Пусанские каникулы

Моя жизнь была преисполнена тоской и бессмысленностью до его прихода в нее. Маленький испуганный мальчик, который позвонил мне в день моего рождения, в день моего изнасилования и признался в надругательстве над собой. Я даже сейчас помню, что испытал: неописуемый ужас, страх за этого малыша и такую тревогу за то, что будет с ним дальше. Он плакал и просил помощи, и я нашел в себе силы сказать хоть что-то. Я хотел помочь ему. Я — нелюдимый человек — социофоб и интроверт, решил помочь абсолютно незнакомому человеку. Почему? Ответ на этот вопрос я никогда не смогу дать с абсолютной точностью, потому что сам теряюсь в этом, раз за разом прокручивая тот день в голове. Может, нам суждено было встретиться, и это установка системы или вселенной, и я не мог не помочь этому мальчику? Может, его истеричный плач затронул что-то в глубине моей души? Может, его нежный, надрывный голос засел так глубоко в голове, что я и по сей день не могу выкинуть его из неё? Тогда я словно сходил с ума, пока не узнал, что он в относительном порядке. И спустя недолгий разговор, когда я в первый раз записал ему голосовое сообщение, Тэхён сказал, что я сверкаю, как алмаз. Что я влюбился. А я даже не смог возразить, потому что — да? Я влюбился в маленького мальчика, судя по его нежному, ещё подростковому, голосу. И я не понимал, что мне делать с этим. А потом все сложилось само: и общение, и случайная встреча в Пусане, в который меня чуть ли не силой потащил Ким Тэхён. И да, после я был бесконечно благодарен ему, потому что я встретил своего мальчика, своего шестнадцатилетнего Пусанца с рыжими волосами. Смог его не просто увидеть вживую, такого смущённого, красивого и нежного, но и обнять, а после и на миг прикоснуться своими губами к его. Единственное, что я для себя вывел абсолютной, нерушимой константой — я буду оберегать его всю оставшуюся жизнь. Буду защищать, буду любить, буду помогать, буду попросту рядом. Всегда. И так удивительным образом прошло пять месяцев. Чимин успел сильно повзрослеть за это время: больше он не напоминал мне маленького напуганного мальчика. Теперь он выглядел как прекрасный, пусть все ещё и маленький, парень. Мой парень. И эта мысль все это время грела меня. Согревала темными тяжёлыми ночами, которые были сплошь покрыты хаосом, тревогой и болью. Мысль, что я нужен этому мальчику так же сильно, как нужен мне он, не давала мне воткнуть лезвие в руку глубже, чем нужно. Так глубоко, как хотелось бы. Чимин появился словно маленький подбитый ангел, которому срезали крылья за его присущую только демонам красоту и сбросили с небес, при падении навредив так, что мне пришлось собирать его заново. Пусть я и видел его подстроенное настроение, которое, чаще всего, он попросту натягивал, но также я видел и ужас в его глазах, и страх, и боль. И шаг за шагом лечил, пока сам рассыпался по кусочкам. Единственное, что не давало мне упасть в бездну с головой, — он. Его голос, его смех, его «хён» и его бесконечные «люблю». Каждое я сохранял и прокручивал в моменты, когда задыхался в слезах и истериках, пока лежал на кровати или сидел на полу в ванной. Каждый раз вспоминал, что мне есть ради кого бороться и жить. Есть ради кого улыбаться и смеяться, ради кого создавать хорошие воспоминания о жизни, о нашей любви, чтобы залатать дыры в груди и душе. Секунда за секундой, минута за минутой, день за днём и месяц за месяцем. Я сохранял абсолютно каждый его смех, каждую улыбку, каждое «хён» и каждое «люблю». И в тот момент, когда пару месяцев назад Тэхён нашел меня на полу всего в крови, я понял, что не справляюсь. Не справляюсь с тем, что я — ничтожество в своей жизни, второстепенный герой своего романа. Не справляюсь с нападками своего отца, а временами и матери. Для отца я всегда был примерным сыном, образцом, идеалом, пока в шестнадцать лет меня не застукали, когда я целовался в своей комнате. И ладно, если бы это была девушка — отец принял бы это. Но вот парня — не смог. Тогда меня в первый раз избил отец. Сильно, сломал мне одно ребро. Сказал, что такой выродок, как я, заслужил это. Я заслужил и больше — смерти. Почему он не убил меня тогда? Это все, о чем я мечтал последние 7 лет. В последующие разы за любую мелочь, которую раньше бы он простил, даже не обратил бы внимания, он бил меня как в последний раз, крича: «Выродок», «Пидор», «Ничтожество». Я не справляюсь со своими эмоциями. Не справляюсь со своими чувствами. Не справляюсь с воспоминаниями и страхами. Не справляюсь со своей жизнью. Я тогда нехуево напугал Тэхёна, но Чимину я приказал ничего не говорить. Тэхён же взял с меня слово, что больше я не посмею навредить себе. Исключив из своей жизни сигареты, а за тем по наказу Тэхёна и самоповреждения, потому что цитирую: «Я не смогу сказать Чимину, что ты умер. Не смогу выдержать его слезы. А он не сможет пережить твою смерть», я постепенно начал сходить с ума. Я и сам прекрасно знаю, что это сломало бы Чимина. Его смерть убила бы меня. И пусть рядом с ним мои страхи становились меньше, но я все ещё боялся кое-чего больше, чем смерти или жизни. Я боюсь потерять его. Боюсь потерять этот дивный смех, этот звонкий, счастливый голос. Боюсь не услышать в один день его прекрасное «Юни», «Хён» или «Люблю». Боюсь, что все, что мне дорого, станет ничтожным мигом моего бесконечного цикла кошмаров и переживаний. Я так сильно люблю его, что даже мысль о том, что мы расстанемся, убивает меня. Но не сильнее, чем я себя сам.