На следующее утро Сакура, как и планировала, отправилась на юг. Путь пролегал через Кава но Куни, чей климат был влажным, мягким и теплым. После двухдневного пребывания в дельте реки, – одной из многих, протекающих в этой стране, – засушливое Сунагакуре но Сато показался Харуно не таким уж и привлекательным местом.
– Может, задержимся здесь? – предложил Наруто, хотя слабо верил в то, что он будет хоть кем-то услышан. – Найдем какое-нибудь небольшое селение…
– Если честно, я сомневаюсь, что Сакура в таком состоянии сможет добраться до страны Ветра, – с нотками беспокойства и легкого раздражения высказался следом Саске.
Харуно спорить не стала. Молчала, будто воды в рот набрала.
Вскоре после пересечения границы стран Огня и Рек она совсем захворала. К циститу, который девушка с горем пополам купировала с помощью Ирьёниндзюцу, прибавился жуткий сухой кашель. Саске, осматривая Сакуру с помощью своего Риннегана, утверждал, что чакра в чакро-каналах девушки ведет себя очень странно: то замедлялась почти до полной остановки, то кружилась разрушительным вихрем. Харуно, как медик, знала, что это могло означать только одно: прогрессирующий воспалительный процесс в организме.
Через пару дней пути вдоль дельты неприметной, кристальной чистой реки, команда номер семь вышла на небольшой, песчаный пляж. Сколько бы Сакура не осматривалась, она не нашла следов пребывания людей, а значит, бывали они здесь нечасто.
– Может, остановимся здесь, Сакура-чан? – жалостливо спросил Наруто, когда его подруга согнулась пополам возле кромки воды и закашлялась кровью.
– Она дальше не сможет идти, – тихим, замогильным голосом констатировал факт Саске.
Следующую неделю девушка провела в ознобе. Она подозревала, что температура её тела временами достигала отметки тридцати девяти градусов по Цельсию. Саске и Наруто по очереди патрулировали округу, чтобы появление шиноби Кава но Куни не смогло застать их врасплох.
– Ваши дежурства не имеют никакого смысла… – тихо простонала Сакура, лежа у костра в один из вечеров. Её тело колотила крупная дрожь. Даже в такой опасной близости к огню, закутанная в теплый шерстяной плащ, она никак не могла согреться.
Саске только ушел, сменив на посту Наруто. Последний опустился возле подруги и спросил:
– Почему же?
– Потому что даже если на нас нападут… – Девушка закашлялась. – …и вы сможете меня предупредить… – Новый приступ кровавого кашля. – …я всё равно не смогу сбежать.
Наруто, казалось, вот-вот заплачет. Он лег на песок рядом с подругой и тихо прошептал:
– Сакура-чан…
Следующие пару дней девушка вообще не смогла вспомнить. Видимо, началась горячка. Ей снились сны, в которых она заживо сгорала в бесконечном пламене Аматерасу, созданном Саске. Левый глаз охватывала нестерпимая боль, словно Риннеган был живым, и он отторгал свою новую хозяйку, считая её недостойной своей силы.
В какой-то из моментов Сакура проснулась под бархатный баритон Саске, который умолял её доползти до реки и немного попить воды.
– Она умирает! – вопил Наруто. – Умирает, черт возьми!
Через густую пелену тумана перед глазами и неясные горячечные видения Сакура видела Узумаки, сидящего недалеко от неё на песке. Поджав к себе колени и запустив пальцы в светлые жесткие волосы, он раскачивался из стороны в сторону, будто пациент психбольницы.
– Она не умрёт, – упрямо процедил сквозь стиснутые зубы Учиха и продолжил свои попытки достучаться до Харуно. – Сакура! Доползи до реки! Тебе нужно попить воды!
Перед глазами всё кружилось и вертелось. Боль стала настолько привычной, что девушка уже не отличала, когда она утихала, а когда, напротив, нарастала. Даже не понимала, что конкретно причиняло ей такие невыносимые муки.
– Вода, Сакура. Попей воды. Прошу тебя.
Умоляю. Не смей умирать!
