Пусанские каникулы

Время, кажется, застыло в одном мгновении, растягиваясь приятным удовольствием и разливаясь по телу и мыслям. Меня охватило такое чувство, будто еще вчера мы с Юнги стояли на набережной, нас освещало заходящее солнце, и мы были беспредельно счастливы. Сейчас ничего, казалось, не изменилось, наоборот, наши отношения стали крепче, ближе, яснее. Мы стали любимей, родней. Юнги стал для меня опорой, моим счастьем, моей крепкой стеной, что защищала от обидчиков даже сквозь километры. Даже спустя месяцы я помню его крепкие пальцы, что держат мою ладонь; его нежные прикосновения к моим щечкам, когда он, залюбовавшись, гладил их; его тихий, бархатный голос, который мягко шептал мне нежности на ухо, пока мы засыпали в тот вечер вместе. Юнги тогда и вправду тихо прошмыгнул ко мне, когда я уже практически спал, аккуратно лег на край кровати, обнимая и прижимая к себе, чмокнул меня в ушко и тихо прошептал, как сильно любит меня. Кажется, я тогда с потрохами спалился, что не сплю, потому что мое сердце так сильно громыхало в груди, что только дурак бы не понял, что я притворяюсь. Но хён участливо сделал вид, что ничего не произошло и лишь тихо шепнул: «Спи, малыш», снова поцеловав в ушко. Юнги стал для меня всем: я спешил со школы прямо в видео-чат с ним, и мы часто зависали вместе просто как друзья. В первую очередь, Юнги для меня — друг, потом все остальное. Я понял это сразу, выделил для себя четкой границей, что он для меня навсегда друг, а потом уже — хён, парень, защитник и, надеюсь, когда-нибудь, любовник. Порой мне кажется, что хён с виду очень сильный, но в душе хрупкий и нежный, ранимый… Но он упорно скрывает все это, боясь, что ему причинят боль. Я не хотел бы видеть, как Юнги плачет… Не потому что мне было бы мерзко смотреть на это или хотя бы противно, мол, он же взрослый мужчина… а как там говорят? «Мальчики не плачут», «скупая мужская слеза», «мужчина должен держать все в себе»? Такой бред сивой кобылы, потому что все это хуйня полная. Если я или Юнги — парень, то нам нельзя выражать свои чувства? Как всем остальным людям? Идиотизм. Нет, мне было вовсе не противно смотреть, как плачет Юнги, но, дело в том, что мне было бы до ужаса больно. Его слезы — моя смерть, потому что смотреть, как твоему любимому человеку плохо, пока ты не в силах помочь ему — сущая пытка и сплошная погибель. Но все же, даже спустя пять месяцев как мы встречаемся, Юнги оставался для меня загадкой. И не то чтобы я не спрашивал, просто я никогда не получал четкого ответа. Юнги будто закрывался и становился каждый раз колючим, пытаясь, словно красивая и хрупкая роза, защититься шипами. У него это получалось абсолютно со всеми, но только не со мной. Я ни разу не обижался на такое поведение, я его словно и не замечал в такие моменты, позже, конечно, анализируя и пытаясь подобраться к своему парню как-то по-другому, но, в основном, все заканчивалось провалом. Я перестал до него докапываться после нескольких колючих срывов на меня. Юнги, конечно, потом извинялся: долго и упорно умолял меня простить его, не давая вставить и слова; я слышал, как его голос дрожит от страха, как он делал остановки, совсем маленькие, но этого хватало, чтоб набрать полные легкие воздуха, и продолжал извиняться, объясняться. Тогда я понял две вещи: во-первых, Юнги очень боится, что ему сделают больно, даже если это будет неосознанно, а потому пытается уколоть первым — типичная защитная реакция для тех, кого сломали, и от осознания этого мне становилось больно и плохо; во-вторых, Юнги очень боится потерять меня. И если второе я могу пообещать ему, что я всегда буду рядом, всегда буду любить его и его тяжелый характер, который я обязательно смягчу заботой и любовью, то первое заставляет меня беззвучно плакать где-то в груди и душе. Я не могу защитить своего парня — попросту не знаю, как. Я не могу защитить его от кошмаров его прошлого, которые точно есть. Не могу защитить его от криков, шума людей и просто окружающего мира, который его так пугает. Не могу защитить его от непутевых родителей, которые еще несколько раз ломились в квартиру Юнги и Тэхёна с криками и руганью, после которых хён обычно тихо плакал, пока я шепотом успокаивал его и говорил, как сильно люблю. Не мог защитить его даже от самого себя: от его панических атак, от его мыслей, от его страхов. Все, что я мог и могу делать по сей день, находясь на расстоянии, — любить. Любить и поддерживать своего парня всяческими способами: шептать о любви, целовать на прощание перед школой в чате, присылать ему сердечки и спрашивать, как сегодня его настроение. Зачастую, скорее, это даже стало моей привычкой, я стал заходить в прогноз погоды Тэгу и присылал Юнги предупреждения о холодном дне с просьбой одеться теплее или о дожде с просьбой взять зонтик. Мне казалось, так хён чувствует, что он не один, что он нужен, что он любим. И зачастую это читалось в его сообщениях благодарности и ответных «люблю, малыш». Раннее утро быстро сменилось на восемь часов утра, а это значило, что у хёна скоро пары. Я решился все же написать всем в группу, а не только своему парню.

