От А. для А.

— За эти два дня он ни разу не назвал меня мисс Марпл. — Тебе же не нравилось это прозвище. Лима запихнула в рот очередной балушахи (еще одно блюдо из уличной кухни, которое Джей настоял добавить в меню) и сделала страшные глаза. — Дело не в этом, — сказала она с полным ртом, а прожевав, продолжила. — Думаю, что его отношение ко мне теперь стало другим. — И что же это? — Неловкость, — со знающим видом ответила Лима и съела еще один пончик. Ее рыжие волосы переливались огнем в свете утреннего солнца. — Что будешь делать? — Не знаю, но это плохо. Это не должно влиять ни на меня, ни на него. Я растянула губы в преувеличенно довольной улыбке. — Так мило, что ты за него волнуешься. Лима закатила глаза и продолжила поглощать сладости. Я сделал глоток чая и выпрямила спину. — А если серьезно, то в том, чтобы влюбиться, нет ничего плохого. Я выжидающе смотрела на Лиму, пока она дожевывала пончик. Запив его глотком кофе, она отряхнула руки от сахарной пудры и подняла на меня открытый взгляд. — Если ты об этом, что я не против снова влюбиться, Амала. Я неопределенно кивнула, то ли соглашаясь с ней, то ли давая отмашку себе. Этот разговор нужно было как-то начать. — Как… как ты себя чувствуешь? Размытость моего вопроса достигала своего предела. Но потускневший взгляд Лимы говорил о том, что она поняла о чем я спрашиваю. — Нормально. Уже гораздо лучше. Ну, то есть, я это пережила. Чувство облегчения заставило выдохнуть накопившееся напряжение. Я поджала губы, пытаясь придумать, что сказать. — А ты? Вопрос застал меня врасплох. Я так много думал о чувствах Лимы, что совсем не вспоминала о своих. Киллиан был моим другом. Мне было больно, когда он умер. Но в голову тут же влетело сказанное Лимой слово. Пережила. Я прислушалась к своим чувствам. На всплывший в голове образ Киллиана отзывалась только добрая печаль. Ни злости, ни кома в горле. Похоже, я тоже пережила это. Но это блаженное опустошение озадачило меня. Я должна была злиться. Я подумала об Амрите, пытаясь разбудить в себе ярость или обиду на него. Обида действительно зароилась в груди, но вперемешку с кучей других чувств и эмоций, никак не связанных с Киллианом. По телу пробежали мурашки, но я постаралась очистить голову. Сейчас было не время думать о нем. — В порядке, — сказала я наконец. Мы помолчали немного, а затем я глухо произнесла: — Прости, что мы не говорили об этом. — Ничего. Наверное, я понимаю, почему ты не решалась. Меня подмывало спросить, о чем она думала, но в голове зажужжала мысль, что Лима заговорит об Амрите. Ее глаза и тон голоса были спокойны. Может, вот он, мой шанс рассказать про него? Решаясь, я наблюдала за тем, как Лима допивает свой кофе и облизывает губы. Затем она взглянула на наручные часы и собралась уходить. — Мне пора. Хорошо поговорили. На ее улыбку я ответила рассеянным «ага». Берг встала из-за стола. — Постой, — голос подрагивал от волнения. Лима вопросительно посмотрела на меня. Фраза, уже крутящаяся на языке, была незатейливой. «Амрит в Лондоне». Нужно было просто произнести ее. Но сковавший меня страх заговорил первым. — Ты придешь завтра? Здесь будет шоу. Трусиха. Жалкая, бесхребетная трусиха. На лице Лимы отразилось сожаление. — Прости, не могу. Работа. Я понимающе улыбнулась, пытаясь скрыть разочарование от собственной трусости. — Новая должность, новые обязанности? — И новая головная боль, — счастливо улыбнулась она и, пообещав позвонить на днях, ушла. Остаток дня я провела за проверкой подготовленных на завтра мероприятий. Это заняло чуть больше времени, чем я рассчитывала, потому что мысли то и дело скользили к Амриту. К догадкам о том, что он задумал. К его абсолютно неожиданному желанию вести дела с англичанами. Спустя час после прихода Саны я все еще сидела в кабинете. Усталость давила на виски и веки, но я упрямо продолжала проверять заказы продуктов. Если