Пусанские каникулы

Когда Тэхён написал мне, я был чертовски удивлен: почему этот малец вообще вспомнил про свой прошлый день рождения? Небось, зная его, рассказывал мальчикам, что я дарю «ненужные подарки». Я помню его реакцию на свитер: он смотрел на меня, как на дебила, подчеркивая, что свитер и носки — явно последнее, что он хотел бы получить на день рождения. Помню, как он жужжал прямо перед праздником, что вышла потрясающая компьютерная игра, в которой мы могли бы зависнуть вдвоем, но она стоит по двадцать тысяч вон. Прямо-таки закидывал меня этой информацией. Нужно быть откровенным идиотом, чтобы не понять, что именно он хотел от меня. Только вот суть в том, что эту игру мы могли купить себе в любой день, что, кстати, и произошло, на Новый Год, который значился следующим днем, Тэхён подарил мне копию игры, а я ему — вторую. Но подарок на день рождения — это то, что исходит из самой души дарящего. И я чувствовал сильное желание позаботиться о Тэхёне, потому что он сам никогда этого не делает. Его девиз по жизни — «До свадьбы заживет», проще говоря, пока он может самостоятельно стоять на ногах — все в порядке. Только вот он несколько недель подряд болел, выздоровев как раз за пару дней до самого важного события в году, и единственным верным решением, которое подсказывало мне сердце, было подарить ему что-то теплое. Так что обшарил буквально весь город в поисках свитера из нужной шерсти. Вы когда-нибудь ходили по магазинам, спрашивая, есть ли у них свитер из шерсти верблюда или альпаки? На меня смотрели как на идиота. Но только вот обойдя все торговые магазины, я ничего не нашел. И решил, что сдаться — путь для слабых, а потому просто поехал на ферму альпак и выкупил там шерсть, из которой после крутили пряжу. И уже из этой пряжи, на заказ, сделали и свитер, и носки. Проще ли было купить ту игру, которую хотел ТэТэ? Несомненно, да. Но принесло бы это столько удовольствия мне? Было бы так интересно создавать что-то своими руками, что после я бы вручил своему самому дорогому другу, брату? Определенно, нет. Пусть в сам момент вручения подарка Тэхён и был скептически настроен, но я был уверен, что он поймет все. Обязательно поймет, спустя время. И понял. Написал мне ни с того ни с сего, почему именно такой сюрприз. И когда он перестал отвечать на сообщения, что нетипично для Тэхёна, потому что он из того типа людей, что даже в самый занятой момент будут отвечать своим близким, а тут он просто замолк. В моей голове созрело два возможных варианта: первый заключался в том, что Тэхён на хую вертел и меня, и свитер, и носки и просто обиделся, а второй — он растрогался. И да, я оказался прав. Мой мальчик, Чимин, ответил мне вместо Тэ, рассказав, что произошло. И на самом деле я был уверен на девяносто пять процентов, что он расплакался или что-то в том духе, потому что, ну, это же Тэхён. Серьезно. Он весь такой альфа-самец, непробиваемая скала, похуист и все в таком стиле, но на деле ранимый человек, очень нежный и добрый, несмотря на все маски долбоеба и недалекого человека. Наверное, поэтому он — мой лучший друг. Так что, я был не удивлен, когда услышал информацию от Мини, лишь волновался, чтоб у него не разболелась голова от слез, не покраснели глаза и не потрескались губы. Я бы устал бегать за ним, как папочка, давая обезболивающие таблетки, глазные капли и увлажняющий, заживляющий блеск для губ, потому что, как я упоминал ранее, Тэхён никогда не будет способен позаботиться о себе самостоятельно. Наверное, это