- А что - Марьяна была плоха что ли, с мужской точки зрения? - Марьяна была роскошна. Но похорошела.
Её пикировки сегодня Гецати радуют. И он благодарен даже за не очень широкие, не совсем комфортные его росту, кресла, благодаря которым они с Марьяной сидят так близко, наполовину закрытые от камеры следующим рядом сидений. Так что он может незаметно, чуть поведя рукой, её по рёбрам и бедру огладить в ответ на её действия.- Я даже не понимаю, что может меня сейчас вывести из себя. - Я могу! - Пусть Марьяна кусается - её рыжий цвет волос теперь всё сгладит, потому что мне очень нравятся рыжие волосы.
На этом их игры и флирт на камеру на сегодня прекращаются, редактор перенаправляет разговор на традиционную тему - сны и знаки, полученные до испытания. Многоликая Шевченко едва успевает высказаться о своих предчувствиях, как вдруг Марьяна понимает, что её зрение первым начинает предательски расплываться, уводя за собой и раскаченное многочисленными летними практиками подвижное сознание - что-то в транс женщину спешно и неотвратимо выдёргивает. Шаманка, задыхаясь и всполошив своим видом всех рядом находящихся, едва успевает попросить водителя остановиться (в замкнутом помещении в таком состоянии лучше минимально находиться, да еще и в движущейся машине - неизвестно, что ей захочется сделать). Из остановившегося микроавтобуса она почти выпадает на четвереньки. Пусть картина и не очень - зато шансы свалиться с моста или перевалиться через ограждение под чьи-то колёса минимальны (со своей драгоценной жизнью шаманка расстаться вовсе не торопится, как порой может показаться несведущим в её методах работы). В трансе её тащит всё дальше и дальше вдоль проезжей части. В голове мешаются разбитые искорёженные машины, осколки стекла, кровь, боль, запах бензина и смерти, слышатся чужие голоса и треск огня... Из-за большого потока приходящей информации Марьяна едва замечает свой вектор движения, но краем сознания чувствует следующую за ней параллельно знакомую сильную защищающую энергетику. Костя идет рядом, со стороны движения машин, не касаясь Романовой и удерживая от проникновения в её личное пространство съемочную группу. Позволяет ей поддаться спонтанному трансу, но присматривает внимательно - Марьяна хоть и говорит всегда, что контролирует своё состояние, но риски никто не отменял: тут и мост, и машины, еще чего доброго поведёт не в ту сторону (бедовая девочка, не женщина, а катастрофа сплошная - то кусается, то каким-то психам в руки в темноте попадается, то потоп вызывает, а теперь вот кому-то под колёса рискует попасть). Когда она добирается до покатой поверхности покрытой травой горы, ведущей к речке, у Кости неприятно сжимается что-то внутри - Марьяна постепенно передвигается по крутому склону вниз к воде, что уже не выглядит безопасным. А если уж подумать на какую дрянь она может случайно напороться в траве у проезжей части - чего только люди не выбрасывают из окон машин на обочины... Он всё-таки вмешивается, стараясь из транса её случайно своими действиями не выдернуть при этом - при нахождении в глубоких слоях чужое неосторожное вмешательство для экстрасенса может быть небезопасным и травматичным. Поэтому, пока где-то за спиной квохчет свои советы про давление на вилочковую железу Шевченко и переговаривается обеспокоенная происходящим съёмочная команда, он просто Марьяну страхует, на месте бережно придерживает, положив ладони ей на спину и под ключицу, стараясь остановить её движение в как можно более удобной позе, ощущая кожей, как напряжено её тело и как изнутри её всю колотит. А заметив первые признаки того, что Романова в себя приходить начинает, Костя помогает ей приподняться в сидячее положение и остаться в нём, когда она угрожающие пошатывается в сторону