Андрей испуганно озирался по сторонам. Туман почти рассеялся, обнажая опустевшую площадь.
— Куда пропал твой друг? — удивлённо поинтересовался Крюков, тоже исследуя местность внимательным прищуренным взглядом. — Не вижу его… И… Никого не вижу.
— Никого и нет, — заметил Суховский. — Миллера тоже. И упыря его.
— Что за херня… — ошарашенно заключил Андрей, поправив шапку.
— Эй, смотрите! — вдруг воскликнул Крюков.
Спиридонов живо обернулся на коллегу-милиционера: тот буквально в один прыжок подскочил к какой-то лежавшей на земле тёмной фигуре, напоминавшей какое-то корчащееся от боли животное. Коза? Откуда в центре Санкт-Петербурга коза? Там ещё и кровавое пятно!
— Охренеть! — закричал всё тот же Крюков. — Мужики! Да это же чёрт!
— Ты чёрт, Олег, — крикнул ему в спину Суховский, а потом и сам закричал: — Твою мать! Реально чёрт!
Андрей мигом подоспел к ним, едва не поскользнувшись на наледи. Сперва он уже хотел начать паниковать, что ранили какого-то актёра в гриме, но потом увидел и понял — такого качественного грима у уличных артистов не увидишь: искусственные копытца так не дёргаются, хвосты не извиваются, а пятак, измазанный соплями и кровью, так характерно не шевелится.
— Настоящий? — как-то неуверенно прошептал Андрей, тараща на нечисть посеревшие глаза.
Крюков же вполне себе уверенно и по-хозяйски взял тварь за небольшие козлячьи рожки и поднял над землёй.
— В отделение поедем? Протокол надо составлять… Документики с собой есть, гражданин? — Олег звучал серьёзно, но едва заметная шутливость всё же скользнула на лице в виде ехидного прищура и приподнятого уголка рта. Вдруг он поднял тварь, размером не больше трёхлетнего ребёнка, ещё выше и что-то осмотрел: — Или гражданочка?
Андрей от смущения охнул. Существо, подобно дикому животному, не имело одежды и было прикрыто лишь местами густой, а местами редкой щетинистой шерстью. По фигуре, напоминавшей больше всё же пузатого мужика с тонкими волосатыми ручками и мясистыми, козьими, мохнатыми ногами, Андрей сделал робкий вывод для себя, что это всё же это чёрт-мужчина. Хотя до конца уверен не был. Ещё и эта бородка на жуткой клыкастой недочеловечьей морде с поросячьим пятаком. Тварь вызывала у него ужас и отторжение, особенно в моменты, когда она начинала предпринимать попытки лягнуть острыми копытами в грудь усмехающегося Крюкова. Но тот лишь сильнее вытягивал руку перед собой и смеялся над раненым, истекающим кровью чертом.
— Думаешь, можно его в отделение? — несмело поинтересовался Андрей, ещё раз окинув беглым взглядом брыкающегося черта. Тот не то блеял как овца, не то визжал как свинья. — Вдруг будет как в тот раз с упырём?
Крюков томно покачал головой.
— Да, дело говоришь. Но куда его тогда?
— Так поди поубивал бы нас уже, если бы мог… если вы о том? — с небольшими паузами вставил Суховский.
Закатив глаза, Олег громко цокнул.
— Вот эти тоже обстреляли с ног до головы своего кладбищенского буржуя. — Он бросил короткий колкий взгляд на Спиридонова, отчего тот непроизвольно вжал шею в туловище. — Притащили его к нам в петроградский с гордым и уверенным видом, и чё он там учудил? Это ж уму непостижимо, бля. Я всё ещё в полном…
— Так! Мы поняли, — надвигающийся шквал негатива остановил Суховский, видя, как Андрей становился будто бы всё меньше и меньше под гнётом вины из-за произошедшего. — Куда его в итоге?
— Для начала бы повязать, зафиксировать — как говорят ветеринары! — предложил Олег. — А то я уже устал его держать. Рука дрожит. Брыкается, скотина.
