Год и семь месяцев со дня смерти Наруто и Саске.
Конан выхаживала Сакуру больше недели. Практически ночевала в комнате Харуно. Никого к ней не подпускала. Даже Яхико и Нагато, которые буквально сгорали от любопытства. Они снова и снова терпели неудачи, когда пытались вытянуть хоть какие-нибудь крохи информации из Конан. – Она ничего не рассказала им, – докладывал Наруто каждый раз, когда синеволосая девушка отлучалась из комнаты Харуно больше, чем на час. – Я не буду против, если она расскажет, – бесцветным голосом отвечала Сакура. Всю эту неделю куноичи лежнем пролежала в кровати. Время от времени ворочалась с бока на бок. С горем пополам вставала, чтобы справить нужду в приготовленное Конан железное ведро. После приемов пищи её часто рвало. Ссадины заживали медленно. Ребра безостановочно и мучительно болели. Каждый вечер перед сном так же, как и утром после пробуждения, раскалывалась голова. Сакура всерьез думала, что её черепная коробка способна расколоться, как орех, от этой нескончаемой, пульсирующей боли. Конан всё время таскала гостье различные пилюли, поила её настойками, чаями на травах и горькими сиропами. От этого лечения было ни шатко, ни валко. Тем не менее, Сакура ценила хозяйскую доброту, заботу и старания. Ведь без помощи Конан искалеченная девушка даже на ногах стояла с превеликим трудом, не говоря уже о том, чтобы банально дойти до общего туалета или душа. Еще через неделю, когда к Сакуре вернулся аппетит, Конан попросила её поговорить с Яхико и Нагато. Мол, они тоже заслуживают знать удивительную историю её жизни. Харуно точно знала, что именно завуалировала Конан под своей безобидной просьбой. Она наверняка имела в виду другое: Расскажи им, как они погибли. Расскажи, что станет, если хотя бы один из них умрет. Расскажи, как важно нам заботиться друг о друге. Сакура согласилась. Яхико и Нагато явились к розововолосой гостье по первому же зову Конан. Они прогнали всю охрану с этажа, заперли за собой дверь и плотно зашторили окна. Затем поставили напротив скрипучей кровати незнакомки деревянные стулья и сконфуженно сели на них. Сакура судорожно стиснула горячую, нежную ладонь Конан в своих ледяных, дрожащих руках и взялась за повествование. Она серьезно просчиталась, когда вообразила, что сможет сохранить хладнокровие во время пересказа ключевых событий своего путешествия. Уже через десять минут девушка разрыдалась, как законченная малолетка. Рассказ получится весьма насыщенным и эмоциональным. Сакуру колотила крупная дрожь, когда она смотрела на напряженное лицо Яхико и вспоминала, как его Тендо разрушило Коноху. Нагато же она видела впервые в жизни, поэтому не испытывала перед ним такого же благоговейного ужаса, как перед его рыжеволосым другом. Наруто и Саске неподвижно простояли у изголовья кровати и время от времени подсказывали, что стоит говорить, а о чем лучше умолчать. В тот вечер, сразу после ухода Яхико и Нагато, Конан притащила матрац и положила его у подножья кровати Сакуры. Последующие несколько ночей она провела в одной комнате с новоиспеченной подругой. Правда, от кошмаров Харуно это не спасло. Каждую ночь они мучали и терзали её сознание, пока на горизонте не начинал маячить рассвет. Потом еще две недели, как в бреду. Снова Сакура затягивала и зализывала раны, которые Яхико, Нагато и Конан разворошили, как осиное гнездо. Воспоминания зудели. Ядом текли по венам, отравляя и выжигая их, будто тяжелые наркотики. Она снова и снова возвращалась в тот день, когда весь мир полетел в тартарары вместе со смертью Наруто и Саске.***
Год и девять месяцев со дня смерти Наруто и Саске.
