Я:
Малышня, а вы не против, если я добавлю к нам в группу Чон Хосока?
Классный парень, с которым я вместе работаю теперь. Мне кажется, вы, Сокджин, найдете с ним общий язык)
Джинни: Да, раз ты говоришь, что он классный, значит все нормально Гуки: Главное, чтоб он не ахуел от наших, особенно Тэхёновых, шуточек и не сбежал Я нажал пару кнопочек и вылетело уведомление.Пользователь Хоби был добавлен в беседу.
Хоби: Ох, Чимин, ты правда добавил меня? Всем привет! Я — Чон Хосок. Мне двадцать лет.Я:
Конечно, добавил, Хо!
Мы же друзья!
Хоби: <3 Гуки: Привет! Звать Чонгуком, мне почти шестнадцать. Первого сентября стукнет Джинни: А я Сокджин, можно просто Джин, и мне шестнадцать. Ты — наш третий хён, получается. Приятно познакомиться, Хосок) Гуки: Как сказал бы Тэхён: «Приятно тебе будет в постели, а я рад знакомству» Так что, рад знакомству, хён! :)Я:
Сегодня пятница, завтра выходной. Может, завалимся ко мне, малышня?
Хоби: Малышня?) Гуки: Да, так называют наши хёны: Юнги и Тэхён, им по двадцать три, так что мы стали малышней Хоби: Как вступить к вам?)Я:
Родиться позже, чем Тэхён :)
Хоби: Задание выполнено. Принимайте.Я:
Хо, мы — ненавистники точек в конце предложений :)
Хоби: Намек принят Джинни: Я согласен на вечеринку. Но без ночевки. Я ахуел в прошлый раз спать на твоем диване. А еще Хосок туда не поместитсяЯ:
Я и не предлагал с ночевкой, Джин :/
Тебя тоже, Чон Чонгук!
Гуки: Нуууууууу, хёёён! Спустя несколько мгновений недолгого спора с Чонгуком, что он не будет ночевать со мной, хотя он соглашался даже на диван, мы договорились встретиться ближе к семи и провести время до полуночи. Я глянул на часы: время — шесть часов и двадцать две минуты. Я начал немного паниковать, потому что хотелось встретить гостей вкусной едой и домашним уютом, а автобус все никак не приходил. Внезапно перед остановкой встал белый мерседес: я уже знал, чей он. Окошко машины опустилось: — Чимин, тебя подкинуть? — я отрицательно помотал головой. Один раз в ливень — помощь, а далее — уже как-то некрасиво. — Чимин, мне все равно по пути. Давай, садись, — он потянулся через сиденье и открыл дверь, приглашая меня в машину. И я поддался. — Спасибо большое, Санвон-щи. — Перестань звать меня так официально, Чимин, — он коротко улыбнулся и, как только я пристегнулся, начал движение. — Просто Санвон. Пожалуйста. — Хорошо, Санвон, — он посмотрел на меня и широко улыбнулся, я — тоже, но скорее от неловкости. — Сколько тебе лет, Чимин? — стоя на одном из светофоров, спросил он. Об адресе, кстати, он не уточнял: наверное, запомнил со вчерашнего вечера. — Почти семнадцать. А вам, Санвон? — Мне тридцать четыре, — он вновь улыбнулся мне и дотронулся до моей коленки: совсем как вчера, легко и невесомо, еле заметно, но все же. Эта небольшая беседа превратилась в двадцатиминутное общение по пути к моему дому. Мы быстро доехали до моей квартиры, я даже не успел оглянуться, как мы остановились перед моим подъездом. Стоило мне посмотреть в лобовое стекло, как я, мягко говоря, ахуел. — Санвон, я побегу, наверное. Спасибо вам большое, что подвезли! — Не за что, Чимин. Я живу тут недалеко и могу подвозить тебя каждый день. И на работу тоже, если хочешь. Это явно удобнее, чем автобус. Я настаиваю, — он улыбнулся. — Ты и так много танцуешь — устаешь. — Мне неудобно, — признался я. — Неудобно — спать на потолке, Чимин. А это дружеская помощь, хорошо? — он положил руку на мое плечо, поглаживая, и улыбнулся. — Хорошо, — сдался я и улыбнулся в ответ. — Еще раз спасибо, Санвон. До понедельника! — До понедельника, Чимин, — как только он договорил, я вылетел пулей из машины и, огибая ее, понесся вперед. — Юнгиииииии! — я бросился на него, обнимая за шею. — Ты в Пусане! — он тихо рассмеялся, а я внутри погиб. Его смех… Такой родной, и я так давно не слышал его! — Господи, Юни, нет-нет, поставь! — он поднял меня от земли и закружил, все также посмеиваясь, и я — вместе с ним. Как только мои ноги коснулись земли, его губы коснулись моих — мягкий, невинный поцелуй, но такой нужный нам обоим. — Привет, малыш, — его бархатный голос плавил меня вновь и вновь. — Теперь я в Пусане навсегда. — Я тоже кстати, — вкинул свою реплику Тэхён, что до этого стоял рядом с малышней. У меня в голове никак не укладывалась полученная информация. Юнги теперь живет в Пусане? Стоп, что… — В Пусане? — Навсегда, малыш, — он тихо рассмеялся, видя мою реакцию. Внезапный гудок за спиной заставил меня подпрыгнуть на месте, а хёна — нахмуриться. Санвон выглянул из окна: — Хорошего дня