***
— Эй, о чём задумалась? — коллега — женщина лет пятидесяти, — помахала ладошкой прямо у тебя перед носом. Ты встрепенулась, выходя из транса, и, включив телефон, тут же улыбнулась — с экрана блокировки на тебя смотрели два счастливых и влюблённых лица; щеки ваши были измазаны помадой в надежде повторить популярный тренд с двумя половинками одного сердца на коже — Чонин обожал такие милые тренды. — Да так… Просто я рада, что стала смелее. И счастливее. Другая коллега улыбнулась. — И что же делает тебя такой счастливой и смелой? Поделись секретом! А то я в последнее время думаю, что всякое счастье покинуло меня… А ты просто улыбнулась ей, не отвечая на вопрос. Так что же сделало тебя по-настоящему счастливой? Тот день, когда помогла ребёнку и встретила его? Тот же самый день, когда вы вместе пили согревающее какао в уютном кафе, а после долго-долго гуляли по побелевшим улочкам, в надежде когда-нибудь уже наговориться друг с другом? Или в тот день, когда согласилась пойти с ним на ещё одно свидание? А потом на ещё одно? А потом пришла на концерт? Или когда в твоём доме появился милый плюшевый Фоксини, а под чехлом — карточка только твоего айдола? Или в то мгновение, когда, смотря в его глаза, осознала, насколько глубоки и многогранны твои чувства к Яну? Или в тот день, когда он признался тебе в чувствах, а ты, не зная, куда деть себя от счастья, чуть не столкнула вас двоих в лужу, пытаясь поцеловать его. Наверное, в те самые дни, когда сердце твое готово было выпрыгнуть из груди просто от его взгляда на тебя: взгляда красивых раскосых глаз; взгляда, полного любви и нежности; так он смотрел только на две большие страсти в его жизни — на творчество и на тебя. Ты не думала ни о чем, просто доверилась ему и своему собственному сердцу, которое вело тебя по прямой тропинкой из собственных чувств. Жизнь перестала восприниматься, как череда позора, как огромное полотно черного цвета, закрывающее собой весь обзор. Мир окрасился в ярко-розовый, в ярко-желтый, в ярко-зелёный; даже самые обычные цвета начали восприниматься как уютные и комфортные. Однажды парень потащил тебя в парк аттракционов, где проходил сезонный летний фестиваль. По началу ты смущалась как первоклассница, которая впервые пошла с мальчиком в кино, потому что Чонин строго соблюдал все атрибуты романтического свидания — сначала он купил тебе кучу сладостей, на которые только положила глаз; затем вы забежали в маленький магазинчик и купили парные ободки с лисьими ушками (продавщица долго и упорно расспрашивала тебя, где ты нашла такого милого и вежливого парня, прося дать номерок его матери, чтобы позвонить и разузнать, что же нужно делать, чтобы вырастить такого красавца); а потом он вытащил перед тобой план парка аттракционов, где вы обязательно должны были посетить несколько интересных локаций. — Ты так тщательно всё спланировал, — тихонько посмеялась ты, продолжая чувствовать себя смущённой школьницей, хотя вы оба были уже взрослыми людьми. — Я хорошо изучил план фестиваля, — Ян взял тебя за руку. — Итак, сначала на повестке дня дом с привидениями! Идём? — ты крепче обхватила его за руку, ощущая, как целая волна нежности поднялась в твоей душе. Ни к кому раньше ты не испытывала таких ярких чувств, которые буквально душили тебя. Ты давно заметила, что при встречах с Чонином у тебя не возникало никаких трясущихся бабочек в животе, как это было раньше с другими парнями. При встрече с айдолом тебе сразу же становилось спокойно и комфортно; так спокойно, словно вы оба знали друг друга уже целую вечность. Сердце болело, но болело той болью, которой ты искренне радовалась. То было приятно. Комфортно. Нежно. — Кто первый закричит, тот покупает победившему мороженое, — уверенно заявила ты, утягивая его прямиком на порог жуткого дома, где скрипели половицы и сквозняк дул во все щели. Парочка подростков, которая зашла на аттракцион вместе с вами, боязливо жалась к вам — парень очень боялся привидений, а его девушка стойко держала оборону. Ваша ситуация не отличалась совершенно ничем. — Сразу говорю, что буду с клубникой, — самодовольно улыбнулся Ян. — Ну-ну, — посмеялась ты, прекрасно зная, что Чонин будет кричать фальцетом, едва увидит что-то неожиданно