склона, всё еще находясь где-то между трансом и сознанием. Шевченко, подобно маме-наседке, закидывает шаманку десятком вопросов о её состоянии, и, не добившись ответов, передает ей бутылку воды, что разыскал кто-то из встревоженной съёмочной команды по просьбе редактора. Отпивает Марьяна совсем немного - лишь пересохшие губы и горло смочить, желудок её пока всё еще нервно сжимается, угрожая тошнотой после сложного физически транса. Она предпочитает большую часть воды на себя вылить вместо прохладного душа. Взмокшие из-за этого волосы шаманку мало волнуют. Сознание наконец-то проясняется, а вот тело пока еще поддается слабо. Она почти беспомощным котенком повисает на руке Гецати, когда он помогает ей подняться с травы. До машины приходится медленным шагом добираться под руку с ним и опираясь на дорожное ограждение. И Марьяна в этот момент как никогда благодарна, что сегодняшнее испытание выпало им обоим - подпускать к себе в таком состоянии кого-то еще ей бы сейчас совсем не хотелось. С этими вяло текущими мыслями, благодаря Косте, она добирается до задней части их микроавтобуса и, свернувшись калачиком, засыпает мгновенно, едва Гецати помогает ей прилечь поудобнее на полу перед последним рядом сидений с его подложенным под голову вместо подушки рюкзаком.***
Она спит глубоким сном до самого конца их пути. И просыпается лишь после звука захлопнувшейся за спиной отправившейся на испытание Шевченко двери. Пока она принимает вертикальное положение, садясь на ближайшее сидение, и потирает заспанные глаза, Костя пересаживается к ней, осторожно касается оголённого усыпанного родинками плеча.- Как ты?
Марьяна, убрав руки от лица, смотрит на него хоть и немного сонными, но абсолютно ясными спокойными глазами.- Я в порядке. Спасибо.
Мягкая улыбка пробегает по её лицу, и она с тихой благодарностью касается его руки, поглаживая тыльную сторону обхватывающей её плечо кисти. А потом вдруг хмурится, заставляя насторожиться и Гецати.- Тебе плохо?
Романова отрицательно качает головой, а потом с каким-то выражением неловкости, закусив губу, вопрошающе смотрит ему в глаза.- Причёске совсем кранты?
Костя вздыхает (ну, что за женщина?!) и, осмотрев её выбившиеся из хвоста рыжие пряди, с сожалением согласно кивает. И, уже понимая её запрос, еще до того, как она начнет беспокойно вертеться в поисках собственного рюкзака, сам встает за ним и приносит его вместе с новой бутылкой воды. Получая в ответ ещё одну её улыбку. Пока она прихорашивается, переделывая хвост и стряхивая со щек осыпавшуюся тушь, они успевают обсудить свою очередность. Костя уступает ей возможность идти второй, как только действительно убеждается, что шаманка в себя пришла - ради этого Марьяна, закатив глаза (доктор в отношениях - горе для его второй половинки), даже позволяет ему проверить реакцию её зрачков на свет и посчитать её пульс, лишь бы он поверил, что с ней всё хорошо.***
Когда их с Надей вдвоём ведут по кладбищу к определенной могиле, Марьяна уже предполагает, что Костя ждёт их на месте. И оказывается права. Также, как была права и с версией о мёртвом машинисте. Она с удивлением рассматривает могилу умершего тридцать лет назад молодого мужчины и изображенный на могильном камне поезд. Удивительным образом сегодня все трое экстрасенсов в видениях своих совпадают (когда вообще в этом проекте такое было?). Вот только от очередного конфликта это не спасает. Сегодня ведёт в сторону Надежду Эдуардовну - и Марьяна в этот раз абсолютно не при чём. Многоликая ведьма просто к словам её придирается (сказанным абсолютно без подтекста какого-либо!). А ведь Марьяна, больше занятая работой, чем вспышкой в межличностных отношениях, в общении себя сегодня ведет на удивление мягко и миролюбиво. Костя в женской перепалке