Square One

— Тебе обязательно было так сильно его пугать? — Спрашивает Хитоши, и Изуку даже не оглядывается на него, пока они прыгают по крышам. Хитоши едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Он знает, что лучше не отвлекаться, передвигаясь поверху. — Не похоже, что у меня был какой-то другой выбор. Ты знаешь, какой Шота, я должен был убедиться, что он прислушается к моим требованиям. — Изуку отвечает по коммуникативной маске. — И все же. Тебе не нужно было доводить его до панической атаки. — Хитоши ворчит. — Лучше паническая атака в безопасности его дома, чем быть дезориентированным во время прыжка между зданиями. Я лучше напугаю его, чем рискну, что он проснется, падая по воздуху навстречу своей смерти. — Изуку отвечает. Хитоши должен признать, что это логичный страх. В их возрасте никому из них не приходилось просыпаться после прыжка, когда их прошлое "я" уже проснулось, не говоря уже о патрулировании. Осталась всего неделя. Через неделю папа вернется к ним, и тогда они смогут по-настоящему взяться за дело. Хитоши и Изуку уже начали откалывать внешние границы империи Все за одного, но они делали это достаточно эпизодически, чтобы не вызывать слишком много подозрений. Таким образом, кажется, что они просто надоедливые маленькие мстители, которые хватают всех за пятки, не зная, что их могут раздавить в любой момент. Все за одного – это тип, который не пачкает руки тем, что он считает насекомыми в своей паутине. Кроме того, по словам Изуку, крупное столкновение Всемогущего с Все за одного произошло, когда им было около десяти, так что, вероятно, злодей всё ещё восстанавливается. Два года могут быть долгим сроком, но недостаточно, чтобы залечить травмы, полученные им от Всемогущего. В идеале, сейчас самое подходящее время нанести удар, пока Все за одного всё ещё слаб и восстанавливается. Проблема в том, что у них нет людей для полномасштабной лобовой атаки. Даже с папой это всё равно будет нелегкий бой. Им нужно подкрасться сзади. Двигаться относительно тихо, чтобы ВЗО не увидел их намерений. Медленно сокращать силы ВЗО, а затем бить, когда железо горячо. Слишком раннее раскрытие их рук просто приведет к смерти. И учитывая, что у Изуку нет Одного за всех, управлять им будет намного сложнее. Хитоши внезапно чувствует тоску по дому. Не по разрушенному будущему, где все его друзья и семья были мертвы или умирали, а по дому, который у него едва успел быть, прежде чем его отняли. С Папашей на кухне, танцующим под песню в его голове, пока он готовит завтрак. Где Эри безошибочно удается пробраться ночью в комнату Хитоши, не разбудив его. Где папа никогда не забывает проявлять привязанность к Хитоши, хотя Эри нуждается в десять раз большем внимании, чем он. Мирио заезжает по выходным, чтобы сводить Эри и Хитоши в кино, в парк, куда угодно. Изуку и остальные ученики 1-А в общежитии проводят вечера кино, обнимаются, занимаются в группах и всегда следят за тем, чтобы Шинсо чувствовал себя включенным и принятым. Он скучает по дому. — Тоши. — говорит Изуку по связи. — Иди проверь их, я разберусь с этим сегодня вечером. — Ты уверен? — Спрашивает Хитоши, но он уже напрягается в воздухе, чтобы развернуться и направиться в квартиру папы и папаши. Это плохая привычка - проверять их, когда они не знают, что он там. Он не часто это делает. Иногда ему просто нужно видеть их живыми и счастливыми. Он делает это и с другими, и с Изуку тоже, но никто не должен этого знать. — Вперед. Не теряя времени, Хитоши поворачивается всем телом, выбрасывает перчатку и направляется в том направлении, куда убежал папа. Немного позже он приземляется на дереве, которое находится рядом с их многоквартирным домом. Взбираясь по ветвям, чтобы добраться до нужной квартиры, подросток устраивается на листьях и просто наблюдает. Папа сидит на диване с кружкой чего-то, что Хитоши считает кофе, Папаша хлопочет рядом с ним с озабоченным видом. Цукаучи тоже там, серьезно нахмурившись. Поправив маску, он молча прислушивается к разговору. Это новая функция, позволяющая им усилить восприятие звука, чтобы слышать то, что они обычно не смогли бы услышать. Устроившись поудобнее под навесом, парень просто наблюдает и слушает. — Ты уверен? — Спрашивает Цукаучи, хмуро глядя в свой блокнот. Хитоши отсюда не видно, но он предполагает, что папа рассказал ему о его встрече с Молчанием и Секретом. — Я уверен. Они слишком много знали обо мне. Секрет ясно дал понять, что мог бы продолжать перечислять обо мне больше, если бы захотел. — Говорит папа, и даже линчеватель видит, как по его телу пробегает дрожь. — Но откуда они так много о тебе узнали? — Спрашивает папаша, и он теребит губу так, как он делает, когда нервничает. Изуку делает то же самое. — Понятия не имею. Ни один из них не подпустил меня так близко, чтобы я мог поделиться с ними всем этим. Они пугливые и параноидальные, и, честно говоря, я не думаю, что я очень нравлюсь Секрету. —Говорит папа. — Я не могу этого объяснить, но они напугали меня. Я