страшное — ты пересмотрела все выпуски их шоу, чтобы разузнать про все тонкости его характера. На протяжении всего вашего прохождения, айдол ни разу не выпустил твою руку из своей, иногда сжимая её до такой степени, что боялась даже пошевелиться — вдруг сломает еще твою ладонь своими длинными пальцами. Но ты даже в такой обстановке чувствовала уровень вашего доверия к друг другу: ваши плечи словно примагнитились друг к другу, и даже шаги были вровень. Как и дыхание. Через полчаса ты полностью счастливая ела своё любимое шоколадное мороженое с засахаренными орешками. Чонин недовольно дулся, сидя рядом с тобой на скамейке и ковыряя носком новых кроссовок сырую землю. Мимо шныряли клоуны и ростовые куклы, которые веселили тебя еще больше, а Чонина погружали в ещё большее отчаяние. — Ты же в любом случае купил бы мне мороженое, Инни, — потрепала его за щеку. — Так чего дуешься? — Хан же учил меня не бояться! И вообще… ты первая ойкнула, когда увидела зомби, победительница. — Но я же не верещала так, словно меня режут, — с хитрой ухмылкой повернулась к нему. Чонин закатил глаза и отвернулся, хмыкая. — Ничего не знаю. Ешь мороженое… милашка. Ты хихикнула. Кто бы говорил. — Что у нас дальше по плану? Время с ним всегда пролетало незаметно. Многим казалось, что такая тщательно распланированная жизнь — совсем не предел мечтаний для девушки, встречающейся с таким хорошим парнем. Но ты видела в этой черте его характера свои милые плюсы — например, Чонин всегда знал, в какой ресторан тебя сводить или во сколько тебя нужно забрать с работы, чтобы успеть вдоволь погулять. У Яна была отличная память, словно он вел маленький ежедневник у себя в голове: он помнил, какое кафе с токпокки твоё любимое; наизусть знал запах любимого парфюма и всегда покупал нужный, когда узнавал, что он закончился; знал и о том, на что у тебя аллергия; чутко относился к темам, на которые не любишь разговаривать. — Смотри! — ты резко потянула его за рукав зеленой куртки к маленькому ларьку, где сидела милая старушка и продавала самодельные украшения. У Чонина сразу разбежались глаза — ты знала, насколько глубока его любовь к самым разным безделушкам. — Давай купим парные, — Ян показал тебе на два красных браслета с ярким чёрным камнем. — Красная нить символизирует единение двух душ, — улыбаясь, сказала бабушка. Ты покраснела. — Хотите купить? — Да! — не успела ты вытащить наличку, Чонин моментально расплатился с бабушкой сам. Ты неуютно заёрзала — иногда тебе казалось, что он тратит на тебя слишком много денег; Чонин же всегда отшучивался, что ради этого он так усердно работает. Твои щёки покраснели ещё пуще, когда парень аккуратно завязал тебе красивый браслет на запястье. Его руки всегда были на удивление тёплыми и мягкими, а прикосновения очень нежными; словно даже так показывал, насколько сильно он любит тебя. — Постой, — остановила его, когда айдол хотел самостоятельно завязать и свой браслет. — Я сама, — осторожно взяла браслет за концы и повязала так же аккуратно, как и он твой; показала то, насколько он дорог тебе. Пару секунд вы молчали, почему-то покраснев, словно маленькие дети. — Не бойся просить помощи, Инни, — тихонько прошептала ты, надеясь, что он услышит. Ян неловко улыбнулся и ты заметила, как покраснел у него кончик остренького носа — верный признак того, что снова застеснялся. Внешне Чонин мог сколько угодно храбриться и казаться самым суровым в мире, ты же знала — на самом деле, несмотря на внутреннюю силу его характера, он очень сентиментальный. — Я веду себя, как влюбленный школьник… — недовольно пробурчал айдол, беря тебя за руку. Ты захихикала. — Я тоже веду себя, как влюбленная школьница, — засмеялась. Невдалеке увидела большое скопление людей, услышала громкую музыку и заметила яркий свет — верный признак того, что фестиваль подходит к концу и люди лениво стекаются к сцене, чтобы послушать концерт. — Идем на концерт? — Но… — концерт в его планы никак не входил, поэтому на пару секунд парень впал в ступор. Ты, засмеявшись, покачала головой и потянула его в сторону толпы. — Иногда нужно проявить немного спонтанности, Инни. Скажи, что было бы, если бы я как обычно успела на свой автобус, а ты не пошёл той дорогой? Чонин