А сколько нам лет?

      Соня внимательно следит за тем, чтобы каждый получил кружку кофе со льдом, что заботливо добавила юная дама, или прохладного зелёного чая и устроился поудобнее. Всё-таки не за прекрасные зеленые, словно листва летних деревьев, глаза девушка получила это прозвище, хозяйка года. Может, она не очень дружит с порядком и уборкой, но в гостеприимстве с ней, Сонькой Шевченко, никто никогда не сравнился и не сравнится. — Как вы наверняка заметили, времена сейчас не самые легкие. Лето в самом разгаре — леса не отстают, и горят как черт знает что. И только одному Богу известно, кто сейчас может двинуть ноги на тот свет. Я сомневаюсь, что вы собираетесь повторить судьбу бедного Александра. — тут Софья остановилась, дабы создать эффект драматической паузы или же минуты молчания в честь погибшего новичка. После очередного глотка кофе, она продолжает, поочерёдно заглядывая в лица сотрудников МЧС, — И поэтому, я позвала вас, чтобы вы, два оболдуя, наконец-то протерли свои несчастные глаза. Вся кампания ждет, когда вы уже начнете отношения! Но вы напротив, обнимаетесь, делаете всё что угодно, и всё никак не решитесь перейти к чему-то более серьезному! Блин, вы оба — пожарные, кто знает, кто из вас погибнет на очередном выезде! И поэтому... — произносит свою тираду девушка, но тут её прерывает поднятая левая рука Юли, с поднятыми указательным и средним пальцами, как бы приказывающая замолчать. Соня тут же поняла знак, придуманный ей же самой, и закрыла рот, предоставив Юлю на мысленное растерзание, в то время как Максим, единственный, кто действительно наслаждался процессом, попивая ледяной напиток, удивлённо переводит взгляд с одной девушки на другую, чем очень сильно напоминает Соне маленького мальчика, которого так и хочется потрепать по голове. — Алексей Павлович? Да, с Шустовым. Хорошо? Сейчас будем. — судя по удивленному, а после и вовсе разочарованному голосу Ястребовой, и внезапной смены эмоций на лице девушки, Соколов явно сообщает не самую приятную новость. — Так, Макс, руки в ноги и пошли, Палыч там убивать начнёт сейчас. Сказал срочно явиться. Максим молча поднимается, а в глазах Шевченко, вместо умиления от вида пожарного, появляется ярый гнев, что пока что останется не оглашённым вслух. Она придумывала речь, репетировала, заказала фастфуд уж точно не для того, чтоб эти двое смылись под оправданием «работа». Заметив это, Юля, состроив максимально страдальческий вид, отвечает, в то же время отвешивая подруге шуточный поклон, уже стоя на пороге квартиры вместе с Шустовым, что в этот момент старательно зашнуровывал форменные берцы: — Софья, не обессудьте, начальство вызывает. Работа — не волк, в лес не убежит. В сопровождении с тишиной, спасатели уходят, оставляя девушку одну. Погода, меж тем, ничуть не портится, напротив, солнце начинает припекать гораздно сильнее, чем пару часов раньше, и в связи с этим на улице ни души. — Нехорошо получилось. — задумчиво говорит юная особа, и Максим читает в янтарных глазах подруги какую-то отрешённость вперемешку с грустью. — Но Соня тоже молодец, так в открытую затирать про отношения. — Да ладно тебе, зайдём и извинимся. Я ей конфеток на столе оставил, хотя бы не будет так сильно злиться. — отвечает парень, пытаясь приободрить девушку, легко приобняв правой рукой за плечи. И, как обычно, это срабатывает, и в глазах Ястребовой моментально исчезает грусть. — Так, знаешь что, нам лучше поторопиться. Я бы хотела приносить извинения живой и целой. — прозносит она, улыбаясь. Макс по привычке щелкает Юлю по носу и резко прибавляет шагу. — Слушай... Ты куда так втопил? Я тебя уже минут пять пытаюсь догнать, у меня ноги уже не ходят! — жалуется она, не выдержав "гонки," остановившись, упираясь руками в колени. — Ты сама сказала поторопиться. — объясняет он, пряча улыбку.

