*1987 год.
Лазурное утро в посёлке Сосны-три. На часах было около восьми, когда Ираида Васильевна накрывала на стол. Ветра, что странно, не было, отчего женщина радовалась. Вчера, поздно вечером, вся семья Ковалёвых заехала на дачу, будучи вымотанными после дороги, а сейчас все спали. Поставив на стол творог, Ковалёва-старшая решила полить свои гортензии, высаженные пару недель назад. Не успела женщина спуститься по ступенькам, сделанными Анатолием, как услышала чьи-то лёгкие шажки. Ковалёвой не составило труда догадаться, что это был её единственный и, как она говорила, неповторимый внук. Внук-то был один, а внучек у Ковалёвых-старших было трое — Светочка, Юленька и Ирочка.
— Доброе утро, бабуля! — улыбнулся Максим.
— Доброе, мой хороший, — сказала Ираида, погладив того по голове.
Через пару минут из дома выглянула племянница Юры — Светочка. Девочка села рядом с братцем, который смотрел на неё. За Светой пришли и остальные, начав завтрак. Вся семья сидела за большим столом, обсуждая что-либо. Максим в эти разговоры не лез — мешало строгое воспитание мамы и суровый взгляд бабушки Люды.
— …а сегодня будем помидоры подвязывать, да, любовь моя? — спросил Анатолий Дмитриевич, размешивая травяной чай.
— Да, Толик, — сказала Ираида, делая глоток, — Людмила, вы мне поможете?
— Ой, а мы с Коленькой думали на речку сходить, — сказала Котеева, — и Максика возьмём.
Ираида вздохнула, отводя взгляд на двоюродную сестру мужа Марину. Марина Михайловна кивнула, поняв всё по взгляду. Максим, сидящий между Ольгой и Светочкой, этому не обрадовался. Кашлянув, он уже собирался возразить, но его перебила мама.
— Максик, сынок, ты заболел? — обеспокоенно спросила Оля.
— Скрипка, — сказал мальчик.
Старшие вздохнули. В последние дни юный Ковалёв только и думал о новой скрипке, которую очень ждал на день рождение, получив её неделю назад, и вот, когда он уже нашёл идеальный день для обучения, всё собралась разрушить бабушка. Перечить рвению мальца не стали, но бабушка Люда окинула суровым взглядом и сватов, и внука, и зятя.
— Это во всём Юрий Анатольевич виноват, — пробубнила Котеева.
— Мама, — остановила её Оля.
Максим всё очень хорошо понимал в свои десять, но вмешаться не посмел. Доев блинчик с творогом, он вышел из-за стола.
Мальчуган направился к себе в комнату, взяв подарок от любимых бабушки Рады и дедушки Толи, он ушёл в сад. Смычок лёг на струну, а Макс пытался сосредоточиться. Закрыв глаза, он вспомнил, как пару лет назад бабушка Рада пыталась поладить с бабушкой Людой и у неё почти получилось, ведь в этом помог Максимка. Услышав тихую мелодию в исполнении внука, сватьи остановились на крыльце дома. Рука мальчика плавно водила по струне, погрузившись в нежную мелодию.
Позади него бегали сёстры. Девочек он не замечал, а те, замерли, смотря на Макса. Все словно за гипнотизировались от его игры. Сейчас ему казалось, что он стоит на большой сцене, а родня сидит в зале. Он молодой, красивый, стоил, играя ими как марионетками. Он — скрипач, а семья его слушается. Одно движение руки — сёстры тянули куклу в разные стороны, второе — бабушка Люда стала ворчать, третье — мама начала плакать.
В его воображении были самые лучшие варианты жизни. Он мечтал о мире во всём мире. Он хотел, чтобы всё было хорошо. Он думал, что бог — волшебник, у которого есть волшебная скрипка. Когда мелодия спокойная, то всё у всех хорошо, а когда бог играет громкую мелодию, то все ругаются, спорят, дерутся.
***
Небеса. Высокий Максим стоял на облаке, играя на скрипке тихую мелодию. Где-то вдалеке была семья, сидевшая за столом. Бабушки не ругались, сестрички играли, дедушки сидели и обсуждали что-то, а он играл на скрипке. Его белое облако двинулось к облаку, где была родня, отчего-то оно стало густым и чёрным. Мелодия стала громкой, грубой, что совсем не нравилось Максу.
Мальчик старался остановиться, но руки будто не слушались. Как бы Макс не пробовал, у него ничего не получалось. Темп становился грубее и быстрее, это было совсем не то, чего он хотел. Тело и голос его не слушались, а на глазах появлялись горькие слёзы.
Вдруг, что удивительно, у мальчика получилось остановиться. Все замерли. Убедившись в этом, Ковалёв стал думать, что делать. На душе скреблись кошки, а он уже решил заплакать, как вдруг почувствовал, как кто-то дотронулся до его плеча. Обернувшись, он увидел папу и маму. Юрий поднял сына на руки, а Ольга поцеловала его в лоб. Посмотрев на небо, они увидели, что тучи исчезли. Юра поставил сынишку на ноги, а мальчик нерешительно взял скрипку. Родители кивнули. Начав играть, он увидел, что всё менялось…
***
Одно движение руки — сёстры уже помирились, второе — бабушка Люда перестала ворчать, третье — семья собралась за столом. В этот момент он не понимал, что случилось и правда ли это. Замерев, Максим долго пытался понять, как это. Вечерело. Бабушки помирились, а сестрёнки бегали и играли.
— Максик, идём пить чай с ватрушками, — сказала Светочка, позвав брата.
Ковалёв замер, а вдруг его фантазии — правда? Все спокойно пили тёплый чай, обсуждая, как же хорошо им всем вместе. Глядя на семью, он долго моргал глазами. Как это получилось или всё-таки это его бурная фантазия? А вдруг, он самый настоящий миротворец, мирящий всех? Выходит, он юный скрипач-миротворец. Правда, это тайна, его маленькая тайна…