никогда в жизни не был так запуган. — Они проявляли какие-либо признаки агрессии? — Спрашивает Цукаучи. — Нет, по крайней мере, не через язык тела. Их слов было достаточно. — Папа говорит. — Было ли что-то конкретное, что ты мог бы сделать, чтобы Секрет так заинтересовался тобой? — Не то, что я могу придумать. Молчание раздражает меня, но Секрет едва ли даже смотрит на меня половину времени. Хитоши наклоняется вперед, пытаясь прислушаться повнимательнее, не то чтобы это сильно помогло, но движение, которое он делает, пугает спящих птиц, заставляя их яростно взлететь. Все три головы поворачиваются в его сторону, и подросток видит тот самый момент, когда папа замечает его. Он сдерживает гримасу. Если он убежит, это укрепит папу в мысли, что он представляет угрозу. Решив проявить инициативу, он встаёт на ветку дерева и с легкостью спускается. Спрыгнув на балкон их квартиры, он выпрямляется, чтобы увидеть папу, и принимает боевую стойку. Цукаучи достает свой телефон, вероятно, вызывая подкрепление. Не желая, чтобы это стало ещё хуже, Хитоши нажимает на симпатичное маленькое устройство, спрятанное в одном из карманов на голени. Оно блокирует электронные сигналы, что-то, что Изуку сделал однажды ночью, когда ему было скучно. Цукаучи потрясённо восклицает, и парень протягивает руку, чтобы открыть балконную дверь. Он не заходит внутрь, просто прислоняется к раме. — Молчание. — Папа выдыхает дрожащим голосом. Наверное, это выглядит плохо. — Ластик, Мик, детектив. Рад вас здесь видеть. — Говорит Хитоши, решив пока продолжать подражать папиному голосу. Он предпочел бы не делать резких движений, которые заставили бы их перейти к действию и напасть на него. — Что ты здесь делаешь? — требовательно спрашивает папа, дрожь проходит, когда он приседает в более низкую стойку, держась одной рукой за свой захватный шарф. — Нельзя ли мне просто подойти поздороваться? — Ему никто не отвечает, и он сдерживает вздох. Чувак, он облажался сегодня вечером. — Хорошо, хорошо. Я пришел извиниться. — Он этого не делал, но это его история, и он придерживается её, несмотря на то, как глаз Цукаучи дёргается от лжи. Ах, он забыл. — Нет, это не так. Скажи правду. Хитоши выходит из прохода и умиротворяюще разводит руки. — Ты прав, но поскольку я всё равно здесь. — За что ты извиняешься? — Спрашивает Папаша. — Мой партнер может быть немного напряжённым, вот и всё. Просто чтобы ты не психовал, никто из нас не хочет, чтобы тебе причинили боль. — Верно. — Говорит Цукаучи. — Тогда почему ты сказал Ластику не патрулировать ночь перед его днём рождения? Хитоши наклоняет голову. — Потому что было бы разумно, если бы он этого не делал. Для его собственной безопасности, конечно. — Почему? Что ты планируешь? — О, папа теперь гораздо увереннее задаёт вопросы. Может быть, потому, что это только он, и нет Секрета? — Я ничего не планирую. — Что верно, он не планирует. — Тогда что такое Секрет планирует? —Спрашивает Цукаучи. Он всегда знал, как манипулировать разговором. — Это секрет. — Говорит Хитоши, слегка хихикая. — Понял? Секрет? Я подумал, что это было мило. — Что ты делал возле моей квартиры? — Спрашивает папа с невозмутимым видом. Черт, в один прекрасный день, возможно, после того, как папа прыгнет, он заставит его улыбнуться. — Я наслаждался пейзажем. — Сайленс, мне может понадобиться подкрепление. — Внезапно говорит Изуку по коммуникатору. — Ах, сейчас буду, просто дай мне закончить. — С кем ты разговариваешь? — Спрашивает папаша. — Это Секрет, у них есть комм-ор. — Отвечает папа. Хитоши едва обращает внимание. — Что заканчивать? Что ты сделал? — Возможно, меня заметили, и теперь я противостою Ластику, Мику и Цукаучи. Возможно, нет. Кто действительно может сказать. На мгновение в квартире и на связи воцаряется тишина. А затем: “Я уже в пути” — Нет необходимости, возвращайся, я скоро встречу тебя там. — Тоши... — Со мной все будет в порядке. — Хитоши растягивает слова, все еще глядя на троих перед ним, которые всё ещё молча наблюдают за ним. — Они не причинят мне вреда, потому что у них не будет шанса. Я с этим справлюсь. — Хорошо. Будь осторожен. — Всегда осторожен. — Хитоши отвечает бодро, и он слышит фырканье на другом конце, прежде чем связь отключается. Хитоши медленно делает шаг назад. — Ну вот. Это было весело, но это мой сигнал уходить. — О, нет, ты не... — рычит папа, отрывая кусок своего шарфа. Хитоши реагирует быстро, используя полосу перчатки, чтобы запутать шарф, и сильно дёргает. Это заставляет папу споткнуться. Залезая в правый карман на голени, он хватает муляж гранаты и бросает её. — Вот, лови. — Папа пытается поймать поддельную взрывчатку до того, как она упадет на землю, и когда он это делает, линчеватель убегает. Он летит по крышам, прежде чем у кого-либо появляется шанс последовать за ним, и, поскольку аудитория всё ещё высока, он слышит, как папа выкрикивает очень проникновенный мат. Возвращаясь на базу, Хитоши возвращает слуховые сенсоры в нормальное состояние. Изуку будет взбешён.