выбирает нейтральную сторону, но помогает не сказать что сильно - многоликая матом и нелицеприятными словами в Марьяну бросается, а та слушать подобное не желает, как и ритуалить с Шевченко. Костя все силы прилагает, чтобы подобие командной работы сохранить, и приводит всех к компромиссу - две ведьмы работать совместно всё-таки не будут и разделят территорию внутри кладбища и за его пределами, а он по возможности обеим поможет. С Надеждой Эдуардовной они заканчивают довольно быстро - ему и делать практически ничего не приходится, лишь энергией поддержать. А вот Марьяна его удивляет в очередной раз. Когда они подальше от камер отходят, ведьма коротко объясняет ему механизм практики "шаманского спуска" - могила, по сути, как проводник, в мир мертвых спуститься ей поможет для "переговоров", в глубоком трансе шаманка на той стороне души попросит о помощи с закрытием разлома, а потом, когда в собственное тело вернётся, они с Гецати и с этой стороны над закрытием дыры с помощью огня поработают. Единственное о чем просит настоятельно Романова - в трансе её ни в коем случае не трогать, что бы с ней не происходило и сколько бы времени не прошло. И только после получения от него вербального обещания следовать этому правилу, она просит провидца взять у съемочной группы лопаты. Они проходят немного в сторону от границы кладбища, чтобы найти более подходящее ровное место и избежать осквернения территории погоста. И начинают копать. Только в этот момент Костя по-настоящему осознает, что вообще-то своими руками роет реальную могилу для Марьяны, когда она в ответ на его вопрос по поводу параметров с прямой непосредственностью отвечает: "вообще лечь хотелось бы". Ситуация всё больше походит на настоящий, воплотившийся в реальность хоррор, и наблюдатели совместно со съёмочной группой и Ларионовым единогласно следуют настоятельной просьбе Гецати при ритуале не присутствовать - всем страшно. Если быть честным, Косте и самому не то, чтобы комфортно, пусть бесстрастное лицо он и держит для окружающих (ему до этого момента еще могилы рыть не приходилось в принципе, как и участвовать в такой практике) - но лучше уж он будет рядом и поможет Романовой, чем сможет, чем будет ждать в неведении о том, что происходит, где-то в стороне. Вдвоём они справляются примерно за двадцать пять минут, достигнув нужной ширины и глубины могилы. Марьяна, успокоив сбившееся после орудования лопатой дыхание, укладывается в неё без страха и спокойно просит провидца прикопать себя. Пока Костя её аккуратно землёй присыпает, они еще парой слов перекинуться успевают, даже Череватого помянув (тот на присыпанной землёй Романовой ещё бы попрыгал для верности, пожалуй). А потом, Марьяна, погрузившись в транс, двигаться перестаёт, словно и сама неживая, а не просто функцию переговорщика с мёртвыми выполняет. Костя заставляет себя подавить вспыхнувший инстинктивный страх за неё. Он успокаивает себя: это иррациональное чувство - лишь рефлекс, и переживать не о чем. Романова знает, что делает. Минуты бегут сквозь пальцы. Провидец их отсчитывает про себя из-за отсутствия часов и не имея возможности отслеживать таймер по телефону. Шесть. Десять. Пятнадцать. После первой пары минут время тянется безумно долго. И у Гецати постепенно начинают сдавать нервы: если поначалу он спокойно стоит и наблюдает, убедив себя, что переживать ему не о чем, то очень скоро он уже не может подавить пробивающееся сквозь самоубеждение волнение. С усилием продолжает считать минуты, что Романова проводит без движения. В какой-то момент оставаться на одном месте аланскому провидцу становится совсем невыносимо - и Костя начинает рядом туда-сюда от беспокойства расхаживать. Но, пусть он и сходит с ума от переживаний, всё же следуя строгим инструкциям