***
Два года и два месяца со дня смерти Наруто и Саске.
Сакура провалилась в омуте забвения, но боль даже не думала её покидать. Она стала её верным спутником: преследовала во снах и горячечных видениях. Сквозь пелену этих мук Харуно слышала тихие, приглушенные голоса. Их всегда было только два. Женский и мужской. Оба отдаленно знакомые. Не принадлежащие Саске и Наруто. Иногда руку прознала острая, но короткая вспышка боли, после чего… становилось легче. Переставали болеть кости, заканчивалась страшная мигрень. Наступало онемение. Сакура не знала, сколько времени провела в таком состоянии, но, когда открыла глаза, было темно. И почти не больно. Девушка попыталась выдавить из себя хотя бы пару слов, но получилось только протяжное и жалостливое мычание. – Мы здесь, – сразу же донесся из темноты медовый голос Учихи. – Сейчас ночь, – торопливо добавил Узумаки. – Окна плотно занавешены. Сакура попыталась глубоко вздохнуть, но почувствовала что-то инородное в носоглотке. – Не суетись. У тебя во рту трубка, а на лице кислородная маска. «Зонд, значит», – подумала Харуно. Стало понятно, почему она могла только беспомощно кряхтеть вместо членораздельной человеческой речи. Харуно пошевелила онемевшими конечностями. С превеликим трудом, но тело подчинялось. Через десять минут девушке удалось поднять руку и вытащить из глотки мягкую трубку. Затем она закашлялась, заставляя легкие в полной мере расправиться. Некий аппарат справа от неё мерзко запищал. Клавиши и кнопки на нём загорелись красным свечением, ослепив отвыкшие от света глаза. Зажмурившись, Харуно начала ожесточенно стучать по аппарату, пытаясь заставить его замолчать. – Сакура, немедленно успокойся! – утробно прорычал Учиха. – Открой глаза и нажми на эту кнопку. Харуно подчинилась и, превозмогая жжение в глазах, увидела полупрозрачный длинный мужской палец, указывающий на необходимую клавишу панели. Писк, наконец, затих. Сакура вдруг поняла, что сидит. – Сколько?... – шепнула она, полагая, что парни поймут её с полуслова. – Несколько недель, – отчеканил Наруто. – Где?... – Дома у моего отца. Сакура, дезориентированная темнотой, буквально почувствовала, как расплывается на лице Узумаки теплая улыбка. – Папа забрал тебя с поля боя и выхаживал все эти недели! – А где Кушина? – У мамы были тяжелые роды… – погрустнел блондин. – Меня и её всё еще держат в Госпитале Конохи. У Сакуры в голове ничего не укладывалось. Великое множество вопросов волчком крутились в её голове, но задать их было слишком страшно. Если окажется, что Харуно кого-то не спасла, то придется возвращаться в прошлое и переживать все эти мучения вновь. Кажется, ей это не по силам… Харуно сосредоточилась на собственных ощущениях. Тело, конечно, ломило, но не так, как это было после сражения с Ханзо в Амегакуре но Сато. Она чувствовала себя относительно неплохо, чем тогда. Даже не тошнило. – Кто меня лечил? – выдохнула Сакура, догадавшись о чем-то. Парни даже рот открыть не успели. Занавески заходил ходуном от резкого порыва ветра, а затем шторы распахнулись и перед Сакурой предстал залитый лунным светом Четвертый Хокаге. Повзрослевший и возмужавший с их последней встречи. Волосы стали чуть длиннее, а на плечах теперь красовался белый плащ. – Ты очнулась! – выпалил он и, как ужаленный, подскочил к бра. Яркая вспышка света ночника озарила комнату, и на мгновение Сакура всерьез подумала, что ослепнет от такого контраста. – Ой, прости! – И свет погас. К мягкому, теплому, лунному блеску глазам привыкнуть было проще, чем к искусственному источнику освещения. Харуно потерла ладонями лицо. – Данные с аппарата жизнедеятельности переносятся на мои часы, – принялся торопливо объяснять Минато. – Когда я увидел сбой, то сразу же примчался сюда! Сакура подняла голову и уставилась на Минато, как баран на новые ворота. Тот стоял у окна, и на его обеспокоенное лицо падала тень. – Спасибо, – неожиданно выдала девушка. Намиказе растерялся. Он неловко стоял у двустворчатой балконной двери и терпел надоедливую прозрачную тюль, все время надувающуюся от холодного ноябрьского ветра. – Ты сможешь самостоятельно встать? – осторожно спросил он. Сакура подвигала стопами. Затем по очереди напрягла икроножные мышцы. Слегка согнула колени. В последнюю очередь выпрямила спину, заставляя позвонки громко хрустеть и вставать на положенные места. – Нет, – заключила она. – Думаю, еще пару дней точно не смогу встать… Сакура поморщилась, вспомнив своё пробуждение после битвы с Ханзо. Тогда её стошнило. А еще у неё пошли месячные. Живот не тянул. Прокладок или пеленок под собой она не ощущала. Если больше месяца она пребывала в блаженной коме, значит, кому-то приходилось обслуживались её физиологические потребности. Сакура посмотрела на Минато. Нет. Вряд ли. Девушка сомневалась, что именно Минато был тем, кто мыл, одевал и… лечил её. – Кто еще обо мне знает? – Сакура, скорее, спрашивала притаившихся в углу Наруто и Саске, чем, действительно, ожидала