Все трое крепко задумались. Тяжело хмыкая, потирая переносицы, виски и всё остальное, что могло бы заставить их мозги шевелиться и работать быстрее.
Но Андрея также волновал вопрос: где Сергей? Нельзя так просто махнуть рукой и представить, что человека не было и никуда он не исчезал. От тяжёлых мыслей брови строго сдвинулись на переносицу, а взгляд сосредоточился на каплях крови рядом с ногами.
Неожиданно для себя и для всех он выдал:
— Эй, черт, где сейчас твой хозяин?! Упырь!
— Этот сукин сын, паскуда сраная! Не мой хозяин! — зашипел чёрт, дёрнув гибкой козлиной ногой в сторону не шелохнувшегося даже на это Андрея. — Белый ублюдок! Говноед!
Чем больше ругани изрыгал из своего слюнявого клыкастого рта чёрт, тем сильнее конфузился Андрей, но твёрдым тоном он продолжил:
— Где твой недруг? И где мой товарищ?
Чёрт забрыкался ещё сильнее. Крюкову явно стало трудно его удерживать. В какой-то момент тварь даже чуть не дотянулась острым копытом до милиционера, но тому просто очень повезло. Пётр молча взял черта за второй рог и кивнул, дав Олегу понять, что тот может отпустить бойкую тварь и немного перевести дух. Руки Суховского подлиннее — копытами чёртило точно не дотянется.
— Конец настал твоему дружку! — чёрт громко рассмеялся. Вмиг разозлившийся Суховский смачно тряханул его, из-за чего тварь жалобно заскулила, поджав ноги, руки и хвост. — Они в посёлке! В посёлке!
— Смотри, даже анальгин не понадобился! — радостно воскликнул Олег. — Но всё равно пиздит. Упырь портал на площади открыл, что ли? А? Ты чего несёшь, рогатый!
Андрей недоверчиво прищурился. Возможность существования телепортации его не особо шокировала в силу неизбежного осознания и принятия существования вампиров-упырей и чертей. Но что упырю понадобилось в посёлке? И зачем он потащил за собой Сергея?
— Как это? В посёлке? — оторопел Андрей, уставившись на черта. Образ получеловека-полукозы со свиным пятаком всё ещё не воспринимался сознанием, настолько, что у него от одного только взгляда на мифическую тварь начинала кружиться голова.
— Ну ты тупой? Я говорю в посёлке, значит в посёлке! — хрюкнул чёрт, хватаясь за основания своих рожек в момент, когда Суховский снова его тряханул за дерзость.
— Как? Как они туда попали? — продолжал расспросы Андрей, но тон его не отличался большой строгостью: в нём скорее проскальзывала мольба, которую едва ли удавалось скрыть за маской служебной холодности и чёрствости. Поэтому Пётр то и дело без лишних эмоций встряхивал рогатого.
— Мальчишка оказался очень способным… — проскулил чёрт.
— В смысле «способным»? — уже включился Олег.
Чёрт не спешил с ответом. Он лукаво озирался по сторонам, бросая липкие животные взгляды блестящих скотьих глазок то на одного милиционера, то на другого, словно боялся, что его кто-то подслушивал. Но, почувствовав, что Пётр готов снова применить свой метод выбивания информации, тварь жалостливо застонала:
— Ну вот! Вот! Вы же сами всё видели! Евпраксия не хотела… Она хотела, чтобы он стал одним из нас… Но всё пошло не так. Пути Сатаны неисповедимы! — За словами последовал дикий хохот, больше напоминавший крики гиен в зоопарке, чем человеческий, пусть и злобный, смех.
Последняя фраза черта заставила всех мужчин переглянуться. Каждый будто бы искал у другого в оторопевшем лице или округлившихся глазах ответы на вдруг всплывшие вопросы, но встречался лишь с искренним недоумением и слепым незнанием. Всё казалось каким-то дурацким сном или розыгрышем.
— Это что же, говоришь, что дьявол есть? И ад тоже? — Голос Петра дрогнул.
