Обережка

      Дуновение ветерка ощущалось кожей, уши улавливали какие-то звуки, казавшиеся отдалёнными, а под ногами отчётливо что-то ощущалось. Но несмотря на то, что я больше не летела «в неизвестность» глаза открывать не хотелось. Да и зачем, ха-ха? Ведь всё виденное и слышанное мной до этого — просто бред воспалённого воображения! Я это точно знаю. И пока ещё не готова взглянуть вокруг себя и признать себя сумасшедшей, не готова… Однако такое моё состояние всё-таки не продлилось долго.       — Гав… гав… у-у-у… — подала голос Кья на моих руках, то ли призывая к чему-то, то ли испугано повизгивая. Ей однозначно надоело, что её так долго держат навесу и выразила свою позицию она достаточно явно, подкрепив затем её явными попытками вырваться.       Тут-то и пришлось открыть глаза — опустить взгляд туда, где стояла, и заметив, что под подошвами стелется чей-то газон, на автомате опустить питомицу на траву, перехватывая поудобнее поводок.       А в виденное вокруг по-прежнему не верилось…       Но пришлось поверить.       Медленно и осторожно вертела головой в разные стороны, надеясь, что все эти зрительные галлюцинации вот-вот рассеются. Но они были слишком реальными, и ничего не исчезло, зато я огляделась.       Чья-то скошенная не так давно травка, на которой мы с Кирюхой варварски стояли ногами и лапами, располагалась прямо перед огромным массивным двухэтажным домом. На первый взгляд, здание казалось крепким, не вызывавшим никаких подозрений, и мне всё было непонятно, как оно может олицетворять собой тот мир, куда меня, судя по всему занесло. Но стоило лишь приглядеться внимательнее — и противный холодок пробежал вдоль позвоночника… Дом выглядел либо так, словно его оставляли в жуткой спешке, либо так… словно в него ломился кто-то. Когда-то, вероятно, это здание было красавцем, не стеснявшемся своей красоты, но сейчас настали другие времена… Выбитые окна, покосившиеся рамы, вымазанные грязью стены, растоптанная насмерть кем-то дорожка перед самым крыльцом, свороченный вбок почтовый ящик, расколотый почему-то пополам… На меня свысока подслеповато щурился уже не красавец-домина, а — подслеповатый и потрёпанный жизнью калека, не пытавшийся сохранить былое величие, а просто доживающий последние года…       В горле отчего-то встал противный комок, а каждая клеточка наполнилась жалостью к этому дому, хоть я и понимала, что ему не может быть больно и он не живой. Но всё равно было как-то не по себе. Может потому, что я слишком отчётливо представила то, как тут всё могло выглядеть совсем недавно? Новенький дом, широко распахнувший свои гостеприимные двери для входящих, множество людей-гостей, пришедших к щедрым соседям, чтобы отлично провести летний день… на этом самом газоне, смеясь бегают детишки и какой-нибудь пёс… Низенький, но крепкий хозяин дома, покровительственно улыбаясь, выносит на веранду бутылочку вина и бокалы… за ним спешит его миловидная жена, позабывшая снять фартук, и несёт тарелки, столовые приборы и подносы для будущей посиделки на свежем воздухе… Кто-то из гостей активно помогает сделать всё быстрее, а кто-то просто, поддавшись атмосфере, улыбается или делает внушение ребятишкам, чтобы не носились так и «не мучали собаку!»… И всё: и дом, и люди, и собака отогреваются в лучах летнего солнца, всем хорошо. А великан-дом, старчески улыбаясь чуть облупившейся штукатуркой на своих стенах, и подмигивая приоткрытыми окнами, покровительственно смотрит на своих жильцов — людей и четырёхглавого зверя, зная, что позаботится о них пока они сами этого хотят, и живя — пока живут они…       … В крепко сжатую от напряжения ладонь ткнулся влажный розовенький носик — Кирка напомнила о себе, увидев, что я замерла.       Опустив взгляд, я встретилась с карими глазами любимицы, и присев на корточки потрепала её по холке. Успокаивая и её, и себя.       — Надо понять, Кир, что делать дальше, — едва слышно прошептала, оглядывая целиком «вымершую» длинную улицу с широкой проезжей частью по бокам которой шли ряды вот таких вот осиротевших домов.       Положение выходило, честно сказать, плачевным. Даже в плане имеющихся у меня вещей: здесь светило солнце, а у меня на плечах по-прежнему висел яркий дождевик, хотя уже даже в куртке было жарко. Рюкзак остался дома. В кармане нашёлся телефон, но включить его мне не удалось: то ли зарядка села, то ли не существовало интерне-сити между разными мирами и реальностями.       Учитывая всё это, я теперь смотрела по сторонам ещё и с той целью, чтобы найти что-то, что могло пригодится в дальнейшем… Сомнения в реальности происходящего ещё были. Но увидев развевающийся по ветру яркий флаг, никак не похожий на тот, что встречается всюду в моей стране, я обречённо убедилась, что да, это — Америка, и судя по всему, что я пока здесь вижу, я действительно попала в «Ходячих».       