петя, приблизившись к трупу зверя. — Только вот... откуда опарыши взялись? Да так много! Вчера их не было.
На мгновение Крис почудилось, что скелет пошевелился и был готов схватить невнимательного мальчишку своими огромными острыми зубами. Но ей просто показалось. Скелет не мог двигаться. Ведь так?
— А скрипка тут причём? — поинтересовалась девушка, присев на коротки рядом с мёртвой псиной, от которой едко несло гниением, слежавшейся кровью, мочой и псиной. — И какой к чёрту волк, Петь, мы в центре Ленинграда!
— Может из зоопарка сбежал? Тут рядом!
И правда: совсем близко. Рома же всё это время молча озирался по сторонам, пока не сказал:
— Ребят, а за нами следят.
— Ты чё, придурок?! — всполошился Петька и подлетел к Роме, уже готовый пригрозить кулаком за дурацкие шутки, как вдруг сам вскинул голову и увидел, что на ветках деревьев столпились молчаливые во́роны. Парнишка в спортивках отпрянул от скрипача-цаганёнка.
Кристина тоже насторожилась. Эти во́роны сразу же показались ей странными, как только она взглянула на них: их глаза горели красными огоньками. И это ей точно не чудилось!
— Р-р-ребят... — запиналась она, вставая и отдаляясь от подозрительного волчьего скелета. — Вы, что, не видите?
— Чего? — вскрикнул Петя в момент, когда он столкнулся с Крис плечами.
— Их глаза... — закончил за Крис Рома, визуально сохранявший спокойствие.
— Мне мерещится?
— Неа, — Петя подтвердил, тоже уставившись наверх.
— А может в милицию? — промямлил Рома, пятясь назад.
Птицы внимательно следили за детьми. Они не каркали, не хлопали крыльями, не прыгали с ветки на ветку, что свойственно нормальным врановым. Они следили. Их глаза поблёскивали вишнёвыми огоньками, источали что-то демоническое, жуткое и первобытное.
Кто-то следил за ними.
Скрип сзади.
Точно по струнам расстроенной скрипки заводили старым смычком. Жгучий едкий звук ударил по ушам ребятам, заставив их сначала от неприятного ощущения закрыть уши руками, а затем в ужасе обернуться на источник звука.
Волка след простыл! И пела расстроенная скрипка. Нота за нотой — каждый желчный, незвучный аккорд измывался над барабанными перепонками троицы. Рома побледнел, несмотря на свою смуглость. Он слышал, как рычала гневно скрипка, как сквозь трели агонии измученного дряхлого инструмента проносились глухие завывания и скрежет острых зубов. Вой волка смешался с минорными аккордами — одно текло из другого, сгущая мрак над головами ребят.
— Бля! Сука! Нахер валим отсюда! — закричал Петя, хватая под руки Рому.
Крис взглядом искала волка ещё пару секунд, а потом бросилась вслед за мальчишками, спеша как можно скорее покинуть это зловещее место. Бежали они так быстро, что пятки сверкали, но ужас заглушал усталость, давал сил, позволял мчать быстрее, ловко преодолевая любые препятствия.
Уже рядом с метро троица решила остановиться и отдышаться. Запыхавшиеся, но всё ещё бледные от ужаса, подростки не особо-то привлекли чьё-то внимание. Кому расскажут, те не поверят. Но они знали,
что видели. Рома трясся как лист на холодном ветру. Глаза Пети бегали из стороны в сторону, а Крис просто погрузилась в себя. Это не могла быть случайность. Не могло быть чьей-то шуткой, да такой спланированной. Кому вообще потребовалось шутить над какими-то подростками?
— Надо в милицию, наверное, — едва сдерживая заикание, снова предложил Рома, поднимая лацканы пальто и пряча за ними лицо. Но Петя живо треснул цыганёнка кулаком в плечо.
— Ты, что, спятил? А вдруг ещё скажут, что мы волка из зоопарка спиздили? Да и вообще, мы чё им скажем? А? Товарищи милиционеры, а у нас тут скелет волчий убежал! Тьфу! Ещё начнут за наркоту трясти. Не, Ром, херню сказал.
— Петя прав, — очнулась Крис. — Мусора нам тут не помощники.
— И что делать? А что если они увидели наши лица, и потом найдут? Я слышал, что врановые запоминают лица! А что если…
— Бля, цы́ган, не нагнетай! — Петя нанёс ещё один удар в плечо товарища.
— Для начала бы нам по домам разойтись, — неожиданно для мальчишек заявила Крис.