У самого Андрея проступила капля холодного пота на лбу от одной только мысли о существовании геенны огненной, откуда, судя по всему, и лезут все эти адские твари.
— Да откуда ж я знаю! Я, что, в аду живу по-твоему? Идиот! Я коренной петербуржец! Я не был в аду никогда… Кто туда попадёт, уже вряд ли вернётся! — Ненадолго чёрт замолчал, снова боязно оглядевшись. Он что-то утаивал — это видели все. И явно боялся кого-то разозлить, сболтнув лишнего.
Без лишних слов, уловив лишь один вопрошающий взгляд Андрея, Суховский так затряс черта, что тот завопил на всю площадь, выкрикивая всевозможные ругательства и брань. До таких ещё додуматься нужно было!
Вдалеке показались люди. На расстоянии было видно, как разыгравшаяся у арки сцена их потрясла и смутила.
Андрей чувствовал, как его уши раскраснелись.
— Да что ты так орёшь, бес вонючий, а! — выругался Крюков. — Орать так будешь, я тебе пятак до хуя дотяну, если он у тебя, конечно, есть!
Чёрт даже притих после угроз Олега и поджал ноги с хвостом сильнее к телу.
Но Андрея волновало уже только одно: Сергей в посёлке, и нужно срочно мчаться на подмогу! Особо не думая, как он будет добираться, Спиридонов уже чуть не рванул с площади — сбежал бы, если бы не вовремя схвативший его Олег.
— Ты куда ломанулся, а?
— Сергей в беде. Мне нужно в посёлок.
— Даже если он там, ногами пойдешь? Далековато. Ладно. Других вариантов у нас нет, где его искать. Я довезу.
— А чёрт? Как с ним быть?
— Наверно, поедет с нами. Я тоже с вами поеду, — подключился Суховский, снимавший с себя ремень, опоясывавший куртку. — Как-нибудь его пришвартуем. Мог бы — сбежал бы уже. Видимо, не умеет малыш телепортироваться.
Чёрт злобно взвизгнул как поросёнок, которого дёрнули за хвост.
Олег поспешил помочь с фиксацией буйной твари, добавив свой ремень. Андрей лишь внимательно наблюдал за происходящим, не зная, чем он может помочь: казалось, коллеги отлично справляются и без него.
— Может рот ему заткнём чем-нибудь? — предложил Крюков, вдумчиво оглядывая связанное по рукам и ногам мелкое бесовское отродье.
Черта надёжно связали и посадили на заднее сидение, а в рот вставили кляп из тряпки, найденной в багажнике хиленького служебного автомобиля, который не желал заводиться с первого раза. У Андрея от ожидания и страха сводило живот. Благо, что мосты в это время года не разводили — это не помешает им добраться до посёлка, не задержит на немыслимые долгие часы, но даже эти жалкие минуты тянулись для Спиридонова как целая вечность и сводили с ума.
— Да что же с этим корытом? — обречённо вздохнул он, пнув серо-бурое от грязи колесо.
Чёрт хихикал сквозь кляп.
— Это вот этот урод! — выругался Крюков. — Он вредный, поэтому ничего не получается так, как надо! Может сначала его в аквариум к остальным экспонатам?
— Олег, ты как себе это представляешь? Черта в камеру к бомжам и дебоширам? — Прикуривший Суховский почесал бровь.
— А что с ним ещё делать? — Олег в искреннем недоумении и с по-детски сияющей наивностью на лице развез руками, высунувшись из-под поднятого капота. — Хрень какая-то. Нормально всё с тачкой. Ну как… Должна ехать.
Чёрт снова хихикнул.
— Так, сучонок. Что ты хочешь? — рыкнул на него Олег, нырнув в салон через заднюю дверь. Чёрный бес окинул беглым недобрым взглядом на каждого милиционера. Пристальный взор его пугавших глаз с перевёрнутым прямоугольным зрачком вызвал дрожь в теле Спиридонова. Крюкова и Суховского же будто бы таким было не пронять, словно они каждый день видят таких уродов у себя на районах. Олег продолжал: — Там в багажнике есть топорик. Знаешь, я могу начать тебе отрубать по копытцу всякий раз, когда ты своей чёртовой магией пытаешься делать нам гадости. Усёк? УСЁК, Я СПРАШИВАЮ?!!!
