Саван времени

Год и одиннадцать месяцев со дня смерти Наруто и Саске.

      Сакура сидела на лавочке перед серым, мерцающим от сырости зданием. В это новое, временное убежище Харуно вместе с Акацки перебралась всего пару недель назад и еще не привыкла к новым пейзажам.       Харуно щелкала семечки и наслаждалась таким редким для Амегакуре но Сато, теплым, солнечным днем. Впервые за четыре месяца пребывания розововолосой куноичи в этой вечно плачущей стране тучи рассеялись. А вот люди, привыкшие к повышенной влажности и холоду, попрятались по углам, будто пауки.       Сакуре казалось, что ей одной было радостно и легко на душе.       Наруто разлегся на траве в пяти метрах от лавочки – там, где начинались клумбы. Он раскинул руки в стороны, походя на морскую звезду, и нежился под лучистым солнцем. Саске сидел рядом с Сакурой и всё время щурился.       Под ногами толкались серо-белые голуби, пытавшиеся отыскать в шелухе цельные семечки. Сакура уже обожглась о свою щедрость, с дуру покормив этих прожорливых созданий, и теперь держала лакомства при себе. Однако эти надоедливые птицы не спешили покидать сад. Они всё слетались к ногам Харуно и усердно ворочали клювами шелуху.       Никто и ничто – даже противные голуби – не могли испороть приподнятого настроения Сакуры. Она оценивала этот день на пять баллов из пяти. Тепло, солнечно и тихо. Никакой тебе войны, опасности или мерзкого дождя. Было бы в Амегакуре но Сато побольше таких ясных дней, то Харуно никогда бы не покинула эту страну и временно́й период…       За последние два месяца девушка заговаривала с товарищами по команде номер семь буквально пару тройку раз. Да и те разговоры были торопливыми, тихими и нескладными. Затянувшаяся молчанка была связана не только с толпами людей, всё время окружавших Сакуру. После признания Саске в своей «фригидности», девушка вдруг ясно поняла, как сильно ей не доставало живых людей и живого общения с ними.       Она настолько изголодалась по прикосновениям, что в первую свою встречу с Конан едва не раздела её глазами. А ведь никогда раньше Харуно не испытывала сексуального влечения к девушкам. Затем последовала интимная сцена с участием Конан и Яхико, которая сильно впечатлила Сакуру. И как вишенка на торте – разговор с Саске, только подливший масла в огонь.       Сакура решила дать шанс Акацки. Подпустить их ближе к себе, и самой сделать шаг навстречу. Сформировать новые узы. Завести новых друзей. И куноичи наверняка знала – попытка не обвенчается успехом, если она продолжит всё время общаться с мертвецами.       Яхико относился к розововолосой гостье с большим уважением и интересом. Он задавал много вопросов, но не о будущем или прошлом, а о ней. О том, какой цвет ей нравится, или еда. Про погоду, музыку и увлечения. Про профессию медика.       Конан стала близкой подругой. Впрочем, сложно не сблизиться, когда они так много времени проводили вместе. Особенно поначалу.       С Нагато сложились пока что самые неоднозначные отношения. Парень явно проявлял к гостье повышенный интерес. Был очень отзывчивым и перманентно готовым оказать любого рода помощь. Молодой Узумаки иной раз напоминал Сакуре хвост. Сначала парня интересовал исключительно Риннеган и его необычайные свойства, позволяющее своей хозяйке путешествовать во времени и пространстве. Однако вскоре он проникся к гостье более глубокими чувствами…       Харуно льстило внимание противоположного пола. В глубине души она наслаждалась подобными моментами. Но с тем же усердно делала вид, что не замечала ухаживаний со стороны Нагато или других членов Акацки. Может, девушка и дала живым людям шанс, но оттого её сердце не стало свободнее.       Саске продолжал занимать все её мысли, мечты и сексуальные фантазии. Она всё еще надеялась, что, рано или поздно, сможет оживить возлюбленного. Тогда-то их эмоциональная близость станет еще и физической…       Тем не менее, впервые за долгие месяцы своих бессмысленных скитаний, Сакура поймала себя на мысли, что обрела новый дом. Дом, где её слышат, ценят и даже любят. Харуно была благодарна Яхико, Конан и Нагато за то, что они приняли её в свою семью.       Она расслабилась и всё чаще рассказывала им о будущем. Эти истории троица из Амегакуре слушала особенно внимательно. Нагато иногда даже что-то записывал в личный блокнот, боясь, что однажды память его подведет и он не вспомнит какого-то конкретного слова, изреченного Харуно.       Единственное, о чем Сакура никогда им не рассказывала, так это о своих призрачных друзьях, следующих за ней попятам и уговаривающих двигаться дальше. Загадочное «дальше» пугало Харуно до чертиков, до дрожи в коленях. Иногда она даже специально подолгу сидела в столовой, библиотеке или гостиной, где кишмя кишели люди, чтобы у неё был повод игнорировать Саске и Наруто.       