Дачные гоблины

      Минджэ отточенным движением вытащил из кармана Чонхуна блокнот с карандашом и чинно уселся за кухонный стол.       – Итак, входящие данные! – объявил он, раскрывая блокнот и приготовившись записывать.       – Мы с Ечаном сидели на яблоне и наблюдали за соседом, – начал докладывать Хантер. – Он вышел, походил, попинал свои помидоры…       Сеын заржал.       – Ну то есть настоящие помидоры, растущие на грядке! – пояснил Хантер и продолжил: – Он в это время говорил с кем-то по телефону и возмущался, так что, наверное, от возмущения и пинал помидоры.       – Или с тлей боролся, – снова перебил его Сеын, и в этот раз уже получил от Минджэ укоризненный взгляд.       Хантер тоже глянул на друга осуждающе и стал рассказывать дальше:       – Потом он ушел в дом, но вышел снова, когда вы включили японщину Минджэ погромче. Он долго стоял, смотрел на забор и что-то бормотал, я не расслышал.       – Проклятия он бормотал, могу даже подсказать, какие, – процедил Джиншик.       Минджэ от него отмахнулся:       – А вдруг подпевал? Вдруг у него, в отличие от тебя, есть вкус?       – Если подпевал, то вкуса у него точно нет. Или тебя не удивило, что твоя музыка нравится только тебе и неразумной козе?       Минджэ надул щеки, сузил глаза, но гляделки с Джиншиком устраивать не стал, а обратился к Сумину:       – Заткни его, пожалуйста. Мы это потом обсудим.       – Понял, – кивнул Сумин и увел Джиншика за руку с кухни.       – Только недолго! – крикнул Минджэ, но ему уже не ответили. – Хантер, давай дальше.       – Дальше Джиншик с Сумином ушли… точнее, ушли в первый раз. Через минут пятнадцать к воротам Минхо подъехала машина и вылез мистер Хван. Минхо вышел его встречать и тут произошел интересный разговор, из-за которого мой план и появился, – Хантер загадочно улыбнулся. – Весь разговор пересказывать не буду, но прозвучало следующее: “покажешь мне того симпотяжку-участкового” от мистера Хвана и “тронешь – руки обломаю” от мистера Ли. А также гораздо более примечательная фраза мистера Хвана: “ты с ним хоть разговаривал по-человечески, или просто стоял и пытался испепелить взглядом?”       – Ну и что это значит? – спросил Ечан, почесывая затылок.       Минджэ вздохнул. Он не планировал беседовать о пестиках и тычинках с Ечаном еще хотя бы год, да и вообще потом собирался скинуть это бремя на кого-то другого, но, видимо, придется поднимать этот вопрос сейчас.       – Ну, понимаешь, когда два человека…       – Сосед-сатана втрескался в участкового, – перебил его Сеын.       – А-а! Так бы сразу и сказали, – проворчал Ечан. – Я бы, может, с большим интересом слушал, о чем там Минхо с Хёнджином под воротами болтали. И в кого именно?       – В Хана, это ж очевидно, – ответил Хантер.       Минджэ покивал головой. Хорошо, когда всю работу за тебя делает кто-то другой, все-таки он отлично их воспитал.       – Это все весело, но зачем нам эта информация? – Сеын немного испортил момент, но Минджэ не слишком расстроился, потому что вопрос был вполне здравый.       – Мы сведем Минхо с участковым, он будет занят, так что перестанет посылать нас по пятнадцать раз в день, – объяснил Хантер.       Минджэ хлопнул по блокноту ладонью:       – Я за, он тоже.       Чонхун молча подтвердил кивком.       Ечан пожал плечами:       – Звучит веселее войны с медведкой, так что я тоже за.       – Я против, нельзя лезть в чужую жизнь, – сказал Джунмин.       – Если честно, я тоже против, – поддержал его Хёну. – Прости, Хантер.       – Я… – начал было Сеын, но Юджун закрыл ему рот и мило всем улыбнулся:       – Против, мы оба.       – Интересно, конечно, вышло, – пробормотал Минджэ. – Я думал, единогласия будет больше… Ну, командная работа, все дела. Не ожидал, не ожидал…       – Да хватит уже, – Джунмин несильно стукнул его по плечу. – Тебе стоило подумать о том, что все, проголосовавшие против, в прошлом году пострадали как раз от таких вмешательств в личную жизнь. Твоих, между прочим.       Минджэ надулся и скрестил руки на груди:       – Я извинялся уже кучу раз, хватит об этом вспоминать. И я хотел как лучше! А кое-кто мне вообще спасибо сказать должен!       – Они бы и без тебя разобрались, – заметил Джунмин, а Минджэ понял, что Сумин с Джиншиком еще не проголосовали и не все потеряно.       – Сумин, я же просил недолго! – крикнул он.       – Мне еще многое хотелось бы тебе сказать! – ответил вместо него Джиншик.       – Придите проголосуйте, а потом хоть…       – Тихо, тут дети! – пискнул Джунмин.       – Ну и что за голосование? – спросил Джиншик, возвращаясь в кухню.       – Второй где?       Джиншик смутился:       – Эм, не может подойти, я за него.       Сеын как обычно засмеялся и – тоже как обычно – получил тычок в ребра от Юджуна.       Минджэ вздохнул, вкладывая во вздох все свое неодобрение, и вкратце описал цель голосования. Джиншик покивал, подумал и ответил:       – Я от себя сразу голосую за, от Сумина выдвину предложение. Хан говорил, что они с участковым Со ищут козу. Плюс у нас есть номер Хана…       Тут из-за стены выглянул Сумин:       – Подкинем козу Минхо, позвоним Хану, сдадим Минхо, избавимся от козы, проблемы нет, всё, пошли, – и утянул Джиншика.       Минджэ глянул на Чонхуна. Тот понял все без слов и плотно закрыл дверь.       – Итого шесть против четырех, – подытожил Минджэ.       – Можно ли считать Сумина находящимся в трезвом уме для голосования? – вздернул брови Джунмин.       – Давайте мы просто как всегда не будем это комментировать, а? – устало попросил Хёну. – Мы и так в соседних комнатах живем.       – А чё такое? – удивился Ечан.       – Мебель часто двигают, – невозмутимо ответил Чонхун и, не дав Ечану уточнить еще что-то, вернул разговор в нужное русло: – Нам нужно будет ночью переместить козу на участок Минхо.       – Еще и так, чтобы она не вернулась к нам, – добавил Минджэ. Он подумал, что зря отпустил Сумина с Джиншиком, потому что они частенько подкидывали дельные предложения, но надо было учесть это раньше.       – Привязать? – предложил Сеын.       – Нам же надо подстроить все так, будто она к нему пришла сама, – осадил его Джунмин.       – Мы сделаем веревку из травы, потом коза ее съест и уничтожит улики!       Минджэ скосил глаза на Сеына:       – Тебя Джиншик покусал, что ли?       Чонхун усмехнулся:       – Джиншик такое в шутку предлагает, а Сеын, кажется, серьезно.       – Джиншик! Веревка для козы из травы – да или нет, быстро! – заорал вдруг Минджэ, отчасти реально желая узнать ответ на вопрос, но в основном, чтобы определить, где они, и сразу решить каким путем уходить из кухни – через гостиную или через окно.       – Вы ёбнулись? – послышался ответ. Ясно, через окно.       – Нет, подождите, тут все не точно, – Сеын сдаваться не собирался. Он даже подошел ближе к столу, чтобы спорить убедительнее. – К чему это относится? Мы ёбнулись, раз собрались делать веревку из травы? Или мы ёбнулись, раз спрашиваем такие вещи в неподходящий момент?       – Я вас еще раз прошу, давайте не будем это обсуждать, – простонал Хёну.       – А что такое, в шахматы давно не играл? – вздернул брови Сеын, поворачиваясь к нему.       – Пацаны, коза! – напомнил Джунмин. – И личная жизнь соседа, а не ваша!       Сеын надулся и ушел обратно к подоконнику доставать Юджуна. Тут Минджэ понял, что за весь разговор не услышал еще ни одной тайской пословицы и обратил свое внимание на Хантера. Тот сидел, усиленно о чем-то думал, параллельно перебирая пальцы Хёну. Он сложил из пальцев неприличную фигуру, посмотрел на нее еще более задумчиво, а потом вдруг выпрямился:       – Придумал! Нам и не нужно, чтобы это выглядело, как случайность. Мы привяжем козу позади его дома, потом позвоним участковому. А он решит, что Минхо козу украл, что заставит его возбудить дело… А потом и еще что-нибудь, – последнее он сказал очень тихо, но его все равно услышали.       – Да что с вами всеми сегодня такое? – возмутился Джунмин.       – Ретроградный Меркурий, – ответил Чонхун.       – Или просто старый добрый недот… – поправил его Сеын, но Юджун снова сумел вовремя закрыть ему рот.       – Ради бога, угомонитесь! – Хёну спрятал лицо в ладонях.       – Бог нас давно покинул, – нарочито мрачным тоном сообщил Минджэ. Но он был согласен с Хёну, пора уже прекращать, а то ночью некому будет тащить козу к соседу. Кстати об этом: – Пора распределить обязанности и роли в сегодняшней операции.       – Сушики козу притащили, вот пусть и утаскивают, – буркнул Сеын. – Тем более, к ночи, думаю, они ОСВОБОДЯТСЯ? – последнее слово он крикнул так, чтобы его наверняка услышали в гостиной, но оттуда никак не отреагировали.       – Идея настолько так себе, что практически провальная, – сказал Чонхун. – Самая большая ошибка – это недооценивать врага. Предположим, что враг не хуже меня. А я их возню услышал во сне, находясь на втором этаже.       – Мы ее все слышим, вообще-то, – закатил глаза Джунмин.       – Я про козу.       – А.       – Чонхун прав, – поддержал Хантер. – Как говорится, надо быть тише, чем бракованная арматура на сталелитейном заводе.       Минджэ со вздохом помассировал пальцами виски, но в целом был согласен с Хантером.       – Ладно, тогда в роли тихой арматуры будут выступать Чонхун и Хантер. Чонхун потому, что реально тихий, а Хантер потому, что заебал со своими мудростями.       Хантер кивнул, но с его кандидатурой был согласен только он сам.       – Его коза недолюбливает, – сказал Ечан. – Может, ей не понравилась его пословица про шашлык…       – Она же была в хорошем смысле! – возмутился Хантер, но Ечан просто махнул на него рукой:       – Какая разница, если она теперь начинает блеять, когда ты приходишь?       – Минус Хантер, – согласился Минджэ. – Шум нам не нужен. Джунмин?       – А смысл? – спросил Чонхун. – Все равно шумно, просто будет орать не коза, а Джунмин.       – Ты сильно-то не выпендривайся, у тебя Минджэ такой же, – буркнул Ечан и принялся рассматривать свои ногти, игнорируя удивленные взгляды всех присутствующих и оставляя их в замешательстве относительно того, что он имел в виду.       Минджэ скосил глаза на объект обсуждения, но Джунмин вообще завис и пялился в окно, очевидно, пытаясь найти смысл там. Но смысла за окном не было, а была коза. Она поднялась на задние копыта, передними оперевшись на подоконник, и смотрела на них, меланхолично пережевывая траву. Вид козы в окне, как ни странно, умиротворял, и Минджэ даже не заметил, как тоже засмотрелся.       – ДА НЕ ТУДА, БЛЯДЬ! – раздался из гостиной крик Сумина.       Минджэ и все остальные в едином порыве обернулись на дверь.       – Погодите, я думал… – пробормотал Сеын, но договорить ему классически помешала ладонь Юджуна.       – Разве есть варианты? – нахмурился Хантер.       – МЫ! НЕ! ОБСУЖДАЕМ! ЭТО! – Хёну каждое слово сопровождал ударом кулака по столу, видимо, чтобы вбить эту мысль еще и в головы окружающих.       Минджэ тоже хлопнул рукой, но по колену, еще и не своему, а Чонхуна. Если так будет продолжаться дальше, они до вечера тут будут обсуждать, но так ни к чему и не придут.       – СВАЛИТЕ В КОМНАТУ УЖЕ! – заорал он.       Дверь внезапно открылась и в кухню вошел Сумин:       – Че ты орешь опять? – накинулся он на Минджэ.       – Зачем в комнату? – удивился вошедший следом Джиншик.       Минджэ краем уха услышал какое-то мычание сбоку и повернулся. Сеын упорно пытался убрать ото рта ладонь Юджуна, а по глазам было явно видно, что он хочет что-то сказать. Наконец Юджун сдался, и, пока его не успел остановить еще кто-то, Сеын выпалил:       – Чё, уже все? Признавайтесь, кто кого?       – К сожалению, они нас, – скривился Джиншик.       – Чё? Кто “они”?       – Противники.       В кухне снова повисло недоуменное молчание, лишь от окна было слышно, как коза хрустит травой.       – А что вы там делали вообще? – спросил Чонхун.       – В покемонов играли. А что? – Сумин вздернул брови и перевел взгляд с Чонхуна на Минджэ. – Вы тут все решили или еще нет?       Минджэ вздохнул и, наклонившись к Чонхуну, тихонько спросил:       – Во сколько лет на пенсию можно выйти?       – Долго еще, терпи, – так же шепотом ответил Чонхун и ободряюще похлопал его по плечу.       Минджэ вполне приободрился – теперь все были в сборе, ничто не отвлекало и можно, наконец, решать важные дела.       – Значит, так. Ечан, ночью пойдешь с Чонхуном. Хантер, ты на свой яблочный пост. Сумина я изгоню вечером на чердак, будет следить за двором Минхо, пока там спать не лягут.       – Да почему я?       – За разочарование, – поджал губы Минджэ. – Думал, хоть у вас все нормально, а вы в покемонов играете.       – Ладно, – пожал плечами Джиншик, но Минджэ покачал головой:       – Не-не-не, ты тут остаешься ужин готовить. А то опять будете в игры играть и никакого толку от вашей слежки. Я не буду включать опенинги.       Джиншику, судя по лицу, перспектива все равно не понравилась, но спорить он не стал. Сумину не понравилась тем более, и вот тут надо было что-то предпринимать.       – Потом два дня не буду вас трогать, занимайтесь, чем хотите, – добавил Минджэ. Сумин кивнул и перестал испепелять его взглядом.       На этом собрание окончилось и народ разбрелся кто куда. Ечан убежал проводить последние часы с дорогой подругой, Джунмин ушел в комнату то ли молиться, то ли медитировать, то ли искать лучший рецепт кабачковой икры. Хантер отправился совершать предобеденный обход их дачного поселка. Сеын с Юджуном сегодня были главными по приготовлению обеда, и, узнав об этом, Хёну и Сумин с Джиншиком побежали вслед за Хантером. Цель их была предельно проста и логична: сбегать в магазин, чтобы на обед было хоть что-то съедобное. Минджэ даже выдал им дополнительных денег из общего запаса, так как по лицу Сеына понял, что обед точно сгорит. Можно было бы, конечно, за ними проследить, но у них с Чонхуном были свои планы.       