Сакура уверенно шла на поправку. Когда она начала самостоятельно ходить и больше не кряхтела по ночам от боли, Конан перестала проводить всё своё свободное время с гостьей. Не потому, что утратила интерес или устала от роли сиделкой. Синеволосая девушка была очень тактична и не по годам мудра. Она прекрасно понимала, как важно Сакуре время от времени оставаться наедине с собой и своими чувствами. Зато Нагато и Яхико, напротив, стали заглядывать к гостье в разы чаще. Они не докучали девушке расспросами о будущем или прошлом. Просто интересовались о делах и болтали о всякой всячине. Знакомились. Разговоры ни о чем здорово поднимали Сакуре настроение. Мало по малу она начинала привыкать к новому местожительству. Команда номер семь еще не придумала, когда они снова двинуться в путь. Саске и Наруто прекрасно понимали, что подруге нужен перерыв, покой и отдых. Они старались не подгонять девушку и не поднимать болезненных для неё тем. Впрочем, Харуно теперь нечасто с ними заговаривала. Ей осточертел шепот. А если вдруг она начинала говорить в голос, то непременно прибегал Кан. Парень теперь потерял статус надзирателя. Он был человеком, который защищал покой и обеспечивал безопасность гостьи. И был чертовой занозой в заднице Сакуры. Радовало, что никто не запрещал Харуно выходить за пределы своей маленькой комнаты. Правда, ей приходилось терпеть надоедливое преследование Кана. Сакуре было жизненно необходимо движение. Будучи медиком, она едва ли не лучше всех знала, какой благоприятный эффект оказывали прогулки на здоровье пострадавших в сражениях шиноби. Вот и себе девушка выписала рекомендации: потихоньку разминать суставы, в меру нагружать мышцы и отказаться от неподвижного лежания на кровати. С молчаливым Каном было скучно. Конан оказалась противницей бессмысленных скитаний по коридорам. Она всё зазывала Сакуру выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Однако Харуно категорично отказывалась покидать надежные стены убежища. Яхико часто навещал гостью, но никогда не приглашал её на прогулки. Сама же Сакура жутко стеснялась просить его об этой незначительной услуге. Боялась показаться навязчивой и вызвать подозрения. Нагато стал настоящим героем в глазах розововолосой куноичи. Он практически сразу разгадал в разномастных глазах Сакуры желание разминать кости хотя бы раз в день. Поинтересовался, так ли это, и, получив положительный ответ, немедля ни секунды, предложил девушке провести индивидуальную экскурсию по убежищу Акацуки. В тот же день Нагато попросил Сакуру не привыкать к этому серому зданию и не пытаться запоминать его слишком отчетливо. – Мы часто переезжаем с места на место. В стране идет гражданская война. Если подолгу задерживаться на одном и том же месте, существенно увеличивается риск быть обнаруженными и убитыми в своей же постели. Харуно сконфуженно кивала, но попыток запомнить длинные, путанные коридоры не оставляла. Три этажа лабиринтов. Они чем-то напоминали Харуно убежище Орочимару, в которое они бесцеремонно ворвались с Наруто, Саем и капитаном Ямато в поисках Саске Учихи. Тогда Сакура, открывая одну одинаковую дверь за другой, думала, что сойдет с ума. Пустота, подвальный холод и жуткий, сладковатый смрад. Стоило отдать должное убежищу Акацки – оно не было таким же безжизненным, как норы Орочимару. Здесь кипела жизнь. Сакура часто натыкалась во время своих прогулок на местных обитателей. Те опасались приближаться к удивительной гостье, но всегда вежливо здоровались или на худой конец коротко кивали. Никогда не игнорировали. Помимо Харуно, на третьем этаже проживало уйма других людей – членов Акацки. Правда, чаще всего, они поднимались в свои спальни только ради ночлега. Остальное время эти сплоченные люди предпочитали проводить вместе где-то на первых этажах убежища. После четырех экскурсий бок о бок с Нагато Сакура осмелела и приняла самоличное решение продолжать исследование и изучение убежища Акацки в гордом одиночестве. По