Девушка слишком долго отходила от последствий использования Риннегана. Отправиться в путь означало снова добровольно довести себя до того мучительного состояния, когда и умереть сложно, и жить уже не хочется.       Здесь, под боком у Нагато, Яхико и Конан, у неё была относительно спокойная жизнь. Иногда, конечно, они выбирались на какие-то вылазки, но она была не одна и от неё не требовалось использование Риннегана. С ней были товарищи, на которых она могла положиться. Был Нагато, который и сам обладал могущественным Додзюцу. Был Яхико, который своим взбалмошным поведением напоминал ей Наруто.       Учиха и Узумаки, которые только год назад всеми правдами и неправдами уговаривали подругу переселиться из землянки в поселение, теперь тащили её от людей обратно в пучину одиночества. Конечно, они оба воспринимали ситуацию иначе и, не переставая, талдычили о каких-то незаконченных делах.       Последние пару недель они почти не заговаривали с Сакурой. Поняли, наконец, что девушку пустыми уговорами с места не сдвинуть. А портить отношения с подругой было, по меньшей мере, глупо.       Сакура была уже слишком живой для своих мертвых сокомандников, но всё еще слишком мертвой для живых членов Акацки. Зависнув где-то посередине, Харуно боялась прикасаться к тем, кто сделан из плоти и крови, но ей уже было недостаточно просто играть в гляделки и мастурбировать под тихий шепот Учихи.       Наруто полагал, что Сакура попросту не может определиться – остаться или двигаться вперед, – но в своих суждениях глубоко заблуждался. Харуно никогда ни на секунду не забывала, где она и по какой причине здесь оказалась. Просто девушке нужен был перерыв, передышка, иллюзия нормальной жизни, прежде чем своими собственными руками разорвать едва образовавшиеся узы дружбы.       Что Сакура знала точно, так это то, что ей нравился этот день и это согревающее её онемевшую душу солнце. Совершенно не хотелось думать о завтрашнем дне, который почти со стопроцентной вероятностью обещал быть пасмурным.       – Сакура, ты чего тут сидишь? – Взволнованный голос Конан донесся со стороны крыльца. Щурясь от солнца, Сакура глянула на неё через плечо.       – Меня так бесит, что они постоянно за тобой таскаются, даттебайо! – недовольно буркнул Наруто и повернул голову в сторону синеволосой высокой красавицы. – Ты что, под надзором каким-то?       – Это не надзор, а забота, – терпеливо пояснил брюнет, облокотившись о спинку лавки и по-хозяйски сложив на неё локти. – В рядах Акацки не принято оставлять своих товарищей одних.       Сакура подняла правую руку и, дружелюбно помахав ею подруге, отозвалась:       – Греюсь!       – Не обгоришь?       – Издеваешься? – усмехнулась Сакура и повыше закатила рукава своей рубашки.       Конан приставила вытянутую ладонь к бровям, прикрывая глаза от слепящего солнца, и посмотрела куда-то вдаль. Со стороны кукурузных полей по высохшей грязи вышагивали Нагато и Яхико. Они о чем-то весело болтали. Сакура тоже их заметила и лучезарно заулыбалась.       – И эти приперлись… – недовольно пробубнил Узумаки и обиженно натянул нижнюю губу на верхнюю.       Саске только вздохнул.       Калитка скрипнула и на территорию большого старого поместья, сложенного из камня и дерева, зашли лидеры Акацки. Конан и Сакура замахали им руками в знак приветствия.       Приблизившись к девушкам, парни поздоровались, а затем Яхико озадаченно посмотрел на Харуно, почесал затылок и тупо спросил:       – Ты не обгоришь?       – Да-ради-всего-святого-вы-издеваетесь-что-ли?! – скороговоркой выдала Сакура и насупилась. – Из чего по-вашему у меня состоит кожа?       Мертвенно-бледные сироты из Амегакуре непонимающе уставились на подругу, имеющую более загорелый оттенок кожи. Сакура закатила глаза и заверила:       – Не обгорю!       Яхико через секунду расплылся в улыбке. Затем он подскочил к скамейке, на которой сидела Сакура, и плюхнулся ровно на то место, где до этой самой минуты преспокойно сидел Саске. Его образ разлетелся в разные стороны, будто тысяча разноцветных мошек, а затем собрался вновь, оказавшись за спиной наглого рыжеволосого парня.       Наруто расхохотался. Учиха раздраженно цыкнул. Пройдя прямиком через скамейку, он добрался до блондина и уселся в траву рядом с ним. При виде крайне оскорбленного возлюбленного Сакура не удержалась и заулыбалась.       – Что смешного? – мигом спросил Яхико, заметив резкую смену эмоций на миловидном лице Харуно.       – Просто радуюсь солнцу, – как ни в чем ни бывало, пожала плечами розововолосая куноичи.       Справа от Сакуры присели Нагато и Конан. Ребята принялись обсуждать поздний восход кукурузы в этом году.       Сакура внимательно вслушивалась в их тихие голоса и, не переставая, тепло улыбалась. Темы их разговоров не затрагивали проблем всемирного масштаба. Урожай – вот их камень преткновения. И только. Не мир, которому грозило погружение в Муген Цукуеми. Не гибель всех людей на планете. Не будущее Акацки.       Просто кукуруза.       Действительно, славный день.