Не все герои носят плащи

— Не забывай, Деметру нужно поливать не реже двух раз в неделю, — в третий раз напоминает Чимин. — Я буду звонить по вечерам из гостиницы. И присмотри за Чонгуком, пожалуйста, — это уже уткнувшись носом в Юнги. Это не первая командировка Чимина, но он впервые так волнуется, не успев уехать, уже скучает по Юнги. Пусть и понимает, что все будет хорошо, жили же они раньше друг без друга и как-то справлялись — справятся неделю порознь. Отец вернулся из больницы и восстанавливается дома, Чонгук живет между работой и своим парнем, появляясь в лучшем случае на ночь. — Звони почаще, — просит Юнги, обнимая его на пороге. Он Чимина и в аэропорт отвезет, но обниматься долго и трепетно на людях вряд ли получится. — С Чонгука глаз не спущу, — обещает он с усмешкой, понимая, что того не так-то просто поймать. Парень почти бегает, даже по офису. Доктора только удивляются, едва на ноги встал и такое вытворяет. Юнги вот не удивляется, у него как-то сразу в голове щелкнуло, как только он увидел жизнь в глазах Чонгука, этот — побежит, встанет и побежит. — Я на машине поеду, — сообщает Чимин, до последнего ждал, чтобы Юнги не волновать. — Я в аэропорту столько же времени проведу, сколько в дороге. Сейчас такая погода нестабильная, вылеты все время задерживают… — Ты уверен? — Юнги хмурится, на машине Чимин потратит на дорогу больше сил, черт с ним с временем. — Я не люблю летать, — Чимин пальцем разглаживает морщинку меж его бровей. — Не переживай. — Прошу, езжай осторожнее, — вздыхает Юнги. — И, если устанешь, лучше остановись, набери меня и мы поговорим. И обязательно, совершенно точно набери, как будешь на месте. Он подхватывает кота на руки и прижимает к груди. — Мы будем тебя ждать. Чимин целует Диониса меж ушей. — Я буду отдыхать в дороге, обязательно. И останавливаться, и фотографировать, все буду отправлять, — уверяет он. — И звонить тебе почаще. Я вас люблю, — и осторожно, чтобы не придавить кота, целует Юнги в краешек губ и улыбается озорно. — Но тебя значительно больше. — Я тебя люблю, — Юнги целует в ответ, чуть крепче. — Уверен, что Дионис сказал бы тоже самое, если бы мог говорить. Эти слова согревают Чимина всю дорогу. Он делает короткие перерывы по пути, фотографирует зелень по дороге и отправляет Юнги, дважды звонит ему, когда останавливается перекусить и взять себе кофе. Дорога для Чимина — увлекательное путешествие и он позволяет себе насладиться ею в полном объеме. Он знает, что когда достигнет места, окунется в работу и тогда сможет звонить Юнги только поздно вечером из гостиницы. Чимин ответственный, а контроль над строящимся объектом чрезвычайно важен. Он плотно работает с местными специалистами, обсуждает детали, спорит до хрипоты и отчаянно скучает. Скучает не из-за недельного воздержания, Чимин был бы ханжой, если бы принялся отрицать, что ему этого не хватает; но по разговорам за совместными ужинами, по купаниям вдвоем в ванной, по самой возможности уснуть, завернувшись в объятия Юнги, как в самое нежное одеяло. Он спасается только долгими телефонными разговорами перед сном, такими долгими, что засыпает под голос Юнги. Когда один из местных коллег, симпатичный парень, вполне во вкусе Чимина, приглашает его на ужин вдвоем, он отказывается раньше, чем успевает осмыслить предложение. Это дает ему повод для размышлений на целый вечер: сколь многое изменилось в его жизни с появлением Юнги, как тот занял в этой жизни центральное место. И вечером с особым чувством повторяет по телефону: «Люблю тебя, скучаю!», не упоминая, впрочем, о самом приглашении — он расскажет об этом лично. Тогда, в первый раз, он пообещал себе, что больше не будет растворяться в