Я:

Всем доброе утречко!

Быстро зайдя в интернет, я уже тогда увидел всплывшее сообщение Гуки, я нашел прогноз погоды для Пусана — сегодня будет довольно жарко и для Тэгу — сегодня дождь. Гуки: Доброе, хёны. Как ваши дела?

Я:

Прогноз погоды «Чимин» сообщает Вам, что в Пусане сегодня жарко: 32°C, не забывайте головные уборы. А в Тэгу сегодня, несмотря на теплую погоду, ожидается дождь — не забывайте свои зонтики)

У меня все отлично, Гуки

Джинни, Гуки, сегодня завалимся ко мне глянуть что-нибудь? Выпьем пивка, поедим чипсов))

ТэТэ: Малышня, вы вообще ахуели? Какое пиво? Юни: Согласен как никогда Я недовольно цокнул. Мы ведь взрослые уже, что нам сделает баночка пива? Джинни: Че за кипиш, пацаны?        Доброе утро, братец, Юнги Привет, малышня))       

Я:

Кто б пиздел, Джинни

Гуки: Сам ты, блять, малышня, Джин :( ТэТэ: Вы ахуели, малышня. И это уже не вопрос Джин, ты — тоже малышня, так что цыц Юни: Вернемся к вопросу с пивом. Какое нахуй пиво? Вам по шестнадцать лет, а Гу — вообще пятнадцать, вы не прихуели?       

Я:

Нет)

Джинни: Нет)        Гуки: Нет) Я прям слышу, как хён прямо сейчас грузно вздыхает, думая про себя, какие мы — идиоты малолетние, а после говорит это же вслух Тэхёну. Эта мысль вырывает смешок (нервный?) из моей груди. Юни: Ну ладно, но только по одной банке! ТэТэ: Только не переебитесь друг с другом Юни: Ты с собственного опыта говоришь? ТэТэ: Я всего один! один! раз трахался после клуба в нашей комнате! Юни: Ты испортил мне психику. Я теперь сплю и вижу, как мой лучший друг кончает в какое-то такое же пьяное тело        ТэТэ: Представляешь?) Извращуга, Юн-Юн        Пока хёны срутся, что в целом обычная ситуация, вижу, как Чонгук и Джин отправляют ржущие смайлики в чат в немереном количестве, а я смахиваю свое сообщение, переправляя в нашу же беседу, в котором я говорил о погоде. Юни: Спасибо, малыш. Мне пора бежать, люблю тебя <3 ТэТэ:        А меня любишь? Кстати, спасибо, Чимин!) Юни:        Блять, Тэхён, голубое ты мое несчастье, только я тебя и люблю        ТэТэ:        Уааааа, хён!!! Это признание?       

Я:

Я тоже люблю тебя, хён. Не забудь зонтик

Вас всех люблю

      Малышня, собираемся сегодня у меня

С вас хавчик, скину деньги Гуку

Чипсы, Гук, чипсы!

