Твои письма

Невидящим взглядом я смотрел на темнеющее пурпурное небо: сумерки неумолимо сгущались над городом. Я на секунду закрыл глаза, дав волю воображению, и вспомнил, что хотел писать стихи. Еще до того, как погиб Арчи и... и мама. Сейчас пишу письма. И, как оказалось, мальчику, над которым всегда смеялся. Ирония жизни. Потоки холодного ветра, подобные ударам плетью, хлестали меня по спине, рукам, ногам... я со стыдом поежился, прижал к груди жалкое послание на мятой бумаге, к которому свелся весь мой мир на данный момент, и откинулся на спинку лавочки. «Сейчас он уходит с дополнительных по биологии, - начал я про себя, - дорога от школы до подъезда занимает минут пятнадцать или двадцать... так что вроде уже он должен подходить». Телефон разрывался от количества пропущенных звонков от отца. Я выключил звук, продолжая терпеливо всматриваться в пустоту темного двора. - Да вон он! Ишь! Сидит-дожидается! Меня как током ударило, только я услышал голос матери Дениса. Я сразу запихал клочок бумаги в карман. Злая усталость стала закипать внутри, когда за ее сыном я увидел знакомый силуэт отца. Черные густые брови его угрожающе сдвинулись к массивной переносице, делая черты грубыми и неприятными. А вот мраморное лицо Дениса было как будто неживым. Стеклянные глаза рассматривали грязь под ногами, но в них вдруг загорелся неистовый огонь, стоило только заметить меня. Огоньки заиграли на ожившем лице. Я не мог понять, что значит выражение его лица. Вдруг заволновался. Может, он узнал, что письма пишу я? Эта дружная компания окружила меня, явно не собираясь отпускать. Я стоял перед ними как вкопанный. - Вот, Александр Владимирович, - сказала мамаша Дениса и всплеснула руками, - поджидает, окаянный... Сына моего избить хотел? А где ж твои дружки?.. -Я не... - Тварюга, я же сказала, что управу найду на тебя и на подсосов твоих! Попляшешь у меня... От дальнейшего меня спас отец. Положив руку на ее плечо, он подался вперед, чтобы взглянуть в мое уставшее лицо. Я состроил самую безразличную мину, на которую только был способен, даже шагнул им навстречу. Рыжая старуха еще больше позеленела от гнева и нервными движениями стала поправлять свой атласный шарфик, прикрывающий худющую пятнистую шею. С пристальным вниманием стоящий в сторонке Денис ловил малейшие изменения в моем лице. Я невольно сглотнул ком в горле. - Мы побеседуем с ним дома, не волнуйтесь, - сказал отец стальным тоном. - Он к нему ни на метр не подойдет больше. - Спасибо вам, Александр Владимирович, спасибо, такой вы умный человек, такой рассудительный! - защебетала собеседница. - Не в вас сын явно пошел... - Теперь-то уж я точно никуда не денусь, да? - вставил я свои пять копеек. К своему удивлению я услышал смешок Дениса. Смешок едкий и печальный, похожий скорее на всхлип, тихий, но пронзающий мой чуткий слух до боли. Захотелось взглянуть на него, сказать что-нибудь, отделаться шуткой, сострить, но я только отвернулся, ничего и никого не слыша. Одним только небрежным толчком в спину отец заставил меня идти в сторону подъезда. И я не позволил себе обернуться. Мы молчали. Но когда железная дверь квартиры закрылась с громким страдальческим хлопком, отец заявил: - Ты не заслуживаешь хорошего отношения. Тебя надо постоянно шпынять, чтобы ты хоть что-то понял. Тебя мать избаловала. Я стал дрожать, как в лихорадке. То ли от гнева, то ли скорби. Может, я и жить по его мнению не заслуживаю? Засвистел ветер, настойчиво забился в окна. В квартире стоит холод, а мне так жарко, чертовски жарко. Бурлящая кровь прилила к лицу, кулаки зажгло, и я выпалил: - Мамы, блять, давно больше нет. И лучше бы ты сдох, а не она. И в ответ я получил пощечину. Я закрыл глаза, в бессилии прижался к стене всем телом. Напряженные руки так и остались безвольно висеть вдоль тела. — Совсем от рук отбился, щенок, - дрожащим тяжелым шепотом сказал он почти в мое ухо. - Еще раз я услышу что-то подобное... пеняй на себя. Ты не заслужил ничего, что имеешь в этой жизни. «Все так сложно сейчас. У меня проблемы с тем парнем, о котором я рассказывал. Его, кстати, зовут Илья Коряков. Я не понимаю, что ему от меня нужно, а мать против, чтобы я разбирался. Откуда-то достала номер его отца и нажаловалась. Пока я был на дополнительных, они разговаривали. А потом мы втроем встретили Илью у подъезда. Мать на него наорала. Не верю, что Илья хотел избить меня. Не после того, что он говорил вчера днем. Он сказал, что хочет пообщаться. Самое смешное и странное, что я доверяю ему. Я верю, что он раскаялся. Это было так искренне. Я идиот, да? Жаль, что у тебя тоже неудачные дни. Я не заставляю, но все-таки... почему ты не хочешь рассказывать?? Р.S:: флориография - это язык цветов. Лиловая сирень, которую я выращиваю, - символ волнений первой любви. Так везде пишут, по крайней мере. Р.S.S.: Илья меня все равно пугает. Видел