отношениях, не будет ставить их на первое место. Сейчас, вдали от дома, когда у него есть время и возможность осмыслить произошедшее за последние месяцы, он спрашивает себя, не повторяет ли он прежнюю ошибку? Но раньше он всегда отказывался от чего-то ради отношений, отказывался от части себя, а сейчас Чимин полнее себя обретает, открывает новое в себе. Если раньше он был готов отказаться ради любви и любимого от целого мира, то сейчас он познает этот мир через призму совместного чувства. Ему хочется гулять вместе, танцевать, рисовать — столько всего хочется, что он запрещал себе раньше. Чимин жизнерадостный, веселый, оптимистичный, удивляется тому, насколько счастливым он может быть, сколько счастья существует в его жизни и вокруг — только руку протяни. Когда работа заканчивается — целых девять дней! — Чимин вместе с коллегами ужинает в уютном ресторане, возвращается в гостиницу — и понимает, что хочет домой прямо сейчас. Конечно, можно переночевать, дождаться утра и ехать завтра, но прогноз погоды обещает дождь и ветер, да и ждать до завтра он не хочет. Если выехать прямо сейчас, он успеет вернуться к середине ночи и уснуть под боком Юнги, будет тому сюрприз. По четвергам в «Олимпе» традиционный корпоратив и Чимин только отправляет Юнги «Доброй ночи!» и обнимающий смайлик. И уже на середине пути звонит брату, но особой надежды, что тот ответит, нет, наверняка он сейчас с Тэхеном. Чонгук — удивительный человек, ему удается не только встать на ноги в кратчайшие сроки (и без серьезных осложнений, ноги побаливали первое время, но массаж и тренировки помогли с этим справиться), но и держаться на работе, не зажимая Тэхена по углам, не улыбаясь ему игриво, не общаться с ним, как со своим парнем, исключительно — как с коллегой… Иногда Чонгук все-таки засматривается на своего парня, увлеченного делом, не может не засматриваться, но это же ничего не значит? Никто в офисе и не догадывается, что они делают после работы, как общаются, как много целуются и гуляют с собаками. Никто, кроме Юнги, который похвалил их прошлую совместную работу и намекнул Тэхену, что им бы стоило посотрудничать как-нибудь еще. Не то, чтобы это всерьез, он хотел посмотреть на реакцию. Чонгук против не был, а Тэхен сказал, что привык работать один и чтоб Чонгук не думал обижаться. Юнги не видел обиды на лице младшего, скорее упрямство. Наверняка тот подумал что-то вроде «я буду работать так, что ты сам захочешь сотрудничать. Захочешь и попросишь.». И еще один нюанс: и на корпоративах Чонгук никак не выдавал себя и их отношений. Во-первых, мало пил, а во-вторых, которую неделю потихоньку сбегал из общей компании, а потом писал Тэхену, где будет его ждать. — Хен? — получив вызов, он снимает трубку, как раз дожидаясь своего парня в кофейне через улицу от бара. — Привет, ты уже выехал? На предстоящих выходных они договорились вместе погулять, всей компанией, стоит и Намджуна позвать, познакомить его с тем же Хосоком. — Привет, — Чимин отхлебывает кофе. — Да, решил не ждать до утра. Как у вас дела? Как родители? — Все в порядке. Правда я вчера чуть не проговорился, когда заезжал к ним… Это еще один нюанс: Чонгук скрывает свои отношения с парнем перед родителями. Нет, так не будет всегда, но сейчас отцу не стоит нервничать, да и маме тоже. Чонгук знает: они поймут, они примут, они поддержат. Но пока он жил вдвоем с мамой и она была в полном раздрае, он осознал, как много душевных переживаний она скрывает за ласковой улыбкой. Как любящая мать, обычная женщина, хочет своим детям лучшего, но при этом мечтает и о внуках. Она будет улыбаться, но в душе будет спрашивать себя: почему так произошло, что внуки ей вряд ли светят. — И