Романовой, Гецати заставляет себя не лезть. Вторые пятнадцать минут тянутся еще дольше первых, и проходят в его беспокойном хождении вокруг могилы. В очередной раз останавливая свой взгляд на её бледном неподвижном лице и закрытых глазах, Костя чувствует себя запертым в клетке зверем, беспомощным. Ведь в темноте и с такого расстояния ему даже не понять - дышит ли она вообще. От подобных мыслей у него схватывает горло в приступе вновь и вновь вспыхивающего с каждым разом всё более сильной волной иррационального страха. А потом, на тридцатой четвёртой минуте с момента входа в трансовое состояние Марьяна наконец в первый раз рукой шевелит. Глубокий вдох делает и приподнимается, не дожидаясь, пока Костя её из земли откапывать начнет. Гецати же, утирая со лба выступивший от нервов холодный пот, судорожно с облегчением выдыхает (сумасшедшая), когда Марьяна в себя приходит - ему теперь понятно, почему она так редко позволяет практикам других традиций в её ритуалах участвовать. Кажется, он ещё не скоро будет готов присоединиться к чему-то подобному. С этими мыслями он к ней тут же подшагивает, у её "могилы" присаживается и помогает откопаться и из ямы выбраться. В её лицо всматривается тревожно - вся в земле и выглядит усталой, но, вроде бы, на первый взгляд всё в порядке, её светлые глаза в по-прежнему ясном сознании уверенно смотрят на него в ответ. Еще полчаса они тратят на часть ритуала с огнем для закрытия внешней "людской" части стороны разлома. А потом всё заканчивается - Костя свои способности медиума включает, чтобы наверняка удостовериться в результате. И всё тихо, все неупокоенные застрявшие души ушли или уходят на другую строну, а значит - всё получилось.***
Уже на обратном пути к микроавтобусу он Марьяну за руку придерживает (подожди). Она послушно останавливается и даже вопросов не задаёт, хотя Гецати просто стоит и больше ничего не говорит. Проходит несколько минут, и все сопровождающие их люди вперёд значительно далеко уходят - в темноте на просёлочной дороге их практически не видно. И когда Марьяна, озадаченная поведением мужчины, уже всё-таки собирается узнать у него, что происходит, Гецати командует.- Раздевайся.
И сам начинает стягивать с себя расстёгнутую серую рубашку. Вот только Марьяна игриво смеётся (ты хочешь прямо здесь?). До него не сразу доходит смысл, но спустя несколько секунд он всё же соображает и усмехается, к этому моменту уже оставшись в одной футболке и держа собственную рубашку в руках.- Майку снимай быстрее - она в земле вся. Рубашку мою наденешь.
Марьяна здраво расценив, что идея вообще-то хорошая, тут же послушно майку через голову стягивает и обнаженное тело от приставшей земли отряхивает, пока Костя поближе к ней подходит, перекрывая спиной обзор для движущихся к главной дороге людей - на случай, если кто-то особо глазастый обернуться или вернуться за ними захочет. Несмотря на подкатанные рукава, его рубашка ей велика, что в глаза любому сразу бросилось бы в обычное время, но сейчас (сколько там - четвёртый час ночи?) все слишком уж устали, чтобы реальное значение этому факту придать. А еще эта рубашка приятно пахнет кедрово-древесным парфюмом провидца. И на ней нет налипшей земли. Марьяна, застегивая последнюю необходимую пуговицу, думает, что лучше сегодняшнее испытание уже закончиться не может (хотя горячий душ гостиничного номера и уютная кровать всё-таки могли бы поспорить с этим утверждением). Костя осматривает её критическим взглядом, проверяя приличность вида, смахивает землю с её виска, задерживая на её лице руку в ласкающем жесте на несколько секунд дольше, чем нужно, а затем с одобрением кивает (всё в порядке, идём). И они ускоренным шагом, так и оставшись незамеченными, нагоняют ушедших вперед за несколько минут.