Реабилитация, или кто на кого повлияет

      За неимением письменных принадлежностей Рейх не мог вести счёт времени на бумаге. Однако память у немца была по-настоящему поразительной. В годы своего правления ему приходилось практически постоянно заучивать наизусть большие пачки текста для своих выступлений. А ещё раньше, в годы детства и юности, Рейх читал множество психологической, экономической, философской и научной литературы, подчёрпывая из книг интересующие немца идеи и красивые формулировки, которые тот позже использовал в своей речи. Многие из его тогдашнего окружения считали, что если Рейх что-то узнает, то запомнит навсегда, что бы это ни было. Конечно, это был миф, пущенный на слух для подчёркивания избранности фюрера, однако он был не далёк от правды. Так что сейчас Рейх мог с уверенностью заявить, что сегодня 129-ый день его заключения. Всего ничего.       Вот уже прошёл первый месяц осени. О солнечных днях и тёплых вечерах можно было уже забыть. Вместо них были прохладные, тусклые и дождливые дни, способные испортить настроение своей мрачной атмосферой. Но Рейх любил дождь, любил прохладу и полумрак, поэтому проведённые в одиночестве дни никак на него не влияли. Да и не так уж сильно одиноко немец в последнее время себя чувствовал. Маленькая Россия продолжала навещать его втайне ото всех. Когда девочка ссорилась с матерью или братьями, она проводила с Рейхом куда больше времени, чем обычно.       Камера немца, к удивлению русской, тоже потихоньку наполнялась. За проведённое здесь время и оправдание ожиданий Британии немец обзавёлся полкой с книгами, обеденным столом, мягким креслом и ещё кое-чем по мелочи. Радиоприёмник ему, кстати, иметь запретили. Информационная изоляция была пострашнее изоляции физической. Лишь какие-то обрывки информации, случайно попавшие на слух России от её матери, девочка могла поведать немцу.              – Дядя Рейх, вы ведь умный? – Спросила внезапно Россия, не отрываясь от письма.       Девочка, уже можно сказать - как обычно, сидела у решётки с открытыми на полу тетрадями и учебниками, решала уравнения, читала шёпотом параграфы. Из-за невозможности попасть в камеру к Рейху она сидела на полу, облокотившись о разделявшую их бетонную стену и прутья решётки. Немец же садился рядом, по свою сторону. Так они сидели спина к спине со стеной между ними и разговаривали.       – Когда женщина задаёт этот вопрос, это значит, что ей что-то нужно. – Улыбнулся Рейх, заглядывая в конспекты русской. – Нужна помощь?       – Н-нет. – Ответила та, вдруг смутившись, отодвигая от немца тетради. – Мама говорит, что если я сама не могу решить эти задания, то я глупая и неспособная. Я просто спросила.       – Это глупо. – Рейх закрыл книгу и отложил её в сторону, повернулся к России боком. – Если ребёнка не научить, то он будет совершать ошибки снова и снова. Так что если ты не справляешься, то не бойся попросить о помощи.       Где-то минуту или две Россия колебалась, пытаясь решить, что ей делать. Превращать тетрадь в исчерканное месиво и получать за это от Союза ей не хотелось, но и не справиться с домашкой тоже означало наказание, так что вскоре девочка молча пододвинула тетради ближе к Рейху. Немец, с радостью из-за решения русской, склонился над заданием и после нескольких секунд ознакомления ласково ответил:       – Умножение идёт перед сложением.       Глаза России на мгновение прояснились, когда девочка снова вгляделась в свои решения, но потом она внезапно потупила взгляд, почувствовав себя глупо.       – Это было слишком очевидно, да? – Поникшим голоском спросила она.       – Решая очевидные ошибки, ты избегаешь появления ошибок глобальных, так что, когда выучишь все правила, будет гораздо легче идти дальше.       – Спасибо.       – Видишь? Нет ничего страшного в том, чтобы попросить помощи. – Рейх стал ласково гладить Россию по макушке, наблюдая за тем, как постепенно краснели её щёчки в полумраке. – Когда вырастешь, будешь помогать другим и получать помощь сама. А сейчас давай попробуй решить все остальные примеры со знанием о своей ошибке, хорошо?       – Да!       Воодушевлённая девочка принялась доделывать все нерешённые задачи. К слову, после этой оплошности у неё больше не было никаких проблем с решением, так что буквально минут через двадцать Россия уже радостно откинула ручку в сторону. Рейх даже не успел дочитать главу.       – Ну, давай теперь всё проверим.       Рейху было по-настоящему приятно делать домашнее задание вместе с Россией. Девочка была всего на год-другой помладше его Германии. Раньше Рейх был слишком занят работой, потом подготовкой к войне, потом ей самой. Времени на помощь дочке с домашкой у него не оставалось, и сейчас Рейх об этом сожалел. Он проводил с Германией не так много времени, как хотелось бы, поэтому сейчас, сидя рядом с Россией и пробегаясь глазами по написанным ровным девичьим почерком строчкам, немец наслаждался моментом, а не страдал от рутины.       – Молодец. – Подытожил Рейх, возвращая тетрадь владельцу. – Будешь ещё просить о помощи?       – Да.       – Хорошо, держи тогда, заслужила. – Немец протянул девочке шоколадку. Россия смутилась и несколько секунд просто молча глядела на подарок. – Она нормальная. Упаковка не вскрыта, я ничего не делал, если ты всё ещё мне не доверяешь. Её мне дал Великобритания. Ты знаешь Великобританию?       – Знаю. – Россия взяла угощение. – Мама его недолюбливает. Говорит, что он… «капиталист до мозга костей».       – Да, он такой. – Рейх улыбнулся.       – …Доверяю... – Тихо произнесла Россия, ещё сильнее заглушая свою фразу шуршанием обёртки. – Просто… Мама редко нас чем-то угощает.       – Тогда давай заключим небольшую сделку? Ты будешь хорошо учиться и делать домашние задания, а я после её проверки, если всё верно, дам тебе ещё шоколада.       – Хорошо. – Радостно ответила русская, слегка зашепелявив из-за набитых щёк. Умилительное зрелище. Девочка, окончательно забыв о предостережениях матери, аккуратно приобняла немца за руку, всё ещё просунутую через прутья решётки. – Спасибо вам.       – Всё-таки, мы с тобой чем-то похожи. Ты будешь стараться учиться и получать за это награду, а я здесь, ну, грубо говоря, тоже учусь и тоже получаю награду.       Рейх снова погладил её по волосам. Россия в ответ лишь склонила голову, чтобы немцу было удобнее. Видимо, девочке не хватало нежностей.              Она очень скромная, но такая ласковая и милая. Почти как моя Германия. Как же я по ней скучаю. Однако, как бы больно для меня не было это признавать, но моя к ней тоска является неплохой мотивацией для дальнейших действий. Они, должно быть, сейчас приучают мою девочку ненавидеть меня. Должен ли я… отыграться?              Россия, уткнувшаяся носом немцу в рукав рубашки, зевнула. Было уже достаточно поздно. Они засиделись, и время уже близилось к утру. Мешки под глазами на милом личике видеть не хотелось, поэтому Рейх убрал руку.       – Тебе пора возвращаться.       Россия собрала свои вещи, она выглядела несколько погрустневшей. Попрощавшись с немцем, она быстрым шагом направилась на выход. Рейху тоже было неприятно от их расставания. Всё-таки эта девочка была единственным его посетителем, который не грубил, как Советский Союз, или не хотел каким-либо образом влиять на немца, как Великобритания. О том, чтобы Рейха навестили его союзники в лице Империи или Королевства, немец и не думал. Их судьбу он знал, а потому просто оставил их в прошлом. Грустно, конечно, но уже ничего не исправишь. Или исправишь?       Рейх лёг на кровать. Очередной день окончен. В воображаемом календаре вырвана очередная страница. Можно было бы продолжить размышлять о всяком, но и на своём лице видеть последствия ночного образа жизни не хотелось, хоть зеркала у немца и не было. Так или иначе, но до визита Британии была ещё половина недели, а до возможного прихода России где-то неделя целиком, в лучшем случае пара дней. Так что времени всё обдумать было предостаточно.