Он умолял её? Просил? Это, действительно, был Саске-кун?
–
Она умирает! – Наруто плакал?
Всё казалось таким нереальным.
– Она не умрет! – упрямился голос Саске. – Не умрет!
Дышать было тяжело. В легких скопилось так много мокроты… Сил, чтобы откашляться, не осталось. Во рту было суше, чем в пустынях Сунагакуре но Сато.
– Вот так!
Она ползла?
Сакура не отдавала себе отчета в том, что делала. Тело подчинялось не ей, а голосу Учихи, который так
достал её…
Он на пару с Наруто, не переставая, что-то говорил и говорил.
Это утомляло.
Так хотелось покоя… Так хотелось смерти.
Может, если она доползет до этой гребанной реки и сделает пару глотков воды, то они отвяжутся от неё?
Близь воды было прохладно. Сакура открыла глаза и вдруг поняла, что половина её лица находилась в воде, в мокром противном песке. Волосы налипали на правый глаз. Она безвольно отрыла рот и позволила воде самой найти глотку. Её губы были такими сухими, что при контакте с жидкостью их больно защипало.
– Вот так… – тихо, словно баюкал, проговорил Учиха. – Молодец, Сакура. Попей, а потом залезь в воду. Нам надо охладить твоё тело. Температура тебя убивает.
– Она в сознании? Она нас понимает? – донесся до неё дрожащий голос Наруто.
– В сознании. Но сомневаюсь, что она понимает что-то… Температура, судя по тому, как ведет себя чакра, уже под сорок. Ей нужно охладить тело в воде.
– А если Сакура-чан отключится и утонет?
– Она либо сгорит от температуры, либо утонет.
Да уж, прогноз неутешительный. Но в воде, действительно, стало лучше.
– Лежи на спине. Старайся держаться на мели.
Она сделала всё, что от неё требовалась: доползла до рек, попила воды и залезла в неё. Почему они продолжали говорить? Почему не могли оставить её в покое?
Сакура провалилась во тьму, а когда вновь открыла глаза, обнаружила себя на том же самом месте.
– Сакура-чан?! – оглушительно взвизгнул Наруто. Его лицо было так близко к её, что Сакура сначала подумала, что Узумаки превратился в бескрайний небосвод. Какие абсурдные мысли… – Саске! Она открыла глаза!
– Сакура? Ты нас видишь? Слышишь?
Ей бы хотелось им что-то ответить, но темнота скользкими противными щупальцами утаскивала её обратно во тьму. Иногда сознание всплывало на поверхность черного омута беспамятства, но не дольше, чем на пять минут. За это время она успевала попить воды и услышать приглушенные голоса Саске и Наруто.
В одно из таких пробуждений она с ужасом поняла, что Узумки орет на неё благим матом, а Учиха безуспешно пытался успокоить друга.
– Вылезай из воды, твою мать!
– Наруто! Крики не помогут! – вторил другу Саске.
– Сакура-чан! Быстро, блять!
Это сработало. Вопреки ожиданиям Учихи, Сакура поползла на берег. Но вода, казалось, не отпускала её, утягивая обратно.
Гроза. Берега реки бесновались и разливались, норовя утащить Харуно в свою пучину и протащить по течению километры, прежде чем упокоить её исхудавшее тело на речном дне. Невероятно сильный ливень. Свистящий в ушах ледяной ветер.
Вот почему Наруто кричал. Вот почему Саске отчаялся докричаться.
Сакура, подчиняясь инстинкту самосохранения и оглушительным воплям Наруто, встала на карачки и поползла прочь от воды – к кустам и деревьям.
– Там есть грот, Сакура! – продолжал дичью вопить Наруто, указывая пальцем в ту сторону, в которую ползла Харуно. – Грот! – Он проговорил это слово еще несколько раз.
Еще метр. Еще один… Сакура остановилась, когда капли дождя перестали хлыстать её по лицу, будто кожаные плетья.