чего-то окажется мало, то утром нужно будет позвонить поставщикам. Может, набрать им сейчас? Я посмотрела на часы. Вряд ли кто-то станет со мной разговаривать в такое время. Вопреки моим ожиданиям, раздался телефонный звонок. Это оказался Киран. — Я звонил домой, но ты не взяла трубку. И я подумал, что ты еще на работе. Его напряженный голос заставил меня нахмуриться. Но следующий вопрос оказался совсем неожиданным. — Как ты смотришь на то, чтобы я купил пиццу, и мы посмотрели что-нибудь дома? Он терпеливо переждал мою трехсекундную паузу. — Да, конечно! Отличная идея. — Супер. Буду дома через двадцать минут. Мне на дорогу до дома потребовалось на пять минут больше. Почти все это время я перебирала в голове, что может сказать мне Киран. То, что меня ждет разговор, было ясно как день. Но что именно собирается сказать брат, я не могла предсказать. Пицца и фильм — это ведь знамение благоприятной беседы, правда? Выехав на Уодсворт-роуд, в зеркало заднего вида я заметила черную машину. Стекла были тонированы, поэтому водителя я не могла рассмотреть. Внутри что-то заскреблось. Я вспомнила машину, что пару дней назад стояла напротив нашего дома. Была ли это та же машина? Кажется, похожа. Тогда было темно, а в скользнувшем свете фонаря мне не удалось идентифицировать ту машину. Сейчас я рассмотрела и марку и номер. Черная тонированная «BMW». Внутренний голос, подпитываемый вдруг из ниоткуда возникшей тревогой, шептал, что это та самая машина. Спустя почти половину пути до следующего поворота, мой предполагаемый преследователь не отстал и никуда не свернул. Я замедлилась, свернула к обочине и остановила машину. Водитель «BMW» проехал мимо, и я облегченно выдохнула. Постояв еще минуту, чтобы перевести дух и увидеть, как автомобиль скрывается вдали, я поехала дальше. Киран уже расставил коробки с пиццей на журнальном столике и занимался выбором фильма, когда я зашла в гостиную. — Мы пропустили воскресные посиделки, поэтому я подумал, что мы должны наверстать упущенное, — сказал он, повернувшись ко мне лицом. Он не был уставшим или грустным, но и особой радости не наблюдалось. За выражением его глаз будто скрывались десятки невысказанных фраз. Зная Кирана, я понимала, что до момента, когда эти фразы начнут вылетать из него, совсем немного времени. Поэтому, не боясь оттолкнуть его, спросила: — Что ты надумал? Вместо ответа брат, так и не определившись с фильмом, опустился на диван и жестом указал мне, чтобы я сделала то же самое. — Ты отдала кольцо? — спросил он, когда я села. — Нет. — Почему? Я хотела ответить, что не представилось возможности. И это даже была правда. Но не та правда, которую нужно было сказать. Я смотрела себе под ноги, пытаясь подобрать слова. Сформулировать в голове причину того, почему спустя столько времени я не избавилась от кольца. Могла бы действительно сдать его в ломбард, чтобы раз и навсегда попрощаться с Амритом Дубеем. Но я даже не могла выложить его из сумки, желая, чтобы оно всегда было рядом. Было ли это лишь глупым упрямством или чем-то более глубоким? Я прислушалась к себе, и ответ мне не то чтобы не понравился. Он отзывался безнадежностью. Я подняла растерянный взгляд на Кирана. И мой проницательный, совсем уже взрослый брат спросил: — Ты не хочешь, чтобы он уезжал? — Что? Нет! Дело не в этом! — я резко поднялась с дивана. Ложь вырвалась изо рта с необычайной легкостью, но оставила после себя мерзкое послевкусие. Я прошла на кухню, чтобы налить себе воды и придумать более подходящее объяснение, чем правда. Конечно, я хотела, чтобы Амрит уехал. Не могла этого не хотеть. Ведь с самого момента приезда он только и делал, что занимается вредительством и всячески меня оскорблял. Как можно не желать отъезда того, чей холодный взгляд говорил лишь о ненависти ко мне? Взгляд, который когда-то был полон любви и страсти. Я сделала глоток воды и