Улица, на которой я оказалась изначально, лишь в самом своём начале была более-менее чистой и опрятной — чем дальше вглубь района я шла, тем чаще находила кучи мусора, грязи… а позднее — клочья одежды и… кровь. Но самих кусачих пока видно не было, и это продолжалось так долго, что в какой-то момент, глядя на летнюю природу, стало казаться, что никакой зомбиапокалипсис тут не наступил…       Стремясь облегчить себе жизнь, куртку я уже давно обвязала вокруг пояса. Дождевик хотела просто выбросить, но Кира вцепилась в него зубками, упрямо не отдавала и я решила, что не стану отнимать. В конце концов, не помню, чтобы кто-то говорил, что мертвецы различают цвета.       Я не знала, что делать и куда отправится. Если обладатель того грозного голоса был серьёзен (хотя, какие уж тут шутки?), то нужно отыскать группу Рика Греймса, ну или для начала — его самого. Но мне было неизвестно точно ли я попала в самый первый сезон, да и вопрос об лично моём местоположении оставался открытым. И даже, если неизвестный «Некто» просто прикололся насчёт моей особой роли в этом мире, то всё равно я пока не видела никакой возможности отсюда выбраться. Абсолютно никакой       Кирка бежала впереди меня — вся напряжённая, с прижатыми к голове ушами, подрагивающим тельцем — и я вдруг услышала её какое-то жалобное подвывание. Холодея, подняла голову, посмотрев вперёд. Дорожное покрытие впереди было тёмно-бардовым от крови, всюду валялись клочки грязной ткани, а дальше… были самые настоящие куски мяса.       Всё это перемешалось в одно буро-красное месиво, ото всего этого шло отвратительное зловонье…       У меня на мгновение потемнело в глазах… Одно — видеть такое, глядя в экран телевизора, и совсем другое — вживую.       Рвотный позыв не заставил себя ждать, но пришлось приблизиться ближе — хотя бы для того, чтобы отогнать собаку, которая, согласно своей животной логике, нашла всё это крайне интересным и занимательным.       — Кира, фу, — дёрнула я на себя поводок, присаживаясь на одно колено и привлекая борзую к себе. — Не надо…       Замолкла на полуслове. Потому что увидела чуть в отдалении, на бордюре, синий рюкзачок, вроде того, что был у меня. Руки тотчас предательски заныли, намекая, что эта вещь обязательно понадобится. Не торопясь и отмеряя каждый свой шаг, «по дуге» обошла место недавней расправы, стараясь не вдыхать спёртый трупный воздух. Подняла рюкзак. Он оказался не пустой. Расстегнула молнию, внутри — бутылка минералки, солнечные очки, какой-то браслет и… комиксы с героями Marvel на обложке.       И опять внутри что-то неприятно заныло.             «Может, ребёнок просто потерял этот рюкзак, когда убегал?..» — мелькнула обнадёживающая мысль в мозгу. Но слабая-слабая и тихая.       Выяснять я, понятное дело, ничего не стала, да и как? Вокруг — ни души. Находку забрала, привычно закинув на плечо, правда с бутылкой пришлось расстаться, потому что вода оказалась отвратительнейшей на вкус.       Мы двинулись дальше, и лямка рюкзачка неприятно оттягивала плечо…       Первое, чем я справедливо озадачилась, было нахождение оружия. С этим тоже пришлось повозиться, но в конечном счёте мною была найдена вполне себе подходящая бейсбольная бита… О том, что я скорее всего и удар-то правильно не нанесу, я старалась пока не задумываться.       Нужно было найти карту местности. Электричества, разумеется, не было, поэтому рассчитывать на GPS не приходилось. Можно было поискать нужное мне в первом попавшемся доме, но я всё же не рискнула туда соваться: совершать марш-бросок от ходячей смерти возможно, если есть где разбежаться, но у меня точно не будет шансов, если кусачие застигнут меня в замкнутом пространстве.       Надо было подумать ещё и о транспорте на будущее — не пешком же потом шерифа догонять? И отвлечься на эту задачу хотелось неимоверно — чтобы только не думать о том, что ради карты, видимо, придётся пойти на огромный риск… Но транспорт всё же — задача второстепенная, как ни крути.       Над этим всем я ломала себе мозги, надвигая на глаза найденную кепку и шарахаясь от любого шума, но вскоре верх одержали насущные дела. Жутко хотелось есть, пить и отдохнуть. И с этим тоже надо было что-то делать. Вода нашлась неожиданно и сама собой — Кья в азарте игры прогрызла лежавший на земле шланг, выпустив наружу струю удивительно холодной воды. Удалось умыться и намочить затылок, чтобы уменьшить усиливающуюся головную боль, а самое главное — утолить жажду…       С едой было намного сложнее, но её нужно было добыть во что бы то ни стало, я это сознавала: пока не наступил тот момент, что обессилев, я просто не смогу ничего искать… Поиски продолжались долго, но вот, наконец, Кира «взяла след», устремившись куда-то с небывалой энергией и рвением.       