молча обхватил твою руку и последовал за тобой, не сказав ни слова и о чем-то задумавшись. Люди были так заинтересованы концертом, что не обращали на вас никакого внимания, поэтому ты могла не беспокоиться, что Яна сожрут с потрохами фанаты, едва увидят его. Но народу было настолько много, что протолкнуться к сцене у вас не вышло и пришлось обосноваться под увесистыми ветвями старого дуба вместе с другой парочкой, которая была слишком увлечена друг другом, чтобы хотя бы один раз посмотреть на вас. — Концерт уже заканчивается, — грустно сообщила ты, громко щелкая пальцами — становилось прохладнее с каждой секундой. — Да и отсюда почти ничего не слышно… Пару секунд Чонин длинным взглядом смотрел на сцену, провожая уходящего солиста, а затем тихонько улыбнулся чему-то своему и начал смотреть на тебя длинным, внимательным взглядом. — Что? — Да так… Хочешь, у нас будет свой личный маленький концерт? — он прокашлялся, провожая взглядом ещё и парочку, которая за неимением должной романтической атмосферы, удалилась есть свежие корн-доги, чтобы не мешать вам наслаждаться вечером и компанией друг друга. — Но тут люди… — неловко заерзала ты. На самом деле не могла признаться, что его голос заставляет тебя и твою душу трепетать от счастья; такого чарующего тембра ты не встречала ни у кого. Чонин легко улыбнулся тебе, и ты услышала песню, которую он выпускать не торопился. Песню, которая была создана словно бы для тебя и только для тебя; песню, которую он писал словно бы сердцем и душой; песня, которую пел так, будто бы каждое слово было обмазано мёдом и посыпано стружками нежности; песню, в которой он в каждой строчке признавался тебе в любви. И сердце твоё отвечало на эти чувства так, как никому и никогда раньше. А затем он начал петь твою любимую песню. Голос его струился так нежно и трепетно, что ты чувствовала, как всё тело словно бы объяла странно-сладкая дрожь. Славный ветерок слегка трепал его и без того растрепанные смоляные волосы, а раскосые глаза отражали десятки ярких огней фестиваля. Песня выходила медленной струёй, доходила до тебя и сражала наповал; голос Яна обнимал тебя так же нежно и тихонько, как и он сам; не хотелось ничего другого, не хотелось никого другого. Отец как-то сказал тебе, что настоящая любовь — это смотреть в глаза любимого человека, и в глубине находить себя и только себя, и никого больше. И сейчас, смотря в его глаза, ты видела себя — счастливую, с заляпанной кофтой, потому что пролила на себя немного чая, с горящими глазами и улыбкой до ушей. С ним ты забывала про все свои неприятности, неудачная интрижка с Чонхёном давно выветрилась из твоей головы, как будто ничего этого и не было. Словно ты встречалась с Чонином уже целую вечность, словно много-много лет прошло с вашей первой встрече в той затхлой подворотне, когда он помог тебе и Сончолю, показав, что макнэ группы — это не всегда милый мальчик; иногда это зрелый и ответственный парень, который может и будет брать на себя многое. Ты знала его, как облупленного, знала его привычки так, что могла бы сдать целый экзамен, если бы попросили; знала, что он жмурится от солнца по утрам, поэтому ты всегда закрывала лучики ладошками, а он смеялся; знала, что встаёт он рано, но иногда устаёт так, что ходит всё утро сонный и полностью неготовый к коммуникации, поэтому самое верное лекарство — это лёгкий поцелуй в щёку; знала, что только тебе разрешается декорировать его волосы и поэтому тебе очень нравится заплетать ему косички и украшать прически заколками; знала, что он хорошо готовит, а потому и лихо заправляет на вашей кухне; знала, что он чертовски приятно пахнет и открыто пользуется этим, чтобы украсть у тебя еще парочку нежных поцелуев; знала, что ему нравится покупать приятные мелочи для тебя; знала, что вы постоянно из-за этого в шутку ссоритесь, а потом тут же миритесь; и знала, что вы оба любите друг друга просто до одури и даже если весь мир будет против ваших отношений — вы справитесь и покажите им всем, чего стоит настоящая любовь. Незаметно для себя взяла его за руку, начиная неумело и тихо подпевать его голосу, который звучал всё тише и тише, и наконец совсем затих. Ты выдохнула, даже не зная, что и сказать — каждый раз, когда Чонин пел, ты чувствовала себя на вершине мира, чувствовала, что готова сию же секунду обнять его и зацеловать до смерти. Настолько сильно ты им восхищалась, настолько сильно понимала, сколько сил он вложил в себя и свои способности, сколько сил он тратит ежедневно и как выкладывается на тренировках и занятиях. — Ну что, идём? — он встал и весело улыбнулся тебе, как улыбался всегда до этого — искренне и радостно. — Идём, — вложила его руку в свою и улыбнулась ещё шире.***
