***
- Это большая редкость вообще среди экстрасенсов - именно дружеские отношения. - В смысле редкость - дружеские отношения? Ты что, притворяешься, когда дружишь со мной? - Нет, вот у нас это - большая редкость.
Слова Саши согревают её. Посреди океана ненависти, в который её, как единственную выжившую после кораблекрушения, вынесло это шоу (и твой характер, Марьяна, будем уж честны), слышать, что у тебя есть друг, звучит как опора под ногами. Гецати со своего места в полукруге молча ненавидит это чертово шепсовское "нас". Ладонь, что он держит в кармане брюк, сжимается в кулак, когда внутри провидца поднимается волна бессильной злости - слышать подобные слова про Романову с кем-либо оказывается чертовски больно. Чувство, будто он теряет её, хотя они по-прежнему не вместе, сжирает его заживо. Сводит с ума.Тебе и правда пора подлечить нервишки, да, Костя?
***
- Говори прямо. Чего ты извиваешься то? Скажи - я сильнее Лины. Потому что это будет правда.
Марьяна давит. Но вовсе не из-за стервозного характера. Просто хочет услышать правду. К концу подходит восьмая неделя битвы, и она уже порядком подустала от завуалированности настоящих отношений и чувств её соперников. От лицемерия, на самом деле, устала. Её игры не в счёт - там никогда не бывает ни лжи, ни обмана (лишь поиск границ, да проверка на прочность и честность). На фоне её собственного самокопания - чувства к Гецати, поиск внутренних опор, ненависть хейтеров - вся эта искусственность надетых для съемок масок, за которыми порой прячется кто-то совсем далекий от своего экранного образа, лишь добавляет веса её усталости.***
Когда они разворачивают фотографию Лины оценками вперед - очередь Марьяны следует за Череватым. После его "десятки" её "единица" выглядит, пожалуй, особенно жестокой. Ебать какой контраст, - выговаривает Влад, шушукаясь с рядом стоящей Райдос, в качестве поддержки поставившей Джебисашвили "восемь".- Я обосную. Человек не прошел испытание, что мне поставить еще? - Тебя еще не спрашивали.
Вот и наступает момент, когда трескается всегда добренькая маска Лины. Расходится невидимыми глазу сухими трещинами по искаженному натянутой улыбкой лицу. Мнения остальных, как обычно, расходятся - старший Шепс сегодня с Марьяной соглашается, в то время как Гецати оказывается в группе сочувствующих "восьмерками" Райдос и Надежды Эдуардовны.- Испытание не пройдено. Самое главное для мага, экстрасенса - убрать полностью свою личность, свои эмоции. Она туда пришла как экстрасенс, чтобы помочь. Это все равно, что хирург пошел бы в операционную, увидел разверстую плоть, начал рыдать с состраданием, роняя свои сопли в открытую рану. Кому от этого хорошо? Людей разбередила, мало что сказала, ушла.
По правде сказать, метафора (опять медицинская? да у тебя, Романова, гиперфиксация на одном конкретном аланском провидце! и это возможно не лечится...) крайне удачная. Марьяна подумывает, что может быть в этот раз Гецати с ней согласится. Если и так, вслух он это не признает. В то же время Джебисашвили в поиске защиты шепотом подначивает рядом стоящего Олега (Кто обещал её нахуй послать?). Тот, умудрившись проявить чудеса дипломатии, сдерживая разгорающийся скандал, тормозит её, давая Романовой мысль закончить. Пока Виктория выражает уважение Лине за честность и тот факт, что нашла в себе силы вернуться на общую встречу, Гецати дарит ей "восемь" в качестве поддержки за эмоциональность, а Шевченко восхищается искренностью и любовью к дочери, Марьяне кажется, что мир сошел с ума...- А у нас правила как-то изменились? Мы теперь оцениваем любовь к родственникам? Я просто пропустила.
У Марьяны самой есть любимая и единственная дочь, в которой она души не чает, но шаманка откровенно не понимает, что происходит.- Называется мы играем в игру "как трудно быть честным". Честные огребают всегда. И никто им не сочувствует. Это удивление.