Обогнув следом за ней угол очередного дома, я вдруг увидела Их.       Троих. Еле стоящих на своих ногах-ходулях. Покачивающихся из стороны в сторону. Громко постанывающих, издающих странные щёлкающие звуки.       Они окопались на огромной веранде перед очередным домом. Вокруг них царил подобающий жуткий бардак. Двое — неподвижно стояли, нервозно подрагивая конечностями, третий — ползал около крыльца, безуспешно пытаясь взобраться по ступенькам. Я говорю «ползал», потому что у него напрочь отсутствовали ноги и весь пояс нижних конечностей, словно ему их просто оторвало…       Круглыми от ужаса и отвращения глазами я смотрела на всё это, прижимая к себе Кирюху и боясь издать хоть звук. Чуть погодя поняла, что так привлекло питомицу — кусачие перевернули напрочь стоявший среди газона мангал и там, очевидно, осталось мясо (во всяком случае, судя по активности собачки, приходилось надеяться на это). Дверь дома была распахнута и протяжно скрипела от порывов ветра, а на пороге тихо перекатывались туда-сюда какие-то банки.       И опять воображение услужливо воссоздало картину того, что здесь могло произойти. Возможно люди, живущие здесь, не сразу поняли почему город охватила паника. Может быть, хозяин дома в тот момент вообще был на улице — собирался жарить шашлыки… Вот он слышит крики, поворачивает голову, застывает… А вот его жена, — открыв дверь, выходит, неся в руках что-то… а потом…       Я зажмурилась. Потрясла головой. Почувствовала опять прикосновение влажного язычка — собака лизала мне подбородок, при этом пытаясь вырваться. Не глядя, погладила её. Открыла глаза. Это лишь догадки, фантазии. А правды не узнать. Да и не надо. Теперь тут уже всё равно никого нет, да… А вот мне хочется есть… Нужно сосредоточится на этом.       В самом деле, ситуация была выигрышная: веранда — не дом, стен нет, преград тоже, в любой момент можно развернуться на сто восемьдесят и рвануть прочь. Однозначно такой шанс упускать не стоит. Но вот что делать с мертвецами. Мысль пришла внезапная и удачная: нужно что-то бросить, чтобы заставить их поплестись в сторону звука! Да, но вот все ли они уйдут? Уж явно не тот, что у ступенек корчится. Что с ним делать? Неужели убить?!       Тут я даже мысленно обругала себя за мягкотелость.       Конечно, убить, Вика, а что ещё предлагаешь делать?! Не танцевать же с ним!       Глубоко вздохнула. Ладно, убить. С этим разобрались. Но как именно?       Так у тебя же бита в руке, пустоголовая!       Внутренний голос возмущался праведно: в самом деле — всё логично.       Я опустила взгляд на биту. В том, что она выдержит удар о череп, я не сомневалась, но хватит ли этого? А если нет? Судя по сюжету сериала ходячие довольно-таки крепкие и даже удары по черепу их не сразу устраняют.       И опять нашептал ответ голос внутри, отвечающий за выживание.       А ты с одного удара. Вспомни, как с папой камешки в воду бросала — размахнись хорошенько, но не пытайся что-то отбросить, а перпендикулярно обрушь удар! Если не получится, то ещё раз бей, и ещё раз…       Внутри всё дрожало, да и вообще было мерзко, но вариантов других я не видела. Тихонько развязала узел, чтобы оставить куртку на земле, уверенная, что она только движения будет сковывать. Пошарила рукой и нащупала увесистый кусок дорожного покрытия. Потом задумалась — и затем незаметно обмотала конец поводка вокруг подобия уцелевшего забора. Выдохнула и швырнула то, что было у меня в руках. Раздался звук падения, показавшийся неимоверно громким. Дёрнулись не только кусачие, но и Кира. Я обхватила её головку руками, заглянула во влажные глаза.       — Жди здесь, умоляю, — прошептала, быстро чмокнула питомицу в рыжую макушку и бросилась на веранду.       Как и предполагалось, двое мертвецов уже вразвалочку ковыляли в заданном направлении. Третий по-моему, тоже дёрнулся, но спустя секунду опять переключился на не дававшийся ему подъём. Вблизи он оказался ещё более отвратительным — с абсолютно лысой башкой, выпученными глазами, перекошенным ртом, кожей полной волдырей и болячек… А ещё у него напрочь отсутствовал нос — в чём я наглядно убедилась, приблизившись ближе…       Ускорила шаг, удерживая во вспотевших ладонях своё оружие. Почему-то казалось важным, чтобы он меня не увидел.       Словно я всё-таки совершаю убийство…       Как глупо и как по-людски…       — Ш-ш-ш… хр-р-р-х… — издавая непонятные звуки, извивался ходячий-ползающий, разевая рот как собака.       

