Разум заперт изнутри

      Глубокой ночью подает голос «кремлевка» — сообщает о предстоящем сеансе связи.       Дима, злой и сонный, поднимается в кабинет, Близняшки следуют за ним, как предчувствия. Что до Харитона, то он и так здесь — у экрана телевизора на Димкином столе: смотрит новости, читает заголовки газет в редких кадрах иностранной хроники. Судя по заголовкам, запуска АЭС в Болгарии ждут не только колеблющиеся страны, но и откровенно враждебные. Ждут, понятное дело, с разными целями — кто-то мечтает о возрождении национальной промышленности и научном рывке на дешевой и чистой энергии, кто-то спит и видит грандиозный провал. Достаточно одного несчастного случая на построенной Советским Союзом АЭС, чтобы западные СМИ разогнали общественное мнение против советской робототехники. Ну и, конечно, ввели бы санкции против роботов и атомной промышленности СССР. Иначе обогнать научный потенциал Предприятия 3826 и отбить в свою пользу мировой рынок роботостроения у американцев шансов нет, и все это знают.       Ростовый экран связи оживает чертами товарища Молотова, его глаза под кустистыми бровями смотрят куда угодно, только не на собеседника. Кабинет он разглядывает до тех пор, пока он не замечает Близняшек. Безликие атомные красавицы производят волшебное действие — Молотов крякает, поспешно отводит от них глаза и сосредотачивается на академике Сеченове, который в этот момент аккуратно застегивает манжету рубашки, чтобы пристроить перчатку на руку.       Харитон ждет, никак себя не проявляя.       — Не спите, товарищ Сеченов?       — Не ложился, товарищ Молотов, — нагло врет Дима. — Новоселье отмечал.       Молотов старается сделать что-то с лицом, но получается только пожевать впалыми губами.       — Поздравляю. — Рот на секунду сходится в узкую полоску. — Напомните, когда был согласован ваш переезд с «Павлова» на «Челомей»?       — Согласован? — Дима поднимает брови. — Мне казалось, директор Предприятия имеет право работать там, где ему удобнее.       — Место должно быть прежде всего безопасным, товарищ Сеченов! — привычно повышает голос Молотов. — Ваша голова, о которой мечтают многие на Западе, принадлежит государству! Мне, как куратору Предприятия, желательно знать о ваших перемещениях. А вы тайком перебираетесь в какой-то полигон размером с Семипалатинский, да еще совмещаете его с переговорной, куда будет шляться всякий сброд.       — Это вы сейчас о советских гражданах, товарищ Молотов? — сладко уточняет Дима.       — Об иностранных журналистах и бизнесменах, товарищ Сеченов, — умело выкручивается Молотов. — Любой из них может притащить в кармане споры чумы или сибирской язвы, кто вас защитит здесь, где от стены до стены — футбольное поле?       — Когда решите посетить «Челомей», я закажу вам такси от лифта до моего стола, — лицо Димы серьезно. — Что до охраны, то она надежна и всегда рядом со мной, даже ночью. Хотите убедиться?       Близняшки делают шаг вперед. Предложение начинает выглядеть двусмысленным, и Молотов выбирает не замечать его во избежание.       — Я здесь по поводу проекта «Атомное сердце».       — Мы над ним работаем, товарищ Молотов.       — Не вы один, товарищ Сеченов. На последнем совещании Политбюро большинством голосов пришли к мнению, что до выхода на заданные объемы поставок роботов в капиталистические страны нужна проверка жизнеспособности проекта в условиях, максимально приближенных к реальным. Важно понять, с какими трудностями можно столкнуться на практике, прежде чем вкладывать народные средства в столь дорогостоящий масштабный проект. Если результат не оправдает ожидания, я боюсь даже представить себе сумму ущерба и что за этим последует.       Дима пожимает плечами.       — Не вижу никаких препятствий, чтобы наши роботы заглушили любую АЭС на ваше усмотрение. Выбирайте объект, вводите туда боевых роботов, мы отработаем.       — Это не может быть АЭС на территории СССР, — неприязненно отвечает Молотов. — Я же сказал — в условиях, приближенных к реальным. К тому же у советских граждан не должно быть никаких энергетических коллапсов, иначе с меня голову снимут.       Пульс, считываемый Харитоном с Димкиной руки, заметно подпрыгивает с пятидесяти пяти стандартных до семидесяти ударов в минуту.       — О чем мы тогда говорим? — спокойно переспрашивает Дима. — Взять какую-нибудь АЭС в США и демаскироваться сейчас, когда проект формально на старте? Простите, вы предлагаете странные вещи, я не знаю, как их расценить — как недальновидность или как предательство?       — Выбирайте выражения, товарищ Сеченов, — заводится Молотов. — Никто не говорил о США! У нас под боком есть…       — АЭС в Болгарии, — подсказывает Харитон, догадавшись, откуда ветер дует. — Которую вводят в строй через сто двадцать шесть часов.       Молотов смотрит на «усы» удивленно, но через мгновение опять сосредотачивается на Диме.       — Именно. Наше присутствие там законно, отладка оборудования на нашей совести, персонал тоже наш, до ввода в эксплуатацию и подписания акта передачи местные там не появятся, все помещения в нашем распоряжении. Идеальный полигон.       — Простите, это бред. Каким образом я должен имитировать захват АЭС нашими роботами, если других там нет?       — Товарищ Сеченов! — досадливо не говорит, а цедит Молотов. — Не думал, что придется объяснять вам элементарные вещи, даже товарищ Петров быстрее понял задачу, чем вы.       Упоминание Петрова портит Димке и без того испорченное настроение, он складывает руки на груди, словно для того, чтобы сдержаться и не наговорить лишнего.       — Предлагаете разделить наших роботов, которые поступят туда на дежурство, на условных противников, и заставить их сражаться между собой на готовой к запуску АЭС? Я правильно интерпретирую?       — На работающей АЭС. Запуск будет произведен раньше планового, специально, чтобы условия соответствовали реальности, — кивает Молотов. — Функционал роботам-защитникам под западные стандарты пропишет Петров, для этого и организован его выезд. Он же приведет программы роботов в первоначальный вид, когда учения закончатся и информация будет собрана.       — Как это согласуется с государственной тайной?       — Прекрасно согласуется. Цель эксперимента — проверить, насколько быстро и бесшумно можно все сделать. В случае неудачи сошлемся на местных террористов, в любом городе есть противники закупки советского оборудования.       Дима тихо звереет, поскольку Молотов плохо представляет себе, как может выглядеть схватка роботов и насколько далеко от нее стоят кустари-надомники со своими самодельными взрывчатками. Но сказать об этом куратору Предприятия нельзя.       — С Петровым, как я вижу, вы договорились раньше, чем поставили меня в известность.       — Не договорился, а обсудил теоретическую возможность, товарищ Сеченов. Он нашел ее положительной, только после этого я отнесся к вам. И с крайним удивлением узнал, что Петров арестован. Я требую, чтобы все обвинения с него немедленно сняли, уверен, имеет место какая-то ошибка. Виктор Петров заслуженный сотрудник Предприятия, пользуется доверием партии и моим личным.       — Арест произведен отрядом «Аргентум», вопрос находится в ведении госбезопасности, — в голосе Димы искреннее сожаление. — Я не могу повлиять на события.       — Это ваш «Аргентум», товарищ Сеченов! — снова заводится Молотов. — И ваш сотрудник. И все вы прекрасно можете. Что ему предъявили?       — Я узнаю это только утром.       — Сейчас, товарищ Сеченов. Если Политбюро в моем лице не спит, то и остальным можно одной ночью пожертвовать ради истины. Собирайте всех в этом кабинете через полчаса, будем разбираться на месте.       Экран гаснет.       Дима возвращается к столу и отправляет несколько писем по местному коммуникатору. Харитон видит, что он посылает распоряжения списком, видит, как один за другим принимают его сигнал адресаты — Кузнецов, Штокхаузен, Нечаев и Нечаева. Последние, видимо, «реагенты», проводившие вскрытие лимбо, те самые Сергей и Екатерина. Виктора Петрова, понятное дело, никто не спрашивает, просто доставят с собой, это содержится в дополнительном распоряжении академика Сеченова Кузнецову.       Закончив, Дима достает сигареты. Курит он очень редко и всегда это знак глубокого раздумья.       — Странное покровительство, — замечает Харитон. — Что у них общего с Петровым?       — Сценическое искусство, — Дима неприятно усмехается. — Молотов — постоянный посетитель Театра, а Петров там главный по мехперсоналу, знает, кому и что прописать в протоколах, чтобы заставить кричать «бис» пожилых и немощных театралов. Но чтобы они проделали такое за моей спиной, не предполагал. Маразм какой-то.       — Если бы не этот арест, ты ничего не узнал бы. Тревожный звоночек.       — Еще какой, — Димка тушит сигарету в пепельнице. — Неясно только, почему Петров тоже ни словом не обмолвился. Не мог же он не понимать, что я все равно узнаю.       — Узнаешь постфактум, это не одно и то же, — говорит Харитон. — Судя по прессе, Болгарская АЭС уже в фокусе внимания. Если устроить там войнушку, грянет скандал, который свалят на тебя как на непосредственного руководителя Петрова, это закончится твоим отстранением от «Атомного сердца».       — А в случае успеха?       Дима и сам мог бы сказать, но хочет услышать это от Харитона.       — Результат будет аналогичным, разве что без служебного расследования. Политбюро, как ты помнишь, спит и видит до ввода Коллектива выбить у тебя полномочия в ключевых проектах в пользу кого-нибудь из робосексуального лобби. Так что Петров вполне законно метит на должность руководителя проекта. Покажет, что может справиться — и ты его уже не достанешь.       Дима хмурится. Лифт в этот момент доставляет Штокхаузена, который оказался ближе всех территориально. В огромном кабинете Михаэль выглядит шахматной фигуркой на доске, неуверенно преодолевающей первые клетки в начале партии.       — Дмитрий Сергеевич… — осторожно начинает Михаэль, но кремлевская линия снова включается и разговор приходится отложить.       Михаэль садится за один из столов под крылом самолета, Дима рассеянно покачивается в своем директорском кресле.       — Где остальные? — через минуту спрашивает Молотов.       — «Кондор» уже вышел с «Сахалина», — отвечает за Диму Михаэль. — Скоро будет на месте.       За огромными окнами кабинета темно, а в кабинете тихо.