Пока мы ехали до моей квартиры, дождь немного успокоился: пусть и лил все еще, но не как из ведра ранее. Стоило только машине господина До остановиться, как он открыл замок на моей двери и, положив мне руку на колено, пожелал спокойной ночи.
Совершенно не понравилось мне то, как он прикасается ко мне, но, может, он попросту тактильный человек? Джин тоже постоянно меня касается, Чонгук и Хосок тоже, хотя с последним я едва знаком. Может быть, Санвон-щи тоже любит прикосновения или вовсе не контролирует их, как Чонгук?
Впрочем, я не придал этому слишком большого значения. Зайдя домой, первое, что я сделал, — отправился в душ. Не хватало мне заболеть. И пусть я не так сильно промок и даже согрелся и немного задремал в машине господина До, но все равно. Свалиться с температурой и соплями сейчас — не самый лучший исход для моей карьеры, которая похоже начала строиться.
Как только я завалился в кровать, я схватил телефон: три сообщения от Гуки, несколько сотен в нашей общей группе и несколько от хёна.
Первым делом отметил прочитанными те, что были в группе, и зашел в чат с Чонгуком.
Гуки:
Приветик, хён
Юнги написал в группу, что у тебя стажировка!
Удачи, старший братишка!
Порви их, лучшая задница Пусана!
Я немного похихикал с его сообщений, чертов Гуки с его глупыми шутками. Обожаю. Написал ему пару строк в ответ, что я дома и готовлюсь ко сну, устал как собака и открыл чат с Юнги.
Юни:
Привет, малыш)
Удачи, зажги там)
Напиши, как будешь дома. А лучше — звони)
Буду ждать, любимый
Глаза быстро бегают по строчкам, а палец уже на автомате тянется к значку телефона. Начинаю звонок, и не проходит и трех гудков, как хён принимает вызов.
— Пока бежал из ванной, чуть не убился, — он приглушенно смеется, пытаясь отдышаться. — Слава богу, я один дома. Тэхён не пережил бы этой картины — голого меня, — он опять смеется, а я понимаю, что был бы не против умереть, увидев напоследок голого хёна.
Моему телу дважды повторять не надо: «хён» плюс «голый» равно «стояк». Алгоритм моего организма, и, в целом, от перемены мест слагаемых сумма не изменится. Так что спичка внутри меня не просто зажигается — она сгорает моментально, оставляя после себя горячее пламя и возбуждение, что расходится по телу со стремительной скоростью. Это приводит меня в легкий шок, потому что еще буквально пару минут назад я засыпал на ходу и только мечтал, чтоб моя голова коснулась подушки. А сейчас я готов рвать и метать… А еще готов опуститься на колени перед хёном и ублажить своего парня. Я бы лизал его член, словно самый сладкий леденец в мире, самый вкусный…
И в один момент я настолько погрузился в свои фантазии, что не заметил, как тихо простонал: об этом меня оповестил хён.
— Мой мальчик возбудился? О чем ты думаешь, малыш? О том, как я поставил бы тебя на колени, малыш? Взял бы мой член в свой прекрасный ротик? Я бы наполнил твой ротик спермой, после увлекая в поцелуй, да, малыш?
— Да… Да, папочка… — все на что меня хватает, потому что, по-моему, я только что кончился как человек.
— Малыш, покажешь мне себя? Как ласкаешь себя, как твои пальчики обхватывают твой член. Как ты проникаешь в себя, в свою дырочку. А папочка покажет себя. Как тебе, малыш? — вместо слов я получше лег и включил камеру. — Ох, маленький, — в ответ загорелась камера хёна.
Он уже лежал в кровати: капельки воды все еще стекали с его волос, оседая на груди; от домашней прохлады соски затвердели и покраснели; его глаза горели возбуждением, как и мои собственные, полагаю; одна его рука, очевидно, держала телефон, а вот вторая — уходила куда-то вниз. И, почему-то, мне не составило труда понять, куда именно, ведь моя — была там же.
— Папочка, ты трогаешь себя?