Юнги-хен меня достал, — бурчит Чонгук в трубку. — Триста раз в день спрашивает, хорошо ли я себя чувствую, поел ли я, какие у меня планы на вечер и не нужно ли мне чего-то… — Он обещал мне присмотреть за тобой, — Чимин улыбается совершенно счастливо, эта улыбка в голосе слышна. — Так что твои претензии — ко мне. Он сбрасывает скорость, ветер все сильнее и Чимин чувствует, как машину ведет на дороге. Он тихонько ругается себе по нос. — Ладно, завтра вечером увидимся. Или уже на выходных, — возможно, они с Юнги решат провести вечер вдвоем, хотя родителям точно стоит показаться после долгого отсутствия. — Передавай привет Тэхену. — Передам, — кивает Чонгук, оглянувшись в сторону дверей. Где там его Тэхен застрял, почему еще не с ним? — Хорошо доехать, хен! — Спасибо! — Чимин отключается и крепче держится за руль. Погода портится на глазах, ветер все сильнее, и дождь, что начал накрапывать, пока Чимин заправлялся и покупал кофе, резко переходит в ливень. Чимин зябко ведет плечами, он не ожидал такого урагана, а сейчас ему с открытой трассы и свернуть некуда. Тэхен выходит вместе с Юнги, машет ему на прощание и спешит через дорогу к Чонгуку. — Ко мне поедем? — ловит за руку и незаметно целует ладонь. — Извини, я задержался. — Ко мне, — предлагает Чонгук. — Приготовлю тебе что-нибудь. — Мы же поели, — смеется Тэхен. Но Чонгук так готовит, что у него всегда аппетит просыпается, даже простая еда кажется очень вкусной. Он с начала их отношений набрал пару килограммов. — Сейчас вызову такси. Он открывает телефон, делает заказ и замечает: — Но долго не получится. Мне домой возвращаться до того, как погода испортится. Тэхен спит только в своей постели, даже если приезжает к Чонгуку вечером, все равно на ночь возвращается домой. — Могу положить тебя спать у себя, а сам посплю в комнате брата, — Чонгук смотрит на время, почти десять. — Я подумаю, — обещает Тэхен. — Когда он возвращается, завтра? Или в субботу? Наши планы на прогулку в силе? — Завтра, — кивает Чонгук. — Все в силе. Пойдем есть мясо к Юнги на террасу. — Надеюсь, он успеет. Завтра погода совсем испортится. Без него шеф мрачным будет… — Тэхен улыбается. — А на выходных обещали хорошую погоду, надо посмотреть. Если что, и дома посидим… Юнги ждет Чимина только завтра, но приготовил ему небольшой сюрприз. А сегодня спокойно ложится в кровать с книгой и котом, довольно быстро засыпает, хотя без Чимина ему неуютно спать, он привык, что рядом такое родное тепло. Кот тоже теплый и родной, но с Чимином не сравнится. Чимин прижимается к обочине, глушит двигатель и откидывается на сиденье. Да, идея оказалась на редкость неудачной. Он на междугородней трассе, по которой потоком течет вода, один на дороге, машину заносит во все стороны под порывам ветра. И связи нет, ко всему прочему. Ему бы хотелось сейчас услышать голос Юнги и успокоиться. Такого урагана он с детства не помнит, разве что Чан-Хом летом 2015… Чимин кусает губы: если ливень вызовет сход оползней, по дороге будет не пробраться… Сделал сюрприз любимому, называется. — Спасибо за ужин и вечер, — Тэхен трется щекой о висок Чонгука и встает. — Я поеду домой, хорошо? Не отбирать же у тебя мою рубашку утром… Он заказывает такси и бегло просматривает ленту новостей. — А наш ураган совсем разбушевался. В Сеуле еще нормально, — за окнами льет дождь и ветер пригибает деревья, — поезда из Пусана остановили движение. Ветер за сорок метров в секунду… — Там брат едет, — Чонгук бледнеет, хватается за телефон и тяжело констатирует: — До него не дозвониться. — Он что, в такую погоду поехал? Позвони Юнги, — Тэхен успокаивающе обнимает его за плечи. — Может, он дома уже? — Да, выехал. Стоит надеяться, что