вам, ребята! Чимин, Хосок, увидимся в понедельник, — он улыбнулся, поднял стекло и уехал. — Че за мудень? — начал Тэ. — Он приставал к тебе в машине или что? Почему он так своевольно лапал тебя? — я видел, как Юнги хмурно кивал его словам. — Согласен. Он мне не нравится, — сказал Чонгук. — Ребят, это наш начальник. Мой и Хосока, не парьтесь. Все нормально. — Ну раз ты говоришь, — сказал Юнги, но его лицо явно выражало недоверие к Санвону. Может, раз он теперь живет в Пусане, то сам убедится в том, что Санвон — хороший человек. Стоп… Точно! Пусан, Юнги и Тэхён. — Расскажите, что случилось, почему вы теперь здесь? — Малышня тоже не знает пока, — сказал Тэхён. — Давай поднимемся к тебе, там и поговорим. — Мы привезли малинового сока, — улыбнулся хён. А я ведь лишь единожды говорил, что мне нравится такой сок. Мы собрались кучкой, переобнимались все и, наконец, стали подниматься ко мне. Тэхён и Юнги объяснили, почему теперь они в Пусане. Пусть родители Тэхёна и были против такой затеи, как бросить Университет Тэгу и поступить на этот же курс, но в Пусанский университет, но он все равно уехал: не бросать же хёна одного, да и оставаться там без лучшего бро — не вариант. А вот Юнги никто и не запрещал, а потому он предложил лучшую идею на свете лучшему другу на свете: закончить курс и перевестись в Пусан, поближе к малышне — лучшим друзьям, и поближе ко мне. Так что теперь они будут жить в Пусане, но как сказал мой парень (мой парень, аа!) в их гениальном плане есть небольшая помарка, о которой они не задумывались: жить-то негде. Так что было решено, что Юнги, естественно, останется жить со мной (я даже настоял на том, чтобы навсегда: мы ведь встречаемся), а вот Тэхён отправился к Чонгуку: Чонин недавно прикупил ему небольшую студию, чтоб парень мог самостоятельно жить, но каждый день все равно приходил и проверял, как там его сын. Чонгук заверил, что папа не будет против друга по соседству, да и в конце концов, квартира-то Чонгукова. И весь сегодняшний вечер я свыкался с мыслью, что смогу видеть своего парня ежедневно. Даже засыпать с ним в одной кровати, видеть его без майки и, о боже… Нет! Не смей думать об этом сейчас, Чимин! Ребята ушли поздно ночью: перед этим мы прощались полчаса и обнимались. Хосок, кстати, влился в нашу компанию очень славно и быстро стал членом (в самом прямом смысле этого слова, учитывая нашу чисто мужскую компанию) команды «Малышня». Стоило им только уйти, как хён предложил ложиться спать: он очень устал от всех событий дня, да и я не меньше, надо признать. Он сказал мне ложиться, а сам ушел в душ, пообещав вернуться через пару минут. Я расстелил кровать и лег, оставшись только в одних трусах, укутался в одеяло и смиренно ждал хёна. Он появился спустя три минуты где-то, тоже в одних лишь трусах. Стуча зубами от прохлады квартиры после горячего душа, он забрался в кровать и придвинулся ко мне, укрываясь одеялком. — Господи, как я мечтал об этом, — сказал он и обнял меня, вжимаясь носиком в мои волосы, целуя макушку. — Так скучал, малыш, — я развернулся к нему лицом, целуя. Тихонько захныкал, обнимая его и медленно двигая бедрами и тазом, в попытке потереться. Он остановил меня и грозно взглянул, отодвинувшись. — Сегодня нам надо поспать, малыш. Понял меня? — Да, папочка, — захныкал я, уже просто вжимаясь в его шею носиком, обвивая его торс своими руками и закидывая одну ножку на его бок. И я был уверен, что Юнги чувствовал, как каменно у меня стоит. Я бы сказал, что железобетонно. — Я теперь никуда не денусь, маленький. Мы завтра проснемся вместе в этой кровати, слышишь? Отдыхай, малыш. — Я люблю тебя, Юнги, — сказал я, мокро поцеловав его в губы. Как только мы разорвали поцелуй, Юнги притянул мне к себе, шепча на ушко: — Я тоже люблю тебя, Мини. Я стал медленно проваливаться в сон, вдыхая прекрасный запах шеи и все еще влажных волос хёна. Я все еще не мог поверить, что теперь Юни — мой парень — всегда будет рядом со мной! Это просто сводило меня с ума, и я не знал, чего я хочу больше: обнять его или раздеть и заняться любовью, потому что, с одной стороны, я безумно скучал по Юнги как по моему другу и парню; с другой стороны, я скучал по своему парню и мужчине, который чертовски, блять, красивый и обворожительный. Он, кстати, поменял цвет волос, и теперь мы оба из рыжиков стали чернышами. И мне чертовски нравится, что я каждый день теперь смогу запускать ладонь в его черные волосы, целовать его мягкие губы, чувствовать прикосновения и слышать его завораживающий голос. Самый любимый.