Два года и одиннадцать месяцев со дня смерти Наруто и Саске. Два месяца со дня возвращения Сакуры. 11 июня. 02:00
– Вы, блять, в своём уме?! Его слова, как раскаты грома. Минато и Цунаде были совершенно сбиты с толку. Они сидели перед столом Хокаге, сложив на коленях руки, как провинившиеся ученики. – Вы. Блять. В своём. Уме?! – Обито ударил кулаком по столу прямо перед их бледными, как полотно, лицами. Его гнев обжигал. Его гнев был физически ощутим. Его гнев, как возросшая во сто крат гравитация. – Мы думали, что сможем все проконтролировать, – спокойно ответил Минато. Он чувствовал себя виноватым, как никогда раньше, и не видел смысла молчать и отнекиваться. – Сможете проконтролировать?! Проконтролировать, блять?! Это было странно. Обито ведь почти вдвое младше Цунаде и являлся учеником Минато, однако разговаривал с ними вольно, ломая все рамки дозволенного. Все началось с идеи Минато. Это он предложил проверить, как коматозная Кицунэ отреагирует на присутствие Наруто. Прекрасно помнил, как однажды она, отвечая на вопрос, была ли другом его сына, сказала: «Я навсегда останусь его другом». Предположить, что девушка была знакома и с Саске Учихой, не составило никакого труда. Минато раскаивался в произошедшем. Он, действительно, не думал, что, отправляя Наруто и Саске к Кицунэ, так просто добьется её пробуждения. За свою треклятую догадливость и гениальность теперь расплачивался. – Да, мы так считали! – порывисто кивнула Цунаде. – Мы вообще не были уверены, что наш эксперимент сработает. Не думали, что присутствие Саске и Наруто, действительно, сможет пробудить её разум и… вызвать такую бурную реакцию. Это просто случайное стечение обстоятельств. С тем же Сенджу понимала злость Обито. Знала, что его негативные эмоции, которыми он плещет в их лица, словно ледяной водой, – мелочи по сравнению с тем, чего они действительно заслужили за свой проступок. Ками-сами… О чем они думали? О чем, мать их, думали, когда скрывали ото всех Кицунэ? На какой результат, черт бы их побрал, рассчитывали, когда отправили к Сакуре Наруто и Саске? Гребанные экспериментаторы. – Вы оба, кажется, нихрена не понимаете! – Обито брызгал слюнной. Его лицо было перекошено, а эмоциональное состояние балансировало на грани, где с одной стороны – безумие, а с другой – отчаяние. – Взрыв в самом центре Конохи! Целое отделение Госпиталя разрушено! Горожане видели Кицунэ! Видели, блять, розововолосую девушку со светящимися глазами на руинах разрушенного Госпиталя! И перепуганных до смерти Наруто – сына Йондайме Хокаге – и Саске – сына главы Учиха Ичизоку и Командира Полиции Конохи. И вас, пытающихся всех успокоить. – Голос Обито становился все тише и тише, пока не превратился в змеиное шипение. – Вы хоть понимаете, что Данзо может потребовать ваши головы, если узнает, что вы скрывали ото всех Кицунэ? – Мы готовы ответить за свои ошибки, – сказала Цунаде и вытащила из-за пазухи фляжку с чем-то чертовски крепким. – Нет, вы всё еще нихрена не понимаете! – Обито грубо вырвал из рук Сенджу фляжку прежде, чем та успела сделать из неё хотя бы глоток. – Почему вы сразу не пришли ко мне? Почему, Минато?! Почему ты сразу не рассказал о том, что Кицунэ вернулась? Намиказе поднял лазурные глаза на своего ученика и медленно покачала головой из стороны в сторону. Он не знал, что сказать. Только сейчас, сидя в кабинете Годайме Хокаге, мужчина начал анализировать всё, что произошло. Анализировать, а не плыть по течению. Думать головой, а не следовать внутренним приказам. Самое удивительное, что Цунаде чувствовала то же самое. Полное непонимание, как она смогла допустить эту катастрофу. Как они оба позволили ситуации выйти из-под контроля… Цунаде и Минато даже не сопротивлялись. Сами пришли к Обито после того, как смогли вколоть лошадиную дозу успокоительного Сакуре и вызволить из-под завалов Саске и Наруто. Реанимационное крыло Госпиталя Конохи, закрытое на ремонт, теперь стало руинами. Благо, другие корпуса устояли. Обошлось без жертв. Каким-то чудом. Каким-то, блять, чудом. – Я возьму вину на себя, – твердо сказал Минато и взял Цунаде