Крюков закричал так резко и громко, схватив черта за рог и тряхнув того, что испугался и Андрей в том числе.
Но машина мгновенно завелась. Андрей и Пётр могли только в шоке качать головами совершенно не в такт движениям друг друга, но демонстрируя абсолютно одинаковые выражения лиц. Магия. Бесовщина. Андрей ощущал себя не в своей тарелке. Бледневший, несмотря на свою смуглость, Пётр явно тоже. Только Крюков не подавал виду и победно ухмыльнулся, отчего рубец от шрама на его лице как-то зловеще блеснул.
Авто тронулось. За рулём сидел сосредоточенный и напряжённый Пётр, на переднем пассажирском устроился немного растерянный Андрей, а позади удивительно бесстрашный Крюков следил за связанным и явно недовольным чертом.
Путь предстоял неблизкий. Минута за минутой на часах улетала в мгновение ока одна за другой, вслед за ускользавшими и терявшимися где-то позади огнями фонарей, но дорога будто бы не сокращалась. Локации сменяли друг друга бессовестно медленно, а то и вовсе по ощущениям казались Андрею бесконечными.
Чего стоил один только неестественно длинный, сияющий огнями сотен ламп и подсветок, Невский проспект: проехать улицу от начала и до конца должно было занять пятнадцать минут, но ощущался путь на все полчаса, если не больше. Мост и вовсе напоминал Андрею портал в какое-то другое тёмное измерение, у которого не было конца. Казалось, вот он — Заневский проспект! Ещё один рубеж. Они будут немного ближе. Ещё чуть-чуть. Андрей в нетерпении и от нервного волнения ёрзал на сидении, глядя вперёд. Хотелось со всей силы вдавить педаль газа в пол, да вот только сидение было пассажирским.
В итоге оказалось, что они ехали по кругу?.. Машина снова встала недалеко от Дворцовой площади.
— Какого хуя! — заорал Пётр, ударив руками по рулю. — Мы там же, откуда уехали!
Внутри Андрея всё оборвалось. Он глянул на часы: они потратили почти час на то, чтобы пересечь весь Невский проспект и оказаться там, откуда отбыли.
— Охренеть, — только и смог выдавить из себя Крюков, опустив стекло и выглянув наружу. — Мне не чудится? Мы же только вот… На мосту были. Разве нет?
Чёрт захихикал, за что тут же огрёб от Олега.
— Ах ты, сукин сын! — закричал на черта Олег. Он схватил беса за шею и вдавил в сидение, отчего рогатый истошно завопил сквозь кляп. — Я тебе сейчас твой хвост отрежу и в глотку запихаю!
— А-а-а!
— Да захлопнитесь вы оба! — выругался Андрей. Он согнулся и закрыл лицо ладонями, не желая видеть реальность, а она была такова — они не сдвинулись с места, но потеряли столько времени. Все тело пробила колотящая дрожь: Сергей, скорее всего, уже мёртв.
***
— И что? Убьёшь меня? — дерзко выдал Сергей, даже не шелохнувшись, хотя боль от кровоточащей раны давала о себе знать. Всем видом он показывал смотревшему на него исподлобья упырю, что ни он, ни его армия не внушали страха, несмотря на его скверное положение. Однако что-то внутри переворачивалось каждый раз, стоило Миллеру хоть украдкой взглянуть на кого-то из ходячих трупов. — Ну и чё резину тянешь? — Сергей не понимал, в чём дело, но точно знал, что ещё чуть-чуть, и он свалится замертво из-за кровопотери.
Упырь внимательно, не моргая, но с неизменной дрожью в глазах, глядел на Сергея. Казалось, он застыл, как и вся нежить вокруг — только их одежды время от времени колыхались на холодном ветру, то и дело посвистывавшем между ними, обветшавшими домами и чёрными стволами деревьев.