***

День, что с утра обещал быть если не хорошим, то хотя бы сносным, моментально испортился. Это удар под дых от прекрасной Судьбы-шутницы, а может от Владимира Ивановича Громова, но так или иначе, этого удара никто не ожидал. — То есть, как это, расформировывают? — глухо спрашивает Юля, удивлённо оглядывая членов команды, ставших ей родными людьми. — Не хватает шестого. — обречённо говорит Соколов. — А чем я не шестая? Не первый день с вами, и постоянно пропускали, а тут на тебе, не хватает шестого! — мгновенно загорается злобой и обидой Ястребова, сложив руки на груди. — Ястреб, ты вообще тут находишься на птичьх правах. Взяли тебя к нам лишь потому что я уговорил начальство, мол, ты — экспериментальный вариант медсестры-десантницы. Так что молчи давай, и думай, где нам раздобыть шестого. — объясняет Алексей Павлович. И Юлька, вместо того, чтобы впадать в отчаяние, вдруг вспоминает о Катином ухажере. Как же его звали, черт возьми. Что-то на «Р»... — Можно взять Ильина. Роман Ильин, отчество по-моему Романович или что-то в этом роде. — задумчиво произносит Шустов. Девушка следит за взглядом спасателя и в самом деле, зелёная шапочка собственной персоной, подмечает она. Алексей Павлович вдруг как-то хищно улыбается и уходит, бросив напоследок: — Готовимся к вылету. — Хана зелёной шапочке. — тихо говорит Юля, и в её глазах появляется задорный блеск. — От тебя так и веет позитивом и доброжелательностью. — подаёт голос Костя. — Ладно, мальчики, Сокол сказал готовиться к вылету, значит готовимся. — заявляет Ястребова, легонько ударив рядом стоящего Макса, и тут же незамедлительно покидает место преступления. — Да почему я постоянно получаю? — воскликает Шустов, жалуясь группе. Слова парня повисают в тишине, и каждый тщательно обдумывает, как именно ответить. Юлька забегает к злой и удивлённой Шевченко за сумкой, в которой сложены все необходимые вещи, да и к тому же переодеться, раз уж на то пошло. На смену облюбованной футболки цвета хаки, совершенно не подходящей Ястребовой по размеру, девушка быстро надевает обыкновенную серую. Поверх джинсовых шорт тут же появились черные штаны. Завершает образ спасательницы форменная желтая кофта. Волосы остаются нетронутыми, как были слегка взъерошенные, так и остаются. — Сумка! — вслух произносит она, взглядом двигая вещи в комнате. Вскоре та находится на ручке кровати. Наскоро проверив содержимое, пожарная направляется в сторону кухни, откуда были украдены некоторое количество мандаринов с яблоками и упаковка чая. — Сонечка. Сонь, не злись, пожалуйста. Я скажу ему всё сегодня, я тебе обещаю. У меня вылет срочный, не знаю, когда вернусь. — тихо, почти шёпотом извиняется она, стоя на пороге гостинной, где работница Штаба увлечённо смотрит в окно, сидя на подоконнике, а Юля, у которой опять появляется чувство дежа-вю, ощущает себя нерадивой гостьей, решившей под шумок свалить, сделав гадость хозяйке квартиры, хочет поскорее уйти. — Мамочки... — только и может выдохнуть Софья, заправляя длинные светлые волосы за уши. Девушка встает и через секунду раздаётся лёгкий щелчок, а в руке Шевченко появляется золотая серёжка-бабочка, а именно две бабочки, соединённые цепочкой, с изумрудами на краешках крылышек. Юля снимает свою, акриловую, розовую карточку "UNO." Обряд обмена серёжками появился ещё давно, как только девушки познакомились. И Юля который раз возращается живой, пускай и не всегда целая, но хотя бы живая. — Береги себя, малая. — говорит она, поцеловав подругу в лоб, слегка наклонившись. — Родная, всё будет хорошо. — улыбнувшись, отвечает Ястребова. — я буду звонить по мере возможности. И я ж просила, без девочки с карэ. Не смотря на брошенную шутку, девушка с неким камнем на шее подхватывает сумку, спецкостюм со шлемом и ретируется из квартиры, попутно вставляя наушник в ухо. Соня тут же припадает к окну, ожидая выхода Юли, но вместо ожидания, метнулась вниз по