О нашем большом семействе

Утро. Молодой паренёк лет двадцати двух и девушка чуть младше него шли по заснеженным дорогам, тихо беседуя. Мягкий снег хрустел под ногами. Рыжеволосая внимательно слушала парня, не перебивая его, а тот, видя интерес девушки, рассказывал ей о своём новом сайте для онлайн-обучения языкам. Он двигался лунной походкой, идя к девушке лицом, что слегка смешило барышню. Ковалёв остановился, чувствуя позади себя большой, крепкий, укрытый снегом дуб. С дерева упало несколько снежинок, попавших Валерии на нос. Никита усмехнулся, подойдя к ней. Аккуратно поправив капюшон её шубы, он поцеловал её в нос. — Лерка, ты самый прекрасный собеседник, — сказал Ковалёв-младший, — и человек. — Просто человек? — хитро спросила девушка. Ковалёв оглянулся, а затем поцеловал её. Нежно, с любовью. Такого никогда с ним не было. Лёгкость, краткость слов, лёгкие прикосновения, взгляды — всё говорило о взаимных чувствах. Они стояли у дуба, и, Никита, пользуясь этим, повернулся, прижав любимую к дереву. — Самый-самый человек дорогой, — прикоснувшись к мягким, чуть холодный губам, сказал парень, — и любимый. На них падали мелкие снежинки, попадая на волосы Ковалёва. Увидев, что волосы парня в белом снегу, Лера сняла с себя шапку, надев её на Никиту и надела себе капюшон. — Лера, — громко выпалил он, — ты же заболеешь! — А ты зануда, — хохотнула она, убегая от него. — Мы, Ковалёвы, все такие, — побежав за рыжей бестией, сказал он, — и твой сын таким будет! — Ложь! — сказала та, — я его правильно воспитаю! — Мы воспитаем, — поправил он, догоняя, — вместе. Никита добежал до девушки, и, ухватив барышню за талию, повернул к себе. Он опять близко. Слишком. На её нос упала мелкая снежинка, отчего он засмеялся, столкнув её лоб со своим. — Скажи мне, — прошептала та, — любишь ли? — А ты, госпожа сердца моего? — Да какая же я госпожа? Лерка Васильева и всё, — засмеялась она. — Тогда, царица моя, так сойдёт? — целуя нос возлюбленной, спросил он. Она засмеялась пуще прежнего, но затем, накрыла его губы поцелуем. Ковалёв притянул её ближе, не желая отпускать.

***

— Сколько лет прошло? — удивлялась Ольга, накрывая стол, — вроде бы вот маленьким был и с Викой проказничал! — женщина улыбнулась внуку. — Дети всегда быстро растут, Оленька, — подавая супруге кувшин с молоком, сказал Сан Саныч. — Не успели из роддома забрать, а он уже с невестой знакомит, — потрепав братца по голове, сказала Вика. — Между прочим, тебя со мной в один день забирали, а жениха так и нет, — сказал Никита. — Между прочим, тебя со ней в один день забирали, а сдать зачёты ты ходишь куда позже, — пошутила или попыталась пошутить Маша, ставя бокалы. Сестра засмеялась, а Никитка шутку мамы не принял. Да, из-за недосыпа и работы он ходил сдавать зачёты позже всех, но маме он решил не объяснять. Сегодня день не для ссор. — Да ладно тебе, мам, — поцеловав её в щёку, сказал сын, — сдам. — Я запомнила эти слова, сынок. Долгожданный звонок в дверь. Никита поспешил к дверям, встречая Леру. Та, стеснительно остановилась, ожидая, пока тот закроет дверь. Ковалёв подал ей свою руку: — Идём, — сказал он, направившись к входу в гостиную. Дойдя до столовой, где уже стояло семейство. Сжав руку Никиты, девушка оглядела всех. Рыжеволосая скромно поздоровалась, а затем Ольга опомнилась: — Может, к столу? — Ковалёва-Беркович указала на накрытый стол. Все поплелись к столу, а Лера, вежливо улыбаясь, скромно пропуская родственников Никиты. Тот, дотронулся до её руки, заставив улыбнуться. — Я люблю тебя, — прошептал он, уводя в столовую. Та хотела сказать ему о взаимной любви, но не успела, ведь он повёл её к семье. Растерянность. Она ничего не ела, но и нечего не говорила. Ковалёва-Беркович, заметив это, кратко улыбнулась. Сан Саныч накладывал пюре и себе, и супруге, которая никак не могла наглядеться на молодых. Внук был чем-то похож на Юру, но она не могла понять, чем именно, а Лерочка, как её позже будут называть в этой большой семье, на неё саму в молодые годы. — Лера, а чем вы занимаетесь? — Ольга улыбнулась. — Я пою, — улыбнулась в ответ та, — на музыкальном факультете учусь и играю на пианино. После этого глаза Ольги засияли. Невеста внука ей приглянулась ещё больше, отчего она расспрашивала Леру. Обстановка перестала быть напряжённой, что радовало Никиту. Конечно, Ольга жалела о том, что поступила не на музыкальный и очень много пела между делом, но об этом знали лишь покойный Юра, который был рядом с детства, зная обо всех её мечтах, Максим, которому в детстве мама часто пела на ночь, Сан Саныч, который слышал, как супруга между делом напевала что-то, но лишь тогда, когда дома никого, кроме них и иногда Гришки, не было. В старости она и в правду стала часто напевать что-то, например, когда у них гостил маленький Гришка, Оле пришла на ухо одна детская песенка, от которой Гришонок, как его ласково называли в семье, переставал громить весь дом и умиротворённо сидел на диване. За делами Оленька напевала старые песни, услышанные когда-то в молодости. Пальцы едва дотронулись до клавиш, вспоминая незатейливую мелодию, а Лерка запела. Никита сидел, воодушевлённо глядя на женщин. Родня смотрела на них, улыбаясь. Когда пальцы Ольги отыграли, Лера остановилась, переводя дыхание. Ковалёв кивнул, а та мягко улыбнулась.

***

Пальцы по памяти играли старую мелодию, одну из тех, которую они с Лерой пели дуэтом. Седоволосая женщина шустро перебирала клавиши морщинистыми пальчиками. Маленькие Дениска и Юрка, словно заколдованные, сидели на диване. Тишину разбавляла лишь тихая мелодия, которую играла их прабабушка. Прозвучали последние аккорды, которые услышали заходящие Лерка и Никита, последний же, удивился, смотря на запевшую теперь уже супругу. Дениска, увидев маму, кинулся обнимать её. — Лерочка, милая моя, — подходя и обнимая невестку, выдала Ольга. Никита хохотнул, вспомнив взволнованность жены перед знакомством с семьёй, где её очень полюбили. — Напрасные волнения, — тихо выдал Ковалёв. — Что? — хором спросили Ольга, Лерка и Дениска, взобравшийся к отцу на руки. Никита ничего не ответил, поцеловав сына в рыжую макушку…