Они поднялись в комнату и Чонхун разложил свою шпионско-хакерскую аппаратуру. Точнее, просто включил ноутбук и принялся искать Хван Хёнджина в соцсетях. Нашелся он быстро, потому что и в самом деле был кем-то вроде модели в инстаграме. Но целью был не он сам, а его мрачный загадочный друг Ли Минхо. Чтобы найти его, понадобилось чуть больше времени, потому что надо было пролистать несколько сотен подписок Хёнджина. И вот спустя минут двадцать и около семнадцати Ли Минхо искомый все же был найден – с котом вместо фотографии, но в самом профиле было несколько изображений его недовольного лица и тех самых помидор, которые он у себя выращивал.       – И что нам это дает? – спросил Минджэ, просматривая с десяток комментариев под фотографией грядки.       Чонхун почесал затылок:       – Да, если честно, ничего. Ну, почти ничего, теперь мы знаем, что он, вроде как, одинок.       Тут прямо на их глазах Минхо вышел в эфир. Чонхун сразу же нажал, чтобы посмотреть. В кадре сначала мелькнул глаз и кусок лба Хёнджина, но потом он переключился на другую камеру и появился Минхо. Тот стоял перед стеллажом с выпивкой и потирал подбородок, размышляя.       – Пить или не пить – вот в чем вопрос! – торжественно прошептал Хёнджин и подошел ближе.       – Это не вопрос, – буркнул Минхо. – Вопрос в том, сколько брать.       – Здесь мы воспользуемся помощью зала! – воскликнул оператор и резко повернулся в противоположную сторону. В кадре неожиданным образом оказались три оленя с охапками чипсов – Сумин, Хантер и Хёну.       – Не понял… – пробормотал Чонхун.       – Это я не понял! – завопил Минджэ и, схватив телефон, набрал номер Сумина. Сам Сумин в кадре дернулся, но прежде чем успел как-то исхитриться достать телефон, не уронив чипсы, появился Джиншик и сделал это за него.       Хёнджин тем временем начал что-то спрашивать у парней, но Минджэ сосредоточился на разговоре:       – Джиншик, какого хрена вы набрали столько чипсов?       – Э-э-э… Да мы не только… – промямлил Джиншик, но Минджэ его перебил:       – Нормальной еды возьмите, а то если Джунмин узнает, что есть нечего, то он прямо сейчас начнет икру варить!       – Я тебя понял.       Джиншик сбросил звонок и Минджэ вернулся к ноутбуку. Почти весь экран занимала спина Минхо.       – Хёнджин, здесь съемка запрещена, камеру вырубай, – процедил он, чуть повернув голову.       – Но я же звезда! – возмутился Хёнджин, но не очень громко.       – Ага, пиз…       Эфир закончился.       – Так, что там было, пока я говорил по телефону? – спросил Минджэ.       – Да много чего…       – Я говорил секунды три.       – Событий немного, много моих выводов, – объяснил Чонхун.       – А, вот их я люблю, – Минджэ довольно покивал. – Рассказывай.       – Минхо с Хёнджином планируют набрать выпивки. Это значит, что они, скорее всего, лягут поздно, но потом будут спать очень крепко, и облегчает перемещение козы. Но существует вариант, что завтра утром Минхо будет еще злее, и как бы нам реально не получить за эту козу по шее. Я все живое люблю, но не настолько.       Минджэ задумался. В словах Чонхуна, как всегда, была истина. Но оставлять козу еще на сутки было опасно, никто не знает, что может случиться завтра, вдруг с внезапным визитом нагрянет отец Сана? Так что предположительные пиздюли от соседа являлись риском, на который стоило пойти.       – Не будем менять план, – сказал Минджэ. – Если что, просто внесем изменения…       – Какие?       – Посмотрим по ситуации, – Минджэ важно кивнул, будто знает, что делать, и во всем уверен. Он не знал, но так было всегда, и они каждый раз как-то выкручивались, выкрутятся и сейчас.