зажмурила глаза, стараясь прогнать непрошеные образы из прошлого. Вернув стакан на место, я повернулась и увидела Кирана, прислонившегося к дверному косяку. От нежности и грусти, сквозившей в его взгляде, в горле начал расти горький ком. Я поджала губы и опустила глаза, сдерживая подступающие слезы. Кир подошел ко мне почти неслышно. Я почувствовала его теплые руки, обвивающие меня целиком. Обняла его в ответ и положила голову ему на грудь. Причин своего состояния я могла назвать несколько. Усталость, нестабильный эмоциональный фон и невозможность поделиться с кем-то всем, что я чувствовала в последние дни. — Нет ничего плохого в том, что ты все еще что-то чувствуешь к нему, — будто прочитав мои мысли тихо сказал Киран. Спазм, сдавивший горло, не дал ничего ответить. Слова Кира подействовали как катализатор. Слезы хлынули из глаз на его футболку. Меня начали сотрясать беззвучные рыдания. Вместе с ними из меня выходило накопившееся напряжение. Не знаю, сколько прошло времени. Когда я, наконец, упокоилась, Киран еще пару минут подержал меня в своих объятиях, гладя меня по спине одной рукой. — Прости меня, — донесся до опустевшего сознания его шепот. — Я не должен был тебя бросать со всем этим одну. Мы никогда не говорили обо всем произошедшем. Я решил, что ты… Он замолчал, а затем сокрушенно сказал: — В общем, я идиот. Прости меня, Мала. Я отстранилась от него, чтобы заглянуть в глаза. — Ты ни в чем не виноват. Я сама не хотела говорить. Думала, что все в прошлом, — я потерла лицо ладонями, стирая соленую влагу. — Но его появление открыло эту гребаную шкатулку Пандоры. Киран выпустил меня из рук и отошел на шаг, чтобы снова наполнить стакан, который я недавно поставила сушиться. Я в очередной раз заметила, каким он стал высоким. Брат подал мне стакан. Выпив почти половину, я поставила его на стол и уставилась на блики, которые создавал свет лампы на столешнице, проходя через воду. В голове крутились слова Кирана. «Нет ничего плохого в том, что ты все еще что-то чувствуешь к нему». Действительно ничего плохого? — Он ведь убийца. Он убил Киллиана и еще невесть сколько людей. Я должна ненавидеть его, а не… Я не смогла закончить фразу. Голос Кирана зазвучал задумчиво. — Все те трупы… Он убивал не по прихоти, Мала. Это было его долгом. А Киллиан… Я ненавижу Амрита за то, что он сделал, но, кажется, я понимаю его. Я удивленно воззрилась на брата. Его взгляд был направлен в пустоту. А вернувшись из того места, где он мысленно сейчас был, Кир посмотрел на меня своими светлыми глазами открыто и искренне. — Это я к тому, что тебе не нужно терзать себя из-за того, что чувствуешь к нему. Он сделал слишком много разных поступков, чтобы называть его однозначно плохим человеком. Да даже и будь он таким, кто посмел бы тебя осудить за любовь к нему? Уж точно не я. Слово на букву «Л» повисло в воздухе, заставляя меня еле дышать. Мы постояли еще немного, позволив тишине закрепить все сказанное. Затем Кир махнул головой, приглашая меня последовать за ним в гостиную. Пицца уже почти остыла, но Кирану было плевать на это. Он взял самый большой кусок и начал жадно его поедать. Я села в кресло напротив, но тянуться к еде не спешила. Есть не хотелось от слова совсем. — И что теперь делать? — тихо спросила я, обращаясь скорее к себе. — Ну, призна… — Не говори с набитым ртом! — перебила я, на что Киран закатил глаза, но заговорил только когда проглотил все до кусочка. — Признание проблемы — это уже пятьдесят процентов на пути к ее решению. А ты всегда умела решать любые проблемы. Для начала определись, чего ты хочешь: избавиться от Амрита окончательно или начать с ним снова? Я откинулась на спинку кресла. — Спроси чего полегче, — вздохнула устало. — Вот когда решишь, то дорога сама откроется перед тобой. Я задумчиво уставилась на брата, пока он доставал из коробки второй кусок пиццы. Заметив