Не все герои носят плащи

Действия таблеток хватает до утра. Чимин успевает доделать свою работу, но ему кажется, что мозга у него больше нет, как и печени. Он с ужасом смотрит на корзины для пикника, собранные мамой, но она только смеется и уверяет, что четверо парней смогут съесть все это и ещё добавки попросят. Машина стоит в гараже, но ехать Чимин собирается на отцовском джипе, туда будут загружены все припасы и коляска Чонгука. — Поцарапаешь, отец с меня голову снимет, — предупреждает он Хосока, пуская его на водительское сиденье. Сам за руль он садиться не собирается, не хочет оказаться в соседней с братом палате, а то и остальных покалечить. — Обижаешь, Чимин-хен, я вожу идеальнее некуда, — фырчит тот и они едут за Чонгуком. Юнги к тому времени уже на месте, он думал поехать на своей, но решает, что в одной большой машине они все поместятся. Чонгук определенно в предвкушении и шапку надел, обычно его даже зимой не заставишь, он так давно никуда не выбирался дальше кабинета своего врача (ну, или пандуса с навесом в тот дождливый вечер), что и забыл, какие это вызывает эмоции. — Чур, я спереди! — немного странно до сих пор, когда его все везде таскают, вот теперь и в машину планируют посадить. И Чонгук при этом очень требовательно смотрит на Хосока, который как раз поднял его из кресла. — Если Чимин не против, — Юнги складывает коляску, устраивая её в багажнике. — Хен, я сяду впереди? — на него теперь все смотрят, не только вопрошающий Чонгук. — Можно, — смеется Чимин. — Садись. — Спасибо, — Чонгук устраивается с помощью Хосока, тот его еще и пристегивает. Это сложно объяснить, но для Чонгука привычнее сидеть впереди, потому что он всегда был за рулем, как только он начал водить. А до этого всевозможные машинки, велосипеды и так далее, где крайне редко Чонгук был чьим-то пассажиром. Юнги садится назад и двигается, оставляя пространство Чимину. — Погода сегодня классная, как будто лето еще, — замечает Хосок, запрыгнув на водительское. — Вообще-то минус два, — заявляет Юнги со своего места. И Чонгук от этого хихикает. — Ты Хосока не знаешь, ему всегда жарко, даже когда минус двадцать! — Это где вы такой минус-то нашли? — Юнги поглядывает на Чимина. — Хосок, а вы не пробовали к врачу обращаться? Это не самый хороший признак. — Пару лет назад была очень холодная зима, — вспоминает Чимин. — А еще мы вместе на курорт ездили на лыжах кататься, тоже холодно было… Это его единственная реплика за всю поездку. Ехать им не меньше часа, Чимин закрывает глаза и тут же проваливается в сон. В машине тепло, от Юнги рядом еще теплее и Чимин незаметно для себя приваливается к нему ближе, кладет голову на плечо. Юнги еще никогда с такой прямой спиной никуда не ездил, сначала он боится пошевелиться, а потом не хочет, чтобы впереди болтающие по пути парни разбудили спящего. И чтобы они оборачивались — тем более не хочет, особенно когда слегка расслабляется и кладет свою руку на колено Чимина, словно без этого нормально выспаться у того никак не получится. Он успевает убрать руку, когда они подъезжают, но даже пробуждения на плече Юнги хватает Чимину, чтобы разгружать машину с алеющими щеками. Он сам о себе не знал, что способен так смущаться, тем более — из-за таких пустяков. Короткого отдыха хватает, чтобы развить бурную деятельность и вот уже Хосок направляет коляску Чонгука по петляющим дорожкам, а Юнги вручают корзинки. Чимин замыкает шествие, с удовольствием глядя на осенний парк вокруг и потягивая чай из термо-кружки, а Юнги на него несколько раз так «удачно» оборачивается, что едва не теряет еду из корзинок, постоянно обо что-то запинаясь. Хорошо, что Чонгук с Хосоком заняты друг другом — теперь сам Чонгук болтает столько, что Хосоку и не снилось, все