Парни в ужасе встрепенулись, заохали и заахали, пытаясь что-то ответить на слова подруги, но из-за того, что они перебивали друг друга, получалась словесная каша, в которую вслушиваться Кристина не особо-то хотела. И только, когда Рома получил очередную лёгкую оплеуху и замолчал, Петя высказался:
— А вот мы разделимся, и эта тварь нас по одному выследит.
Рома взвизгнул. Нашли на свою голову труп!
— И что ты предлагаешь? — насупилась Крис.
— Ну, хотя бы тебя до дома проводим! Ты ж девчонка! А мы-то с Ромой как-то да отобьёмся. — Петя так расхрабрился, что не только, как это виделось, усмирил свой страх, но и сам поверил в свою смелость и непобедимость перед неведомым монстром.
Кристина же ещё могла поверить в то, как Петя бойко сражается за свою жизнь с кем угодно, но вот робкий тонкий Рома, который едва ли бы смог кому-то больно вмазать, вряд ли бы справился даже с разъярённой первоклашкой.
— Ну, потопали, — согласилась Крис и пошла в сторону дома. Её ноги всё ещё немного тряслись, но лицом она старалась выражать хотя бы спокойствие. Нужно было как можно скорее покинуть этот парк. Вход на станцию метро хоть и выглядел безопасным островком, но он всё ещё соприкасался с этим жутким местом, был окутан тем же тяжёлым воздухом, который уже не тянул за собой запах воды — он напитался ароматами раскопанных могил и чего-то неприятно сладковатого.
Сладкая гниль. Этот запах просачивался в нос, несмотря на то, что Кристина закрыла его рукой. Так пахло слежавшееся мясо, на которое слетелись мухи и отложили в холодную плоть личинки, а те живо и жадно обгладывали всё до образования вонючей пены.
Перед глазами всплыло воспоминание, как она нашла труп лошади в поле, вокруг которого плясали рои мух, а мясо под уже дырявой кожей частично выжрали прожорливые толстые личинки цвета топлёного молока. Лошадь, череп которой уже виднелся из-под проеденной кожи, глядела на маленькую Кристину своим почерневшим, частично поеденным глазом, который уже на глаз-то не был похож — скорее на чёрную кляксу, которую какая-то ворона не захотела доедать.
— Забейте, ребят. Я доеду. Петь, а вот Рому ты проводи.
Рома и Петя несмышлёно переглянулись. Крис словно оскорбила их своим предложением.
— Да бросьте. Мне отсюда до дома пешком рукой подать.
— А волку лапами… — шёпотом добавил Рома.
— Ну и сожрёт он нас троих! — Крис уже уверенно зашагала прочь. — Валите по домам! Я доберусь сама!
— А давайте до Петроградской доедем, а оттуда пешком: мы так запутаем монстра, — подал идею Рома. Петя в ответ почесал колючую голову, попутно ухватив Крис за куртку, чтобы та далеко не ушла.
В итоге решено было поступить именно так. Может, это правда сработало: пока троица тащилась, периодически спонтанно меняя маршрут, по малолюдным улицам Ленинграда, освещаемого оранжевыми огнями уличных фонарей, ничего странного и тем более страшного не произошло.
Разойтись ребята решили недалеко от улицы Рентгена.
— Затаскались мы, — заметил Рома, глянув на наручные часы. — Уже половина девятого!
— Родаки поди там уже кипиш подняли. — Петя незатейливо почесал за покрасневшим от холода топорщившимся ухом.
— Моя ба так тем более… — устало добавила Крис. — Ладно, вы идите. Мне тут недалеко.
— Точно? Что мне… — Рома запнулся на полуслове, ощутив на себе сердитый взгляд Кристины. Нехотя он покивал.
— Тогда до завтра, братки! — девушка прозвучала чуть радостнее.
Мальчишки ей помахали вслед.
***
— Слышь, цы́ган, не по-пацански это — девушку одну домой отпускать, — с присвистом выдал Петя. Рома ему кивнул и сипло добавил:
— Нехорошее у меня предчувствие.
— Вот и потопали, Паганини. Если что, сразу за ментами. Чуть что! Мне что-то тоже не нравится этот вечер...
Школьники неспешно проследовали за своей подругой, всеми силами стараясь оставаться незамеченными. И у них это выходило довольно неплохо.
