×××
Дима ожидал многое, пока Олег осторожно вёл их с Ирой под ручку, приказав им закрыть глаза, но такое он, пожалуй, ожидал в самую последнюю очередь. — Мы в стрельбище? — брови Димы взлетели вверх в искреннем удивлении. — Это стрелковый клуб? — слегка напугано переспросила Ира следом за Димой, озираясь по сторонам так, словно ей хотелось найти выход. — Да, да и ещё раз да! Олег широко улыбнулся: он почувствовал огромный прилив бодрости, ведь ему предстояло засвидетельствовать первые успехи Димы в стрельбе. Если тот, конечно, не сбежит и рискнёт. А Олег почему-то не сомневался в храбрости Димы. Он верил, что тот мог при необходимости и голыми руками всех порвать. Дай только повод. Иногда это читалось в его глазах. Порой улавливалось в голосе. А временами угадывалось и в его движениях. Таких людей, как Дима, злить было опасно. Его враги ещё не знали, на кого замахнулись. Поэтому Олег собирался им это показать. «Пацифист, который может убить за своих так, как не сможет ни один опытный убийца». И всё-таки было в этом что-то тёмное, манящее. Олега безумно привлекала эта черта характера в Диме. А ещё он уважал это. Всем сердцем уважал. У него аж ладони вспотели от предвкушения. Ему хотелось снова узреть тот самый взгляд. Взгляд, которым Дима одарил его у бассейна. Этот взгляд принадлежал человеку, который готов был рискнуть всем, поставив на кон всё. Не зная даже, как правильно держать в руке оружие, он подавлял волю одним лишь своим взглядом. Ох, Дима ещё очень многого о себе не знал… Он не знал, как он умел выглядеть в чужих глазах. И Олег хотел показать ему, какой он удивительный. Хотел доказать ему его исключительность: он такой один был на белом свете. — Попробуешь? — Олег протянул Диме наушники и пистолет. — Ты не обязан соглашаться. Дима опустил глаза на предметы в руках Олега и замер на долгие секунды, словно решаясь. Олег послушно ждал его вердикта. И когда Дима потянулся со стеклянным взглядом к оружию в первую очередь (даже не к наушникам, чтобы показать свою робость), Олег совсем не удивился: меньшего он и не ждал. Дима подошёл к стрелковому стенду, надел наушники, вытянул руку с пистолетом и стал прицеливаться к мишени, а в мыслях было пусто. Олег перевёл взгляд с него на Иру, которая стояла где-то вдалеке вся бледная, вжимаясь в стену, и нахмурился в лёгком замешательстве. — Ира, — мягко обратился он к ней, — а ты не хочешь попробовать? Это здо́рово затягивает. Ира отняла взгляд от пола, чтобы перевести его на Олега, и выдавила из себя улыбку, параллельно стараясь унять дрожь в коленках. — Нет, я… я просто посмотрю. Сама… не хочу. — Хорошо. Олег улыбнулся ей и снова обернулся к Диме. Тот до сих пор не мог прицелиться: его руки тряслись. Совсем чуть-чуть, но и этого хватало. Олег расплылся в ласковой улыбке и, ведомый какими-то непонятными инстинктами, подошёл к Диме из-за спины, чтобы сжать его руки, удерживающие пистолет, в своих. Приблизив своё лицо к его уху, он, обдавая дыханием кожу, тихим шёпотом сказал: — Когда смотришь на мишень, представляй, что это – тот, кто угрожает дорогому тебе человеку. Подумай о том, что ты сможешь защитить его, если выстрелишь. Поверь мне, это сработает. Дима повернулся полубоком к Олегу и встретился с ним взглядом. Они стояли носом к носу и почти не моргали, словно боялись упустить момент. Дима обласкал взглядом нос Олега по всей длине, спрыгнул с кончика и упал на губы. Он облизнулся и шумно выдохнул. «Когда-нибудь», — обещал он себе и сглотнул. Когда-нибудь он ими обязательно насладится. — А кого бы ты представил, если бы встал за стенд вместо меня? — чуть севшим голосом спросил Дима и снова нервно облизнул губы. — Кого ты… защитил бы от мишени? Олег смотрел долго. Непозволительно долго. Он словно решался. Бегал взглядом по лицу Димы и смотрел. Смотрел жалобно, плаксиво, умоляюще. Затем отпустил руки Димы и отошёл от него. — Брата, — сказал он, отведя взгляд в сторону. — «И тебя», — добавил уже мысленно. Почему-то вслух говорить такое было страшно. Реакция брата была ещё свежа в памяти. И сильно его сковывала. — А ты? — спросил Олег. — Кого представишь? Дима слабо улыбнулся и сразу ему ответил: — Свою мать, — пожал он плечами. Олег вздрогнул: это слово даже спустя столько лет всё ещё действовало на него иглой. Дима посмелее