про синтезатор ему рассказывает и сколько там всяких полезных функций есть, можно разные партии записывать, а потом играть поверх — ему без одной руки как раз только так и играть что-то более цельное. Сначала записывать одну, потом поверх наигрывать вторую партию. До этого совсем не близко, но у Чонгука весьма далеко идущие планы. Хосок ничегошеньки не понимает в музыке, однако, Чонгука слушает с интересом и очень рад, что таким необычным способом тот поймал желание жить и что-то планировать. Пусть хоть на голове стоит, главное, чтобы улыбался при этом. — Тебе помочь? — Чимин догоняет Юнги и идет с ним вровень, — мне кажется, тебе тяжело. Отличная была идея, Чонгук явно наслаждается. Сейчас они наговорятся и я попробую вас поменять. Ты ведь приехал с Гуки пообщаться, а не корзинки таскать. Давай мне одну. — Мне совсем не тяжело, — отказывается Юнги, мотая головой. — И пусть они общаются, сколько хотят. Надо же, тут листья кое-где еще целые, — он переводит взгляд на деревья, а вместе с ним и тему их разговора. Чимин пожимает плечами. Он восхищен великодушием Юнги в данном вопросе, но совсем не хочет, чтобы тот заскучал. — И солнышко сегодня, и небо ясное. Хорошо, что дождь прекратился, — подхватывает он. — Тебе не нравится, когда идет дождь? — На самом деле нравится, — признается Чимин, — но для прогулки, тем более долгой, да еще с коляской, дождь был бы совсем некстати. Но я люблю слушать дождь, особенно под тихую музыку. — Да, гулять на солнце все-таки приятнее, — не спорит Юнги, зависнув на Чимине взглядом почти неприлично долго, словно он тут вместо солнца и ярче него. Так что едва не сталкивается со спиной тормознувшего Хосока, который остановился по просьбе Чонгука. — Давайте здесь разложимся? — Хорошее место, — одобряет Чимин и смотрит на Юнги, что тот скажет? Хотя сегодня Юнги со всем соглашается, Чимин хочет, чтобы ему было хорошо и удобно. Он привык быть старшим братом и всегда следить за комфортом других. То, что Юнги старше его на шесть или семь лет, ничего не меняет. — М-м, неплохое, — Юнги все равно, где они устроятся, главное, чтобы там дети толпой не бегали, ну и было на чем посидеть. Это Чонгуку сейчас хорошо, у него кресло. Распаковывая еду, Юнги невольно вспоминает о том, что они с Чимином так и не обсудили его разговор с врачом. Был ли он у Чимина вообще, сам Юнги про него тоже забыл, хотя собирался. Что-то с ним давно такого не случалось, чтобы он что-то там забыл. — Хен, — Чонгук зовет его после очередного укуса от почти гигантского кимпаба. — Я тут подумал, а может нам вместе куда-нибудь переехать? Только чтобы там было две разные комнаты. И собаку заведем? Он не признал невозможность жить самостоятельно, он просто понял, что пока не сможет разорвать связь с братом, кто знает, как там дальше их жизнь сложится, но сейчас он хочет больше быть с ним и уже начинает скучать по тому времени, когда они спали рядом или приходили друг к другу в комнаты в любое время. — А что, хорошая идея! — Чимин думает, что родителям будет пусто и одиноко вдвоем в их большом доме, но Чонгука с братом они отпустят и не будут ежедневно приезжать с проверкой, как там любимый сын. И он тоже не хочет расставаться с братом, не представляя, как это — жить порознь. — Мне нравится. Тогда надо подыскать хорошую квартиру. Конечно, две комнаты, ты думаешь, я позволю тебе играть у меня над ухом в воскресенье? — он смеется, показывая, что вчерашние обиды забыты, а еще — что осознает, синтезатор с Чонгуком надолго. — А ты хочешь собаку, правда? Он бросает взгляд на Юнги, вспоминая его слова — и вновь думает над попугаем. Большим, ярким и говорливым. — Всегда хотел, — кивает младший. — И бровь проколоть. И с парнем начать встречаться. Это звучит, как несколько