он тормознул по пути, свернул с трассы и попросился к кому-нибудь на ночлег. Вряд ли он уже доехал… Позвонил бы. Чонгук набирает номер Юнги, тот отвечает далеко не сразу, но гудки к нему проходят. Юнги сообщает, что Чимина нет, он же и не должен был приехать ночью? Чонгук кусает губу, отвечая, что тот выехал накануне, а теперь разыгралась буря и у него выключен телефон. — И что нам делать? — испуганно спрашивает Чонгук. Юнги и сам не знает, что. Тэхен отменяет вызов такси — все равно самоубийц нет работать в такой тайфун — и звонит на номер 119. — Какой номер машины у твоего брата? — спрашивает он Чонгука. Тот диктует и марку, и номер, Юнги он держит на громкой связи, тот встает с постели, одевается и собирается выехать хоть к младшему, хоть за Чимином, если его где-то найдут. Тэхен открывает карту, уточняет, откуда Чимин должен был выехать, и долго разговаривает со спасательными службами, пытаясь отследить возможный маршрут. Вышки сотовой связи и линии электропередач повреждены, связи со многими районами нет. Он оставляет номер телефона для связи и отключается. — Главное, чтобы он был вдали от рек и горных районов, — озвучивает Тэхен главную мысль. Найти Чимина сейчас можно только с воздуха, но отправлять спасателей на такое задание за одним человеком в имеющихся условиях никто не будет. — Мне нужен час, — говорит Юнги, одевшись. — Я позвоню, как буду вылетать, потом связь со мной тоже может пропасть. — Вылетать? — Чонгук хлопает глазами. — Именно, тебе не послышалось. Вас с собой брать не буду, некогда, оставайтесь дома, мало ли он проскочил трассу и приедет домой, а с телефоном что-то случилось. Но пролететь всю трассу я должен. — На чем?! — едва не вскрикивает Чонгук. — На метле, блин, — огрызается Юнги и отключается. — До связи. — На какой еще метле? — Чонгук таращится на телефон, а потом на Тэхена. — У него вообще все дома?! — Не-ет, — Тэхен едва не мурчит от восторга. — У него не все дома. У него Чимина нет. Охренеть, шеф что, поднимет военную авиацию? Какому гражданскому судну дадут взлететь в такую погоду? Сейчас я поверю, что на свете есть любовь. Он вздыхает, становясь серьезным, и обнимает Чонгука за плечи. — Нам остается только ждать. — Ненавижу ждать, — бурчит Чонгук, проглатывая шутку про «веру в любовь» и стараясь на нее не реагировать слишком нервно. Юнги делает всего один короткий звонок, а через сорок шесть минут запрыгивает в салон вертолета. Частного, конечно, ничего общего с военными он не имеет. Но пилот летал и не в таких условиях, а хозяин — он ему давно и много должен — разрешает использовать технику для своих целей. В ливень видимость плохая, лететь приходится низко, прямо вдоль той трассы, по которой должен был ехать Чимин. Дорог много, но эта — самая короткая. Юнги видит остановившиеся у обочины машины, но они его совсем не волнуют, хотя что-то внутри подсказывает, что там есть люди, которых ждут дома. Часть трассы затоплена вышедшей из берегов рекой. — Метра на полтора поднялась, — комментирует пилот. — Сейчас попробую ниже спуститься. Нужную машину они обнаруживают случайно, за несколько километров до нее от асфальта остались одни воспоминания. — Какое-то светлое пятно, еще снижаюсь, — предупреждает пилот. — Оно, — Юнги вглядывается сквозь пелену в очертания машины, нужно найти место, где приземлиться. Вот Чимин охренеет, когда он выпрыгнет за ним из вертолета и прикажет садиться рядом, бросив машину здесь! Главное, чтобы с ним все было хорошо!.. — Я здесь не взлечу, придется по веревочной лестнице, — пилот обеспокоенно качает головой. — Не страшно, я в армии десантником служил, — отмахивается Юнги. И когда он только успел? Скинув вниз лестницу, он