Замах — удар — хруст

.       Он даже не понял, что произошло — так и застыл, лёжа подобием щеки на первой ступеньке, вывалив наружу язык и выкатив глаза… скорчился и замер…       …Бита выпала из моих рук, но я не слышала звука её падения. Организм хотел прочиститься и удерживать этот позыв становилось всё сложнее. Но времени не было, я отчётливо понимала: двое других мертвецов проворнее и мне с ними не справится…       Поэтому, перескочив через труп, схватила рукой эти непонятные банки, метнулась было к мангалу, но тут…       — Ргав, ргав, ргав!.. — Кира надрывала голосовые связки, и я даже видела её нервно дрожащие ушки. Только не это!       Оторвала взгляд от собачьего силуэта, потому что зафиксировала движение справа — вальяжно и медленно, но угрожающе свистя, возвращались двое обманутых мертвеца, ещё более неуравновешенные, чем прежде!       Скорость их ходьбы и расстояние, нас разделявшее, позволяло — я могла успеть ещё поискать еду и даже обшарить коридор дома, потому что меня они не видели. Но они видели и слышали Кирюху, которая к тому же, не могла удрать. А я не могла её потерять ради сомнительного «джекпота»…       Приняв решение и зажав банки под-мышкой, рванулась прочь от веранды, уже тогда с отчаянием сознавая, что не успею отвязать поводок. Однако моя милая питомица взяла дело в свои лапы: в отчаянном рывке вперёд, она нечаянно отцепила поводок от ошейника, захлебнулась своим же рыком, и подпрыгнув, освободилась!       — Кира, беги! Вперёд!!! — срывая голос заорала я, понимая, что бравада, с какой она отплясывает в четырёх шагах от кусачих, будет стоить ей жизни.       Собаченька меня услышала, а потом и увидела — обернулась, замерев и подогнув одну изящную рыженькую лапку.       Меня пробила дрожь ужаса при мысли, что это промедление может стоить ей жизни. Но в этот момент ближайшей кусачий, разинув отвратительную пасть, что-то проскрежетал, потянув вперёд свои безобразные ручищи — и Кья мгновенно отпрянула, развернулась и бросилась по проезжей части вперёд с такой скоростью, которая доказывала её непосредственную принадлежность к борзым…       Мне оставалось лишь тупо наблюдать за тем, как рыженькая пружинка удаляется всё дальше, и ветер уносит топоток её лапок.       …Как я убегала от своих отвратительных преследователей, я честно говоря, смогла вспомнить только спустя двадцать минут — отсиживаясь в разрушенном покосившемся гараже и слушая клацанье собственных зубов… В банках обнаружились солёные огурцы. Ещё недавно голод убивал меня изнутри, но после исчезновения Кирки я не могла заставить себя проглотить и кусочка. Но поела, пересилив себя и понимая, что мне нужны силы.       А потом сидела ещё с полчаса, пытаясь осознать происходящее. Было до страшно одиноко, но выходить и орать на всю улицу, зовя Кирюху, я не могла — это бы просто привлекло ко мне всех ходячих в округе. Поэтому оставалось только молча плакать, размазывая слёзы по щекам и глотая солёную влагу… Мысль о том, что я осталась без всего оружия, ударила в голову неожиданно. И я даже замерла, понимая, что мне скорее всего конец. Даже до вечера, наверное, не дотяну.       «Будь оптимисткой, Вика!», — мысленно заметила я самой себе. — «На самоубийцу ты не похожа, а раз хочешь прожить ещё хоть один день, то до наступления темноты найдёшь укрытие. И никаких упаднических мыслей!.. А позже двинешься в путь.» Это куда же, интересно? На деревню несуществующего дедушки?..       Внутренний голос ехидничал бессовестно, но во многом был прав: я даже не знала в каком направлении идти. А без этой информации мне ни Рика, ни его группу не отыскать.       Подняв голову, устало посмотрела в широкую щель в двери гаража. Небо только-только стало приобретать закатные оттенки, в запасе был минимум час. Рискнуть, нет?..       Осторожно выбравшись из своего укрытия, я тотчас пожалела, что накануне рассталась с курткой.       