очень крутых внезапных «выстрелов» на мирном пикнике, Юнги глотком давится с Хосоком в унисон. Чимин остается невозмутимым, только несколько секунд смотрит на Юнги в упор блестящими глазами, а затем поворачивается к брату. — Надо же, — задумчиво говорит он, — я думал, что лучше всех тебя знаю, а даже не догадывался, что ты всегда хотел собаку… — Ну, я не то, чтобы сильно хотел, — Чонгук опускает взгляд на землю. — Просто часто думал, было бы здорово, если бы когда-нибудь у меня появилась собака. Ну или парень. Наверное, пора не просто думать о чем-то таком… Но и пробовать. — Ты только при родителях такого не говори, — Хосок наконец приходит в себя после первого шока. — На всякий случай и про то, и про другое. Да и прокол сделай не на видном месте, — он-то привык, что мама у него строгая. Юнги как-то странно молчит, не вмешиваясь, чувствует на себе тот долгий взгляд со стороны Чимина, буквально всем собой чувствует и успевает посмотреть в ответ, а потом смотрит наверх, запрокинув голову, и не ест пока больше ничего. Вдруг Чонгук еще что-нибудь скажет, не подавиться бы. — Что за ребенок?! — непонятно, смеется Чимин или сердится. — Собаку или парня завести… Гуки, ну, вообще одно и то же. Медведя я тебе плюшевого заведу, пока не подрастешь и не будешь готов к ответственности. — У меня дельфин есть, — Чонгук смеется. — Это ни одно и тоже, хен, я же не такой дурак… Чимин срывается с места и убегает на несколько шагов в сторону, где стоит с содрогающимися плечами, подавляя хохот. — Дайте в себя прийти, — машет он рукой парням, — пройдусь немного. Гранд Парк весь холмистый и ему немного жаль, что многие красивые маршруты им сейчас недоступны. Но пройтись вверх по узкой тропке он может и один. Чонгук с Хосоком провожают приподнявшегося следом Юнги и переглядываются. — А я что говорил? — одними губами произносит Чонгук. — Эй, Чимин-а, все хорошо? — Юнги запихивает руки поглубже в карманы пальто, все-таки здесь не жарко. — Да, конечно, — тот оборачивается, все еще посмеиваясь. — Все хорошо, правда. Ты зачем сорвался? — За тобой, — бурчит Юнги в свой воротник. — Мне уйти обратно? — Зачем уходить? — удивляется Чимин и берет его под руку. — Осторожнее, здесь скользко. Вчерашние лужи до конца не высохли, — заботливо сообщает он. — Я просто хотел пройтись немножко, а то либо стукну этого ребенка, либо усну там же… Тебе холодно? Вернемся, возьми плед, там на всех есть. — Давай пройдемся вместе, мало ли что, — Юнги почти сразу смягчается. — Я начинаю привыкать к тому, что Чонгук может ошарашить всего парой слов и не понимаю, что у него в голове. Он всегда такой был? С Чимином рядом теплее, Юнги идет и все ближе к себе держит локоть, а вместе с ним и идущего рядом. — Всегда, — улыбается Чимин. — Это он еще притих немножко. Что тебя шокировало? Бровь, собака или парень? Или все это — сказанное так внезапно? Он смотрит на Юнги, скосив взгляд, и приостанавливается. — Ты все же мерзнешь, — озабоченно снимает с себя шарф и набрасывает Юнги на шею. Тщательно заматывает, чуть не закрывая тому нос, и расплывается в необидной улыбке. — Тебе идет. Извини, если я своевольничаю. Надеюсь, это не слишком личное для тебя? Юнги мотает головой, отвечать в шарф не очень удобно, приходится его слегка расслабить. — Я не привык к такому, — честно говорит он. — Учитывая мою деятельность, это я всегда всех закутываю и все такое. А с Чонгуком меня удивило все в совокупности, о том, как и где он это сказал, к тому же при мне, не таком и близком вам человеке. Я и к такому не привык, но… — Юнги не заканчивает фразу, глядя в сторону, там небольшой пруд, подмерзший, с тонкой корочкой по воде, по которой еще ходить нельзя, да и дышать не стоит — сразу растает. Примерно тоже самое — настолько