решительно спускается по ней, а потом бежит к машине. Вертолет зависает в воздухе, его шум перекрывает звук ветра и ливня. Чимин выскакивает из машины. В потоках дождя он не узнает Юнги, но реагирует на шум лопастей. А когда узнает — замирает на месте, колени слабеют, а в сердце плещется нечто огромное, как море и огненное. Юнги подлетает ближе, преодолев оставшееся расстояние в один прыжок. Хватает Чимина за плечи, словно убеждается, что тот жив, не призрак, именно он, целый и невредимый, пусть и мокрый под ливнем почти моментально. Зонт Юнги лежит в салоне вертолета, но он не стал его брать вниз, а Чимина от дождя он закрывает ладонью. Большой ладонью, которая подрагивает — волнение, на котором его сюда принесло, не улеглось. — Держись, — в свете прожектора Юнги ловит веревочную лестницу, она уже мокрая, ведь капли в порывах ветра падают не строго перпендикулярно земле. — Наверх, быстро! — Юнги, папка в машине, — стонет Чимин, опомнившись. Там документы и его, и по командировке, черт с ними, с вещами, но папка! Юнги подталкивает Чимина на лестницу и слегка смягчается: — Я тебя подстрахую, не бойся. Он прижимается сзади крепко, словно собрался врасти. Двигать руками и ногами, подтягиваться вверх Чимину едва ли приходится самому — Юнги делает это за двоих, пусть и медленно. А где-то на пару ступенек выше от земли Юнги осеняет: — Развернись и держись за меня! Чимин держится, вцепившись в его плечи ледяными пальцами. Он не уверен, что Юнги так будет легче, но одно он знает точно — в экстремальной ситуации слушаться надо того, кто отдает приказы. Если отдает, значит знает, что делать. Как Чимин в то ужасное утро на террасе командовал, так и сейчас — один из них знает, что делать. И сейчас Чимин слушается безоговорочно. — Ноги на бедра, — командует Юнги, будто не просто так припомнил свою службу в армии. И так ему действительно легче подниматься, Чимин не путается конечностями за веревки, Юнги подтягивается гораздо резче, сильнее; правда, когда они вваливаются в вертолет, то едва не выплевывает собственные легкие, скатываясь на бок прямо по полу. Один последний рывок — на то, чтобы убрать лестницу и захлопнуть дверь, а потом вцепиться в Чимина, чтобы его никуда не унесло на крутом взлете. И нужно вспомнить, как дышать, по-человечески, а не хрипеть во весь голос, не пугать Чимина этим звуком, все-таки армия была довольно давно. — Все? Взлетаем! — кричит пилот, и они набирают высоту. Чимин прижимается к Юнги, снова вцепляется в него, вглядывается в лицо. Он не может произнести ни слова, весь дрожит, только сейчас до него дошел весь ужас происходящего вокруг. Юнги тоже ничего не говорит, пока они летят, даже не встает до момента, как вертолет приземляется на площадку. Повезло, что на крыше дома Юнги такая есть. Как знал, когда выбирал себе квартиру, что эта опция может пригодиться. Они оба мокрые, Юнги берет Чимина и зонт, благодарит пилота — он сделает что-то посущественнее, но позже, а пока нужно добраться до квартиры, снять с себя и Чимина мокрые вещи, связаться с Чонгуком и забраться в теплую постель. Юнги бросает на нее короткий взгляд, расстегнув штаны, и только тогда вспоминает, что принес домой накануне сюрприз для Чимина. Маленький белый котенок спит рядом с Дионисом, как будто тот его выносил. Сам Дионис смотрит на хозяина с некоторым осуждением: надо же было так вымокнуть, что вода с волос до сих пор течет? Чимин обессилено сползает на пол. Лужа натекает с его волос и одежды мгновенно и он все еще прижимает к себе папку с чертовым отчетом. Чимин кладет ее рядом, закрывает лицо руками и то ли хохочет, то ли рыдает в истерике. — Прости, прости… — повторяет он. — Я хотел сделать