Пусанские каникулы

— Юни! Юни! — я нещадно завопил в трубку, как только моя нога перешагнула порог моей комнаты. — Юни, я же говорил про конкурс? — Говорил, малыш. Ты прошел? — с надеждой в голосе спросил он, но, по-моему, я схватил куш побольше. — Нет, провалился, но похуй. Меня пригласили в агентство До Синема, слышал о таком? Блять, они же снимают клипы для айдолов и иностранных знаменитостей, Юнги! Аааааа! — я просто завопил ему в трубку, заваливаясь на постель, дергая ножками от перевозбуждения. — Это такой шанс, Юнги! — Я так счастлив за тебя, любимый. Значит, ты показал себя превосходно, если такое агентство тобой заинтересовалось. Не вздумай только грустить. — На самом деле мне немного грустно, — я вспомнил Хосока, который ушел ни с чем, с поражением, и мне вмиг стало тяжело за этого малознакомого парня. — Я познакомился сегодня с Чон Хосоком, он классный парень, но провалился. — Вы успели подружиться? — Немного… — Думаю, этот Хосок добьется своего, если захочет. Его мечта в его руках — стоит лишь постараться, — я уверенно закивал. И правда, чего грустить? Хосок офигенно танцует, судя по тому, что я успел увидеть. Он еще попадет в мир танцев, просто не сегодня, к большому сожалению. Надеюсь, он не сильно расстроился… — Тогда, каков твой план, малыш? — Позвонить, наверное, им. Но не сейчас, сейчас я хочу душ и тебя, — Юнги тихо засмеялся на том конце провода, а я решил хоть где-то сегодня быть победителем. — Я бы хотел, чтобы ты сейчас обнял меня и целовал мое голое тело. Я бы проник своей ручкой в твои трусы и сжал бы твое возбуждение, хён… — я возбужденно выдохнул в микрофон, и хён должен был это стопроцентно услышать. — Чимин… Что ты делаешь? — А ты был бы против, папочка? — Я услышал тихое «блять» от Юнги и понял, что иду по правильному пути. — Я избавился от твоих трусов и опустился на колени, облизывая голову твоего члена, любимый, — я услышал звуки на фоне у Юнги, а потом его тихий выдох. — Папочка там трогает себя? — Ты такой… Блять… Чимин… — Какой, Юнги? — Возбуждающий, желанный. Хочу тебя. — Что ты хотел бы сделать со мной, хён? — моя рука тоже медленно спустилась под резинку трусов, где уже находился полувставший член. — Я бы хотел вылизать тебя, малыш. Твою попку, твой член, ласкать тебя, пока ты не будешь срываться на жалостливые стоны-вскрики, — я достал смазку и щедро полил ею член и, хлюпая, начал двигать рукой вверх-вниз, окончательно поднимая свою эрекцию. — Ох, хён. Я бы хотел почувствовать твой язык глубоко в себе, хотел бы держать тебя за волосы, сжимая корни, пока ты бы утыкался своим носом в мои яички. Да, ты бы хотел этого, хён? — Блять… Чимин… Да! Хотел бы. Я бы хотел всего тебя: и вылизать, и зацеловать, и залюбить. Я бы сначала медленно игрался с твоей попкой, — представляя это, я повиновался его фантазии и проскользил одним пальчиком к своей дырочке. Из моей груди вырвался тонкий вскрик наслаждения, когда я почувствовал наполненность. — Играешься, малыш? Продолжай. Делай, что я скажу, любимый. Я бы игрался с твоей попкой: сначала бы пошел в ход один пальчик, я бы скользил язычком возле твоей растянувшейся дырочки, лаская тебя. Прихватил бы твой сосочек, выкручивая его, но без боли, — я повторил фантазию хёна и громче застонал. — Ты бы хотел, чтоб я добавил второй пальчик, малыш? Добавь второй. Я аккуратно вытаскиваю свой пальчик из тебя и прислоняю ко входу уже два, — ах, — я услышал, как хлюпает смазка хёна, и застонал. — Давай, малыш, входи в себя. Я раздвигаю пальчики на манер ножниц, подготавливая твою дырочку к нашей любви, к моему члену, все еще кружа языком по твоей попе, прикусываю ягодицы, оставляю засосы и укусы, потому что ты — мой. — Только твой, хён. Продолжаааа, — я изогнулся, найдя ту самую точку наслаждения, и хён, видимо, считал мое удовольствие, словно прочитав мысли. — Я прохожусь подушечками пальцев по твоей простате, стимулируя твое наслаждение, доводя до пика. Я близко, малыш. — Я… тоже… — говорю, задыхаясь от чувств. — Я обхватываю твой небольшой, он ведь небольшой, малыш? член своей ладонью и начинаю дрочить тебе, доводя тебя до оргазма, двигая пальцами в твоей сладкой попочке, облизывая твою растянутую дырочку. — Я… — Я тоже, малыш, — после его слов я кончаю себе тугой стрелой на грудь, кажется, даже пачкая подбородок. Слышу последние вздохи, хлюпанье и тихие стоны Юнги, и спустя пару секунд он кончает, глубоко выдыхая, низко постанывая «малыш». Мы еще несколько секунд лежим, пытаясь осознать произошедшее и продышаться. Первым, на удивление, начинает хён. — Ахуеть… Мы только дрочили друг на друга, представляя наш секс? Ахуеть, какой ты горячий, Чимин. Блять, ебанный демон-искуситель. Я завелся с полуоборота. Как никогда. Ахуеть… — Меня так даже порно не брало, хён. — И не говори, ахуеть… — Это все, что ты способен сказать сейчас? — Да… Чимин? — я вопросительно хмыкнул, разнеженный оргазмом. — Я тебя люблю, малыш. — И я тебя люблю, папочка, — подтвердил я. Юнги хохотнул. — Что еще за папочка? Где ты набрался этого? — Порнуха. И различные рассказы с возрастным ограничением. Тебе ведь понравилось, папочкааа? — протянул я. — Маленький негодник. Мой малыш уже совсем не малыш? — Юнгиииии! — заверещал я — меня все еще возбуждало его чертово «малыш». Как вообще можно быть спокойным, когда тебя твой любимый человек зовет так. Так! — Юнги, — вкрадчиво спросил я, — а сколько у тебя сантиметров? — Что именно, малыш? — Твой… член… — смущенно произнес я. — Семнадцать сантиметров, малыш. А у тебя? — Тринадцать, — мне цифра моего члена показалась совершенно смущающей и некрасивой, а потому я стыдливо опустил глаза, будто хён вообще мог видеть меня в это время. — Он и правда маленький, малыш? Как и ты: весь такой крохотный, маленький, мой. Не смей только из-за этого комплексовать, понял? Я люблю тебя и твой небольшой пенис, — Юнги закончил говорить, а я искренне и громко засмеялся. — Я не разрешу тебе рассказывать ничего про нас нашим детям, Мин Юнги! — хён засмеялся, поняв, какую смущающую вещь он произнес. — Нашим детям? — Когда-нибудь. — Я люблю тебя, малыш, — по груди разлилось тепло от сказанных слов. — Я люблю тебя, папочка.