мой взгляд, спросил: — Чего? — Когда ты успел стать таким взрослым? Он задумался на секунду, а затем пожал плечами и сосредоточил внимание на еде. Наверняка в него влезет обе пиццы целиком. — У тебя то как дела? Как Джая? Ответил Кир, прожевав лишь наполовину. — Хорошо. Мы видимся почти все мое свободное время. А когда я на учебе или тренировке, она изучает город. Кажется, ей тут нравится. Я улыбнулась, представив эту парочку гуляющую по лондонским улочкам и магазинам. Киран громко сглотнул и отряхнул руки. Его глаза забегали по кофейному столику, что выдало в нем волнение. Я внимательно посмотрела на брата. Он выглядел так, будто собирался что-то сказать, но боялся начать. — Кир? — подтолкнула я, начиная нервничать. Он резко поднял на меня взгляд, а затем направил его в сторону. Стены резко стали интересными? — Что случилось, Кир? Я вся напряглась. Что такого могло произойти, что он боялся мне сказать? — Ну, в общем, я не говорил тебе, но я отправил заявку в Вену. Парни из команды заладили, что нужно всем вместе подать. Мои глаза расширились от удивления. — И ты молчал?! — Я не хотел испытывать судьбу. Отправил просто так. Ни на что не рассчитывал. И, в общем… Прошел уже месяц, а от них никакого ответа. Боюсь, я провалился. Вмиг погрустнев, он уставился на свои сомкнутые в замок пальцы. Я наклонилась вперед, протянув руку, чтобы коснуться его. — Кир, может еще слишком мало времени прошло? — Парням из команды уже пришли ответы. — Подожди еще немного. Это ведь другая страна, наверняка на обработку твоей заявки требуется больше времени. Согласившись со мной, Киран немного расслабился. Мы включили фильм и устроились поудобнее на диване. За поеданием пиццы и глядя на американского искателя приключений в ковбойской шляпе мы провели два часа. Но как я ни пыталась сосредоточиться на фильме, мысли то и дело возвращались к озвученной Кираном новости. Я обязана была успокоить его, но сама же не могла перестать закусывать губу от переживаний. Он задумался о поступлении в Венский университет еще в начале десятого класса. А с тех пор, как он узнал о спортивной стипендии, благодаря которой можно было учиться практически бесплатно, это стало его мечтой. Я представляла, что он чувствовал сейчас, мучаясь ожиданием, и как все его надежды и ожидания обратятся в горстку мусора, в случае, если он получит отказ. Я не хотела думать об этом. Не могла позволить его сердцу разбиться так же, как разбилось однажды мое, когда после пропажи мамы я осознала свалившуюся на меня ответственность. Поэтому мне нужен был план. Со стипендией или без нее, но Киран поступит в Вену. Первым пунктом был звонок в университет, чтобы узнать стоимость обучения. Вне зависимости от суммы, уже сейчас нужно было открыть отдельный счет в банке. Моей зарплаты в ресторане, конечно же, не хватит, чтобы заплатить хотя бы за год. А вот если выгодно продать магазин, то… «Не думал, что компании могут разбрасываться такими суммами за низкопробные заведения». Фраза Амрита прозвучала в голове набатом, заставив злость, которую я чувствовала из-за его вмешательства в мои дела, преобразоваться в тихую ярость. Теперь дело касается не только меня и моего бизнеса. Теперь главной моей задачей было благополучие Кирана. И если Амрит хочет войны, то он ее получит. Вернувшись в свою комнату, я с горькой усмешкой подумала, что решение, о котором говорил Кир, я уже приняла. Никакого Амрита Дубея в моей жизни больше не будет. И что бы я к нему не чувствовала, я это вытравлю, оставив лишь то же, что он питает ко мне. Ненависть. *** В первую субботу лета я устраивала в ресторане шоу. И если в прошлом году это было простенькое танцевальное выступление, то в этом намечалось настоящее экшн-шоу. Мы с Саной проработали все до мельчайших деталей. Официантам была заказана новая униформа специально для этого дня. Напитки и блюда будут подаваться