Пусанские каникулы

— Чонгуки, идем в душ и спать? — выдернул меня из мыслей голос Тэхёна. Я слишком долго думал о том, что это, пожалуй, лучший мой день рождения. Почти, хихик! — Давай, ты первый, потом я, — я качнул головой и, обняв Тэхёна, направился в сторону ванной комнаты. — Я пока уберусь тут немножко, — бросил он мне в спину, и я услышал улыбку в его голосе. Вода приятно обволакивала мое тело, успокаивала кожу, слегка обжигая, усмиряла мысли и беспокойство. Я хотел, чтобы мой первый секс состоялся именно с Тэхёном. По секрету, мы позволяли себе некоторую шалость несколько раз — петтинг, но дальше него ничего не заходило. А мне хотелось выразить всю любовь, которую я чувствую внутри своего небольшого тельца, всю ту страсть, нежность и желание. Я знал, что он, первый раз, точно случится с ТэТэ, ну, мы ведь пара с ним. Люди в отношениях всегда занимаются сексом, и рано или поздно мы все же разделим ночь на двоих в самом извращенном смысле этого выражения. Боюсь я, в принципе, только одного — боли. Иногда у меня в голове не укладывается, как член другого человека, а конкретно — Тэхёнов, сможет уместиться во мне. А по размерам там далеко не пальцы, которыми я уже пробовал. И то это принесло раздражение в самом начале. Не спорю, что после было очень приятно, но все же. Боль остается болью на любом этапе. И мне страшно. Но я хочу. Хочу Тэхёна. Хочу целовать его, трогать, гладить, дрочить ему и наслаждаться сладкой симфонией наших стонов. Хочу, в конце концов, почувствовать его в себе. И себя в нем. Хотя, мне кажется, что Тэ не будет готов к тому, что его хочет любить шестнадцатилетний парень? Но, думаю, ключевое тут все-таки парень. Он ведь только недавно принял свою бисексуальность. Мылю тело губкой, нежась в пене, промываю прямую кишку, как было сказано в одной из статей, которые я читал прошлыми вечерами. Смывая гель с тела, чувствую приятную прохладу металла. Еще раз оглядываю свою руку и просто внутри визжу от счастья. Тэхён подарил нам кольца! Пусть он и сказал, что это не обручальные, но это все равно — огромный шаг! И одели мы их друг другу совсем как обручальные. А еще Тэхён обещал, что когда-нибудь мы обязательно узаконим наши отношения в другой стране, где разрешены однополые замужества. Я буду ждать каждую минуту! Смывая пену от шампуня, слышу крик Тэ: — Русалочка моя, ты не утонул там? — Нееет, — кричу в ответ, похихикивая. — Через пару минут выйду, — омываю тело теплой водой и, выключив душ, обтираюсь полотенцем, в конце повязывая его на своих бедрах. Так и выхожу — в одном полотенце. — Тэ, душ свободен, — слышу, как он шлепает босыми ногами по полу, а затем, увидев меня, замирает как вкопанный. — Гу… — в его глазах страсть, животная похоть, что поедает каждый участок моего голого тела. С волос капает вода на плечи, скатываясь по груди и спеша вниз — к паху, а его взгляд преследует эту капельку. Он, сглотнув, трясет головой. — Гуки, иди в комнату. «Ну уж, нет», — думаю я. — «Сегодня никакой одежды». Захожу в комнату и срываю полотенце с бедер, еще раз промакиваю волосы и ложусь на кровать. Стараюсь не трогать себя — сегодня я весь для хёна. Спустя десять минут, в которые я успел изрядно известись и завестись, да так, что у меня стояло колом, в комнату зашел Тэхён. В одних трусах. Его взгляд возбужденный взгляд с небольшой капелькой ахуя остановился на мне, жадно пожирая. Сначала он посмотрел в мои глаза, а я, кивнув, дал зеленый свет, и он стал