одна из причин, почему я рад, что Чонгук стал парнем Тэ. Пусть он и совсем малыш еще — время скоротечно, не успеешь оглянуться, и Гуки превратится в Чон Чонгука, но этот парень, по-моему, — самый заботливый человек на всем свете. Нам всем так повезло с ним — с этим маленьким, заботливым и таким «огромным» человеком. Никогда не видел кого-то настолько понимающего и взрослого для своего возраста в плане мыслей. Чонгуки и правда всегда мыслил очень нетипично, но очень правильно. Из потока мыслей вырывает возглас Чимина, от которого я невольно морщусь, он тут же подлетает ко мне, утягивая меня в крепкие и теплые объятия, и нежно шепчет на ухо слова прощения. А я забыл обо всем сразу же, как только оказался в его руках. Мой маленький котенок, мой малыш, мой мальчик, мой парень. Мой Пак Чимин. Вижу и Тэхёна, который идет под ручку с Чонгуком. Его глаза чуть припухли и покраснели, а губы и вправду потрескались. Он смотрит на меня такими щенячьими бусинками, словно натворил какую-то пакость. Зная тараканов Ким Тэхёна, уверен, что он уже успел проклясть себя всеми ведомыми и неведомыми словами. Прошу у Джина его блеск для губ, отвинчиваю крышечку и выдавливаю немного на палец, подходя к Тэхёну. Подношу руку к его лицу и нежно смазываю трещинки на губах — так бывает всегда, когда он плачет и в моменте слишком много облизывает губы. — Ну вот чего ты расплакался, малыш ТэТэ? — ворчу я не слишком уж серьезно, а он будто вот-вот снова заплачет. — Ким Тэ, не распускать нюни, — указываю я ему пальчиком, которым только что смазывал ранки, и улыбаюсь. — Хён… — Я знаю, Тэ. Я ждал, когда ты все поймешь. Мы же все-таки — лучшие друзья, — вытираю руку об штанину и притягиваю его к себе. Из-за того, что он выше, ему приходится согнуться. Он укладывает голову мне на плечо и тихо благодарит. Да уж, таким нежным Тэхён может быть только рядом со мной. Мог быть. Теперь у него есть большая семья, помимо родителей, которая любит его нелепую, сумбурную, задницу. — Спасибо, Юнги-я, — шепчет он мне в плечо, пока я поглаживаю его спину. — Ну всё-всё, плакса. Успокаивайся. Ты же знаешь, Тэ, ты всегда у меня на первом месте. Ты — мой младший братишка. Мы полжизни бок о бок с тобой, спина к спине. Ты всегда заботился обо мне, естественно, что я тоже всегда забочусь о тебе, всегда волнуюсь за тебя. Люблю тебя, мой взрослый тонсэн. — И я тебя, хён. — Все, хватит нюни распускать, все плечо в слюнях твоих, — я вырываюсь из его пут, наигранно брезгливо прикасаюсь к плечу, а после отдергиваю руку с воскликом «фууу» и пытаюсь вытереть руку о его синий худи. Он смеется и пытается увернуться. Иногда мне кажется, что нам вовсе не по двадцать три, ей богу. Мы как два идиота бегаем вокруг малышни, пока Хосок и Джин поздравляют самого младшенького с днем рождения. Как только и я, и Тэ выдыхаемся, мы присаживаемся практически синхронно на корточки и, словно мопсы, пытаемся отдышаться. — Ладно… я дышу через раз, — закашливаюсь, но продолжаю, — я курил с шестнадцати, но ты-то чего? — А я просто ленивая геймерская жопа. — Именно поэтому мы с тобой встречаемся, — встревает Чонгук, и мы все начинаем смеяться. — Что верно, то верно, — подтверждает Тэ, снова запуская волну смеха. Я встаю, отряхиваю руки о штанины и иду к Чонгуку, притягивая его к себе. — С днем рождения, ребенок. — Я не… — Не ребенок, знаю, — перебиваю его я. — Для всех, но я — твой хён и самый старший в нашей тусе. Ты всегда будешь для меня ребенком, Чон. Даже в тридцать, — улыбаюсь я. — Подарок вручу