тебе сюрприз… — Сюрприз с приключениями — это тоже хорошо, — Юнги достает полотенце и свою чистую футболку. — Разденься, точнее переоденься. И когда будешь ложиться в кровать, не раздави маленькую кроху. Я сейчас сделаю нам что-нибудь теплого и алкогольного, а ты отложи папку и делай, что я сказал. И придумай имя ребенку, — он целует Чимина в лоб, наклонившись — проверяет, не начался ли у него жар после таких приключений. Чимин снова было вцепляется в него, но тут же разжимает руки, чтобы обхватить себя за плечи. — Хорошо, — кивает он, мокрые волосы закрывают опущенное лицо. Юнги снимает с него одежду, медленно, но четко, заставив опустить руки. — Все в порядке, Чимин-а, ты дома, ты со мной. Ты в порядке, — говорит он едва ли не нараспев. Горячее питье подождет, никуда не убежит, а парня нужно вытереть и запихнуть под одеяло, что Юнги и делает, ложится рядом и обнимает с облегчением. Дионис недовольно фырчит, белый котенок просыпается, поднимает маленькую голову и сонными глазками — разноцветными: голубым и зеленовато-карим — смотрит на Чимина. — Ты очень сердишься? — одними губами спрашивает Чимин, он глаза на Юнги поднять не смеет. Если он сам себя так ругает, что о нем Юнги думает? — За что мне сердиться? — держит его за плечо, сжимая и отпуская, словно вот-вот когти в кожу выпустит. От любви, не от злости. — Я неверно оценил ситуацию и подверг тебя опасности, — Чимина все еще потряхивает. — Я подумать не могу, чего тебе стоило все это провернуть. — Да ерунда, — отмахивается Юнги. — Завтра только схожу в парикмахерскую седину закрасить, а так все в порядке. Любопытный котенок просыпается окончательно и подбирается ближе. К запаху Юнги он немного привык, а вот со вторым парнем нужно познакомиться. От слов Юнги у Чимина становится такое лицо, словно он разрыдается прямо сейчас, но тут он видит котенка. Моргает, смотрит на Юнги и снова на маленького зверька. — Ты завел нового питомца? — хрипло спрашивает он. Все же при всей способности Чимина к рефлексии способность переключать внимание у него замечательная. Очень способствует здоровой психике. Юнги мотает головой, перекатывается на спину и подтягивает малыша поближе к Чимину. — Нет, он твой. Для тебя. Я увидел его в приюте несколько недель назад, когда он родился и решил сделать тебе сюрприз. — Твой сюрприз лучше моего, — шепчет Чимин, во все глаза глядя на малыша. — Это мальчик или девочка? — Мальчик, — улыбается Юнги. — И Дионис походу решил его усыновить. Он наблюдает за тем, как его подросший кот нагло шагает по ногам, устраиваясь на груди, и вылизывает белую кроху. — Так вот какому ребенку я должен придумать имя… Адонис? — Чимин осторожно касается белой шерстки. — Или Одиссей? Как тебя зовут, малыш? Котенок нюхает его пальцы, Дионис не прекращает его вылизывать. — Адонис, — смеется Юнги. — Кажется, я ошибся, это не усыновление! Чимин вопросительно на него смотрит, потом фыркает. — Ну, ты скажешь! — пыхтит он. — Он же маленький! И вообще! Могло бы быть хуже, — сообщает он котенку, — я мог бы предложить Антиноя. Он почти улыбается и неуловимо расслабляется, жмется плечом ближе к Юнги, бережно трогает малыша. — Не Титан и то хорошо, — Юнги прижимает его плотнее. Нужно сообщить Чонгуку, хотя бы написать. Юнги дотягивается до телефона, решив поступить иначе, снимает их общее «семейное» фото с котами и отправляет младшему. «Мы дома, все в порядке, ложитесь спать! Завтра на работу.» — Спасибо, — шепчет Чимин. — За все. Адонис пытается спастись от языка Диониса под рукой Чимина, так что они вот так вот и засыпают, все вместе, Юнги хотел куда-то встать, но его рубит от усталости, вставать уже никуда не хочется, когда все наконец-то дома.