бы ты его взгляд». На нервах я опять измял весь листок, пока в сотый раз перечитывал послание Дениса. Новый день встретил промозгтлым мраком, но неясным образом одна только его жалкая весточка сумела озарить темное утро. Я стал каким-то сентиментальным... Или всегда таким был? «Интересно, а... он так же реагирует на мои письма?» - пронеслась в голове безобидная мысль, но от нее по телу побежали мурашки. *** - Илья, сап, - прервал мои мысли голос Нестора. - Рано ты что-то. - Привет, - ответил я скорее машинально, подняв глаза. С беззаботным видом он плюхнулся рядом со мной на скамейку и обвел взглядом пустой школьный холл. А я, тем временем, покосился на колонну. «Он сидит на том же месте, где сидел Денис вчера, - задумался я, но потом тряхнул головой и зажмурился. - Хватит, Коряков... возьми себя в руки!» - Ну-у, раз уж по велению судьбы мы встретились, - протянул он хитрющим тоном, пригладив свои окрашенные в белый волосы, - я, знаешь ли, хотел бы поболтать. Я уже слышал эту песню. И мерзкая ухмылка его мне не нравится. - О чем же? - спросил я, не скрывая пренебрежения в голосе, и быстрым движением сложил весточку Дениса пополам. - О твоей проблеме. Ходячей и рыжей. Еще чуть-чуть и окно бы разбилось под напором моего тяжелого взгляда. Я пытался найти в густом тумане за стеклом какой-нибудь заблудший огонек, всеми силами старался отвлечься от разговора с Нестором. Меня затошнило от его блеклого лица, растрепанных сальных волос и задорного голоса, от его близости и его слов. - С чего ты решил, что он проблема? - как можно спокойнее спросил я. - Тем более моя проблема? Нестор кивнул в сторону моих рук, сжимающих записку, и начал говорить, хихикая: - Я же не слепой, Илья, - его улыбка стала еще шире. - Блин, я не думал, конечно, никогда, что ты, ну... из этих. - Идиот... Как ты вообще к такой мысли смог прийти? - ответил я нервно и запрятал записку в портфель. - Вы ебнулись с Костей. Чтоб я и Денис... это просто смешно. Я просто хочу с ним подружиться, все прояснить, не более. Почему никто этого не понимает? - Кого ты пытаешься убедить: себя или меня? - расхохотался Нестор и попытался потрепать меня по плечу. Я дернулся, и его рука промахнулась, стукнувшись об подоконник. - Да ладно, Илья! Двадцать первый век на дворе, бедный ты латентный гей, признайся, что тебя привлекает его сочная жопа, и найди гармонию. - Латентный тут лишь ты, потому что я лично на жопы семиклассников не заглядывался никогда, - сказал я и отвернулся, как бы закончив диалог. Ближе к восьми часам здание уже было переполнено школьниками разных возрастов. Чей-то недовольный папаша выгнал меня с теплого места на лавочке в толпу, и я решился пойти на поиски своего будущего беловолосого друга, расталкивая кучки орущих детей. Чудом целый я оказался на втором этаже и стал внимательно водить глазами по расписанию седьмого «В» класса. - Русский язык, - вслух сказал я самому себе. - Ну да, - услышал я знакомый голос за спиной. - У меня сейчас русский. Я вздрогнул от неожиданности и обернулся. Денис. Стоит и с невозмутимым лицом смотрит прямо в глаза, для остальных вполне настоящий и осязаемый, а для меня - заблудший призрак. Я хлопал глазами и пытался понять: это болезненное наваждение или реальность? - О, я как раз... искал тебя, - выдавил я из себя. Его и без того милое лицо на секунду украсила насмешливая полуулыбка. Я все рвался с ним поговорить, а как только оказался слишком близко, все мысли пропали. Что со мной происходит? - Я слушаю. Все больше теряя самообладание, я вдохнул его цветочный аромат. Он приятно защекотал нос. - Я хотел сказать, что... чувство вины меня убивает, - начал я,когда немного пришел в чувство. - Прости меня, прошу тебя. Я не хочу чертыхаться с твоей матерью и тем более с тобой. Я не хочу больше быть... твоим врагом. Пожалуйста, поверь. С каждым сказанным словом мой голос становился все тише и неотвратимо утопал в школьном гуле. В горле возник ком. Я не мог больше ничего произнести. Медовый взгляд Дениса, теплый и невинный, блуждал по мне, словно поглаживал. Улыбка вдруг испарилась с его лица. - Илья, ты что... плачешь? В груди пекло. Сам не зная почему, я был готов разрыдаться, но на свет явилась лишь пара непрошенных слезинок. Я стал идти в сторону туалета, он - за мной. И мы скрылись от зевак за дверью. Я оперся на раковину. Из зеркала на меня глядела совершенно мрачная рожа, озлобленная на весь мир. - Я верю тебе, - виноватым тоном сказал Денис. - И прощаю. Только не плачь... Я не хочу, чтобы ты плакал. Тем более из-за меня. Сердце больно заекало. После парочки горьких слезинок он готов простить мне все проступки. Он слишком доверчивый и непорочный для этого мира, где все готовы перегрызть друг другу глотки при удобной возможности. Я осознал, что не имею морального права даже смотреть на него. Но попросил: - Побудь со мной.