Помпеи

Покидая готический зал в последний раз, как участник Битвы Сильнейших, Гецати чувствует звенящую пустоту внутри. Прощание с финалистами выходит сухим, как и большинство его публичных высказываний, если подумать. Ведь даже сейчас, в самом конце пути, уронить маску, как его назвал Марат, настоящего мужика для аланца непозволительно. Чёртовы правила приличия! Намертво вросшие в него паутиной корней. Выдолбленные заклятием на подкорке. Где-то внутри, километрами ниже чёрной звенящей пустоты прячутся его настоящие чувства. Обвиваются друг об друга шипящими ядовитыми змеями, соприкасаются скользкой холодной чешуйчатой кожей. Открывая пасти, демонстрируют ядовитые клыки, что предназначены для того, чтобы впиваться в слабое тело до боли, отравляя впрыскиваемым через раны ядом кровь. Убивая. Где-то внутри под слоями непроглядного мрака Константин Гецати умирает. Уязвлённая гордость для него - яд похлеще, чем яд гремучей змеи. Он четвертый, четвертый и при этом не попавший в финал по результатам голосования коллег. Тошно. Рот наполняется горьким привкусом желчи, и дело тут совсем не в стопроцентно упущенном первом месте. Был ли он слаб, где-то ошибся и поплатился за это? Ведь в видении (кажется, будто это было целую вечность назад) было совсем другое. Он видел себя финалистом. Был ли этот результат его судьбой? Кармой? Карма... Вернее, сука-карма. Как много событий и людей этой Битвы было бы удобно объяснить ею, не правда ли? Финал. Упущенный так позорно, утёкший словно вода, просыпавшийся мелким песком сквозь пальцы. Ускользнувший за единственный шаг. Единицы. Несправедливые, личные, жестокие. Так ни разу и не достигнутая "девятка" от зрителей. Как бы ни старался. Виктория - обретённый друг по темпераменту и по взглядам, с которой было, пожалуй, легче всего на проекте. Надежда Эдуардовна - "почти что мать", из-за которой он поступал так, как поступал. Без оглядки шел на конфликты. Александр - соперник, борьба с которым превратилась в почти школьно-пацанские потасовки. И Марьяна. Женщина, присутствие которой всегда было невозможно в его жизни. Яркая, дерзкая, упрямая, задиристая... Он, безусловно, встречал на своём пути разных женщин - покладистых, стерв, наивных, серых, привлекательных, умных, капризных, робких, эпатажных... Женщин-экстрасенсов в его жизни тоже было достаточно: сдержанно-прохладная Генрих, взрывающаяся динамитом Игнатенко, текучая мягкая Егорова... Но Романова заставила всех померкнуть на своём фоне. То, что она сотворила с ним лишь одним своим появлением, было совсем не хорошо: эта ведьма своим острым каблуком дорогих чёрных туфель наступила на чётко выстроенный мир Гецати и раздавила безжалостно, заставив слушать треск разваливающихся стен. Она заставила его оказаться в самом центре неконтролируемого цунами, ощущая, как куски бетона, раскалываясь, обрушиваются прямо ему на голову. И она была этим довольна, потешалась, изредка кусаясь. Ловила кайф, превращая его строго упорядоченную, логичную жизнь в хаос кипящих эмоций. А затем она заставила провидца хотеть всего этого - отсутствие стабильного фундамента под ногами, дикий огонь в голубых глазах стали необходимостью. Она стала его персональной сиреной - его погибелью и его спасением. Проклятием и любовью. И иного Костя не желал. Пусть кусается дикой хищницей, пусть спорит и идёт наперекор, пусть у него внутри всё вскипает - лишь бы после видеть блеск её глаз, слышать переливистый звучный смех, касаться нежной кожи с россыпью родинок... Так что же с ними случилось? Как они могли потерять баланс, падая в штормовое море, захлебываясь злобой, холодом и слезами? Её слезами. Он уже не может вспомнить, когда в последний раз видел в её небесно-голубых что-то, кроме солёной воды или колкого льда. Это ли их кармический путь - пройти через его неприятие и её игры, познать взаимную всепоглощающую любовь, чтобы в конце-концов она рассыпалась в их руках осколками кривого зеркала, исказив былые огонь, тепло и нежность, превратив их во всеобъемлющую режущую боль? А сегодняшний уход Марьяны первой из зала...

- Удачи, чушпаны!

Гецати предпочел бы быть похороненным заживо: казалось, это не так рвёт душу, как её блестящие в уголках глаз слёзы от обиды и несправедливости подобного финала её истории. Ещё хуже - знать, что плакать она на съёмках совсем не хотела, но всё же не смогла сдержать все эмоции в себе, слишком ранящие. И поддержали её, в конечном итоге, те, от кого и не ждёшь. Башаров. Череватый. Старший Шепс. Те, чья социальная репутация подобных действий и не предполагает в принципе, обнимали её за острые голые плечи, напоминающие сломанные крылья, утирали слёзы, подбадривали словами и шутками... А ты, весь такой правильный, даже уходу её не похлопал, прирос к месту своему, думая о её боли и о собственных уязвленных самолюбии и гордости, с руками скрещёнными, каждая из которых ощущалась налитой свинцом.