сжал свои пальцы на пистолете, прикрыл веки, сделал вдох, потом снова открыл глаза, посмотрел чётко и прямо на мишень и представил свою мать, которой требовалась его помощь, затем рядом с ней образовался Олег, который тоже был в опасности, а за ними показались и Саша с Ирой. Все они были теми, кого Дима хотел защитить. И это действительно на нём сработало: его взгляд мигом переменился, а палец нажал на курок. Звук выстрела пронёсся по всему помещению. Дима попал точно в цель. Однако порадоваться успеху не получилось: Ира громко вскрикнула, схватилась за голову и скатилась вниз по стенке к полу, начав трястись. Олег и Дима моментально среагировали на это и тут же подбежали к ней. Дима даже пистолет отложить забыл, настолько перепугался за сестру. Он добежал до неё первым и схватился за её плечи, попытался как-то привести её в чувства, но той становилось только всё хуже и хуже, словно то, что её пугало, находилось где-то поблизости. — Отойди, — сказал Олег и схватил Диму за руку, чтобы оттащить его от Иры. — Ты её пугаешь! Затем сам подсел к ней, смягчил свой голос и стал её успокаивать, ласково гладя по волосам. Дима отступил от них на два шага и медленно перевёл взгляд на свой ствол у себя в руке. Ира испугалась звука выстрела. Дима нахмурился. «Дядя».×××
До дома ребята доезжали на такси: Дима сидел рядом с водителем, а Олег и Ира обжимались на заднем сиденье, потому что вторая до сих пор хлюпала носом, прижимаясь к мужской груди. А Дима в это время всё никак не мог заставить себя перестать на них смотреть. Он просто сгорал от ревности. Ему было невыносимо видеть, как к его любимому мужчине так тесно прижимались. Небось и запах его вдыхали. Дима раздражённо приподнял воротник куртки Олега, уткнулся в неё и втянул носом воздух. «Да почему ты её так часто трогаешь», — волком выл про себя он, следя через зеркало заднего вида за рукой Олега, которая мягко гладила Иру по спине. — «Хватит. Прошу». Он ненавидел это. Он злился на это. Он хотел остановить это. Умом он понимал, что Олег прирождённый джентльмен, который просто не смог оставить даму в беде, но сердце то всё равно с ума сходило, потому что делиться не хотело. «Это моя принцесса, ищи себе другую», — мысленно ругался он на сестру. Надо было и ему разыграть там цирк. Может, Олег и его прижал бы тогда к себе. Такси, наконец, доехало до дома, и ребята все вышли из машины. Олег и Ира даже тогда не расцепили свои объятия. И Дима так сильно на них за это разозлился, что даже готов был просто развернуться и уйти. Однако, к счастью, рациональная часть его мозга смогла перевесить его эмоциональную. И он вместо этого, наоборот, подошёл к ним. — Отойди, — теперь пришло его время отгонять Олега от сестры. Он взял Иру за плечи и заглянул ей в глаза. — Эй, — его голос заметно смягчился, когда сестра подняла на него свои зарёванные глаза, — послушай, я знаю, что нам с тобой сейчас нелегко, но… поверь, никто не причинит нам вреда. Обещаю. Не бойся ничего, не трясись ни над чем. Мы обязательно со всем справимся. Не забывай, что у нас с тобой есть Сашка – в обиду никогда не даст. А ещё, — он придержал паузу, чтобы посмотреть на Олега и улыбнуться ему, — у нас есть Олег. Он нас от всех сможет защитить. Олег, услышав это, тоже улыбнулся. Тепло и ласково. Он был рад тому, что Дима так сказал. И да, он обязательно их обоих защитит. И дело уже даже было не в обязанностях. Он сам этого хотел. — Поэтому вытри слёзы, — Дима аккуратно вытер щёки сестре. — Всё у нас будет хорошо.×××
Вечером Саша подъехал к воротам дома, как и обещал, и Олег вышел к нему навстречу. — Какого хрена, Олег? — начал сразу с выяснений Саша, когда увидел брата. — Я же тебе доверился! Дима одинокий травмированный ребёнок, которому пришлось рано повзрослеть. Он ничего, кроме четырёх стен, не видел за свои восемнадцать лет, потому что страдает повышенной тревожностью и не может выходить в свет. Ты всё это прекрасно знаешь! Но тебе всё равно хватило наглости и совести пойти на это? — Саш… — Что «Саш»? Что «Саш»?! Хочешь сказать, что я не так всё понял? За дурака меня держишь? — Саша резко сократил дистанцию между собой и братом, чтобы затем его пихнуть. — Ты должен был стать ему другом! Должен был защищать его! Но в итоге сам стал для него угрозой! Тебе что, мало тех