на вечеринке, ладно? — Чонгук активно кивает мне в плечо, а я не могу прекратить улыбаться. — Ну что, малышня, пиздуйте в шко… — я отвешиваю смачный подзатыльник Тэхёну. — Да блять, — еще один, — Юнги! Чонгуку уже 16. В его возрасте ебаться можно, а ты меня пиздишь за маты. И он, кстати! тоже матерится дома. Похлеще меня, к слову, — он подмигивает, а после хитро улыбается. — Вы никогда не видели, как Чонгук ругается, когда катку проиграет. — Да, блять, а что делать, если в команде — одни долбоебы? — я, недолго раздумывая, отвешиваю подзатыльник и Чонгуку. — Если у тебя день рождения, это не дает тебе права материться, Чон, — он обиженно выпячивает губу, и мы начинаем совместно смеяться. — Я тоже Чон, мне можно? — встревает Хосок и гогочет, словно подбитый лебедь. — Лет сколько, напомни, — прошу я. — Двадцать, хён. — Значит, нельзя, — улыбаюсь я. — А по какому удивительному случаю можно? — Когда я матерюсь как сука, — я вскидываю руку, поднимая указательный палец. — Попрошу, господа! Сука — литературное слово, — мне прилетает подзатыльник от Тэхёна, я разворачиваюсь к нему лицом под смешки малышни, пока он пожимает плечами и выдает: «Для профилактики, хён», и я тоже не могу сдержать смеха. У малышни остается несколько минут до звонка, когда мы все крепко обнимаемся и прощаемся. Я оставляю мягкий поцелуй на Чиминовых губах, когда Тэхён делает это же для своего парня, пока Хо и Джин, придуриваясь, изображают нас, наигранно целуясь и гогоча во все горло. Вот они уж точно нашли друг друга — два самых громких смеха Пусана. Вызываю такси для нашего университетского трио и, пока мы ждем, пытаюсь сблизиться с Хосоком. — Тоже учишься там? — очевидно, риторический вопрос, а потому продолжаю. — На каком факультете? — Танцы, — я хмыкаю. Блять, логично же. — И правда. Мини познакомился же с тобой на кастинге. — Йеп, — говорит он по-английски, отсалютовывая указательный и средний палец от виска. — Какой курс? — Первый, хён. Только школу закончил в прошлом году, а потом мне исполнилось двадцать, и в марте я поступил в Пусанский университет. — Ты не из Пусана? Когда день рождения? — Восемнадцатое февраля, хён. Кванджу. — Почему Пусан, а не Сеул? — Люблю свежий морской воздух, во-первых. А во-вторых, в Сеул не хватило баллов, чтобы пройти. А в Пусане я на бюджете. И нуна тут живет, приютила меня. — У тебя старшая сестра есть? — Йеп. — Такси приехало, пацаны, — сказал Тэ, что стоял чуть поодаль. Мы все втроем уселись в такси: Чон — на переднее пассажирское, а мы — на задние. Я приобнял Тэ, закинув руку ему на плечи, и притянул его к себе. — Иди сюда, плакса ты моя, — он недовольно зафырчал, но придвинулся. Нечасто мы позволяем себе такие телячьи нежности. Через пятнадцать минут мы оказываемся у ворот университета, и Хо великодушно проводит нам экскурсию: показывает кампусы, столовую, библиотеку и компьютерный класс и все вроде того. Через еще пятнадцать минут мы обнимаемся и расходимся, договариваясь, что встретимся в столовой после второй пары. Первые две пары проходят как по маслу: меня знакомят с группой и говорят зайти после пар к моему куратору, за исключением того, что пусть со мной и тренировались ребята, говоря во всю громкость своих голосов, но это никак не сравнится с целой галдящей аудиторией на второй паре высшей математики. Слава богу, там я вижу Тэхёна, который, будучи экстравертом, быстро вливается в студенческую жизнь, он подзывает меня, и я буквально лечу, чтоб занять место рядом с ним, прижимаясь к его плечу и