Всё-таки какая же я дура. Неприспособленная, недальновидная, непригодная к выживанию! Злость на саму себя нахлынула волной, заставив скрежетнуть зубами и сжать кулаки, позволив ногтям впиться в кожу ладоней.       Наверное, я бы ещё какое-то время занималась бы самобичеванием, если бы характерный гортанный свист, свидетельствующий о приближении ходячих, не заставил встрепенуться и тотчас, упав на четвереньки, укрыться за ближайшим перевёрнутым мусорным баком. Улица, насколько хватало взгляда, была абсолютно пуста, но звук никуда не исчез и не растворился — значит кусачие всё же были где-то поблизости… Любому ясно, что в стычке с мертвецами мне сейчас не выжить. Поэтому приходилось передвигаться ползком и не шуметь. Благо, знала куда и для чего ползу. Дело в том, что ещё днём я увидела приблизительно в квартале отсюда вышку. Она накренилась и не выглядела сильно благонадёжной, но была самым высоким зданием на несколько километров вокруг. И если я хотела понять, где я и куда мне двигаться, надо было взглянуть на всё сверху, с возвышения.       Весь вечер мне, как ни странно, фартило: кусачие не попадались, а в одной из разбитых машин на видном месте я нашла чей-то блокнот и огрызок карандаша. Это несколько подняло мне настроение, хотя, неприятные мысли продолжали держать в напряжении.       Когда до вышки осталась всего улица, я-таки на них напоролась. Ну естественно! Не может же мне вечно вести!..       Отвратительными марионетками без ниточек они бродили, спотыкаясь, рыча и шатаясь. И на этот раз их было много. Но тут к счастью, сыграл свою роль полученный днём опыт — и запустив со всего маху обломком кирпича в противоположенную от себя сторону, я выиграла время, бросившись прямо через дорогу, где укрылась в каком-то пышном кусту. Отдышалась и оглянулась — теперь от вышки меня отделяло примерно десять шагов…       О том, как я забиралась наверх, лучше даже не рассказывать и не вспоминать! Без чётное количество раз мне казалось, что «вот сейчас-то я и упаду» и «это и будет мой конец…». Именно на этот подъём я потратила минут двадцать, если не больше — и когда добралась до вершины, то небо над моей головой по-вечернему потемнело, а от холода сводило конечности. Сложнее всего было на последних метрах подъёма: метал здесь местами весь искорёжился, погнулся, и к тому моменту как я взобралась, кожа на руках была содрана до крови.       — Чё-ёрт… больно однако, — прошипела и перехватила скользкими пальцами блокнот.       Вообще, всё это было не менее рискованно, чем если бы мне вздумалось прогуливаться под носом у ходячих: с такой высоты свалишься — костей не соберёшь уж точно, да и вся конструкция вышки оказалась и в самом деле неустойчивой и еле-еле выдерживала мой вес. Но иного варианта просто не было, и приходилось сосредоточиться, чтобы просто закончить всё быстрее. Скорчившись и будучи напряжённой до крайности, я, оперившись спиной в хлипкую оградку, идущую вокруг верхнего яруса вышки, старательно срисовывала всё, что видела.       Аж кончик языка изо рта высовывала.       Ну, тут тоже без сложностей не обошлось, потому что художник из меня от слова «худо» и никак иначе, а мне с помощью этих схематичных каракуль предстояло ориентироваться. К этому нужно было прибавить тот факт, что никакого подобия на ластик не было… В общем, наверное, я бы в конечном счёте просто развела бы грязь на и без того пожелтевших страницах, — если бы карандаш, уставший потакать моим жалким художественным потугам, вдруг со щелчком не переломился.       Всё.       Несколько секунд я тупо смотрела на оставшийся у меня в руке огрызок, потом с отчётливой ясностью ощутила, что физически плохо стою на ногах и решила, что и в самом деле пора спускаться… Ну что сказать? Карта была нарисована весьма и весьма условно, но это было уже что-то. Во всяком случае, мне теперь точно было известно направление, в котором нужно двигаться, чтобы хотя бы пройти по следам Рика…       А значит — не всё ещё потеряно.