со зрелищными спецэффектами. Группа танцоров (между прочим, одна из лучших из известных мне в Лондоне) по моему заказу поставила новую программу, которую еще никто не видел. И всему этому весь вечер будет аккомпанировать живая музыка с вокалистами. День я провела за звонками, проверяя все, что осталось недоделанным вчера, поэтому время пролетело быстро. Шоу должно было начаться в восемь вечера. Рекламная компания велась на протяжении двух недель: ожидалась полная посадка гостей и несколько высокопоставленных толстосумов среди них. Мне, как хозяйке ресторана, предстояло весь вечер смиренно принимать от них комплименты и липкие взгляды, а значит, выглядеть нужно было безупречно. Поэтому за три часа до начала шоу я уехала домой, чтобы привести себя в порядок. Красный шелк комбинезона с прямым вырезом без бретелек приятно холодил кожу, к которой уже успел прилипнуть легкий загар. Я оценивающе взглянула в зеркало на свои обнаженные руки. Никаких изъянов, за исключением нервозного подрагивания пальцев. Поправила низкий хвост с вплетенными в него гранатовыми нитями и, прихватив клатч, расшитый бисером, поехала обратно на работу. Зал уже был почти заполнен гостями. Официантки, одетые в новые сари, лавировали между столами, разнося блюда из нового меню. На сцене пока было пусто, но за ней музыканты наигрывали тихую рáгу, которая звучала предвкушающе, будто обещая что-то волшебное. Я подошла к барной стойке, поприветствовала Рика, который тут же подвинул мне безалкогольный коктейль. — Ты сегодня в хорошем настроении? — с улыбкой спросила я. — Можно и так сказать, — сверкнул глазами парень, а затем посмотрел мне за спину, и уголки его губ едва заметно дернулись вверх. Я почувствовала, как кто-то положил теплую ладонь мне на спину. — Прекрасно выглядишь. — Спасибо, Сана, — оборачиваясь, сказала я. — Боже, от тебя глаз не оторвать. На ней было черное облегающее платье с длинным рукавом, квадратным декольте и разрезом слева. Образ дополнили черные туфли с ремешками, которые я дарила ей на день рождения. Экзотичности добавляла серебристая тика, закрывающая пробор между волосами, и ярко алое бинди. — Я мельком увидела репетицию танцоров. Кажется, об этом вечере еще долго будут говорить. — Очень на это надеюсь. На наши приглашения все ответили? — Да. Но Питер Кляйн не сможет прийти. Улетел на Мальту. Столик, предназначавшийся ему, уже забронирован. Я удовлетворенно кивнула. На такие важные вечера, как этот, мы рассылали приглашения людям, которые могли положительно повлиять на репутацию ресторана. — Еще кто-то придет? — За четвертым столиком мистер Ричардсон с новой пассией. За седьмым семейство Флетчеров. Еще, кажется, за десятым будет кто-то. Подойдут через пару минут. — Хорошо. Отойду на минуту и сразу же вернусь. Я зашла в кабинет, чтобы перевести дух и проверить макияж. Глядя в зеркало, я порепетировала улыбку радушной хозяйки и вернулась в зал. Огляделась, оценивая окутанную полумраком, немного таинственную из-за музыки атмосферу. Все было прекрасно. Первым в моем карне шел мистер Альфред Хэмилтон, глава одной из брокерских контор с главным офисом в Лондонском Сити. Я просканировала зал в его поисках и… Я почувствовала Амрита раньше, чем увидела. Это странное теплое чувство внутри. Он сидел за десятым столиком у самой сцены в окружении пяти человек. Две женщины сидели подле незнакомых мне мужчин, а по левую руку от Амрита я увидела знакомое лицо. Найджел Бенсон. При виде Дубея во мне вспыхнула злость. Присутствие Бенсона лишь все усугубило. А ведь я пообещала, что не буду сегодня об этом думать. Не буду тратить свое спокойствие на того, кто хочет навредить нам с Кираном. Не стоило мне подходить к их столику. В зале было много более важных гостей. Но верховенство над ногами перешло от рациональности к инстинкту. На периферии сознания мелькнуло облегчение от того, что Лима не