***
Кристина жила на Большой Монетной улице, которая расположилась перпендикулярно улицам Льва Толстого и Котовского. Здание по форме напоминало некрасивую букву "П", которая сверху так и стремилась прогнуться, чтобы больше походить на "М". Дом имел двойной адрес, но нужная Кристине часть тянулась именно вдоль Монетной. Света практически не было. Тьма густо окутывала тротуар и тёмно-серые стены. И только в окнах квартир, сокрытых за стёклами и шторами, томился тёплый свет, чуть-чуть придавая всему тому, что девушку окружало, живого огня. С этими маяками в ночи улица не казалась такой глухой и безмолвной.
Проход внутрь двора как раз расположился в крышке буквы "П". Кристина, несколько раз оглянувшись по сторонам и некоторое время посмотрев во тьму, всё же осмелилась пойти вперёд.
Безумно тихо. Лишь эхом разносились звуки от её быстрых шагов. Скорее бы попасть домой. Ей знатно попадёт от бабушки, Нины Петровной, которая точно вся извелась в ожидании сильно задержавшейся со школы внучки. Кристина уже мысленно репетировала речь, тщательно продумывала, что скажет, но всё это развеялось. В один миг.
Странный шелест внедрился в ансамбль из шагов, шуршания и сбивчивого дыхания Кристины, что и без того тревожила недвижимую материю в беззвучном тоннеле.
Каждая мышца в теле неприятно напряглась. Ощущалось это так, будто костям в них стало тесно — настолько сильно они сократились. По коже пробежала дрожь. Странная дрожь. В первые пары секунд девушке показалось, что это какой-то кретин увязался за ней, чтобы попытаться пристать или изнасиловать. Но арку в здании, ведущей с улицы во двор, заполнил могильный холод и странный железистый аромат. Что-то подобное Кристина чувствовала, когда в деревне дед разделывал скотину. Когда багряная кровь лилась тугим густым ручьём, наполняя своим бархатистым металлическим запахом всё вокруг.
Но могильный холод — он словно наводнил тяжёлой неприятной вязкостью всё вокруг, не давая лишний раз пошевелиться. Кристина лишь с трудом обернулась. Никого. Снова повернув голову вперёд, уже немного пригубившая чашу со страхом школьница, не ждала увидеть наблюдателя там, где его прежде не было. Глаза резко распахнулись. Что-то камнем упало внутри, утягивая внутренности за собой.
Он выплыл из тени. Кристина боялась лишний раз пошевелиться — что-то всё ещё не давало ей этого сделать.
Страх? Всю её с ног до головы обдало холодом, пропитанным странным колючим запахом, вдыхая который чувствовалось что-то сырое и одновременно с тем сладкое, и терпкое. Шаги этого человека не были слышны, казалось, что это лишь мираж, скитающийся по туманным улицам Ленинграда и забредший самым случайным образом именно в этот проход в поисках… жертв?
Она жертва? Кристина оцепенела ещё больше. Во мраке не было видно лица незнакомца. Только точёный чёрный силуэт, замерший напротив неё в нескольких метрах. Кто-то высокий и стройный стоял, склонив голову к плечу, и точно глядел прямо на неё. Кристина не видела его глаз, но чувствовала их силу, их остроту и то, как они смотрят прямо сквозь её тело, врезаясь в душу сквозь плоть, отчего холод пробирал уже не извне, а шёл изнутри, как игла с нитью через ткань.
Но тьма начала таять, как снег, который окутал и согрел тёплый весенний воздух. Из чёрного пятна постепенно вырисовывалось бледное лицо. Такое гладкое и ровное — оно казалось чем-то неживым, неестественным — красивой маской из белого мрамора. Скулы, нос, овал лица, подбородок — всё словно точно и мастерски высекли из благородного камня. Но даже если этот человек и был статуей, его глаза точно не каменные.
Чернота растворилась в них в последнюю очередь, но что-то успело блеснуть внутри глазниц рубиновыми огнями, стрелой впиваясь в душу Крис, заставляя её трепетать. Возникшая на месте горящего пурпурного пламени прозрачная бирюза хрустальных глаз смотрела в самое нутро девушки. Так смотрит кот на мышь, играючи, остро и до ужаса опасно.
Однако плутовская улыбка на безбожно красивом лице манила своей игривостью. Так явно мог улыбаться кто-то хитрый и дикий, но в то же время демонически влекущий и чарующий. Его по-человечески животный шарм магнитом притягивал Кристину, но кровь всё же не переставала стыть в жилах от хтонического ужаса.
Улыбка стала шире. Стеклянные голубые, почти прозрачные, глаза блеснули безумным огоньком, а под губами холодного, но насыщенного цвета мелькнули острые концы зубов.