После моего последнего сообщения быстро расходимся все по своим делам, а точнее хёны на учебу: у Юнги первая пара все-таки, а Тэхёну к третьей, а наше трио начинает готовиться к грядущей пижамной вечеринке. Я подорвался с кровати и начал готовить все для парней. В первую очередь — постель, Чонгук может поспать со мной, это не в первый раз, когда мы делим одну кровать, а вот Джину нужно его собственное спальное место. И, конечно же, выбор падает на диван. Я заправляю постельное белье, достаю дополнительные полотенца, отношу их в ванную и принимаюсь готовить нам завтрак. Наше трио решило встретиться у меня через полтора часа. Они как раз успеют зайти в магазин и купить все нужное: чипсы, сухарики, пиво, а до вечера — торт, сладости различные и всякое другое. Естественно, как самый старший все расходы на себя взял я. А потому, как и обещал, заранее перевел Чонгуку кругленькую сумму, прося не отказывать себе в чем-либо. Чонгук, а спустя время и Джин, стали теми, кто, я стопроцентно знал, дружит со мной не из-за денег. Чонгук никогда не выпрашивал, не торговался со мной, а наоборот, отнекивался, смущался и бесконечно благодарил. Со временем отнекиваться он перестал по моей огромной просьбе, но краснеть и благодарить — нет. Джин же совсем из другого теста: его родители владеют огромной кучей важных акций и получают с них не менее большую кучу денег. Хоть его мама — художник, а отец — писатель, но строгая аура в его доме не спадает ни на секунду, потому что отец держит все в ежовых рукавицах. Джин же вырос сдержанным, правильным и каким-то кукольным, пока, конечно, не начал дружить с такими придурками в лице меня и Чонгука. Его не волновали деньги моих родителей от слова совсем, потому что своих было по горло.        И я был бесконечно благодарен этим двум любимым засранцам, потому что они стали частью моей семьи. К слову, мои родители приняли Джина очень тепло, сказали, что может чувствовать себя как дома, а если будут проблемы — то приходить к ним, они помогут.        Время прошло слишком быстро, и я даже не заметил, как затрещал входной звонок. Вытерев руки от готовки, я, прямо в фартуке, поспешил открыть дверь Джину и Чонгуку. Стоило мне только отворить ее, как тут же послышался смешок, а за ним и насмешливый, оценивающий свист. — Женушка, Чимин? — Джин тут же начал во весь голос ржать, а я, сняв полотенце с пояса, несильно ударил им Сокджина по плечу. — Юнги повезло. «Люблю тебя, малыш», — он скопировал голос моего парня, явно издеваясь, за что получил еще раз полотенцем, но уже по голове, и по его прекрасной шевелюре распылилась мука. Теперь пришла наша с Чонгуком очередь смеяться. Отдышавшись и от души насмеявшись, мы втроем прошли на кухню, пока Джин смахивал муку с волос. — Хён, а чем так вкусно пахнет? — Пицца, Гуки. Гениальное блюдо человечества… После крабовых чипсов, — я улыбнулся, доставая как раз подошедшую пиццу на тарелку, разрезая ее, и мы втроем направились к дивану. — Пицца на завтрак — волшебство, — мы с Джином уверенно хмыкнули и затрясли головой на высказывание Гука. Вот это уж точно правда. — Сейчас, пиво в холодильник спрячу. Я взял со вкусом малины, безалкогольное, чтоб хёны уж точно не ругались, — я согласно закивал. — Сейчас сфоткаю им. Мне спустя полминуты пришло уведомление в телеграме, которое я тут же открываю.        Джинни: *фотография*        Довольны?)        ТэТэ:        Где прячешь остальные два ящика алкогольного?)        Мы с Гуком тут же разразились смехом на всю квартиру, а затем услышали и высокий скрипучий смех Сокджина, спустя несколько секунд появились и смеющиеся смайлики от Юнги.        Находясь в такой прекрасной атмосфере любящей семьи не мамы и папы, а чужих по сути людей, которые стали для меня самыми родными, именно сейчас я ощущаю себя самым счастливым.