хрупкое — Юнги ощущает в себе, когда берет руку Чимина в свою, совершенно не холодную. Чимин не протестует и никак это не комментирует, обхватывает ладонь Юнги, словно это самое естественное, что может произойти при прогулке между людьми. — Значит, брат тебе доверяет, — тихо говорит он. — И я доверяю. Иначе тебя бы здесь не было. — Спасибо, — рядом нет никого, кто бы мог увидеть, как они за руки держатся, потому что одной Юнги скоро мало, он берет и вторую руку Чимина в свою. Так идти никуда не получается, только стоять на берегу у пруда и смотреть друг на друга. На какой-то минуте молчания Чимин, как птица, встряхивается. — Что же я делаю? — бормочет он, отнимает одну руку и мягко, но настойчиво подталкивает Юнги обратно. — Пойдем-пойдем, а то я тоже тебя чем-нибудь шокирую и ты начнешь опасаться нашего семейства… «Вряд ли Чонгук мне будет за это благодарен» — думает он. — «Если из-за меня Юнги сбежит». — Я не понимаю, что происходит, — бурчит Юнги в свою очередь в шарф, там половины слов не разобрать, но взгляд у него такой — непонимающий, ему было так приятно просто стоять и молчать, а его оттуда что-то вырвало, он бы ведь так до темноты и простоял. Зачем им куда-то идти? — Давай поспорим, кто кого больше шокирует, — говорит он более внятно, снова приспустив шарф. — Эммм, — Чимин смотрит на него, прищуриваясь, в глазах озорные искры начинают вытанцовывать, — давай. Но не сегодня. Ты мне ужин обещал. Вот там и поговорим об этом, а? — Это лучше отложить на бар. Я без выпивки отказываюсь обсуждать что-то подобное, — сейчас Юнги смеется, вроде как шутит. А сам пытается внутреннюю панику ухватить за хвост и скрутить в узел, чтобы не вырвалась и не показалась никому. Когда они возвращаются, Чимин сует ему в руки какую-то еду, усаживает и закутывает в плед. И чашку с горячим рядом ставит, непонятно только, как Юнги ее брать должен, когда он почти в коконе. А Чимин уже закутывает брата, а потом и Хосока за компанию. Ему не сидится на месте и он не знает, куда деть себя и руки, которым только что так тепло было, а сейчас надо думать, что делать. Юнги выпутывается, Хосок — тем более, Чонгук устал, поэтому притих. А на обратном пути в больницу Хосок то и дело поглядывает на заднее сиденье очень подозрительным взглядом. На переднем дремлет Чонгук, а сзади — Юнги на плече у Чимина. Чимин и сам зевает, но придерживает спящего, набрасывает на него плед и озабоченно, но негромко говорит: — Мне кажется, он замерз… Выкрути температуру потеплее, пожалуйста. Он вспоминает, что Юнги и в первый вечер был в пальто куда теплее его собственного плаща и перчатки на его руках, и тепло в машине. Чимин протискивает руку за спину Юнги, обнимая его и укладывая поудобнее, замечает взгляд Хосока и недоуменно спрашивает: — Что? Тот поджимает губы и качает головой, мол, нет, ничего. А когда Хосок несет Чонгука на руках в кровать, то вдруг думает, что таким беззащитным его никогда не видел и дело не в размерах или физической неполноценности. Чонгук все еще нестабилен, он как та самая изморозь на воде, как и то, что ощущает Юнги — одно лишнее движение и все придется создавать заново. Чонгук что-то бормочет во сне, когда его раздевают, а Хосок никак не может дождаться того момента, когда Юнги уйдёт по своим делам, а они с Чимином поедут обратно домой. Обычно прямой в своих расспросах Хоби внезапно подбирает слова, чтобы понять, что у Чимина с Юнги происходит. Что происходит между ними, ведь еще есть и Чонгук. Но для таких разговоров нужна выпивка и более удобная обстановка. Хосок так и не спрашивает того, что его волнует, просто предлагает выпить, но получает ожидаемый отказ, все-таки Чимину нужно нормально поспать. «Ладно», — думает Хоби. «В следующий раз обязательно решусь!»