щурясь. Пытаюсь успокоиться, но сердце бьется так сильно, что невозможно противиться. Ненавидел, всегда ненавидел и школу, и университет с приходом моего страха. Краем уха слышу, как он просит секундочку, вижу, как лезет в мой рюкзак, достает оттуда таблетки и подносит ладонь, в которой лежит две таблетки, к моему рту. Доверчиво открываю рот, и Тэ закидывает таблетки, а после дает бутылку с водой, чтоб запить. Жадно глотаю воду, пока сердце успокаивается от мерного дыхания. Чувствую, как Тэхён горячей ладонью мягко гладит меня по спине, говоря, что я огромный молодец. А люди вокруг, крики, шум только еще больше вводят меня в ступор, давят. Тэхён придвигается в моему уху, и я чувствую горячее дыхание на коже. — Представь, как Чимин гордился бы тобой — ты в аудитории, которая заполнена людьми, — действует лучше, чем таблетки, чем что угодно. Чимин бы гордился мной, да! Я должен быть сильным ради него. — Лучше, хён? — я киваю тяжелой головой и прошу бутылку с водой — Тэ отдает, и я делаю еще несколько жадных глотков, прокручивая в голове мысль, что Чимин будет гордиться мною. — Я в норме, — говорю я, допив воду в бутылке. — Доброе утро, студенты! — кричит зашедший профессор, и я вздрагиваю всем телом. Мою руку держит в своей Тэхён. Он, как никто, знает, как тяжело и плохо мне, когда я окружении людей, да еще и в громком окружении. — Ты справишься, — шепчет он. И я верю. Ради Чимина, ради себя, ради Тэхёна, ради малышни. Со всем справлюсь. После занудной пары по математике мы с Тэхёном и его новыми друзьями Джией, Богомом и Тэуном отправляемся в столовую. Он, наклонившись поближе ко мне, сказал, что они — его новые одногруппники. В столовой уже ждал Хосок, который, похоже, высматривал нас, потому что стоило нам только появиться в пределах столовой, как он начал махать руками и кричать: «Хё-оны!». Меня снова передернуло от громкого вскрика Чона, но я сразу же успокоился. Это ведь мой тонсен — чего я пугаюсь? Тэхён потянул меня за руку к столику, который занял Чон. — Приииивет, Юнги, Тэ… и ребята? — Здравствуй, — сказал один из парней, вроде Богом. Джиу вышла вперед и, показав на парней рукой, представила: — Это У Тэун, — показала она на светловолосого, — а это Пак Богом. Я — Чон Джиу, будем знакомы. — О, я тоже Чон! Только Хосок, рад знакомству. Я с первого курса. — Мы с третьего, — улыбнулась Джиу и подсела к Хосоку. Мы с Тэ сели напротив, а Богом и Тэун уместились в торце стола, но тут же поспешили за едой, уточнив, что хочет каждый из нас. Я, как их сонбэ, решил всех угостить в честь знакомства, а потому протянул ребятам свою студенческую карту, на которой обычно хранил деньги только для университета. Ребята захлопали в ладоши, но, вспомнив правила приличия, глубоко поклонились. — Спасибо, хён, — и убежали покупать нам еду. — Тэ-оппа, а вы с Юнги-оппой встречаетесь? — в лоб спросила Джиу. Хосок аж поперхнулся, а после начал смеяться так оглушительно, что, я уверен, слышала вся столовая. — Нет, — четко ответил Тэ. Уверен, его оскорбил такой вопрос. И не потому, что до некоторого времени он считал себя гетеросексуалом, а потому, что я ему как брат. И такое заявление опорочило нашу братскую любовь. — Юнги — мой хён, и точка, — он нахмурился. — Прости, оппа, я не хотела тебя обидеть, — лицо Тэ смягчилось, и он улыбнулся. — Тогда, хорошо. Через пару минут вернулись У и Пак, и мы начали наш обед, обмениваясь информацией, знакомясь и смеясь. Хотя «мы» — это я, конечно, сказанул. Я, в основном, молчал и слушал, изредка