– Сакура, послушай меня, – тихо зашептал Саске прямо ей на ухо. – Теперь тебе нужно разогнать чакру по телу, чтобы она начала пассивное лечение твоего организма. У тебя достаточно сил, чтобы это сделать.
Харуно прислушалась к себе. Чакра текла по каналам так медленно, что девушка предположила, что находится где-то на грани жизни и смерти.
– Сложи печать, – подсказал голос Наруто.
И Сакура сложила, разгоняя по телу блаженное тепло. В реке она успела продрогнуть…
***
На следующее утро после грозы Сакура открыла глаза и поняла, что находится в
сознании. Не в том странном состоянии, где всё казалось абсурдной иллюзией и кошмарным сном, а в самом настоящем сознании. Она могла повелевать своими мыслями и обрабатывать информацию, поступающую к ней от органов чувств.
Пахло озоном, листвой, влагой и землей. Слышалось щебетание птиц и плеск воды. Во рту было кисло и горько. Одежда на ней мокрая. Но девушка совсем не мерзла, потому что температура окружающего воздуха была под тридцать градусов. Знобило.
Терпимо.
Сакура открыла глаза и увидел земляной свод с торчащими из него старыми, сухими корнями деревьев. Она вспомнила голос Наруто, который вторил ей одно и то же слово. Грот.
Видимо, она находилась в том самом пресловутом гроте.
Харуно застонала и попыталась подняться. Все конечности онемели от долгого неподвижного лежания на лопатках.
– Сакура-чан? – осторожно позвал её Наруто.
Харуно застиг приступ кашля прежде, чем она смогла ему ответить. Она сплюнула влажную, желто-зеленую слизь в сторону и приложила руку к груди, выпуская из пальцев зеленое свечение. Чем быстрее она избавиться от мокроты в бронхах, тем быстрее ей полегчает.
Узумаки выскочил из грота и пронзительно закричал, казалось, на всю дельту реки:
– Саске! Сакура-чан очнулась!
Через мгновения они оба сидели перед ней и неверящими глазами разглядывали её болезненно-бледное лицо.
– Что? – хрипло вытянула из себя Харуно. – Что вы так смотрите?...
– Ты пять дней не приходила в себя! – выпалил Наруто. – Мы думали, что ты так и умрешь, не приходя в сознание!
– Я помню, что была в воде… А потом…
– Это чудо, что ты нас услышала… – мрачно отозвался Наруто.
Саске хмыкнул и сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев.
– Какого хрена ты не осталась с Итачи?! – выплюнул он с явными оттенками ненависти в голосе.
– Потому что
там мне нет места, – сухо ответила Сакура и снова закашлялась, отхаркивая мокроту.
– А на том свете место есть? Думаешь, ты нужна нам там?! Идиотка. – И он ушел.
Снова Учиха это сделал: словами отвесил ей звонкую пощечину. Хотелось взвыть. Да так громко, чтобы услышал весь этот идиотский проклятый мир.
– Он просто расстроен, – растерянно прошептал Наруто. – Мы очень переживали за тебя.
***
К вечеру Сакуре удалось избавиться от четверти мокроты, осевшей на бронхах. Дышать стало гораздо легче. Она чувствовала, что температура тела тоже спала до более безопасных тридцати восьми градусов по Цельсию.
В рюкзаке, который так щедро вручил Сакуре Итачи в последнюю их встречу, она нашла консервы. До сегодняшнего дня она не притрагивалась к этим запасам. И не зря. Куноичи физически не смогла бы сейчас – в таком плачевном состоянии – добыть себе пищу: ни поохотиться, ни собрать ягод и грибов.
Когда стемнело, она развела на песке костер, открыла банку с законсервированной свининой и поставила её близь огня разогреваться. Наруто тенью ходил за ней, но почти не разговаривал. У него был очень встревоженный и уставший вид, словно это он последние пять дней провел в горячке, а не Сакура.
– Где Саске? – спросила Харуно, которой осточертело молчание.
– Далеко он вряд ли ушел. Патрулирует территорию, наверное…
– Может валить, куда хочет! – зло выплюнула Сакура. – Мне достаточно было, что он при жизни вытирал об меня ноги! Я не позволю своим галлюцинациям так разговаривать со мной.