смогла сегодня прийти. Амрит первый из всех сидевших за столом заметил мое приближение. На нем был бархатный костюм бордового цвета. Надменная безупречность. Он окинул меня оценивающим взглядом, и его губы подернулись в одобрительной полуулыбке. Я только сейчас поняла, что мы оба одеты в цвет его семьи. Клокочущая внутри злость получила подпитку. Я вздернула подбородок и отвела от Дубея взгляд. Подойдя к столику, любезно поздоровалась со всеми, но боковым зрением продолжила следить за Амритом. — Мисс Басу! Рад, что вы почтили нас своим присутствием, — проворковал Бенсон. — А я рада, что вы решили провести этот вечер в моем ресторане, — улыбнулась я, позволяя кипящей внутри ярости прикидываться гостеприимством. — Надеюсь, вам понравится сегодняшнее шоу. — Мистер Дубей расхваливал вас и пообещал, что такого грандиозного вечера мы больше никогда не увидим. Мы просто не могли не прийти, — звонко заявила одна из женщин, стрельнув глазами в Амрита. Я удивилась лишь на долю секунды, а затем вспомнила, что Амрит хвалит меня перед посторонними людьми с той же легкость, с какой оскорбляет в лицо. Обменявшись еще несколькими стандартными для подобных разговоров репликами с компаньонами Дубея и так и не взглянув на него самого, я удалилась, чтобы вернуться к изначальному плану обхода гостей. Спустя полчаса, когда в зале не осталось пустых столов, а самолюбие всех присутствующих толстосумов было обласкано мои вниманием к ним, я, наконец, подошла к бару. От высоких каблуков немного болели ноги, и я присела на стул. Рик без лишних предисловий подвинул ко мне еще один безалкогольный коктейль и вернулся к выполнению заказов. Развернувшись в пол оборота к залу, я сделала первый глоток освежающего мохито и приказала внутренностям расслабиться. За прошедшие полчаса мой взгляд то и дело возвращался к десятому столику. Но даже, когда я не видела его, присутствие Амрита чувствовалось кожей. Сосредоточиться на праздных беседах было практически невозможно, а внутри накопилось звенящее напряжение. Я бросила последний взгляд на Дубея. Он о чем-то беседовал с одним из мужчин, что пришли с ним. Я не вспомнила, как его представил Бенсон. На красивом лице Амрита не было улыбки, но в выражении его глаз отражалось если не веселье, то точно удовлетворенность. Хорошо проводишь время? Что ж, почему бы и нет: судя по всему, миссия по срыву моей сделки с Корпорацией идет неплохо, раз он все еще предпочитает компанию одного из его председателей. От этой мысли меня кольнуло раскаленной до бела яростью. Как он смеет портить мне жизнь и при этом развлекаться в моем же ресторане?! Этому пора было положить конец. Если Амрит не врал, то его отъезд из Лондона состоится через два дня. Если у меня и остались какие-то сомнения на счет того, что я от него хочу, то теперь они окончательно развеялись. Я не хочу иметь с ним ничего общего. Он получит свое кольцо и уедет. Я дернула рукой, потянувшись к сумке, но с досадой поняла, что на плече на тонкой золотой цепочке висел маленький бордовый клатч. Кольцо же находилось в моей повседневной сумке. Которая осталась дома. Плевать. Амрит непременно явится за ним до того, как уедет. Тогда и отдам. Рага вдруг замолчала, ненавязчиво задевая внимание всех присутствующих. Взгляды стали более оживленными, скользящими по пространству, пытающимися понять, что же происходит. Мягкий свет стал более тусклым, сгущая атмосферу. Я выдохнула, заставляя себя успокоиться, и одновременно постаралась вглядеться в темноту, царившую на сцене. Полумрак люстр и ламп Сушумны не позволял разглядеть происходящее там. Взгляд-предатель, не найдя на чем задержаться, переместился в сторону и зацепился за Амрита. В тот же момент Дубей медленно, но целенаправленно обратил все свое внимание на сцену, будто что-то услышал или заметил на ней. Через пару секунд раздались первые ноты музыки: духовые с