ночам. К счастью, после полуночи Кан недобросовестно выполнял обязанности защитника. Где-то к двум часам ночи он начинал сопеть, а еще через полчаса – откровенно храпеть. Тогда-то Сакура и выходила за пределы своей «темницы» со свитком и карандашом в руках. Она неторопливо бродила по коридорам, старательно вычерчивала их на пергаменте, помечала комнаты или места, которые казались ей стоящими внимания. Наруто или Саске часто сопровождали её. Как правило, они чередовались. Один составлял компанию куноичи, а второй – патрулировал другие этажи или вовсе обходил территорию убежища снаружи. Они очень серьезно отнеслись к словам Нагато о потенциальном обнаружении их врагами. В одну из таких ночей Сакура раньше положенного услышала храп за дверью. Она оглядела комнату в поисках своих призрачных друзей, но не обнаружила ни того, ни другого. Видимо, снова отлучились, чтобы посплетничать. Харуно не имела никакого желания сидеть и ждать, когда парни вернутся. Вряд ли в их отсутствие её ежедневный обход пойдет по какому-то иному, нестандартному сценарию. Сакура взяла со стола подготовленный заранее свиток и карандаш, вышла в коридор и, бесшумно миновав заснувшего Кана, двинулась на неисследованный четвертый этаж. Холодно и сыро. Впрочем, как и во всем Амегакуре но Сато. Сакура пыталась привыкнуть к повышенной влажности и стойкому запаху подвального помещения. Уговаривала себя проникнуться к серости и бесконечному дождю, барабанящему по окнам. Девушка ведь понятия не имела, сколько еще пробудет в этой стране. Однако догадывалась, что пройдет ни один месяц, прежде чем она придет в нормальную физическую форму и продумает свои следующие шаги. Сакура неторопливо блуждала по коридорам и старательно зарисовывала их на бумаге. Это продолжалось до тех пор, пока, повернув в очередной закуток, она не услышала посторонние звуки. Сначала Харуно всерьез подумала, что это звуки нападения и сопротивления, пока не услышала усладу в стонах. Она вся напряглась и оцепенела. Тело отреагировало очень неправильно. Тихие женские стоны чередовались с глухими мужскими полурыками. Звуки шлепков становились все более четкими и громкими по мере приближения Сакуры к приоткрытой двери, из-за которой струился приглушенный свет керосинной лампы. Девушка поблагодарила всех существующих богов, что отказалась от идеи ходить со светильником, который наверняка бы привлек внимания этих двоих… Риннеган очень даже неплохо видел в темноте. Еще лучше он видел то, что происходило за дверью. Синхронизированный поток чакры двух разных людей светился, как рождественская ёлка. Настолько ярко, что ослеплял. Он пульсировал в такт движений молодых людей. Изумрудный глаз прислонился к щели приоткрытой двери. Не моргая, Сакура следила за вспотевшими, напряженными телами своих новоиспеченных друзей. Кожа блестела в тусклом свете. По мускулистой мужской спине она за другой стекали блестящие капли пота. Влажные рыжие волосы липли к затылку. Движения парня были плавными, но быстрыми. Перед ним на столе сидела изящная, фигуристая девушка с разведенными в стороны ногами. Стопами она уперлась в ящики стола, до судорог сжимая пальцами ног металлические ручки. Руками опиралась о столешницу, выгибаясь в пояснице и выставляя пышную грудь вперед. Синие волосы собраны в маленький пучок на затылке. Высокие острые скулы и маленькие аккуратные уши. Конан и Яхико. Сакура почувствовала, как затянулся внизу живота тугой узел. Парень наклонился вперед, чтобы обхватить влажными губами твердый женский сосок. Женские стоны стали громче – будто музыка для ушей. Их темп сбился и замедлился. Рука Конан взмыла вверх, зарываясь в рыжие волосы и наматывая их на длинные аристократичные пальцы. Она тянула его ближе к себе. Яхико посасывал сосок и медленно двигался навстречу натянутому, как струна, телу. Кожа Сакуры стала чрезвычайно чувствительной. Она ощущала, как выделялась у неё смазка и мочила хлопковую ткань трусиков. Рука непроизвольно дрогнула. Пальцы