Саван времени

Два года и три месяца со дня смерти Наруто и Саске.

      Сакура оставила записку. Вернее, письмо. Длинное и очень подробное. Половина содержимого была изложена в качестве инструкции к вероятному будущему. Оставшиеся две четверти посвящены извинениям и благодарностям.       Сакура, действительно, была несказанно благодарна Минато за то, что тот позаботился о ней. Не предал, не бросил на произвол судьбы и не убил. Совершенно лишённый логики, великодушный поступок.       После известий о наделении Данзо более широких полномочий и о начале официального расследования, Харуно больше не могла бездействовать. Оставаться в Конохе слишком опасно. Если вдруг её обнаружат в квартире Йондайме Хокаге (что было всего лишь вопросом времени), пиши пропало. Под ударом окажутся и Минато, и его жена, и новорожденный сын. Что станет с самой Кицунэ, даже представить было жутко.       Жестокий Данзо был способен буквально на всё…       Под раздачу могла попасть даже Цунаде. Сакуре казалось несправедливым лишать покоя и счастья эту настрадавшуюся женщину. По крайней мере, таковой она оставалась в хрупкой памяти Харуно. Что произошло в этом настоящем прошлом и почему Като Дан был жив – загадка, с которой куноичи только предстояло разобраться.       – Интересно только, почему она рисковала своей шкурой, чтобы лечить меня, – снова и снова задавалась вопросом Сакура.       – Наверное, из уважения к папе, – предположил Узумаки.       – Соглашусь, – важно кивал Саске. – Я не думаю, что здесь кроется какой-то подвох. И я согласен с твоим решением покинуть Коноху. Чем больше людей знает о тебе, тем сложнее действовать из тени.       – Что знают двое, то знает и свинья, – вспомнилась Сакуре поговорка.       Она почти ничего не взяла из холодильника Минато, когда собиралась в путь. Из одежды прихватила только чёрный плащ Кушины из ее личного гардероба. За своё «воровство» она тоже сердечно извинилась в оставленном Минато письме.       Большего ей, собственно, и не требовалось. Свой потрепанный тканевый рюкзак с вещами она нашла там, где его зарыла. Отыскать его не составило труда даже под покровом ночи. Именно в это время суток она сбежала из своего временного жилья, предварительно сняв с него все наложенные печатные меры защиты.       Коноха дремала, когда Сакура ее покинула. Шиноби патрулировали территории, но делали это неспешно, лениво. Некоторые откровенно наплевали на свои обязанности и спали под деревьями в спальных мешках. И неудивительно. Людям хотелось покоя. Особенно после тех потрясений, которые они пережили при нападении Шина.       Данзо мог отдавать приказы, полные энтузиазма, и заставлять своих подчинённых отрабатывать смену за сменой без передышек, но едва ли имел возможность следить за качеством выполняемых ими работ. Даже надзирателям надзирателей требовался сон и отдых.       Харуно беспрепятственно прошла через Канчи Кеккай. А через сутки пересекла границу страны Огня, оставив родные края позади.       Снова.       Коноха снова позади.       Отчего же она так бежала?...       В этом мире прошло почти два года с тех пор, как она впервые повстречалась с Минато, а затем вплела себя в судьбу трёх сирот из Амегакуре но Сато.       Страна Дождя встретила Сакуру ледяным дождем и порывистым ветром. Пограничники незваного вторженца не заметили. Может быть, к лучшему. У Харуно не было настроения вступать с кем-то в битву. Тем более, что ее физическая форма все ещё оставляла желать лучшего.       Когда до столицы Амегакуре но Сато оставалось не больше десяти километров, Саске воззвал к здравому смыслу подруги:       – Мы не знаем, с чем столкнёмся впереди. Стоит остановиться и отдохнуть.       Наруто ничего не сказал, но по его лицу было понятно, что он солидарен с лучшим другом. Сакура не хотела в очередной раз наступать на одни и те же грабли или спорить со своими товарищами.       