Время летело быстро, мама знала о твоих отношениях и уже непрозрачно намекала на свадьбу с таким милым и знаменитым молодым человеком, но ты боялась этих разговоров как огня. Коллеги на работе сеяли смуту своими слухами да разговорами — кто-то разводился в этом году с любовью всей своей жизни, кто-то бросал парня, кого-то бросили, кто-то вообще торжественно давал обет безбрачия перед всей честной аудиторией компании. Твоя тревожность брала вверх с каждым днем, но Чонин действовал на тебя, как самое сильное в мире успокоительное. Ваши парные браслеты, его милые записочки по утрам, ваша готовка токпокки под джаз в десять вечера, долгие разговоры обо всём по ночам, и также же долгие поцелуи на диване под старые японские фильмы — всё это заставляло тебя чувствовать себя любимой. Ты прекрасно понимала, что период влюбленности уже давным-давно прошел, уступив свое место зрелому чувству крепкой любви. Вам было комфортно вместе молчать, когда шел дождь и хотелось почитать книги в тишине; комфортно вместе кричать на аттракционах, когда Чонин клялся, что ноги его больше не будет на американских горках; комфортно ворчать на героев дурацкого фильма; комфортно хохотать с его неловких интервью и смешных моментов со съёмок; комфортно просто жить вместе, зная, что ваши отношения — самое крепкое, что только может быть в мире; комфортно… «С кем первый снег встретишь, с тем жизнь и проведешь», — раздался в голове хриплый и добрый голос бабушки. Ты плотнее укуталась в привычный зелёный шарф и улыбнулась, наблюдая, как крупные снежинки плавно ложатся на спины спешащих на работу трудоголиков и опаздывающих в школу ребят. Они были такими суетливыми, как и ты когда-то. Суетливыми, полными праведной ненависти к опаздывающим автобусам, неработающим будильникам и пьяницам в подворотнях. Хмыкаешь, не веря, что и сама была такой. Пока не увидела его. Не услышала его голос. Вы встретились, когда пошел первый снег; когда тебе казалось, что весь мир настроен против тебя, а жизнь катится под откос; когда ты была готова вот-вот расплакаться от страха и паники; когда готова была разреветься от разбитого сердца. Он утёр твои слезы своей теплой рукой, склеил осколки и подарил тебе то, от чего ты открещивалась всю свою жизнь — счастье, покой и любовь. Закрываешь глаза и аккуратно вдыхаешь полные легкие прохладного воздуха, позволяя голове освободиться, отпустить все тревоги вместе с холодом наступающей зимы. Новой зимы. Тихонько улыбаешься и про себя судьбе загадываешь открыть глаза и увидеть перед собой человека, с которым проведешь всю свою жизнь; человека, который сделает твою жизнь счастливее; человека, с которым у вас всё будет хорошо. Жмуришься и… — Долго ждала? Открываешь и улыбаешься. Щеки Чонина раскраснелись от легкого морозца, кончик носа занемел и тоже слегка порозовел, а сам айдол переминался с ноги на ногу, потому что опять долго провозился в общежитии, выбирая, что надеть на ваше свидание, чтобы не замерзнуть и выглядеть хорошо перед тобой. Глаза его улыбаются и искрятся миллионом звездочек и снежинок, которые мягко таят на его смоляных волосах. — Не очень, — он возвращает тебе улыбку. И всё-таки выглядит он действительно хорошо. Обнимает, и в нос тебе врезается свежий запах его нового шампуня. Прикрываешь глаза. Сладко. Смыкаешь руки на дли секунд у него за спиной на черной куртке сильнее, про себя молясь, чтобы этот момент продолжался как минимум еще минутку, а как максимум — вечность. Но тут он незаметно переплетает ваши пальцы вместе, что аж больно становится. Потому что в этот первый снег Чонин снова пришел, чтобы снова крепко обнять тебя и заставить сердце петь — его голосом. И придёт в следующий раз обязательно. И ещё миллионы миллиарды раз.