Реабилитация, или кто на кого повлияет

      Самое главное в любом деле – это прогресс; видимый результат, который ты наблюдаешь по ходу дела, и который даёт понять, что ты на верном пути. Результат этот наполняет сознание неким азартом, даёт моральных сил на продолжение. В случае с Рейхом и Великобританией, они оба чувствовали, что медленно, но верно движутся каждый к своей цели. Однако в отличие от второго, немец был единственным, кто прекрасно знал о последствиях этого прогресса в случае, если он целиком и полностью окажется лишь имитацией.       Третий Рейх стоял лицом к окошку, смотрел на ясное голубое небо, освещённое ярким солнцем поздней весны, и ждал закипания воды на небольшой газовой плитке. Когда его лица никто не видел, немец позволял себе улыбаться от собственных размышлений. Как сейчас, когда он чуть ли не физически ощущал на своей спине чужой пристальный взгляд. За последние почти два года Рейх заметил, что Великобритания глядел на него одним и тем же взглядом, полным недоверия. Вернее даже не недоверия, а опаски. Особенно когда немец делал что-то непонятное британцу или без объяснений и рассуждений вслух. Именно поэтому Рейх и решил попросить у Британии список ингредиентов для кое-чего. А британец, сидя сейчас за большим дубовым столом, сверил немца недоверчивым взглядом. Рейх решил приготовить для них обоих глинтвейн. Не столько от банального желания выпить, но и для кое-чего ещё.       Разбавляя горячую воду вином, Рейх не удержался и затряс плечами в попытке подавить смех, чем вызвал у британца ещё более опасливый взгляд.       – Что-то случилась? – Удивлённо спросил Великобритания.       – Нет, ничего. – Всё так же улыбаясь, ответил Рейх. – Просто ситуация забавная, вот и всё.       – И что в ней такого?       Рейх не ответил, продолжая размешивать мёд в напитках. Синтезировать яд из лимона и имбиря ему было не под силу, конечно, но вот наблюдать за тем, как Британия этого опасался было забавно.       – Просто ты всё время приучаешь меня довериться тебе, а сам следишь за мной так, будто бы я мастерю бомбу.       Британец промолчал, однако Рейх перестал ощущать на себе пристальный взор. Наконец, повернувшись лицом к собеседнику, немец поставил на стол две чашки с глинтвейном.       – Я… просто был удивлён, что ты умеешь готовить. – Оправдался Британия, наблюдая за тем, как Рейх откупоривал бутылку бренди.       – У меня есть много неизвестных тебе талантов. – Рейх многозначительно сверкнул глазами и плеснул в свою чашку алкоголя покрепче. Сведение правды или полуправды в шутку для отвода подозрений было довольно старым манёвром, однако рабочим. – А вообще, если хочешь чтобы я тебе доверился, то доверься и ты мне.       Великобритания прекратил пристальное изучение напитка и всё-таки решил отхлебнуть немного. Рейх мило улыбнулся, когда лицо британца приняло удовлетворённый вид. Третий Рейх мог бы обойтись обычным вином или тем же бренди, но он осознанно выбрал именно глинтвейн. Он планировал отвлечь внимание британца, понизить его бдительность во время процесса приготовления напитка или просто понаблюдать за его действиями. Рейх знал, что Британия не умел пить, а поэтому именно это и было способом вывести британца на демонстрацию взаимного доверия.       – Когда мы последний раз выпивали? – Спросил Рейх.       – Первый и последний раз. – Поправил его Великобритания, грустно вспоминая тот момент. – В Мюнхене.       Рейх же радостно заулыбался, явно вспоминая всё это в более приятном ключе. Вообще немец уже долгое время не скрывал от британца своего дружелюбия. Говорил с навещающим его Великобританией более расслабленно, в меру откровенничал, улыбался уголками рта, когда британец рассказывал что-то, как только ему казалось, смешное. Рейх приветствовал британца как человека, которому тот впервые решил довериться, которому доверил себя и свою судьбу. И хоть со стороны это выглядело, как начало зарождающейся дружбы между бывшими соперниками, в душе немец его презирал, даже ненавидел. Глядя в его искренние и полные чрезмерной решительности помочь Рейху глаза, Третий проклинал его за своё поражение, за отнятую власть и свободу, за потерянную навсегда дочь. А глядя на то, как постепенно расслаблялся и Британия, немец и видел этот самый прогресс.       – Тогда за взаимное доверие? – Поднял кружку Рейх.       – Давай.       Всё-таки, несмотря на смысл сказанного тоста, Великобритания помедлил с распитием, зная о своей плохой переносимости алкоголя. Однако немец не побоялся опьянеть, ополовинив свою чашку, а потому и британец решился выпить. Очередной неверный вывод о Рейхе, сделанный Британией из-за того, что немец почти никогда не пил крепкого на различных мероприятиях. На самом же деле он с Японской Империей, оставаясь с ней наедине, частенько выпивал виски или её любимый сётю. Так что за свой организм Рейх не переживал.       – Позволь задать тебе вопрос? – Спросил Великобритания после пары глотков. – Ты жалеешь, что начал войну?       – Хочешь услышать правду?       – Как я уже говорил, даже если правда будет неприятной, я всё-таки предпочту услышать именно её.       – Я жалею, что проиграл.       – Ясно…       Великобритания заметно погрустнел и вновь потянул чашку к губам. Разговор не шёл. Британии было как-то неприятно, обидно что ли, за то, что за проведённое здесь время Рейх не изменил своего мнения по поводу этой темы.       Когда чашки опустели, немец оперативно организовал ещё, вновь подлив себе бренди, но на этот раз оставив бутылку между собой и британцем.       – Тогда тебя спрошу я. – Рейх поднял обеспокоенный взгляд. – То, что ты делаешь, как пытаешься мне помочь, это, конечно, похвально, но ты не задумывался над тем, что меня никто не примет? Ты не жалеешь, что не поступил со мной также, как с моим отцом?       – Знаешь… – Тихо начал Британия, спрятав взгляд за полями цилиндра. – Во время войны, когда ты победил мою дорогую Францию, я принял её у себя… Она эвакуировалась на корабле. Тогда я понял, что просто обязан не допустить попадания её флота в твои руки… Я… Принял решение, о правильности которого не задумывался ни на миг, но которое, тем не менее, могло погубить для меня всё. Тогда я… Я приказал потопить её флот… – Рейх удовлетворённо сощурил глаза, когда британец потянулся за бренди и плеснул себе больше нужного с неопытности. – Я стоял на пирсе, когда на горизонте показался её эвакуационный корабль. Я стоял и не знал, что мне ей сказать. Как она отреагирует? Что скажет? Поймёт ли? И самое важное - Простит ли?.. Знаешь Рейх, в тот вечер я уже мысленно распрощался с нашим браком… Но она меня простила, поняла меня и приняла моё решение. И я верю, что и тебя простят, примут. Забыть - не забудут, но всё же.              Что ж, все имеют право на своё мнение. Даже на такое тупое.              – Советский Союз не хочет, чтобы я отсюда когда-либо вышел. – Продолжил тему Рейх, наблюдая за тем, как краснело лицо Британии после каждого глотка.       – Чёрт, да она много чего не хочет! – Британец ударил кулаком по столу. – Вечно твердит о своём, угрожает всем с ней несогласным… Короны ради, да даже собственных подчинённых запугивает и… детей тоже.       У Великобритании задрожали губы и он уткнул опьяневший взгляд в сложенные перед собой руки. Внутренний психологический садист немца праздновал.       – Думаю, с тебя хватит. – Улыбнулся Рейх, похлопывая британца по плечу. – Увидимся через неделю?       – Да, извини… – Он громко вздохнул, приходя в себя. – Я, пожалуй, и в самом деле пойду.       Когда Великобритания покинул камеру Рейха, а дальняя дверь захлопнулась, немец налил в чашку ещё бренди, дополняя мысленную картину новыми кусочками информации. Он уже точно определился с тем, что будет делать и для чего ему нужна Россия. План был непростым, рискованным и, возможно, негуманным, но когда Рейха это останавливало? Всё же лучше, чем сидеть, ждать и упускать такой подарок судьбы.