улыбаясь. И все же я стал чувствовать себя чуть менее напряженно рядом с этими ребятами. Новые знакомства — всегда хорошо. Но я думаю, свою роль сыграли и ранее выпитые успокоительные. Мы разошлись по разным аудиториям спустя двадцать минут после начала нашей трапезы, и еще две пары прошли совершенно спокойно, потому что успокоительные подействовали окончательно. А в таком состоянии мне просто похуй на весь мир, если только не вторгнутся в мой собственный. Когда я вышел на улицу, вдыхая глубокий вечерний воздух, то увидел Чонгука и Сокджина и направился к ним. — Привет, именинник, — слабо улыбнулся я. — Ты чего, хён? — слегка испуганно сказал Чонгук. — Он на таблетках, — анализировал Сокджин, обнимая меня. За ним обнял и Чонгук. — Именно. Словил паничку в аудитории, и Тэ слегка переборщил, дав мне две. — Это не скажется на тебе? — Не думаю. Где Чон и Чимин? — С работы едут. Минут через пять-семь будут тут. Сколько у него пар, кстати, было? — Он говорил, — я сглотнул, вспоминая, — да, говорил, что у него всего две-три пары каждый день, чаще две. К тому же, он нашел работу, и университет оценил это. Он им видеозаписи носит, как тренируется и танцует там. Как я понял, его куратор в восторге. — Ух ты! — Да уж, — подтвердил я. — А где голубой? — Не выходил еще. — Наверное, с ребятами, — стоило мне только договорить, как, смеясь, вывалилась компания во главе с Тэхёном. Он надвигались к нам. Чонгук напрягся весь, видя, как Джиу висела на Тэхёне, он нахмурился, а между бровями появилась морщинка, губы он поджал и напряг подбородок. Скулы заострились. — Привет, малышня… — он запнулся, видя реакцию Чонгука, который, к прочему, скрестил руки на груди и явно не спешил в объятия к Тэхёну. — Джиу, — обратился Тэхён к девушке, — днем ты спрашивала, встречаемся ли мы с Юнги. Нет, потому что у меня уже есть самый чудесный парень на свете. Позвольте представить вам Чон Чонгука, — он подошел к Гуку и, приобняв его за плечи, оставил мягкий поцелуй на скуле. Джиу сразу же смутилась, а Богом и Тэун заулюлюкали. — А ты — хороший бойфренд. Не ревнуй его, Чонгук. Джиу запала на Хосока, — засмеялся Тэун, а Чон тут же расслабил плечи и успокоился, целуя Тэхёна в щеку в ответ. — А это — мой любимый младший братишка Сокджин, — сказал Тэ, приобнимая Джина за плечи. — Рад знакомству, — сказали Гук и Джин одновременно и глубоко поклонились. — Ой, да ладно, мальчики, — сказала Джиу приторным голоском, — все нормально, не надо. Можете звать нас просто по именам, ладно? — И вы нас тогда, Джиу, — сказал Тэхён. — Договорились, Тэхён, — улыбнулась она. — Хё-о-он! — послышалось из-за спины. Я уже знал, что ко мне летит мое черноволосое чудо, а потому развернулся, готовясь ловить его. Чимин запрыгнул на меня, обхватывая ножками, и крепко прижался губами к моим. — Я таааак скучал, Ююююнгиии, — проскулил он, а я тихо засмеялся. — Я тоже, — и это — абсолютная правда. Скучал как сумасшедший. Мечтал, чтоб этот ад прекратился, и я наконец оказался в самых теплых объятиях на всем серо-буро-малиновом свете. — У тебя немного странный голос, — прошептал мой мальчик. — Это я его таблетками накормил, упс, — пожал плечами Тэхён и виновато улыбнулся. — Запаниковал, давно у Юнги панических атак не было. — У тебя была паническая атака, любимый? — взволнованный взгляд Чимина уперся в меня. Я слабо кивнул. — Я горжусь тобой, папочка. Ты таакой сильный! — прошептал он на самое ушко, чтоб услышал только я. — Отпускай, — он подергал ножками. — Такое сокровище как ты — никогда, — улыбнулся я ему в шею, но все-таки отпустил. — Вау, — оттаяла Джиу. — Так ты тоже гей? У тебя очень милый парень. — Пак Чимин, — протянул ей руку малыш. — Рад знакомству, нуна, — поклонился он, — хёны, — еще раз. — Так, Чимин, — к нам подошел и Чон, приобняв меня и Чимина за плечи, — и Хосок, мы просим вас называть нас по именам, без вежливых обращений, окей? — Хо и Мини кивнули. — Отлично! — Джиу хлопнула в ладоши. — Ладно, мы пойдем, — сказал Тэ. — У моего парня сегодня день рождения, — троица протянула «у» и принялась поздравлять засмущавшегося Чонгука. Спустя пару минут мы все же разошлись, попрощавшись до завтра. Нашей компанией мы направились в сторону автобусной остановки. — Как рабочий день? — Отлично, закончили сегодня очередной клип. — Я горжусь тобой, малыш, — я чмокнул Чимина в макушку, и он смущенно засмеялся. Спустя полчаса мы уже были в маленькой квартире Чона, и как огромный сюрприз — стол был накрыт, везде валялись шарики, на столе стоял огромный торт. — С Днём Рождения, Чонгуки! — запищал Чимин, а за ним и Хосок, обнимая Гука. Тот неверяще смотрел сначала на них, а потом и на нас. — Вы… Как… Чимин? — У меня есть ключи, помнишь? На самом деле нас отпустили на час раньше, потому что мы очень быстро закончили съемку клипа. И мы с Хо завалились сюда и устроили сюрприз. Это и торт — второй и третий подарок, — Чонгук тоже запищал, кидаясь на Чимина. Мы стали все усаживаться за стол, поочередно отходя в ванную, чтоб помыть руки. В коридоре стояла целая куча обуви. — Я сейчас приду, — сказал всем Чимин и чмокнул меня в щечку. Спустя пару минут он вернулся, и мы начали отмечать. — Подарок номер четыре, пять и так до двенадцати, — сказал Чимин ближе к концу вечера. Мы все пили, кроме меня, естественно. Мальчики — сок и газировку, а Тэ и Хосок потягивали пиво. Он упрыгал из зала и вернулся с огромным пакетом с подарками, и вручил Чонгуку. Он открыл пакет и ахнул, его глаза разбегались, явно не зная, за что зацепиться первым. — Книги Норы Сакавич! Чимииин! — Чонгук запищал. — Это три? — Это три, — улыбнулся Чимин. Чонгук достал коробочку и, открыв ее, запищал еще раз. — Подвеска, о боже, какая красивая! Тэ, помоги, — Тэхён застегнул ее на шее у Чонгука. Следующим он достал конверт, а оттуда —два листочка. — Сертификаты на татуировку и пирсинг?! Но… Как? — Попросил Чонина сходить со мной, и с его помощью купили сертификаты, просто не забудь взять с собой паспорт. Ты же давно плакался, что хочешь татуировку. Только давай без орла на всю спину, — засмеялся Чимин. — Господи, Чимин! — Давай, дальше, там интересное осталось. Он достал четыре упаковки с дисками, и его глаза просто расширились до огромных. — Чиииииимиииин! — он кинулся ему на шею, обнимая и целуя щеки. Чимин аккуратно обнял его, утирая, похоже, слезы с его щечек. Успокоившись, он сел на свое место, все еще сверкая от счастья. — Это еще не все, — хитро улыбнулся Мини. — Как не все? — неверяще уставился на него Чон. — Остальные подарки будут у тебя в спальне в шкафчике прикроватном. — Спасибо, Мини! — Перед сном загляни туда, — я посмотрел на Тэ, явно понимая, о чем ведет речь Чимин, и тот сидел бледнее камня, не понимая радоваться ему или нет. Я пнул его по ноге под столом, и он встряхнулся и улыбнулся мне, кивая. — Мой черед, — воскликнули Хосок и Сокджин одновременно, и все засмеялись. — Давай одновременно, — вновь синхронно сказали они и засмеялись пуще. — У нас одна клетка мозга на двоих, клянусь, — сказал Тэ, и они закивали, сильнее