Наткнувшись на руины полуразрушенных кирпичных развалин в глубине леса, Харуно приняла это за благоприятный знак. Там же поставила палатку, развела костёр и приготовилась трапезничать.       Саске вызвался патрулировать округу и, пожелав приятного аппетита, скрылся за ближайшими кустами. Сакура даже немного расстроилась. Она надеялась, что это Узумаки отправиться гулять по лесу и оставит ее наедине с возлюбленным.       Наруто выглядел изнеможённым. Будто это он провёл больше месяца в коме.       На самом же деле, разгадка причины его подавленного состояния была проста, как ситцевые трусы. Этот ответ пришёл Сакуре на ум, когда она пережёвывала резиновый кусок свинины из консервной банки.       Девушка поперхнулась.       – Сакура-чан!       Он подскочил к кашляющей подруге и занёс руку над ее спиной. Затем вдруг понял, что пользы от него, как от козла молока, и отчаянно заскулил.       Иронично.       Глупо.       Сакура умрет от застрявшего в горле куска мяса, а ее друзья не смогут с этим сделать ровным счетом ничего. Ни-че-го. Просто стоять и смотреть, как последняя выжившая подруга испускает дух.       Благо, подавилась Харуно не смертельно.       – Все в порядке, – нервно засмеялась Сакура, а в голове все ещё играли картинки ее потенциальной смерти от злосчастного куска консервной свинины.       Наруто плюхнулся обратно на своё место. Лицо его было бледно-зеленного оттенка. Ему было не до смеха.       – Ты последние пару дней сам не свой, – сменила тему Харуно.       – Просто настроения нет.       – Это из твоих родителей?       Наруто несколько долгих секунд молчал, а затем коротко кивнул.       Сакура шумно выдохнула.       Вот почему Саске оставил их вдвоём. Наруто нужна была компания. Женская компания. Каким бы Учиха ни был близким другом для Узумаки, но он в силу своего характера не мог говорить о чувствах.       – Наруто…       – Не беспокойся, Сакура-чан, – быстро перебил ее блондин. – Просто я был так счастлив повидать родителей… понаблюдать за их отношениями, манерами, общением. Я, действительно, счастлив, что являюсь сыном таких замечательных людей, даттебайо! – На мгновение его лазурные глаза, точь-в-точь, как у отца, засветились, но затем некая мысль-паразит потушила их снова. Потушила, как восковые свечи.       – Но?…       – Нет никаких «но», – тоскливо ответил Наруто. – Просто тошно…       – Потому что мы снова отправились путь?       – Типа того.       Сакура отложила свой недоеденный ужин в сторону и повернулась всем корпусом к другу, сложив руки на подогнутые колени.       – Знаешь, я тоже скучаю по родителям. Иногда они мне снятся и говорят страшные вещи.       – Какие, например? – заинтересовался Узумаки.       – Например, извиняются за какие-то мелочи. Или зовут с собой… Лучше бы не снились вовсе.       – Ну мне вот родители не снились. Не сказал бы, что это «лучше».       – В твоем-то обличие заснуть не так-то просто, – мягко улыбнулась Сакура, опасаясь, что своими нелепыми шутками спугнет настрой Узумаки.       Тот горько усмехнулся, подтянул колени к груди и ответил:       – Они мне и при жизни не снились.       – Вообще никогда?!       Наруто помотал головой из стороны в сторону и по слогам проговорил:       – Ни-ког-да.       – Это не круто.       Узумаки пожал плечами.       – У меня нет их фотографий. И воспоминаний о них тоже немного. Я встретил отца в своём подсознании во время битвы с Пейном. Потом повстречал маму, когда «договаривался» с Курамой. Затем сражался вместе с папой. Победили даже! – Искренняя улыбка, растянувшаяся на лице Наруто, быстро померкла. – И почти сразу после всего этого я умер. Когда у меня выпал шанс познакомиться с ними чуть получше – даже таким странным образом, – я был счастлив. Честно говоря, я ловил себя на паршивых мыслях… не хотел, чтобы ты приходила в сознание слишком скоро. Мне было стыдно… и в то же время радостно. Папа и мама оказались потрясающими! Ещё и на себя маленького удалось поглядеть! Все было так здорово, пока…       – …пока мы снова не отправились в путь, – договорила за него Сакура.       – Ты злишься на меня?       – Ни капли, – мягко улыбнулась Харуно и положила голову на подтянутые к груди колени. – Полагаю, твои чувства... нормальны. Я бы тоже хотела выторговать себе как можно больше времени, чтобы повести его с родными людьми. – Девушка поджала губу, почувствовав, как в груди забулькала печаль. – Когда я поняла, что ты и Саске мертвы, то едва не сошла с ума от горя. Единственным моим желанием было вернуть вас. Чего бы мне этого не стоило. Может быть, наши с тобой пути не слишком похожи, но, поверь, я понимаю, что ты чувствуешь.       Наруто робко улыбнулся и подвинулся чуть ближе к Сакуре. Последняя могла поклясться, что физически чувствовала присутствие Узумаки рядом.       Он задрал голову и уставился на звёздное небо.       – Сакура, почему ты не осталась с Яхико, Конан и Нагато, когда у тебя был шанс? – спросил парень, затем нахмурился и спешно добавил: – Только честно!       – Я уже говорила…       – Нет! – Белёсые брови теснее сдвинулись к переносице. – Историю о твоей великой любви к Саске я уже тысячу раз слышал, даттебайо! Я хочу услышать правду.       Парень замолчал и выжидающие уставился на Сакуру. Девушка хмуро и безотрывно смотрела ему в глаза, будто, выиграв в гляделки, могла откреститься от расспроса.       Моргнула первая и сдалась.       Шестерёнки в голове бешено закрутились.       – Они стали твоей семьей, – снова заговорил Узумаки. – Тебе было уютно и комфортно вместе с ними. К тому же, ты нравилась Нагато. Это и дураку было ясно. И, честно говоря, я надеялся, что он попытается остановить тебя, когда ты прощалась с ними… но ошибся.       – Причем здесь Нагато? – устало выдохнула Сакура. – Ками-сама…       – Притом, – строгим, учительским голосом брякнул в ответ Наруто. – Ты ведь отвечала на его флирт.       Харуно небрежно усмехнулась.       Флирт, действительно, имел место быть. Но он был таким неуместным, а сам Нагато – таким робким, что эти пресловутые «подкаты» заставляли девушку разве что умиляться.       – Ладно, ты меня раскусил! – Смеясь, Сакура показательно подняла руки вверх, совсем как преступник на задержании. – Мне, действительно, было приятно знать, что Нагато в меня влюблён. Наверное, потому что я почти всю свою жизнь посвятила фанатичной любви к Саске и не замечала других достойных парней… – Она вздохнула. – Я хотела, чтобы в меня кто-то влюбился. Хотела… заметить, почувствовать что ли, каково это – когда ты кому-то до одури нравишься. Допускаю, что с моей стороны было неправильно «играться» с чувствами Нагато…       – Ты ничего плохого не делала, – небрежно отмахнулся Узумаки. – Не обижала его и всё такое. На самом деле, мне было интересно, почему ты не отвечала взаимностью, раз знала о его увлечении тобой.       – По той же причине, по которой решила двигаться вперёд… вместе с тобой и Саске.       – Раз это было твоим окончательным и бесповоротным решением, зачем тогда возвращаешься?       Сакура, как могла увиливала от прямого ответа на поставленный вопрос, но Узумаки со своей святой простотой и прямолинейностью снова и снова ставил его ребром.       – Они не чужие мне люди, Наруто, – туманно заговорила Харуно. – Это нормально, что я хочу их проведать. Два года прошло все-таки…       – Для тебя прошло два месяца.       Харуно хмыкнула и замолчала.       – Сакура-чан, на твоем месте я бы остался в Амегакуре. Это хорошее место. И хорошие люди. А Нагато сможет сделать тебя счастливой. К тому же, сейчас ты с ними одного возраста, даттебайо.       – Я никогда не полюблю Нагато так, как Саске, – решительно возразила Харуно.       – Но ты проживёшь с ним, Конан и Яхико счастливую и спокойную жизнь. Это многого стоит.       – Я не смогу полюбить Конан так, как люблю Ино. И Яхико не смогу полюбить, как тебя. Я не смогу полюбить Амегакуре, как люблю Коноху. И как бы Конан, Яхико и Нагато не относились ко мне, я не смогу ответить ни одному из них теми же глубокими чувствами, которые питаю к своим друзьям, товарищам и учителям, которых знаю с самого детства. Но ты прав, Наруто, я эгоистична в своём желании вернуться к ребятам. Потревожить их покой и насладиться их тёплом.       Наруто, наконец, удовлетворенно кивнул. Вот теперь ответ его устроил. Парню не нравилась ложь. Особенно если она была наглая и высказывалась ему прямо в лицо.       – Я тоже хочу быть эгоистичен в некоторых своих желаниях, – неожиданно продолжил блондин. – Поэтому пообещай мне кое-что, Сакура-чан.       Девушка нерешительно и осторожно, но кивнула.       – Если наш план выгорит и нам с Саске не удастся вернуться в свои тела, то я хочу, чтобы ты пообещала, что останешься в Конохе.       Харуно снова почувствовала, как что-то внутри безжалостно сжалось. Наверное, это было сердце.       Сакура посмотрела на Узумаки глазами побитой собаки.       – В этом временном измерении ты либо навсегда останешься в Амегакуре, либо навсегда ее покинешь.       Сакура хотела бы сказать, что Наруто несправедлив по отношению к ней и ее чувствам, но язык не поворачивался.       – Наш последний прыжок будет во временной отрезок, где Нагато, Конан и Яхико будет уже под сорок лет. У них будут свои семьи и, возможно, дети. И тебе в их новых жизнях не будет места.       Сакура уже думала об этом. И потратила на размышления далеко не один час. Как бы девушке не хотелось упираться рогами, но Наруто попал в самое яблочко.       Наруто был, черт возьми, прав.       Может, ещё и поэтому Сакуру так тянуло в Амегакуре? Это могло быть последней станцией, где у неё оставался выбор. Как только она оставит это настоящее прошлое позади, дорога останется только одна – вперёд.       – Но дело не только в Яхико, Конан и Нагато. Как я и сказал, я хочу быть эгоистом относительно некоторых своих желаний. – Он сделал паузу, набрал в лёгкие побольше воздуха и продолжил: – Если после последнего прыжка окажется, что мне суждено остаток твоих дней провести в образе приведения, я бы хотел провести это время рядом со своими родителями. – Сакура всхлипнула. – Я устал, Сакура-чан. Если ты думаешь, что тебе одной тяжело, то ты глубоко заблуждаешься. Мы с Саске не можем испытывать физической усталости, это правда. Но морально… мы истощены. Мы даже не можем лечь спать, чтобы хоть ненадолго забыться. Мы уже почти два года вынуждены смотреть на твои страдания. Мы бестелесны и беспомощны. Бывает, что я чувствую себя третьей ногой… а Саске себя чувствует козлом отпущения. Он вынужден постоянно тебя обижать, потому что иначе не понимает, как до тебя достучаться. Были бы мы живы, мы бы все сделали сами, даттебайо!… Я все чаще ловлю себя на мысли, что лучше бы ты умерла вместе с нами и позволила миру остаться в Муген Цукуеми…       А ведь и вправду, Сакура всегда думала исключительно о себе. О своей тяжелой участи. О своих переживаниях. И своей боли. И никогда – о том, что испытывают Наруто и Саске.       – Прости меня, Наруто. – Сакура больно прикусила губу. – Если наш план не сработает, то я останусь в Конохе.       – И никаких глупостей! – торопливо добавил Узумаки. Все его тело пришло в движение. – Никаких мыслей о суициде, попыток сбежать, драк и прочей херни!       – Обещаю.       – Не верю.       Сакура стиснула зубы так сильно, что, казалось, они вот-вот раскрошатся.       – Обещаю!       – Всё еще неправдоподобно.       А ведь и в самом деле. Настоящее обещание застряло у неё где-то поперек глотки. Она приложила немало усилий, чтобы вытащить его оттуда и сказать:       – Обещаю! – Со злостью. С надрывом. – Обещаю! Я останусь в Конохе и не стану совершать глупостей. О-б-е-щ-а-ю.       Обещаю. Обещаю. Обещаю.       Это проклятое слово осело на нёбе, затем скользнуло по корню языка и провалилось в желудок.       Наруто замер. Он внимательно посмотрел в разномастные глаза девушки, пытаясь отыскать в них оттенок лжи. Ничего не нашёл и коротко кивнул.