Пусанские каникулы

— Походу знакомство с родителями прошло норм, если ты живой. Яйца на месте? — говорит Тэ, стоит нам только сесть в машину. Юнги сразу же отвешивает ему подзатыльник по его голубой макушке. — Эй, за что? — Фильтруй базар, с нами малышня в машине. — Да, — восклицает Тэхён, а Юнги морщится. — И все они — парни, у которых есть яйца и члены, так что не пизди тут, Юн, — он разворачивается и уже продолжает говорить со мной. — Ну так че, твои родители не оторвали ему там ниче? То как же вы траха… — его прерывает очередная оплеуха от Юнги. — Я тебя сейчас закопаю во дворе у Чимина, блять, если не закроешь рот. Со своим траханьем разберись сначала, перед тем как лезть в мое. — Ты просто злой, потому что тебя давно не ебали, — Юнги стреляет в него молнией из глаз и шумно выдыхает. — Ну или ты кого-то, я ебу в какой ты там позиции. — Закрой ебало, Тэ, не беси. Я еще и давно не курил, — раздраженно бросает он, а после утыкается носом в мою макушку. — Хён, ты курил на парковке школы, — подмечает Чонгук. — Говорю же, давно. — Ладно, прости, Юнги. Я голубой долбоеб, признаю вину. — Ну то, что ты — голубой, я не сомневался. Постоянно лезешь мне в трусы. И это даже не в переносном смысле, — восклицает Юнги, хмурясь, а Тэхён ойкает. — Заебал мои вещи пиздить, у меня по-твоему бесконечный шкаф? Ебанная Нарния? — Это были последние трусы, Юн. — Конечно, последние, иначе я ебну тебя и спрячу в Нарнии, — фырчит он, а Тэ заливается громким смехом, пока Юнги снова хмурится и жмурится, качая головой. Тэхён наконец-то заводит машину, и мы начинаем движение в направлении центрального парка около набережной. Он озвучил нам небольшой план поездки, который звучит как: «Сначала в магаз за хавчиком и пивом для Юнги, а потом куда хотите». От пива Юнги учтиво отказался, аргументируя, что он на таблетках, а Тэ даже не стал спорить. Картинка за окном стремительно менялась, пока мы ехали к центральному торговому центру. Как только машина остановилась на парковке, мы все вывалились из машины. Я сразу же взял Юнги за руку, но как только увидел грустный взгляд Чонгука, то протянул лапку и ему. Совсем я что-то забыл о своем лучшем друге. Тот ярко засиял, и я уже шел, держа за руки своих двух самых родных и дорогих людей. Я даже и не задумывался, когда я своем сознании поставил Юнги в сетку «родных и дорогих», но уверен, что это точно не ошибка. Мы нашей сумбурной компанией, точнее сумбурной ее делал голубоцветный Тэхён, который сиял словно гирлянда, переливаясь всеми цветами синего и голубого, зашли в торговый центр и разбрелись кто куда, договорившись, что через десять минут мы встречаемся у кассы. Оплачивать все вызвался Юнги как самый старший. Тэхён увел у нас Чонгука, взяв его под ручку, сразу начиная ворковать с ним, как и забрал с собой Джина, что постоянно улыбался, находясь рядом со старшим братом. Невооруженным глазом было видно, как он соскучился по Тэхёну. — Хён, а что за таблетки ты пил? — Успокоительные. Я и школа — несовместимые вещи. Там орущие подростки, вот и выпил таблетку, а ее с алкашкой мешать — худшая затея. Я уже пробовал, потом Тэхён два часа сидел со мной у туалета, пока я блевал от отравления, — я кивнул ему. — Слушай, — хён в ответ хмыкнул. — А почему Тэ кричит рядом с тобой? Ну и вообще громко разговаривает? — Учусь преодолевать свой страх. И… Чимин, — он делает паузу, останавливается и смотрит мне в глаза, — прошу, говори и ты со мной как обычно, ладно? Не надо специально тихо смеяться или негромко возмущаться. Иначе я обижусь, — улыбается он, а я киваю в ответ. — Я сам попрошу, если что, хорошо? — Хорошо, хён, — он крепко обнял меня буквально на секунду, а потом, переплетя наши пальцы, повел дальше по магазину в сторону закусок. Как только мы завернули в нужный отдел, мы оба пошли в сторону чипсов и потянулись за крабовыми. Мы с Юнги единовременно засмеялись, понимая, насколько много у нас, оказывается, одинаковых особенностей. — Тоже крабовые? — Они самые вкусные! — восклицаю я, а хён заливается смехом. — Вот и я так Тэ говорю, а он мне в ответ: «Хуйня какая-то». Обычно после этого в него летит подушка, — он снова фырчит, посмеиваясь, как и я. Через десять минут мы все впятером стояли у кассы. У Тэ в руках был энергетик, разные шоколадки и чипсы, у Чонгука и Сокджина такие же наборы, но менее сладкие, а мы с хеном взяли по пачке больших чипсов и двухлитровую колу на двоих. На кассе я увидел шоколадки, на которые усердно пускал слюни, пока мы стояли в очереди. — Бери, сколько душа захочет, малыш. Я обещал тебя накормить ведь, — он тихо шепчет мне прям в ухо, отчего бегут мурашки по всему телу. Подходит наша очередь, и Юнги все покупает и оплачивает, пока Тэ предъявляет водительские права как документ о совершеннолетии. Мы закидываем все в рюкзак Чонгука, который тот предусмотрительно взял, и идем обратно в машину. — А сейчас, малышня, мы едем в самый вкусный ресторан на набережной Пусана. Господи, скучал по нему. Сначала поедим нормально, перед тем как травить желудки той хуйней, что мы понабрали. — Я буду платить, — тихо вставляю свое слово. — Чонгук еще никогда не отказывался, и вам не советую, — Тэхён на меня осудительно смотрит, мол, мы же старше, значит мы (Юнги) платим. Поворачиваюсь к Юнги, надеясь на его поддержку. — Мама будет только рада, если я вас угощу. Мне все равно некуда девать деньги, учитывая, сколько родители работают, хён. — Меня совесть задавит брать с тебя деньги, малыш. — Ничего не знаю. Могу я вместо совести тебя ночью задавить, когда сейчас от души наемся! — Тэхён тотчас заливается смехом, а Джин и Чонгук тихо фырчат. — Чувак, ты бы еще сказал: «Могу тебя ночью оседлать», блять, это так странно прозвучало, ха, — он продолжает заливаться смехом. — И еще этот дебил мне про недотрах втирал, ну-да, ну-да. Мы вновь вышли на улицу под громкий смех Тэ, что все никак не мог успокоиться и даже слегка похрюкивал, смеясь. Чонгук тоже из-за этого начинал ржать, а за ними и Джин. А мы с Юнги шли так, чтобы нас не спалили, будто мы с ними заодно. Зайдя в ресторан братья Ким смылись в туалет, а мы втроем пошли занимать столик, пододвигая к нему пятый стул. Мы с Юнги сели рядом друг с другом, а Чонгук — в торце стола, рядом со мной. Он положил голову мне на плечо, обнимая. — Ты как, Гуки? — Юнги встает из-за стола, говоря, что отошел в туалет. — Ревную, — признается он и улыбается, а я ему — виновато в ответ. — Извини, что заставляю. — Не-не, на самом деле я рад, что вы с Юнги так сблизились. Он хороший. На самом деле, я не особо грущу, что сегодня твое внимание полностью его. Я, по-моему, в эту голубую бестию влюбился… — он неловко смеется. — Тэхёна? — У нас есть еще знакомые голубые бестии? — И то верно. Ну он вроде хороший парень, насколько мне известно по рассказам Юнги. И вы подходите друг другу. Ты спокойный и уравновешенный, а он сумбурный и веселый. Инь и Ян. Когда ребята возвращаются, то находят нас с Чонгуком обнимающихся. Тэхён присвистывает, но тут же ойкает, получая шлепок по плечу от Юнги. Как только они усаживаются, к нам тут же подходит официант, а мы с Юнги переплетаем пальчики под столом. — Ваше меню, мне подойти попозже, или Вы сейчас выберете? — Сейчас. Нам всем Ваше фирменное блюдо, пожалуйста, — вежливо улыбается и просит Тэхён, пока Юнги смеется. — Оплата картой или наличными? — Картой, — уже успокоившись, отвечает Юнги. — Спасибо. Девушка уходит и проходит спустя буквально минуту. Я тут же достаю карточку и прикладываю ее к терминалу. Тэхён и Юнги возмущенно ругаются на меня, пока я благодарю официантку. — Ваш ужин будет через пятнадцать минут, — говорит она и уходит, а я остаюсь выслушивать возражения хёнов по поводу моей проделки. — Чимин, ну я же попросил тебя. — А я тебе ответил, хён, не ругайся. Мне будет очень приятно вас всех накормить, да, Гук? — Да, хён! — он тут же оживленно поддакивает, что вызывает у меня легкий смех. — Естественно, он согласится с тобой, пиздуйте руки мыть, малышня. Мы с Гуком послушно уходим за ручку в ванную, чем вызываем очередной приступ смеха у Тэхёна. Краем уха я успеваю услышать: «До чего же они милашки, Юнги!» от него же.