— Ох, да, маленький. Показать тебе? — я жадно закивал. Я много раз представлял Юнги голым, но то, что я увидел — рядом с фантазиями даже и не стоит. Его член плотно налился кровью, головка прижималась к паху в районе пупка и выделяла смазку тоненькой струйкой, крупными каплями. Было видно, что хён возбужден до предела. Сам член вдоль и поперек был в венках, поменьше и побольше, и я гулко сглотнул, представляя, как прекрасно они будут ощущаться во мне.
Я и сам опустил камеру, продолжая ласкать себя, и хён выругнулся излюбленным «блять» и пережал основание члена.
— Ты такой… Ахуеть… Какой ты красивый, Чимин. Я представлял тебя, но то, что я вижу, и рядом не стояло с тем, о чем я думал, любимый. Он и правда маленький, да? — я смущенно опустил взгляд на свой член, который полностью скрывался в моей ладошке. — Мне нравится. Ты такой маленький, малыш. Такой нежный и чувственный. Погладишь себя, свою дырочку, малыш? — я повиновался просьбе хёна и, взяв смазку со стола, вылив себе на пальчики пару капель, опустился пальчиками к своему нутру, смазывая розовое колечко мышц, проталкивая для начала один пальчик, играясь и дразня хёна.
— Ох, Чимини… Блять, по-моему, я сейчас отъеду… Ты такой сексуальный, эти звуки и то, что ты вытворяешь. Я сейчас кончу как школьник.
— Кончи, хён. Для меня… Папочка…
— Хочу вместе, малыш. Ты близко?
— Стоит тебе сказать еще парочку грязных и ужасно смущающих словечек, и я запачкаюсь спермой…
— Тогда прямо сейчас я бы хотел оказаться рядом и взять твой член в рот: он бы идеально поместился бы там. Один пальчик оказался бы в твоей попке, пока я бы отсасывал твой великолепный член, малыш, — я громко застонал и сильнее заводил рукой по члену, добавляя еще один пальчик в попку. — Я бы кружил языком вокруг уздечки, втягивая щеки, трогал бы твой напряженный сосочек, натягивая его. Пальчиками бы ласкал стеночки твоей чувствительной дырочки, — эти слова стали для меня отправными: мой перевозбужденный мозг и член быстро приняли решение, что пора получать оргазм, а потому я выгнулся дугой, слегка закатив глаза, и громко и часто задышал, выстанывая звонкое «Юни». Краем глаза увидел, что хён тоже быстро водит рукой по своему члену, и хватает пары движений, чтоб из головки полилась вязкая сперма.
— Ахуеть, хён… Я так люблю тебя… Оказаться бы сейчас рядом, — первое, что я сказал, отойдя от оргазма. И отойдя явно раньше, чем хён.
— Я бы тоже хотел, малыш. Позаботился бы о тебе, мой хороший.
— Я люблю тебя, Юни, — сказал я, улыбаясь ему в камеру, а после послал воздушный поцелуйчик.
— И я тебя люблю, Чим… — он поперхнулся, когда увидел, что я делаю. Поднеся руку в своей сперме к лицу, я, прямо глядя в камеру на Юнги, слизнул капли с ладони и пальцев. Хён гулко сглотнул. — Ахуеть…
— Спокойной ночи, хён, — я улыбнулся в камеру и сбросил звонок, хихикая. Шалость удалась. Незамедлительно пришло сообщение от хёна.
Юни:
Сделаешь так еще раз — отшлепаю)
Я:
Это угроза?)
Юни:
Ни в коем случае, только если для твоей попочки)
А так предупреждение, предложение, провокация, но точно не угроза)
Люблю тебя, малыш!
Спи сладко)
Я:
Как говорит Тэхён
Спокойной ночки — сладкой дрочки, хён)
Люблю тебя
Как только экран погас, я выключился, погружаясь в самый прекрасный сон.
Завтра предстоит тяжелый день, а значит мне нужны силы!
Я сделаю все, что в моих силах!