Внутри Крис что-то с хрустом оборвалось, а ноги стали ватными – ещё чуть-чуть и упадёт от ужаса. Как овца, что столкнулась с волком в чистом поле.
Его зубы.
Это точно не человек.
Вампир?
Но в кино Кристина точно видела, что у вампиров только четыре клыка, которыми они прокалывают шею жертвы и пьют кровь. А тут за синими как у мертвеца губами красивого юноши она видела целый ряд острых зубов. Полный рот острых зубов. Буквально пара резцов спереди оставались самыми обычными и придавали его широкой улыбке нотку человечности, невзначай напоминая, что перед ней не зверь.
От широкой плотоядной ухмылки
вампир сощурил глаза. Его белёсые густые ресницы чуть скрыли за собой сильно суженные зрачки.
Когда тьма окончательно растаяла, Крис смогла ясно разглядеть его образ. Прекрасный юноша, словно вышедший из старых романов о благородных аристократах. На его плечи ниспадали прямые блестящие пряди волос цвета холодной зимней луны. Его тёмные одежды выглядели частично истлевшими, потёртыми и очень старыми. Особенно чёрный плащ, придававший его облику ещё больше мрачности и таинственности. Кончики ушей были чуть заострены – это удивляло не меньше, чем куча клыков, белоснежная кожа и цвета венозной крови губы.
— Почему вы так дрожите, юная леди?
Слова жуткого и таинственного незнакомца нежным звоном разлились по воздуху. Крис подпрыгнула от удивления, услышав то, как мягко и мелодично —
как малиновый звон — звучал голос того, чей рот уродовали острые плотоядные зубы, обнажившиеся в белом месяце на фарфоровом лице.
В детстве Кристина читала книгу «Алиса в Стране Чудес», и от вида такой широкой изогнутой улыбки ей на ум пришёл образ Чеширского Кота, который так же таинственно и жутко улыбался Алисе.
«Неужели, и я сошла с ума?» — невольно подумала Кристина, с трудом чуть попятившись назад под натиском сверлящего холодного взгляда возвышающегося над ней, немного худощавого юноши.
— Как тебя зовут? — спросил он её, как-то быстро перейдя на
ты. Кристина растерялась и не сразу ответила, но после дрожащим голосом проговорила:
— Крис… Кристина Кимарина.
Челюсть девушки всё ещё дрожала: она не просто чувствовала, но и слышала, как её зубы ударяются друг о друга. Но любопытство сумело вырваться сквозь онемевшие от ужаса губы:
— А тебя?
Его глаза дико блеснули. Точно также блестит поверхность остро заточенного ножа, которым вот-вот будут разделывать свежее мясо. Кристина со звериным ужасом ощутила себя этим самым мясом, когда увидела, как частокол зубов вампира чуть разомкнулся, а за ним показалось что-то багряное и влажное — язык, пробежавшийся по кончикам клыков.
— Кристина, — вкрадчиво говорил вампир, — у тебя одна моя вещь. Она очень дорога мне. Очень нужна. Верни мне её, и я не причиню тебе зла.
Кристина в испуге замялась. Её мысли испытали ещё больший страх от натиска взгляда и жутчайшей улыбки этого
парня, чем она сама, и поспешили убежать прочь, оставив голову пустой. Не сразу девушка смогла промямлить:
— Ч..ч..что? Что те-б-б-б-е надо?
Как зверь он клацнул зубами прямо перед лицом Кристины, чуть рыкнув и окатив её своим ледяным дыханием. Из-за этого она всё-таки пошатнулась и упала. Приземлилась бы прямо задом на твёрдый мокрый асфальт, если бы вампир не ухватил её своей когтистой рукой за блузку, надорвав со скрипом ткань.
— КРИСТИНА!
Девушка встрепенулась. Петя!
Вампир обернулся на голос школьника, который тут же спрятался за углом. Демон уже был готов в один прыжок броситься к появившемуся у входа в арку мальчику. Как вдруг выстрел! С противоположной стороны. Пуля прошла прямо за головой у вампира, отчего его ангельское лицо исказила уже не безумная улыбка, а свирепый оскал, который будто бы заострил концы его клыков. Глаза засияли алым огнём. Он отбросил Кристину на землю.
— СТОЙ, СУКА! МИЛИЦИЯ! В отделение поедем!
Ещё выстрел!