— Сергей, мне испортили вечер. Понимаешь? — вдруг сказал Серафим. Его голос отдавал звоном стали — настолько в нём сквозила злоба. Все мышцы Сергея свело — тело готовило себя к возможно последнему в его жизни марафону. Он чувствовал, что готов сорваться с места в любой момент — хотя бы попытаться. Пистолет где-то в сугробе — не до поисков, не до стрельбы и даже драки.
Одна нога Сергея будто бы по собственной воле сделала осторожный шаг назад, но снег в напряжённой тиши безлюдного посёлка захрустел так, словно не нога смяла шершавое покрывало ледяных кристаллов под собой, а начался весенний ледоход на реке с соответствующим треском толстого льда. В этот же момент оставшиеся силы покинули тело Сергея. Теперь, секунда за секундой, росла только слабость, от которой подкашивались ноги. Взглянуть на плечо было просто страшно.
Упырь рыкнул, стоило Миллеру попытаться попятиться назад. Прямо как голодный волк. За мертвецки синими губами мелькнули острые клыки. Глаза блеснули алым огоньком, полным гнева и ярости. Его волосы, цвета сияния месяца над их головами, хоть и были длинными и с виду тяжёлыми, но казалось, что вот-вот — встанут дыбом на загривке как у зверя. Все тени позади Серафима тянулись к его злобно сгорбленной спине и чуть приподнятым плечам.
Увидь Сергей человека в такой неестественной позе, он бы засмеялся и сказал, что тот совсем выжил из ума. Но эта ощетинившаяся тварь больше напоминала волка, готовящегося к броску. Заострённые кончики ушей, выглядывавшие из волос, придавали красноглазому зубастому упырю ещё более хищный образ. Полусгнившему волку у его ног стоило поучиться, как быть настолько лютым и свирепым в глазах добычи охотником.
«Что делать?» — одна единственная мысль носилась в голове Миллера туда-сюда, как ударенный кием шар на бильярдной доске, ударяясь то об одну стенку, то об другую: любой план спасения в итоге виделся провальным. Это конец.
— Ты поговорить об этом, что ли, хочешь? — сдавленно проговорил Сергей, ухватившись за слова упыря как за спасительную соломинку и уже падая в снег от бессилия. Чтобы не нырнуть целиком в сугроб, пришлось встать на одно колено — оказалось существенно легче. — Давай быстрее… Мне, кажется, недолго осталось…
— Не блефуй, Сергий. Ты так просто не помрёшь. — Голос Серафима перестал звучать как человеческий. Это было что-то загробное, потустороннее и тяжёлое. Каждое его слово отдавало басистым рычащим эхом. Если бы сам дьявол вдруг заговорил, то звучал бы точно так же — так показалось обомлевшему Миллеру.
— Так что случилось? Кто тебе там что испортил? — борясь со страхом и бессилием, продолжал Сергей.
Серафим явно смягчился в лице. Видимо, правда хотел поговорить — так рассудил Сергей, пытаясь внимательно следить за реакциями упыря, на удивление, вполне себе человечными.
— Черти, Сергей. Они всегда всё портят. — Его губа нервно дрогнула, но демонический огонь в глазах стал угасать.
Сергей догадался, о ком говорил Серафим: он видел пляску этих тварей своими глазами, но почему-то до этого был уверен, что упырь и бесы действуют заодно.
— А они не твои друзья?
— Нет! — чуть ли не прорычал Серафим, махнув рукой.
Миллер чувствовал, что ходил по очень тонкому льду, оттого всё нутро сводило неприятными спазмами, но они хотя бы самую малость приводили в чувства измотанное тело и напоминали ему о том, что он всё ещё жив.
Упырь же, не пытаясь даже скрыть гнев и отвращение, продолжил говорить, цедя каждое слово сквозь стиснутые клыки:
— Я истреблю всех их до единого. Выпью всю их кровь.
Сергей от удивления вздёрнув бровь.