травм, которые ты, блять, не лечишь!? Олег запрокинул голову и протяжно застонал. — Не начина-ай. — Что не начинать!? Я сколько раз тебя просил сходить к психологу, м? Сколько можно выбирать себе девушек, похожих на мать, больной ты ребёнок!! — Саша под конец перешёл на крик. И Олег тут же крикнул в тон ему на эмоциях: — Да ты сам себе это всё придумал! Сам! — Да? Да!? — по лбу уже вовсю струился пот от перенапряжения. — На! Смотри, как они все не похожи на нашу мать-кукушку! Смотри! Давай! Саша один за другим доставал из разных карманов фотографии разных девушек с однотипной внешностью и бросался ими в Олега, а тот стоял и вздрагивал от каждого удара. — Смотри, блять, как они не похожи все друг на друга! Ни характером, ни внешностью! И среди них нет той первой, после поцелуя с которой ты проблевался в туалете! Я это всё сам придумал! Олег поджал губы и отступил на шаг. Саша выдохнул и прикрыл глаза. Убавил голос. — Ты болен, Олег. Я устал тебе это повторять. Ты увяз во всём этом. Ты зациклился. Ты постоянно ищешь свою мать в чужих лицах. Ты, сука, спишь с женщинами, в которых видишь её. И ты ещё смеешь к этому дерьму добавлять сомнения по поводу своей ориентации? Я же доверил тебе Диму! Он, блять, тебе не игрушка, чтобы играть с ним в гея-натурала, ты понимаешь!? Разве не ты обещал матери, что приведёшь к ней свою невесту, а? Я же, сука, знаю, что ты не откажешься от своих слов никогда, потому что матери своей чокнутой угодить хочешь! И при этом ты смеешь творить подобную хуйню! Олег молчал. Саша обречённо покачал головой. — Слушай меня сюда. Мне и тебя хватает в качестве инвалида, которого нужно срочно лечить. Не нужно мне прибавлять проблем. Хочешь быть с Димой? Встань, блять, на ноги и вылечи в себе это дерьмо. А до тех пор не смей даже смотреть на него. Если я узнаю ещё хоть что-нибудь такое, ты соберёшь все свои манатки и свалишь к чёртовой матери из этого дома. Усёк? Олег сдавленно ответил: — Да. Саша ещё некоторое время буравил его взглядом, пока в конце концов не махнул на него рукой и не сказал: — Зайди в дом.×××
Олег зашёл к себе в комнату на негнущихся ногах, привалился к стенке и съехал по ней вниз. Запрокинул голову и зажмурил глаза. Слёзы выступили в уголках и скатились вниз по вискам.•••
— Саш, а мама сегодня или завтра приехать должна была? — Зачем спрашиваешь? — Ну, — ребёнок замялся, — я научился готовить её любимое блюдо. Хочу ещё немного попрактиковаться перед её приездом! Брови Саши поползли вверх. — Что? Ты научился готовить суши? — У меня пока не очень хорошо получается, — смущённо хихикнул Олег, — но я очень стараюсь! Ей должно понравиться! Другие ребята со двора никогда своих мам ничем не радуют, а ещё ругаются на них постоянно, а я не такой, я хороший. Она обрадуется, когда узнает, что её сын не такой, как другие! Олег говорил всё это с искренней верой в каждое слово, а Саша стоял там и не знал, как объяснить семилетнему ребёнку, что ему не нужно быть «хорошим», чтобы мать его любила. Настоящая мать любит своих детей не за «что-то», а вопреки всему. Да у него просто язык не поворачивался сказать, что его мать не полюбит его ни за какие хорошие дела. Поэтому он молчал. Просто молчал. Олег, кажется, расценил это так, словно Саша на него обиделся, поэтому он поспешил перед ним оправдаться: — На самом деле, это очень классно, что мама так редко приезжает. Вон, ребята бесятся из-за постоянной опеки, а у меня с этим вообще никаких проблем нет. Одни удобства. Олег широко улыбнулся и ещё добавил, что счастлив жить с самым лучшим братом на свете, но Саша на его улыбку не купился. Он же знал, что ребёнок скучал по матери. Знал, как сильно он хотел, чтобы та его воспитывала. Ну или приезжала к нему почаще. Просто ему не хотелось расстраивать Сашу. И, боже, как же у него болело сердце за Олега, когда мать снова обманула и не приехала, хотя тот весь день прождал её, сидя на подоконнике у окна в своей комнате. Олег тогда проплакал всю ночь. И ведь на радостях, что мать приедет, он наготовил столько еды, которая хоть и выглядела неаккуратно, но всё же показывала, сколько стараний было в неё вложено… В итоге съесть всё это пришлось Саше. И пресное, и солёное, и вообще любое. Он всё доел и похвалил Олега за готовку. Олег выдавил из себя улыбку и изобразил радость. Но в глазах его стояли слёзы.•••