опускать: шея, ключицы, грудь, живот, член и дырочка, которая была в принятой мною позе. — Гуки, что ты творишь… — Получаю свой главный подарок, полагаю, — улыбнулся я. — Такое чувство, что день рождения сегодня у меня, а не у тебя, малыш, — он также улыбается мне в ответ, а после начинает приближаться. Шаг за шагом, и вот он стоит возле меня, руки обхватывают лицо, а его язык хозяйничает в моем рту как в своем собственном. Он садится на мои бедра, продолжая страстно целовать. Руки уже давно пошли в свое личное путешествие по нашим телам, лаская, возбуждая, играясь. Мой член при каждом поцелуе, в котором хён извивался, терся о его ягодицы, и я чувствовал, как сильно возбужден Тэхён, упираясь своим членом в мой живот. Он тихо постанывал, как и я, впрочем, целовал все глубже и сильнее, и мы явно вели войну за ведение поцелуя. Спустя несколько минут Тэхён отступил, давая мне полный простор для действий: я облизнул его губы, прошелся языком по ровному ряду зубов, а после, захватив в свой плен, стал посасывать его язык. Хён прогибался, звонко выстанывая мне в рот самые приятные звуки. Мои руки уже давно лежали на его попе, пока его собственная рука дрочила его возбуждение. — Гуки… Что же ты творишь… — Я люблю тебя, хён, — просто ответил я. Именно сейчас мы и делали это — любили друг друга. — Возьми меня, — приглушенно выдохнул он. — Ты ведь универсал, малыш? — он прошептал мне на ухо, прикусывая его. — Ты уверен? — С тобой — всегда, — сказал он, а я, перевернув его, полез в пакет, который услужливо подарил Чимини-хён. Там нашлось много всего, но самое главное — презервативы и смазка. Презервативы я решил отложить пока, а вот смазка уже нужна была, но перед ней я решил сделать нечто приятное хёну, когда увидел, что она съедобная. — Ты же мылся, хён? — я навис над ним, через ткань трусов толкаясь членом в его дырочку. — Дааааа, — он выгнулся, прижимаясь задницей к моему возбуждению. — Получай награду, — плотоядно улыбнулся, а после сместился ниже, к его попе, стягивая с него трусы. — Встань на колени и разведи их, — он повиновался. Я, раздвинув половинки ягодиц, увидел розовую нежную дырочку хёна, что в возбуждении подрагивала. Легонько подул на нее, и хён сжался, а после звонко простонал своим непривычным тенором, когда почувствовал мой горячий язык там, где было очень стыдно даже сказать, а не то что сделать. Всем полотном языка продолжая вылизывать его, слегка прикусывать ягодицы и дырочку, я пальцами полез к смазке. Нащупав ее, открутил крышку и немного выдавил на пальцы и, убрав горячий язык, приложил три пальца с прохладной смазкой к дырочке. Хён громко застонал, а его член дернулся, и из него потекла крупная капля предэякулянта. Похоже, это было особенно хорошо. Надавив одним пальцем на анус, я буквально на ноготок проник в хёна. — Ты как? — Глубже… — и кто я такой, чтобы не выполнить такую маленькую просьбу, о которой хён просит — нет, умоляет — с таким большим нетерпением. Я проталкиваю палец глубже, и хён облегченно выдыхает, повиливая попой. Делаю пару фрикций и, почти вытаскивая палец, добавляю второй. Хён слегка шипит, но доверяется. Я медленно проталкиваю пальцы глубже, вновь присасываясь к его дырочке. Мой собственный член истекает смазкой как никогда прежде и стоит так сильно, что аж больно. Язык начинает кружит возле растянутого входа, пока пальцы медленно совершают фрикции, двигаясь взад-вперед. Хён, задыхаясь от стонов, сам насаживается и на мои