Наруто болезненно нахмурился и сел рядом с подругой на песок.
– Мы не смогли бы от тебя далеко уйти, даже если бы захотели, – загадочно проговорил он.
Сакура решила не спрашивать, что означали его слова. Это не имело никакого значения.
Заметив, что сало в консервной банке начало закипать, Сакура сконцентрировала в правой руке чакру, чтобы не обжечься, и извлекла свой ужин из костра. Она поставила банку в заранее выкопанную в песке небольшую ямку и тяжело вздохнула.
– Сакура-чан, может вернемся в Коноху? Примем предложение помощи Итачи… – с мольбой в лазурных глазах проговорил Узумаки.
– Нет, – бескомпромиссно оборвала его Сакура.
– Но почему?!
– Потому что мне нет места в этом мире. Как ты не понимаешь?!
Наруто продолжал растерянно смотреть на девушку, и та раздраженно цокнула языком. Вечно Узумаки всё приходится разжевывать. Даже сейчас, когда он всего лишь её глупая галлюцинация.
– Сакура Харуно в Конохе уже есть. В базах данных меня не найдут и начнут задавать вопросы. Никто не поверит мне и в мою историю про будущее и прошлое. Вероятнее всего, начнут пытать. Даже если Яманако смогут прошерстить мою голову, то они всё равно не поверят в историю про перемещения во времени. Посчитают, что своим Риннеганом я вожу всех за нос. Будут бояться меня и силы моего глаза. Если не убьют, то упрячут за решетку. Я и так лишилась всего, что имела, Наруто. Я не хочу потерять еще и свободу.
– Но как же Итачи?! Он же обещал помочь!…
– Ему тринадцать лет, Наруто! Очнись! Он еще совсем ребенок! Ребенок, который уничтожил весь свой клан во имя своей гребанной деревни и который остался со своим малолетним братом на руках! Ему самому нужна помощь!
Узумаки прикусил губу и уткнулся взглядом в песок под ногами.
Сакуре вдруг стало стыдно перед блондином. Он всего лишь пытался немного приободрить её.
И так всегда. Узумаки был её солнцем, на которое она никогда не обращала должного внимания. Сколько бы он не сделал для неё и на какие бы жертвы не пошёл, парень всегда натыкался на высокую, непреодолимую стену ни то жестокости, ни то безразличия. Даже сейчас, когда Наруто уже мертв, Сакура продолжала вести себя с ним, как законченная сука. Отмахивалась от галлюцинации, принявшей его образ, будто от надоедливой мухи.
– Прости меня, Наруто, – голосом, полным сожаления, проговорила Харуно.
Парень поднял на подругу удивленные глаза.
– За что?
– За то, как обращалась с тобой… всю свою жизнь. Ты ведь любил меня. А я всё время только и делала, что отвешивала тебе оплеухи…
– Это неправда, Сакура-чан! – твердо отозвался Узумаки. – Сейчас тебя гложет чувство вины и скорбь, поэтому ты не помнишь хороших моментов. Например, как ты поддерживала мои глупые дурачества в детстве, как лечила мои раны на миссиях и как носила мне солдатские пилюли, когда я создавал новую технику!
После ухода Саске они всегда были вместе. Сакура считала это само собой разумеющееся. Наруто был рядом. Он и сейчас рядом. Наверное, это что-то да значило…
– А по поводу любви… – продолжил Наруто. – Да, я люблю тебя, даттебайо! Это сто процентов! Но, Сакура-чан, эти чувства больше не имеют ничего общего с той глупой детской влюбленностью, которую я испытывал к тебе раньше.
По лицу Узумаки было легко понять, что он не врет. Его голубые глаза излучали столько тепла, что Сакура невольно улыбнулась.
– И я тоже тебя люблю, Наруто, – тихо прошептала девушка. – Только обещай мне… обещай, что не бросишь меня.
– Я буду рядом. Не отойду ни на шаг. До тех пор, пока ты нуждаешься во мне.