лестнице, решив проводить её. От корпуса до аэродрома минут шесть, и то, если бежать, — думает спасательница, пытаясь оценить обстановку. Еще звонить маме, это минут десять, хотя, может даже меньше. Ладно, успею, пытается успокоить себя она, и тут же срывается на бег. Через пять минут такой пробежки, Юля уже оказывается у аэродрома. Достав телефон, девушка тут же набирает контакт «мамочка», предварительно выключив музыку и наушники. — Ало, мам? — произносит она, спустя три долгих гудка. — Алло. Алло, Юлечка? Как ты, как дела? — раздаётся в трубке такой родной, ласковый голос, и девушка резко осознаёт, насколько сильно ей не хватает мамы. — Мама, я сейчас на тушение поеду. Я тебе постараюсь звонить, если связь и время будет. Но ты не волнуйся, я вернусьи обязательно возьму выходной, к тебе сгоняю, Лёву с Лёхой повидаю, цветы сажать будем с тобой и бабушкой, да? Кирюшку обязательно поздравим, оторвёмся от души! — быстро говорит Юля, чувствуя как в горле появляется ком. На горизонте появляются "орлы", и Ястребова, чуть ли не сдерживая рыдания, скороговоркой чуть ли не шепчет в трубку: — Мамочка, я пошла, совсем пора. Берегу себя, вернусь живая. — Юлечка, как же, так быстро? Боже мой, даже поговорить ни с кем не успеешь? — озабоченно говорит Ангелина Николаевна, бывшая сотрудница «Авиалесоохраны». — Передавай приветы, я пошла. Люблю, целую, жди звонка! — голос девушки звенит от неожиданно появившейся горечи, и она быстро сбрасывает звонок. Вдох-выдох. Спокойно, просто поговорили, ничего такого, да? Но тогда почему так тяжело? Почему так быстро закончилось время? — Орлы почти все в сборе, — произносит Юля, пытаясь вспомнить момент, когда она натянула костюм, — а Зелёная Шапочка где? Потеряли? — Да вон летит. — говорит Серёжа, и девушка тут же устремляет свой взор вслед за рукой друга. — Вспомнишь солнце — вот и лучик. — шепчут на ухо спасательнице, и та невольно вздрагивает. — Шустов, прекращай пугать, до приступа доведешь! — так же шёпотом отвечает она, упирая руки в бока. — Пацаны! — Ильин останавливается, упираясь руками в колени, дабы отдышаться. — Дарова, пацаны! Чё, как сами? Пауэрбанк есть у кого-нибудь? Телефон зарядить не успел, надо девушке позвонить, предупредить, что улетаю! Чё, нету? Да? Боже мой, думает Юля, твою ж налево, да он совсем зелёный, как куст. Ну и хлопот у нас с ним будет, ох, прощай, спокойная и размеренная жизнь! — А этот армагеддон нафига? — спрашивает Зелёная Шапочка. Мысленно взвывая, Ястребова начинает молиться всем Богам, чтобы Ильин Роман Романыч испугался своего первого пожара и улетел к черту на кулички. — Чтоб приземлиться помягче. — отвечает Максим, похоже единственный из группы, кто в состоянии разговаривать с молодым по-человечески. — А тебе что-то не нравится? — резко заводится Серёжа, и Юля тут же хватает его за руку, взглядом говоря: успокойся, не обращай внимания. Пока Костя жаловался на новенького Соколову, пожарная вернула себе наушники, а вместе с ними — билет на уход ото всех вопросов. По крайней мере, так думает она, но ожидания девушки были пустыми. — А тебя, собственно говоря, как звать? — подходит к Юле Зелёная Шапочка, и та тут же делает голос как можно грубее. — Голивец Юрий Владимирович к вашим услугам, Роман Романыч. — с максимально сосредоточенном на поле лице, находящегося за спиной молодого человека, отвечает Ястребова. — Юрий Владимирыч, позвольте мне помочь Вам взобраться на борт самолёта. — чуть ли не давясь сдерживаемым смехом произносит Макс, моментально обхватывая девушку сзади и отпуская лишь тогда, когда та твёрдо стоит на ногах. — Благодарю. — с трудом басит она, внутри уже разложившись на атомы со смеху, но снаружи сохряняя мертвенное спокойное выражение лица. — Ну, Зелёная Шапочка, что стоишь как истукан? Либо сюда, либо домой. И вдруг девушка почти до крови закусывает нижнюю губу, почувствовав адскую и резкую боль в правом колене. Девичье личико