вплетением тихого перезвона колокольчиков. Несколько софитов на сцене медленно зажглись, показав силуэт неподвижно сидящей в низком приседе танцовщицы. Ее было почти не видно, но ее наряд блестел и переливался в тусклом свете ламп. Я окинула взглядом зал. Внимание гостей ресторана было приковано к девушке на сцене. К способной ввести в транс музыке добавился низкий глубокий голос вокалистки, и девушка на сцене медленно подняла руки, а опуская их, плавно задвигала плечами. Руки снова направились вверх, делая волну, а опускаясь, потянулись вперед. Музыка стала чуть быстрее, впустив в себя современные электронные звуки. Вместе с ней и движения танцовщицы стали более резкими и четкими, но в то же время сохранили свою грациозность и плавность. В танец добавились движения бедрами. Софиты загорелись чуть ярче, освещая откровенный наряд девушки: расшитый камнями и бисером топ и шаровары из струящейся блестящей ткани. Большая часть верхней части тела была открыта, являя зрителям бархатистую в тусклом свете кожу. Открытые руки украшали золотые браслеты, а на голове красовался кокошник, который, как и весь ее наряд, при в лучи софитов вспыхивал сиянием. Внимание зала теперь намертво было пригвождено к сцене. Мое же на несколько секунд отвлеклось на Амрита. От взгляда, которым он смотрел на сцену, у меня странно потянуло где-то под ребрами. Неприятное чувство. Захотелось дать себе пощечину. Я снова посмотрела на сцену и поняла, что танцовщица находится ровно напротив Амрита. Ее танец были сочетанием традиций и современности. В нем скромность граничила с развязностью, страсть сквозила в каждом мельчайшем движении. А в каждом брошенном взгляде виделся вызов. Но вызов не всем зрителям, а одну единственному мужчине, к которому возвращались ее глаза снова и снова. Амриту. Она танцевала для него. По моим венам заструилась горячая злость. Мне одновременно хотелось зарычать, уйти из зала и встать напротив Дубея, закрыв ему вид на сцену. Я отвернулась от сцены и наткнулась глазами на Рика, который тоже наблюдал за танцем, но без блеска интереса в глазах. Будто от нечего делать. Может, Амрит тоже смотрит на девицу только потому, что больше некуда? Я снова повернулась, и от увиденного мои зубы сжались почти до боли. Амриту явно нравилось устроенное персонально для него шоу. Он даже не моргал, глядя на вздумавшую соблазнить его вертихвостку! Нет, я ее прекрасно понимала. Своей внешностью Амрит выбивался из общей английской массы. Но разве не стыдно так откровенно стелиться перед ним?! Я негодующе дернула плечом и уставилась на танцовщицу. Попытки найти недочеты в ее танце не увенчались успехом. Ей нравилось то, что она делала. И даже если она не попадала в какое-то движение, то об этом вряд ли кто-то узнает. Все было плавно и грациозно. Музыка вдруг стихла, и меня окатило осознанием. То, что я сейчас чувствовала, было ревностью. Я не хотела и не должна была испытывать ее. Я ненавидела Амрита. Ненавидела за прошлое и настоящее. Он не достоин моей ревности. Так я себя убеждала на протяжении множества месяцев. Весь мой внутренний психоанализ не может быть испорчен каким-то глупым танцем. Пусть и очень красивым. Басы в музыке запульсировали, а мой взгляд заметался между девушкой и Амритом. В животе против моей воли плескалась отравляющая желчь. При каждом взгляде на Дубея я пыталась усмирить ее, запихнуть обратно в те недра, откуда она вылезла. Тщетно. До конца танца, который, казалось, длился вечность, во мне клокотала ревность вперемешку со злостью на саму себя. Амрит же чувствовал себя прекрасно, судя по довольной ухмылке, не сходившей все это время с губ. Когда музыка, наконец, стихла, зал разразился аплодисментами. Девушка поклонилась и перед самым уходом со сцены бросила взгляд на Амрита. Я не стала смотреть его реакцию и, недовольно фыркнув, отвернулась к бару. Захотелось выпить чего-то