пальцы, и на мой язык. А я толкаюсь в его дырочку пальцами, растягивая и пытаясь найти то самое местечко. Внезапно хён выгибается словно кошка, скуля, просит сделать так еще раз, и я понимаю, что нашел его простату. Вытаскиваю пальцы, а после аккуратно начинаю вводить уже три, вылизывая его дырочку и яички, пока рука нежно надрачивает головку его пениса. Пытаюсь по максимуму отвлечь от неприятного жжения в анусе, лаская остальные участки тела. И как только пальцы полностью погружаются, я делаю фрикцию, чуть сгибая их, и хён снова выгибается со скулящим стоном. Никогда бы не подумал, что хёнов глубокий и бархатный баритон может быть таким умоляющим и скулящим. — Гукии… Пожалуйста… — понимаю, чего он хочет от меня, как и то, что говорит он с большим трудом, находясь в уязвимом и растаявшем состоянии. Натягиваю на член презерватив, да поскорее, и пристраиваюсь сзади. Но нет, хочу видеть хёна. — Тэ, хён, перевернись, — помогаю ему, укладывая на спину, раздвигаю его ноги и слегка тяну на себя, чтоб легче было проникнуть. Сотню раз видел такое в порно. И да, так явно проще. Придерживаю член у основания и мягко толкаюсь вперед, но сразу же останавливаюсь, когда слышу болезненный стон от Тэ. — Тэ? — Хорошо… все хорошо… — Чуть-чуть будет больно, прости меня, — он угукает и кивает головой, находясь где-то не здесь от удовольствия. И внутри я весь сжимаюсь. Хён такой, потому что я сделал его таким. Внутреннее эго и самооценка радуются и дают другу другу пять. Я тем временем, не отвлекаясь, снова мягко толкаюсь вперед, и хён снова мычит от неприятных ощущений. Я обхватываю его член, нежно поглаживая головку, и толкаюсь глубже. Не проходит и минуты, как я весь оказываюсь в хёне. Даю ему привыкнуть, чтобы не было больно, но когда он сам, повиливая задницей, насаживается на мой член, я понимаю, что теперь мне дают зеленый свет. Придерживая его бедра, начинаю толкаться сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, под скулящие крики-стоны Тэхёна. Через пару минут таких фрикций мы оба ярко кончаем, и я вынимаю уже обмякающий член из Тэхёна и, стягивая презерватив, завязывая и кидая куда-то на пол, ложусь рядом с ним, обнимая. Утыкаюсь носиком в ключицу и загнанно дышу, будто стометровку пробежал. — Ты как, хён? — Ахуенно — мягко сказано, — фыркает он. — Ты точно девственник? Это был пиздец… — Ты очень красиво стонал, — заметил я. — А ты очень искусно вылизывал меня. Блять, если бы каждое твое «встань на колени, хён» заканчивалось риммингом, я бы не вставал с них, — я звонко смеюсь, обнимая его. — Что? Я серьезно! Я в какой-то момент как со стороны услышал стоны и не понял, что они мои. Ахуеть, я же скулил. Серьезно, скулил и умолял о твоем члене. — Жалеешь? — С дубу рухнул? Теперь я обязан взять и полюбить и тебя, чтобы ты понял это удовольствие. — Ну это уже в следующий раз, а сейчас спать. — Нам бы сперму смыть, — очень четко заметил Тэ. — Хотя, в пизду ее. — Я бы попросил. — Понял, никаких «пизда» в нашем гейском кружке. — В наших отношениях, — подчеркнул я. — А если у нас родится дочь? — Во-первых, фу, Тэ! Думать так о нашей будущей дочке, а во-вторых, как ты себе это представляешь? Мы же два парня. — Гу… — он посмотрел на меня как на идиота. — Есть суррогатное материнство и приюты. Когда мы оба захотим и будем готовы, то возьмем себе ребенка, да? — Да, — улыбнулся я, утягивая хёна в самый сладкий поцелуй в жизни. Хотя рядом с ним она, моя жизнь, только начинается.