сжались на бедре, сминая тонкую ночнушку. Стоны становились всё громче и громче. Конан всё активнее двигала бедрами, насаживаясь на напряженный, пульсирующий член. А губы Яхико сжимали и оттягивали чувствительный сосок. Оргазм был близко. Сакуры видела Риннеганом, как ярко и быстро пульсировал очаг в низу живота Конан. Вихри их чакр невероятным образом переплетались и объединялись в нечто совершенно новое… – Подсматривать нехорошо, Сакура. Харуно едва не вскрикнула от неожиданности. Она резко отступила от двери и встретилась с разномастными глазами Учихи. В темноте его образ будто светился. Парень стоял, прислонившись к стене. Конан за дверью громко вскрикнула. Шлепки стали быстрыми, беспорядочными. – Кажется, и он сейчас кончит, – усмехнулся Учиха, но с места не сдвинулся. Сакура задержалась всего на мгновение, а затем рысью бросилась прочь с четвертого этажа. Не хватало еще, чтобы Яхико и Конан обнаружили её в коридорах убежища среди ночи. Вряд ли получится убедить их, что она лунатик. Харуно старалась не шуметь почем зря. Хотя это было весьма сложно, учитывая, какое эхо гуляло в этом пустом, холодном месте, сложенном из камня и дождя. Сакура пробежала мимо Кана, который, казалось, храпел даже сильнее обычного, и нырнула в свою комнату. – Если ты хотела разрядки, могла бы просто сказать мне, а не подглядывать за чужим сексом, – сказал Саске. На его устах всё еще играла усмешка. Он крадучись подошел к кровати, где притаилась под тремя одеялами Харуно. Ей было так стыдно. Но не за то, что она подглядывала. А за то, что её застали врасплох. Сакура впервые в своей жизни видела, как кто-то занимался сексом. От подростков-ровесниц она знала, что существует порно. Дома даже был телевизор с кассетником. Однако девушка никогда даже не предпринимала попыток отыскать в родительских шкафах запрещенный видеоматериал для его последующего изучения. Если порно подразумевало те же эмоции, которые испытала Сакура несколько минут назад, она очень многое потеряла, когда отказалась от поисков заветных «кассет для взрослых». – Саске-кун, а ты… меня хочешь? – неожиданно спросила Харуно. – Этот вопрос следует уточнить, – уклончиво ответил Саске и сел на край кровати. – Я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы ты была счастлива. Хочу смотреть на тебя и разговаривать с тобой. – А как… сексуального партнёра? Учиха тяжело вздохнул. Он явно надеялся, что вопросы подобного характера никогда не всплывут в их разговорах. – Мы с Наруто не ощущаем ничего, что связано с… физическими потребностями. Мы не испытываем голода и усталости, не ходим в туалет, не потеем. Даже в дыхании не нуждаемся. – И не испытываете влечение, – тихо договорила за него Сакура. Голос её предательски дрогнул. – Не испытываем, – подтвердил Учиха. – Ты меня интересуешь исключительно, как личность. Хотя я и помню, каково это – хотеть секса. – Ты хотел секса? – Сакура не удержалась и широко распахнутыми глазами уставилась на Учиху. Парня развеселило удивленное выражение на лице Харуно. Будто бы он признался, что на самом деле являлся троллем. – Естественно. Это желание, конечно, не шло ни в какое сравнение с желанием отомстить, но оно имело место быть. – И… ты когда-нибудь предполагал, что… что трахнул бы меня? Улыбка медленно сползла с лица Учихи. Теперь глаза выражали смятение. Он отрицательно покачал головой. – Я испытывал влечение, как правило, к первым встречным. Увидел, представил и следом забыл. Ничего серьезного. – Если ты не испытываешь влечения, – после недолгой паузы снова начала Сакура, – тогда почему... шепчешь мне на ухо все эти пошлости, когда я мастурбирую? – Потому что тебе нужна разрядка, Сакура. Потому что только так я могу помочь тебе снять напряжение. – Какой в этом смысл, если ты не испытываешь ко мне физического влечения? – Сакура, я испытываю к тебе эмоциональное влечение. Это куда более прочная связь. Девушка хотела бы согласиться с этим утверждением. Но отчего-то не могла.