— Только кровь? — Почему-то его это искренне заинтересовало.
— Их мясо жрать невозможно. На вкус как трухлявый пень.
Хоть и краткая, но вполне себе подробная оценка качества плоти хоть и нелюдей, но всё же живых и — если так можно было выразиться — сознательных, покоробила Сергея, отчего он скривил гримасу омерзения. Ком встал поперёк горла. Но с вопросом он всё равно не сдержался:
— Ты зачем пень жрал? Ещё и трухлявый.
Ну всё. Сейчас вспылит. Разорвёт на куски и наполнит своё бездонное брюхо! Сергей уже рефлекторно зажмурился, ожидая выпада упыря. Но ничего. Уши продолжала резать звенящая тишина. Осторожно, неторопливо Сергей приоткрыл сначала один глаз, затем другой. Картинка вокруг не особо поменялась, однако он всё же сумел заметить на лице Серафима ухмылку. За ней последовал глухой смешок.
— Всё да тебе расскажи, Сергий.
— Так ты убьёшь меня? Или нет? Если нет, может, вернёшь меня в Питер? Магией своей…
— Торговаться ты не умеешь.
— А что ты от меня хочешь? Ах…
Резко стало хуже. В глазах на мгновение потемнело. Липкая тьма, пропитанная смрадом ужаса, влилась в голову сквозь них, наполняя всё собой, не давая зрению и сознанию зацепиться хоть за что-то — хотя бы за блеск одной единственной снежинки, что пролетела перед лицом Сергея за секунду до.
Ему нельзя было терять сознание. Не сейчас. Руки жалил мороз сквозь перчатки. Точно животное, он уже стоял на четвереньках, не в силах сохранять вертикальное положение. Последним, что откликнулось в его сознании, стал свежий запах снега, в который он вот-вот рухнет лицом.
***
Собачий холод. Тело пробирало. Необузданные порывы.
Это всё сон? Чёрно-красный сон, в котором не осталось ничего.
Вокруг тьма. Она неприятно багровела. Полосы леса. Стволы деревьев.
Белый снег.
Красный снег.
Неуправляемый сон, наполненный кровью и голодом. Всё изнутри сводило сосущей болью.
Режущий остывшую кожу мороз сменился жгучим теплом. Оно наполняло тело, струилось по жилам, проникало в каждую, казалось, уже окончательно заледеневшую и скукожившуюся клеточку. Сосуды распирало изнутри, мышцы пронзало током.
Яркий свет ударил в глаза, разрезав багряную тьму. Искры сознания устремились к ярким лучам, вырываясь наружу, пытаясь покинуть бездушный мрак.
***
Первым, что Сергей увидел, был фонарь, которым ему светили прямо в глаза. Неприятное жжение дало волю одной простой мысли, возникшей в опустошённой голове, — он всё ещё жив! И только потом Сергей уже смог разглядеть за кругом света перепуганные лица женщины и подростка лет пятнадцати.
— Мужчина, что с вами? — спросила женщина. — Вы ранены? — Она явно глядела на укушенное трупом волка плечо, которое к нараставшему удивлению Сергея, совсем не болело, но коснуться её здоровой конечностью отчего-то ещё не хватало духу.
Сергею хотелось подать голос, сказать хоть слово, но изо рта вырвался только хрип и ещё что-то. Что-то горячее и влажное, не похожее на слюни, если бы они заполняли весь рот. Оно текло по губам и подбородку, такое густое и тягучее.
Проведя по лицу тыльной стороной ладони и взглянув на неё, Сергей с ужасом обнаружил кровь. Глаза в ужасе расширись. Он еле удержался на тут же ставшими ватными ногах.
Желудок скрутило. Колени подкосились, и Сергей снова упал на снег, но теперь его ещё и рвало. Кровью.
Тёмно-красная, почти что чёрная, она пачкала белоснежный свежий снег. Уродливое пятно росло, поглощая белизну.
— Боже мой, — только и смогла сказать испуганная женщина, и это было последнее, что Миллер услышал перед тем, как снова потерять сознание.