от Минато правдивого ответа. Однако вопреки ожиданиям Харуно, первым ответил именно Намиказе. Его голос даже не дрогнул, когда он твердо заявил: – Цунаде Сенджу. Она внучка Шодайме Хокаге, талантливый медик и... – Я в курсе, кто такая Цунаде, – довольно грубо осекла мужчину Сакура и сразу же пожалела о своем резком тоне. Этот человек всё же спас ей жизнь… – …и ей можно доверять, – спокойно договорил Минато. – Что она делает в Конохе? – присмирев, спросила Сакура. – В каком смысле? Девушка сверкнула в темноте разномастными глазами и уставилась в угол. Наруто там уже не было. Он стоял за плечом своего отца и, перевесившись через балконное ограждение, рассматривал улицы ночной Конохи. Саске выглядел весьма зловеще. Окутанный мраком, он смотрел на Сакуру исподлобья. Взгляд его был пронзительным, суровым. – Меняя прошлое, ты естественным образом оказываешь влияние на будущее, – туманно заговорил Учиха. – Мы с Наруто не можем предугадать, чем чревато то или иное, наше решение. Поэтому… – Като Дан жив, – грубо перебил его Узумаки и глянул через плечо. – Они с Цунаде женаты и живут в Конохе. Харуно даже не заметила, как отвисла у неё челюсть. – В каком смысле? – повторил Минато, испугавшись странной реакции розововолосой гостьи. – Цунаде живет в Конохе… «Но этого не может быть», – с ужасом подумала Сакура, глаза которой расширились и округлились, превратившись в два больших блюдца. – Слушай… – Минато нервно дернулся и посмотрел на наручные часы. – У меня полно дел… Поэтому, если ты не против, отложим серьезный разговор на потом. – Он оторвал голубые глаза от стрелок и ободряюще улыбнулся. – Ты голодна? Цунаде предупредила, что после пробуждения ты будешь голодна и что придется ограничить твое меню на первое время… – Супами и кашами, – сухо отозвалась Сакура. – Я в курсе. Повисло неловкое молчание. Минато не знал, с какой стороны подступиться к хмурой, как грозовая туча, гостье. – Пойду разогрею тебе суп, – сказал он и спешно ретировался на кухню. Он плотно закрыл за собой дверь и только после этого включил в гостиной лампу. Полоса света между дверью и полом заставила Сакуру снова поморщиться. – Зря ты папе грубишь… – уныло протянул Наруто, а затем исчез за стеной, проследовав за Минато. Сакура не сказала бы, что ставила перед собой цель нагрубить. После пробуждения она слабо соображала и с трудом сдерживала эмоции. – Дан погиб во Вторую Мировую Войну шиноби, – сказала Сакура, когда глаза привыкли к тусклой полоске света. – Я не прыгала так далеко во времени... – Знаю, – хмуро отозвался Саске. – Вы с Наруто уверены, что это именно Дан, а не кто-то другой? Учиха медленно кивнул. – Уверены. – Это… бессмыслица какая-то. На этот раз Саске ничего не ответил. У них с Наруто не было никаких соображений по этому поводу. Молодые люди молчали до тех пор, пока Минато не вернулся с подносом в руках. Он поставил его на небольшой прикроватный столик возле кровати Сакуры и отошел от гостьи на безопасное, на его взгляд, расстояние. Куноичи осмотрела содержимое подноса. Большая плошка супа-пюре и стакан воды. – Мне для тебя еды не жалко, – принялся оправдываться блондин, виновато улыбаясь, – но Цунаде строго-настрого запретила первое время давать тебе твердую пищу. – Спасибо, Минато. – Сакура попыталась избавить свой голос от грубости и вложить в эту фразу как можно больше теплоты. Намиказе старания девушки оценил и слегка расслабился. – Чья это квартира? – Моя, – пожал плечами мужчина. – Здесь… – Безопасно. Не сомневайся. Весь дом обложен защитными печатями. Если хоть какая-то живая душа, помимо меня или Цунаде, попытается пробраться к тебе, то я непременно об этом узнаю и примчу сюда с помощью техники Летящего Бога Грома. – А соседи? – Соседи не услышат тебя, даже если ты будешь кричать во всю глотку, – сказал Минато и скрестил на груди руки. – Говорю же, здесь буквально каждый миллиметр пространства обложен защитными печатями и барьерами. – Основательно ты подготовился… – Вообще-то не только я. Цунаде тоже приложила руку, чтобы обеспечить твою безопасность. Сакура поблагодарила бы Минато снова, но поймала себя на мысли, что сделала это уже дважды. Ей не хотелось раз за разом повторять одно и тоже. – Я приду завтра утром, – после недолгого молчания продолжил Намиказе и снова глянул на часы. – Принесу еды и… отвечу на твои вопросы, если таковые появятся. Харуно безжизненно кивнула. Её целиком и полностью поглотили мысли о прошлом, будущем и настоящем. События перемешались в её голове и теперь не давали покоя. Минато ушел тем же путем, каким пришёл – через окно. Дверь балкона он оставил открытой, и теперь через щель в комнату проникал уличный холодный воздух. Сакура огляделась и заметила на стене календарь. Последнее зачеркнутое число – двадцать восьмое ноября. Харуно поджала губы. Она прыгнула в это измерение в начале октября, а очнулась в конце ноября. Два месяца были безжалостно вычеркнуты из её жизни. Впрочем, как и два года до этого…