***
Юрий смотрел в окно, наблюдая, как плывут чистые облака. По дому разносился аромат свежевыпеченного пирога, который приготовила Ираида Васильевна — мать Юры. Женщина бормотала что-то себе понятное, но сын не придавал этому значения. Он думал о себе, о невесте, и о том, как же заполучить благословение Котеевых. — Юрочка, а как сходили? Зачем Мариночка звала? — поинтересовалась мать, кружась на кухне. — Да-да, — не вникая, сказал сын. Ковалёву этот ответ не устроил — видно, у сына что-то случилось. Женщина решила, что лучше пойти другим путём к ответу. — А Людмила дала благословение? — спросила женщина, переводя тему. Юрий тяжко вздохнул, давая понять матери, что в ближайшее время под венец идти не получится. Ираида хмыкнула, бормоча что-то. Будущая сватья ей сразу не понравилась — слишком строга. Отношения между семьями были не сильно тёплыми, если Ираида всем сердцем полюбила Ольгу, дав ей прозвище «Лёлечка», то Людмила будущего зятя не переносила на дух, Отец Юрия относился к будущей невестке с теплотой, а Николай ему по душе не пришёлся. — Толя, иди обедать! — крикнула мать из кухни. Анатолий Дмитриевич — генерал-армии, статный мужчина, выглядевший для своих пятидесяти молодо, прошёл в кухню, успев потрепать сына по голове. Ковалёвы принялись обедать. — Рада, соль, — скомандовал Анатолий. — Хорошо, Толенька, — послушно сказала жена. Юра смотрел на них, представляя, что у них с Котей в семье будет полное равноправие, не как у родителей, Котей он никогда не будет командовать. Вот сходит он к Котееву-старшему — дедушке Ольге, попросит благословение, он даст, а против свёкра Людмила не пойдёт. Котеев-старший, а точнее Котеев Николай Владимирович — бравый мужчина, который когда-то служил с дедом Юры, Ковалёвым Дмитрием Романовичем, в пехоте, сразу одобрил Юрия, помня друга. «Совсем скоро», — пронеслось в голове у Юры, что заставило юношу улыбнуться. В голове Юрия появилась идея как получить благословение Котеевых.***
То, что всё семейство Котеевых было музыкальным, за исключением властной Людмилы, Юра прекрасно знал. Вкусы на музыку у всех причём были разные — Оленька любила песни про любовь, Николай-младший плясал от народных песен, Костик — двоюродный братец Ольги, росший в их семье, любил рок-н-рол, а Николай Владимирович обожал романсы. Приходя к дедушке, Ольга и Юрий часами слушали пластинки с романсами. И вот, сегодня, когда у Николая Владимировича был юбилей, Юрий решил просить руку любимой. Юбиляр будет в хорошем настроении, а если даст добро, то будущая тёща Юры не сможет перечить своему свёкру — его гнева, если ему перечат, как огня боятся. Договориться с оркестром не составило труда — тётка сыграет на пианино, а за скрипку отвечала их с матерью подруга — Елена и её ученицы. Теребя в руках заранее купленный для Ольги букет, Юрий смотрел, как большое семейство Котеевых, которых по большой дружбе пригласила тётка в честь юбилея уважаемого и обожаемого Николая. На юноше был чёрный костюм с бабочкой и белой рубашкой. Сцена была украшена воздушными шариками, в углу был рояль, неподалёку разместился оркестр, а в самом центре была стойка с микрофоном. Занавес открылся. Ольга, сидевшая рядом с дедушкой как единственная внучка среди десятерых внуков, теребила платок, молясь чтобы к концу вечера получить от родителей благословение. Юрий улыбнулся, отчего улыбнулась и его невеста. Оркестр начал играть. Юрий запел: Ещё он не сшит, твой наряд подвенечный, И хор в нашу честь не споёт, А время торопит, возница беспечный, И просятся кони в полёт. И просятся кони в полёт. Ах, только бы тройка не сбилась бы с круга, Бубенчик не смолк под дугой, Две верных подруги — любовь и разлука Не ходят одна без другой. Две верных подруги — любовь и разлука Не ходят одна без другой. Мы сами раскрыли ворота, мы сами Счастливую тройку впрягли, И вот уже что-то сияет пред нами, Но что-то погасло вдали. Но что-то погасло вдали. Святая наука расслышать друг друга Святая наука расслышать друг друга Сквозь ветер на все времена, Две странницы вечных — любовь и разлука Поделятся с нами сполна. Две странницы вечных — любовь и разлука Поделятся с нами сполна. Чем дольше живём мы, тем годы короче, Тем слаще друзей голоса, Ах, только б не смолк под дугой колокольчик, Глаза бы глядели в глаза. Глаза бы глядели в глаза. То берег, то море, то солнце, то вьюга, То ласточки, то воронье, Две вечных дороги — любовь и разлука Проходят сквозь сердце моё. Две вечных дороги — любовь и разлука Проходят сквозь сердце моё. Оркестр смолк. Юрий замолчал, переводя дыхание — петь было непривычно. Тишина повисла в огромном концертном зале, а как только большое семейство очнулось от забвенья, начали аплодировать. Ковалёв скрылся за занавесом. Оркестр, Елена, Марина Михайловна встали в ряд, поклонившись. Пределу восторга у Котеевых не было — чудесно! Аплодисменты хоть и маленькой, но публики стихли. Ковалёв спустился к Котееву-старшему, держа в руках букет. — Уважаемый Николай Владимирович, я поздравляю Вас с днём рождения, и имею смелость просить у вас руку Ольги. — Сказал Юрий наизусть отрепетированные у зеркала слова. — Бери, — радостно сказал юбиляр, обнимая Юрия, — соловей ты Олькин! Хватка у генерала была крепкая, но это уже и не важно…***
Дети с изумлением смотрели на чёрно-белую фотографию, сделанную в тот вечер. Джон то и дело расспрашивал, где кто, ведь это его предки, а Ольга, улыбаясь, отвечала. Позже ребятишек всё-таки отправили спать, ведь было поздно. Беркович решил почитать им на ночь, уйдя с ними. Урождённая Котеева стояла у окна, наблюдая за звёздами. Губы женщины сами начали сначала шептать, а затем напевать наизусть выученные слова: — Ещё он не сшит, твой наряд подвенечный, И хор в нашу честь не споёт, А время торопит, возница беспечный, И просятся кони в полёт…