покрепче безалкогольного мохито. Это была плохая идея. На работе я всегда оставалась трезвой. Глупая ревность не заставит меня поступиться принципами. — Что тебя так разозлило? Низкий голос прозвучал за спиной мягко, на границе с нежностью. Я едва не вздрогнула от неожиданности, но заставила себя сидеть неподвижно. В поле зрения появился он. Сел слева. Я медленно повернула голову, но не полностью, а лишь, чтобы было удобно смотреть. Лениво и слегка небрежно. — С чего ты взял? — Бокал Неббиоло, — сказал он на английском, обращаясь к Рику. А затем ответил мне на бенгали. — Я все чувствую, помнишь? — хитро улыбнулся он. — Ты злилась еще как только подошла к нашему столу, но потом из-за твоей истерики я едва мог сосредоточиться на том, что происходило на сцене. Я возмущенно выгнула брови. — Не понимаю о чем ты говоришь. По-моему, ты насладился представлением вдоволь. Я не сумела усмирить язвительность в голосе, чем выдала себя с потрохами. На лице Амрита появилась самодовольная улыбка. — О, так мне не почудилось? Ты ревновала? Я чувствовала себя загнанной в угол мышью под пристальным взглядом зелено-голубых глаз. Расширенные от недостатка света зрачки добавляли им хищности. Врать было бессмысленно. А не врать мне не позволяло врожденное упрямство. Выворачиваясь из ловушки, я сказала то же, что и в прошлый раз: — Разве есть смысл? Выдерживать его взгляд с каждой секундой становилось все труднее. Его лицо будто на мгновение потеряло свою маску. Оно стало мягче, обрело выражение… тоски? В моем животе неожиданно начала образовываться приятная теплая пустота. Злость почти сошла на нет. То, что я чувствовала, было полной ее противоположностью. Амрит приоткрыл рот, собираясь что-то сказать. — Ваше Неббиоло. Голос Рика выдернул меня из наваждения. Я резко отвернулась от Амрита и уставилась на свой бокал. Пока он благодарил бармена, я часто часто заморгала, прогоняя остатки из ниоткуда взявшегося морока. Что это вообще было? Куда делась моя злость? Неужели мои чувства к Амриту так сильны, что один его неоднозначный взгляд заставляет мои внутренности дрожать? Мое тело и до этого подводило меня в его присутствии, но не так сильно и очевидно. А что если?… Осознание подействовало меня подобно разряду тока. Я резко посмотрела на Амрита. Не может быть. Я ведь не могла так ярко почувствовать его эмоции? Потому что если так… Нет. Мне нельзя отвлекаться. «Вот когда решишь, дорога сама откроется перед тобой» Перед тем, как посмотреть на меня, он сделал глоток вина. Его взгляд был непроницаем. Я приняла решение. Дорога передо мной. Осталось только обойти кочки. Я подумала о Киране, который может лишиться будущего из-за мелочного желания Амрита досадить мне. Злость не заставила себя ждать. Вместе с ней обострилось желание выпроводить Амрита из Лондона и моей жизни. Заходить издалека не было ни сил, ни желания. — Ты намерен сорвать мои переговоры по продаже магазина? Он закатил глаза и усмехнулся. — Время идет, а тебе по прежнему нужно говорить только о делах. — Это касаются благополучия моей семьи. Отвечай. — Подумай, может, если бы ты говорила со мной о чем-то другом, то не оказалась бы в таком положении? Я не хотела думать над этим. Но мозг самостоятельно подкинул вопрос: он говорит о том, что происходит сейчас, или имеет в виду всю нашу историю? Не получив от меня никакого ответа, Амрит сказал: — У меня нет в планах вредить тебе. — Не лги. Он сощурил глаза. — Не обвиняй меня во лжи, если это не тот ответ, который ты хотела услышать. Я все равно ему не верила. Слишком много нестыковок в его действиях. Выкладывая последний козырь, я понадеялась, что не совершаю ошибку, действуя импульсивно. — Тогда почему тянешь с переговорами по инвестированию? Амрит неожиданно весело улыбнулся. — А вот это уже не твое дело, моя Махарани, — сказал он и ушел обратно к столику, прихватив с собой бокал.