Детский утренник должен был быть радостным событием, но Олег чувствовал себя ужасно. Он каждую минуту пытался высмотреть мать среди зрителей, но каждый раз видел там только Сашу. И он должен был быть рад тому, что к нему пришёл брат, но он не был. Он хотел, чтобы к нему, как и ко всем остальным, пришла его мама. И это желание заставляло его чувствовать себя просто ужасным эгоистом. Ему было стыдно перед Сашей. Поэтому он просто взял и расплакался, когда тот подошёл к нему после утренника. — Прости меня, н-нг, С-Саша, — плакал Олег, заикаясь. — Я ужасно неблагодарный. Прости, что постоянно хочу увидеть м-маму. Я п-правда очень тебя люблю. Я… я… люблю жить с тобой, но… н-но… ничего не могу поделать… хочу, чтобы м-мама т-тоже с-смотрела. Я… я стих выучил б-большущий для неё, а о-она не пришла. Когда Саша услышал это признание, его сердце беспощадно разбилось на миллионы осколков. Бедный ребёнок чувствовал вину за то, что хотел чаще видеть свою живую мать! Господи, Саша готов был просто поехать сейчас к матери и разорвать её на куски. Олег так старался заслужить любовь. Заслужить!!! Ребёнок, которого нужно было любить просто за то, что он есть, пытался всеми правдами и неправдами заслужить эту любовь. И это было просто невыносимо. Невыносимо, потому что в будущем Олег неизбежно поймёт, что всё это было бесполезно.•••
— Что? Гей? Ты шутишь?! С виду ещё довольно молодая женщина с прекрасными светлыми кудрями и небесно-серыми глазами удивлённо ахнула. — То есть, невесту и внуков мне теперь не ждать? — усмехнулась она. — Тебе бы за детьми собственными научиться следить, куда тебе ещё и внуков. Да у такой матери, как ты, только геи и должны рождаться. Женщина над этим успешно посмеялась. — И то верно, но жалко ведь всё равно, ты же… — Мам, ты хочешь невесту и внуков? — вмешался маленький Олег в их разговор. Он зацепился за эти слова матери, потому что услышал, что ей жаль. Он решил, что она обрадуется, если узнает, что её младший сын может ей всё это дать. Он наконец-то мог показаться ей полезным. — Я приведу тебе невесту! Женщина снова рассмеялась, и Саша закатил глаза от раздражения. — Вот, держи, — она достала из своей шкатулки красивую золотую подвеску и протянула Олегу. — Подарок от меня невесте. Олег с трепетным волнением принял из рук матери украшение, не веря своему счастью. Мать раньше никогда ему ничего не дарила. Он был так счастлив. — Я подарю это своей невесте! — Обязательно, дорогой.•••
— У меня было много отношений, но… Кать, с тобой всё действительно серьёзно. Пожалуйста, возьми это. Катя приняла из рук Олега золотую подвеску. — Вау, на вид довольно дорогая. — Она и есть, — улыбнулся Олег. — Но дело не в цене, а в значении. Эта подвеска очень дорога мне. Считай, что я отдал тебе своё сердце на сохранение, потому что… это единственное, что я получил за всю жизнь от матери. Это… важно для меня. Пожалуйста, храни её. — Конечно, я сохраню её!•••
— Олег, пожалуйста, молю, они же мне всю жизнь испортят! Мне срочно нужны деньги! — У меня их нет! И я не знаю, где их достать. Лицо Кати сначала исказилось от гримасы разочарования, но потом к ней резко пришла идея. — Точно! Подвеска! — Что? — Олег растерялся. — Та золотая подвеска! Ты же говорил мне тогда, что она дорогая! У Олега спёрло дыхание. Да, он так сказал, но он также сказал, что дело было не в цене, а в значении. Он буквально назвал её своим сердцем и отдал ей, а она... — Давай продадим её в ломбард! Девушка, которую Олег полюбил, изменила ему с двумя мужчинами за деньги, а теперь выпрашивала у него разрешение на продажу его грёбаного сердца. Господи, как же ей было похуй на него, прямо как и его матери всегда. И ведь она действительно продала. Внутри Олега что-то сломалось тогда. Но он не подал вида, как и всегда.•••
Все эти воспоминания просто душили Олега. Он прижимался спиной к стене и надрывно плакал, пытаясь заглушить свою боль. Всегда… всегда ему приходилось вымаливать у людей любовь. Один лишь только Саша соглашался его любить просто за то, что он есть. Все остальные не хотели этого делать. Даже за заслуги. И, честно, Олег уже устал. Он просто устал гнаться за этой любовью. Он просто хотел нормального человеческого счастья рядом с тем, кто полюбил бы его всего.