мгновенно искажает гримаса боли, и та старается привести себя в порядок. — Юлька, ты чего? — спрашивает Петя, заметив странное выражение лица подруги, — опять колено? — Так он — девушка? — удивляется Роман, устремляя свой взор на Петра. — Средний пол, — шипит она, чтоб ты блин огурцов наелся, яростно думает Ястребова, кое-как приземляясь на лавку, упираясь виском на предплечье внезапно материализовавшегося в пространстве Шустова, что тут же оказался возле той, что дороже гитары и жизни. Лишь только он слышит безобидные ругательства, а именно бессмысленные словосочетания, коими так и хлещет Юля, аккуратно массируя так не кстати разболевшуеся коленку. — А ты говорила, что прошло. — тихо шепчет Максим, наклонив голову к уху девушки. Та вздрагивает, чувствуя чужое дыхание на шее, но тут же берет себя в руки, отвечая, так же шёпотом, чтобы услышал только тот, кому нужно: — Так и есть! Мне сказали: всё отлично, просто синяк. Вот только по-моему нихрена это не синяк! Святые огурцы, сейчас помру, скорее всего! Чтоб он... Что такое? — Алейсей Палыч, Катя на полосе! — растерянно и удивлённо кричит из кабины пилота Паша. — Прибавь. — спокойно отвечает начальник, пролезая к лётчикам. — Твою мышь! — говорит Юля, увидев подругу, что замерла на пути самолёта, и, повысив голос, пытаясь прервать вопли Паши и Соколова, произносит: — Не отойдёт, глушите! — Отойдёт, испугается. — настойчиво говорит инструктор, даже не удосужившись повернуться в сторону говорившей. Паша завопил, и через несколько мгновений пассажиров самолёта неприятно толкнуло, а виной тому — резкая остановка. — Вот дура, чёрт бы взял её за ногу. — тихо негодует Ястребова, у которой появился новый очаг боли — затылок. Зелёная Шапочка незамедлительно ретируется из летательного аппарата, желая как можно скорее оказаться с любимой девушкой. Вся команда тут же припадает к иллюминаторам, а Юля остаётся на месте, недовольно потирая ушибленную часть тела, но вскоре не выдерживает и присоединяется к мужчинам. Макс удивлённо и выразительно свистнул и моментально садится на место. — И где он так наловчился? — язвительно спрашивает она парня, вернув голову на его предплечье. Костя, не отворачиваясь, что-то неразборчиво бубнит на услышанный вопрос. — О, вон ещё один романтик. Юль, принимай. — говорит Серёга, заметив знакомую фигуру. Девушка тут же смотрит в иллюминатор и покидает насиженное место. — Сонька! — кидается она в обьятия подруги, спрыгивая с самолёта, немного ударившись ступнями об асфальт. — Я тебе... Ты... Забыла, вообщем, — задыхаясь, отвечает Шевченко, выпутываясь из цепкой хватки, и надевает на шею пожарной серебрянный крестик на обычном чёрном шнурке, — ты утром забыла... — Мать, что б я без тебя делала?! — говорит Юля, — спасибки, теперь точно не помру. Как я вообще дожила до своих лет? — В сумке бутерброды с колбасой, не забудь съесть, чтобы не испортились. Должно хватить на пару деньков, я не пожалела, наделала. — по-матерински произносит Софья, с нежностью глядя на стоящую рядом девушку, в мыслях окрещенную девочкой. Заметив, что новичок-пожарный отклеился от Екатерины, Шевченко моментально меняется в лице и в один миг становится такой серьёзной, как никогда раньше. — Шустов! Если с моей девонькой что-то случится, я оторву тебе руки! На тебе вся ответственность за мою красотулю, она у меня бурная немного! Давайте, удачи вам! — громовым голосом произносит она, заметив показавшегося в проёме знакомого. В последний раз коротко прижав к себе подругу и чмокнув её в макушку, Соня неохотно отпускает её. Спасатель галантно подаёт руку Юле, и та, махнув на прощанье, исчезает. Вслед за ней заходит Мистер-солнечные-очки, как огласили новобранца в Штабе. Самолет набирает скорость, и диспетчер едва успевает показать сердечко подруге, перед тем, как та начала скрываться из виду. Ох, зря она полетела, чует моё сердце, что-то пойдет не так, проносится в голове у Сони, но