- А какая версия то у неё? Почему убили? Она разве сказала - кто, почему, когда? Это и называется версия, и её не было.
После очередной сошедшей в результате её решения лавины, в течение тех пяти минут, что Башаров дает всем на передышку, сидя на подоконнике у витражного окна с Владом рядом в качестве жилетки и психолога (его собственная вспышка негодования проходит так же быстро, как и возникла), помогающим унять ей приступ разочарования в субъективности оценок, она по-прежнему считает, что все сделала правильно. Риск роста хейта за подобные решения её уже не пугает (сложно представить, что всё может стать хуже, когда у неё и так беспрецедентно зашкаливающее количество ненавистников). Марьяна искренне не понимает удивления Башарова, когда она демонстрирует "девять", выставленную для Матвеева.- Человек не прошел испытание, а этот человек испытание прошел. Стройной версии я не увидела, однако я отмечаю, насколько профессионально человек работал в сложнейших условиях, в условиях соседства с толпой. Он нашел место, он описал человека.
В оценке для Олега в этот раз Марьяна с Гецати точно совпадают (что ощущается как провал в параллельную вселенную). Остальные ставят "десятки", в то время как мистер и миссис Смит синхронно снижают бал от максимума и ставят по "девятке".***
Сегодняшний готический зал оказывается одним из самых тяжелых за сезон в физическом и психическом смысле. Романова сегодняшними баталиями вымотана - а как иначе, когда прямолинейную правду без обиняков и жалости говоришь только ты? Когда приедет домой, сразу завалится в мягкую постельку - ни на что другое нет сил. Ноги от каблуков болят ужасно. Поэтому уже на лестнице по пути в гримерку сбрасывает так мучающую обувь, продолжая путь босиком, заодно выплетая всё время норовящий выпасть черный цветок из распущенных волос. Нет никакого желания маяться в толпе среди остальных, поэтому она, и так идя медленным шагом, останавливается где-то у нижних ступеней, чтобы проверить мессенжеры в телефоне: уже ночь, а Яся собиралась сегодня вечером к подружке - самое время узнать у дочери, как проходит их ночёвка. В телеграмме в личных сообщениях уже висят фото и видео, которые Романова медленно отсматривает, а затем желает девочкам спокойной ночи, обещая забрать Ясю завтра в середине дня. К моменту как она заканчивает, все уже разбегаются по домам. Вернее, она так думает, поэтому решает быстренько сменить красивое, но не слишком удобное платье на джинсы с простой свободной голубой рубашкой. Молния легко поддается, и платье она стаскивает с себя без труда, оставаясь в белье из черного кружева. Она как раз застегивает пуговицу на узких джинсах, когда дверь за её спиной распахивается, и Гецати с зажатым в руке телефоном (главврач продолжает атаковать его просьбами вписать "пару" приёмов в расписание, несмотря на договоренность на период Битвы) застает её, наполовину одетую и слегка взъерошенную - босиком, в джинсах и кружевном верхе. В то же мгновение о проблемах с приёмами он забывает, ведь хотя она и стоит к нему спиной - все интересующие его, как мужчину, детали её безусловно красивой фигуры отражаются в окне напротив (на улице давно стемнело, и он может рассмотреть четкое отражение). Провидец застывает, ошарашенный, хаотично бегая глазами по её стройной фигуре до тех пор, пока Романова не ловит его взгляд через отражение. Тогда он окончательно замирает, словно пойманный на месте преступления вор. Марьяна смотрит через отражение ему в глаза в течение нескольких долгих секунд (прекрасно понимая, что ему нравится то, что он видит - это почти написано у него на лице), а затем берет свою рубашку с ближайшего стола. Этот жест возвращает мужчину в реальность (ведешь себя как невоспитанный мужлан, Гецати! где твои манеры?). Провидец нервно прочищает горло, бормоча "извини". Марьяна, развернувшись к нему лицом, в ответ с легкой усмешкой закатывает глаза, застегивает пару пуговиц где-то по середине, позволяя остаться открытым вырезу в районе груди, куда так беззастенчиво, несмотря на извинения, тянется его взгляд.