смеясь. Чон и Ким отошли за подарками и вернулись с подарочными пакетиками. Чонгук, приняв подарок Сокджина, ахнул. — Краски, альбом, кисти! Джинни! — Знаю-знаю, ты ведь говорил, что хочешь попробовать рисовать. Вот, — улыбнулся он. — А у меня ебанутый подарок, впрочем, подходит мне. И тебе тоже, — Чон открыл подарок старшего Чона и засмеялся. Достав его из пакета, смеяться начали уже все, даже я. Там оказался домашний спальный костюм в виде кролика с огромными ушами. — Спасибо, Хо. — А от меня вот, — протянул я. — Поездка вам с Тэхёном в Тэгу. Ты говорил, что хотел бы там побывать, и вот, — улыбаюсь я. — Спасибо, Юн-хён! — все взгляды уставились на Тэхёна, который еще не подарил ничего. — Если ты собираешься лишить его девственности, — начал Чимин, но его перебил Чонгук. — Что значит «если»?! — То это не подарок, — закончил мой мальчик, а Тэ смущенно покраснел. — Вообще-то нет, — он полез в задний карман штанов и достал оттуда шкатулочку для колец. Малышня громко заулюлюкала, а я шикнул на них, давая Тэхёну высказаться. — В общем, это парные кольца, Гуки. Ты — мой маленький свет, и месяца мне хватило с головой, чтоб понять это. И то, что я тебя люблю — тоже. Это не предложение руки и сердца, но — узаконивание наших отношений хотя бы в кругу нашей семьи. Однажды мы обязательно поедем в США и узаконим там нашу любовь официально, — как только Тэхён договаривает, Чонгук бросается на его шею и начинает выть белугой. — Тише-тише, — мягко смеется Тэхён. А мы все безмолвно понимаем, что наши подарки только что перебил один, самый главный подарок Тэхёна. — Я лю… люблю тебя, Тэхённи-хён… — завыл Чонгук, прижимаясь ближе к Тэхёну, пока тот надевал кольца им на пальцы. — Они, кстати, с гравировкой. На моем — «Чон Чонгук», а на твоем — «Ким Тэхён», — Гуки заревел еще пуще прежнего, а за столом пронесся дружеский смех. Никогда еще мы не были все так рады за них, как сейчас. Наверное, когда они станут мужьями, наши лица порвутся от улыбок на все лицо. Мы стали собираться, и спустя пять минут уже стояли на пороге. Хосок решился вызвать такси, подхватив Джина, а мы с Чимином — пешком. Вечер прошел просто отпадно, и я давно не чувствовал себя таким счастливым в кругу семьи. Моя семья только и делала, что причиняла мне вред, боль. Пугала меня, била, насиловала, ущемляла и морально унижала. Моя семья никогда не беспокоилась обо мне. А Чимин, Тэхён и Чонгук, Джин, Хосок — они всегда волновались обо мне. Они быстро стали моей семьей, и рядом с ними я чувствовал себя нужным и счастливым. Когда Чонгук, наобнимавшись со всеми, включая меня, прильнул к Чимину, тот что-то прошептал ему на ухо, отчего Чонгук стал почти везде красным. Его лицо налилось кровью за считанные секунды, пока Чимин хитро хихикал. Мы еще раз обнялись и направились по домам. Когда мы с Чимином шли по ночному Пусану по улочке, на которой жили, освещенной мягким светом сказочных фонарей, мое любопытство все-таки победило меня. — Что ты сказал ему? — Рассказал про оставшиеся четыре подарка. — И что там? — Анальная пробка, — начал он, а я засмеялся, поняв, что за ужином все правильно догнал. Тэхёну пиздец. Либо он Чонгука нагнет, либо Гу — его. — Фаллос синего цвета, — я заржал, — Тэхён явно оценит каламбур. Смазку и презервативы. — Ты маленький сводник, — улыбнулся я. — На свой день рождения жду такой же комплект, — я вновь не смог сдержать смеха, закидывая голову, а потом, успокоившись, притянул Чимина к себе. Это был один из самых лучших поцелуев под ночным фонарем.