Кристина сжалась, закрывая голову руками и поджимая колени к груди. Вампир готов был уже сорваться с места, но прежде он успел схватить Крис, чтобы забрать с собой. Он взял девушку за волосы, и поволок, точно она — мешок, стремительно протащив за собой по земле пару метров. От боли она визжала и кричала, пытаясь вырваться, но ничего не выходило. Слёзы ни то от боли, ни от ужаса потекли обжигающими ручьями. Всё тряслось. Дребезжало. До ушей доходили звуки выстрелов. И только, когда в вампира прилетел кирпич, который после удара об его затылок упал недалеко от самой Кристины, он ослабил хватку — девушка смогла вырваться.
Сама не понимая, как, но Крис резво вскочила на ноги и побежала в сторону силуэта милиционера, за спиной которого горел свет автомобильных фар. Как знать: может, чудовище боится света и не побежит за ней?
Не тут-то было. Свет не стал спасением.
Кристина почувствовала, как кто-то схватил её за ногу. Холодные пальцы, словно железные тески, обхватили её тонкую щиколотку, отчего набегу она повалилась на асфальт, больно ударяясь грудью и животом — даже вскрикнуть не удалось. Вместо крика ужаса из груди вырвался лишь всхлип. Ладони зажгло. Рёбра как будто впились в лёгкие.
Секунды тянулись вечно. Она обернулась и увидела уже не человеческое лицо, а чёрное лицо демона из самой преисподней. Ярко-красные глаза сверлили и пронзали её взглядом, наполненным яростью. Кристина только и могла, что таращиться на это скалящееся чудовище, содрогаясь в ужасе, не в силах заорать — а так хотелось.
— Отпусти её! — она узнала голос Пети. Мальчишка подбежал и всё тем же кирпичом ударил вампира по голове, из-за чего он отпустил ногу Кристины.
— УШЛИ БЫСТРО, СОПЛЯКИ! — кричал, очевидно, милиционер.
Петя быстро помог Кристине встать, и они уже вдвоём добежали до милицейской машины со всех ног, рядом с которой стояли два милиционера. Оба с оружием.
— Нашёлся, — сказал один из них тихо-тихо, но она услышала.
Кристина украдкой глянула на мужчину: строгое бледное лицо, щетина, пара небольших шрамов, нос с горбинкой, придававший ещё больше грозности и мужественности стражу порядка, и глаза — белеющие от гнева глаза, которые без страха смотрели на поднявшегося с земли и распрямившегося демона.
— Детвора, валите отсюда, — сказал второй, более с виду юный. — Капитан! Он идёт к нам!
— Не слепой, пусть идёт. Целиться проще будет... Урод.
— Дети?!
— Убери их отсюда. Я справлюсь.
Голос этого милиционера звучал так строго и уверенно, что Кристину даже охватило на мгновение какое-то расслабляющее спокойствие: неужели, теперь она в безопасности? Но тут она глянула с тревогой на Петю. Тот словно считал её мысли:
— Я ему сказал не лезть!
— А вдруг?!...
— Ребята! — бежал Рома.
Выстрел. Подростки взвизгнули в ужасе. Рома застыл на месте, не успев добежать до друзей.
— Андрей, увозите детей.
Кристина посмотрела туда, куда выстрелил капитан: он прострелил упырю сердце! Он вампир — он должен умереть — она видела это в кино! Но упырь лишь качнулся, а из его раны неспешно полилась кровь, окрашивая его аккуратно повязанный платок снизу в красный. Багряное пятно медленно поднималось выше.
— Андрей! Бегом!
Кристина даже не сразу поняла, что её и её друзей второй милиционер запихал в машину — она едва ли могла отвести взгляд от чудовища в переулке — ужасающего порождения тени и ночи, который же явно уставился на стрелявшего в него капитана милиции.
Неужели, этот храбрец погибнет? А они спасутся?
Машина резко рванула. Но второй милиционер остался там, с капитаном. С места тронул рычащее авто третий, что всё это время сидел за рулём и молча наблюдал за происходящим. Упитанный усатый мужчина, точно старше сорока, был бел, как мелованная стена, а руки, которыми он крепко держал рулевое колесо, даже так явно тряслись. Кристина не разбиралась в званиях, и его погоны ей ни о чём не говорили.
Последнее, что они услышали, находясь в салоне служебной машины, это жуткие трели расстроенной скрипки.
— Вот опять эта скрипка, — проблеял себе под нос перепуганный Рома.
Петя молча смотрел в пустоту.
Неужели, они все умрут?
Кристина и слова не могла сказать.
Но она знала, что видела: человек-нечеловек, но он жаждал убивать.