та лишь тщетно пытается отмахнуться от миллионов таких же навязчивых мыслей. Карельские леса так прекрасны. Особенно зимой — тайга укрыта многосантиметровым слоем снега, и не дай Бог на тебя упадёт такая махина — ощущения будут не из приятных. Эту истину Юля извлекла путём собственного неприятного опыта, когда ей было двенадцать. Это было первое февраля. Всё семейство Ястребовых получило отгул на две недели и они радостно уехали в Карелию. Юлиному брату Лёве — десять, а Лёшке всего-то шесть месяцев. И однажды днём, когда девочка задумчиво ходила вокруг сосен и прочих деревьев, покрытые тяжёлым слоем снега, к ней подходит Лев Ястребов, что уже в свои десять начал обгонять сестру в росте, и предлагает встать под снежные ветки, пока он, Лёва, будет трясти её... — Подлетаем! — кричит Валера из кабины пилота. Пожарная заставляет прекратить любоваться просторами, нехотя выдёргивая себя из весёлых воспоминаний, устремляя свой взор на руку инструктора, а точнее на горящую спичку, ловко зажатую между уже порядочно огрубевших пальцев мужчины. Раз, два — начинает счет она, завороженно глядя на, казалось бы, такой безобидный огонёк, что в тоже время пожирает сейчас леса. — Ну всё — хана Горынычу! — радостно восклицает Костя, когда спичка потухает. Ильин удивлённо оглядывает коллег, что так же радостно кричат, и Юля видит в глазах паренька немой вопрос. — Это у нас ритуал такой. — поясняет Максим, решив помочь новичку. Неужели он настолько жалко выглядит, что только Макс болтает с ним, невольно удивляется Ястребова. Девушка смотрит в иллюминатор, пытаясь оценить насколько всё плохо, и прикидывает, что всё не так уж и плохо. — Макс, дай конфетку, пожалуйста. — отрешённо произносит пожарная, состроив милую мордашку и протягивая руку. — Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа. — отвечает Шустов, улыбаясь. Получив приличную горсть карамелек, девушка начала рассасывать мятную, предварительно попрятав остальные по карманам. — Значит так, ближайший населённый пункт — Ольхово, прокладываем здесь. — громовым голосом произносит Соколов, показывая пальцем на карте. — Остановим огонь — спасём деревню. — поясняет Серёжка, но его порыв доброжелательности прерывается легким ударом по его же руке. Петеньке явно не очень понравилась резкая перемена в отношении к новенькому, и тот своими аккуратно намекнул Зотову об этом. Юлька же поражается такому поведению со стороны Сергея, сдерживая желание вылупить глаза и смотреть так удивленно на друга всю оставшуюся поездку, если не жизнь. — На всё про всё у нас три часа. — заканчивает инструктор, вставая. Прекрасно, думает Юля, остаётся только не умереть от случайно упавшего ствола дерева. Так, а чего это я скисаю? Прослушав все указания, предварительно заставив внутренний голос заткнуться, девушка нацепляет на себя шлем. Спасибо за внимание, сейчас походу будут убивать, проноситься в голове пожарной фраза из популярного советского мультфильма про пиратов. Случайно установив зрительный контакт с новичком, Ястребова замечает в его глазах страх. Ну конечно, ему страшно. Он ещё совсем зелен, не готов, видно невооруженным взглядом. На все вопросы, что неуверненным потоком льются из уст парня, служат ответом шутки. — А ты прям мастак по траекториям, я так погляжу! Молодец, походу у тебя с математикой всё в ладах было раньше. — не удерживается от ехидных комментариев Юля, и тут она понимает, что ей очень жаль Романа. Пропустив всю группу спасателей вперёд, девушка остается одна с парнем. — Зелёная Шапочка, вдох-выдох. Ты же будущий герой России, всё нормально будет. Если собираешься кричать, то только на выдохе, и следи, чтоб дыхание не сбилось. — ровным и уже своим голосом произносит Юля, наладив зрительный контакт с оппонентом. Спокойствие так и плещется в янтарных глазах девушки, и Ильин неожиданно для себя понимает, что эта же эмоция потихоньку передаётся и ему. — Ну-с, полетели!