за трясущуюся руку. – Одного козла отпущения Данзо будет достаточно. – Сенджу сжала холодную ладонь Намиказе. Он всегда был таким теплым. Таким надежным. С ним никогда не было страшно. – Я не позволю своему сенсею оказаться на эшафоте, – бескомпромиссно заявил Обито, которому всё же удалось худо-бедно успокоиться. – Главврачу Госпиталя Конохи тоже не место в петле. – Брось! Мы все прекрасно понимаем, что Данзо костьми ляжет, но найдет виноватого, – вздохнул Минато. – Ему не придется искать виноватого, – хмыкнул Обито. – Виноватого уже поймали. Цунаде вырвала ладонь из рук Минато и вскочила на ноги. Её пышная грудь часто вздымалась, а широкие ноздри трепыхались. – Я чуть коньки не отбросила, пока реанимировала её! Я не позволю тебе отдать Кицунэ на растерзание гребанному Данзо! Минато обеспокоенно взглянул на Обито, который, прикрыв глаза и потирая переносицу, тяжело и ровно дышал. – Нужен план получше! – процедила Цунаде. – Мы можем затормозить ход расследования, – предложил Минато. – На время, пока Совет Конохи и Суд окончательно не решат, что делать с Кицунэ, Данзо наверняка захочет посадить её на короткий поводок. Спорю на что угодно, что он уже ищет способы взять под контроль её силы. – Способ очевиден. Сдерживающие печати, – отмахнулась Цунаде. – Скорее всего, запечатывающая команда остановится на Тенро. Они как раз недавно улучшили эту технику. – Да! – Минато просиял. Хитроумный план выстраивался сам собой. – Вы помните особенности запечатывающих техник, подобных Тенро? Их пользователи сильно рискуют. Если Узники оказываются сильнее Надзирателей, то для последних запечатывание заканчивается плачевно. Очевидно, что Данзо не рискнет ставить печать самостоятельно. Не захочет подвергать свою жизнь опасности. Тогда он начнет искать достойного кандидата на роль Надзирателя… – Данзо не имеет права принимать такие решения единолично, – перебил сенсея Обито. – А это значит, что мы можем навязать своего человека, – вдохновленно закивала Цунаде, как китайский болванчик. – И кто же, по-твоему, способен одновременно лизать задницу Данзо и работать шпионом на нас? – изогнул бровь Обито. – Не забывайте, что помимо нас и троих старейшин, право голоса и вето в Совете имеют еще Фугаку, Хиаши и Шикаку. Кандидат должен устроить еще и их. Едва ли во всей Конохе найдется такой лакомый кусок человека… – Итачи Учиха! – выдохнул Минато. Обито и Цунаде посмотрели на экс-Хокаге с замиранием сердце. – Он капитан АНБУ, а не представитель Корня, – осторожно начала Цунаде. – Это должно устроить Шикаку и Хиаши, но отвернуть Данзо и, вероятно, Утатане с Митокадо. – А еще он выходец из Учиха Ичизоку. Фугаку наверняка поддержит кандидатуру сына, – продолжал гнуть свою линию Минато. – К тому же, парень владеет Мангеке Шаринганом. Это, как минимум, звучит надежно. – Данзо не согласится на его кандидатуру… – Нам всего-то нужно собрать большинство голосов! И дело в кармане! – Нам нужно, чтобы Данзо не вставлял палки в колеса, а не большинство голосов, – вздохнула Сенжу. – Этот старый маразматик – настоящая заноза в заднице. – Итачи предан стране. Для Данзо это самое важное, – возразил Обито. – Если Кицунэ будет под контролем, то мы сможем выиграть время и придумать, как уберечь её от петли. – Он распрямился, вскочил со стула и принялся расхаживать по кабинету взад-вперед. – Нужно как-то убедить Данзо, что Кицунэ не опасна и что Итачи сможет подчинить её силу себе. И ввести Учиху в курс дела до того, как Совет Конохи официально попросит его стать Надзирателем, чтобы он стал нашим тайным шпионом, а не Данзо или Фугаку. – А как же разрушение крыла Госпиталя? – нахмурившись, напомнила Цунаде. – Как мы объясним её появление и поведение? – Кицунэ появилась у меня в квартире буквально из неоткуда, – пожал плечами Минато. – С тем же успехом она могла появиться в любой точке мира. Скажем, что понятия не имели, как Кицунэ оказалась в больнице и что разрушение – нелепая случайность. – Тогда как же там оказались Наруто и Саске? – Женщина встревожилась. – Их еще не допрашивают, кстати? – Я об этом позаботился, – с готовностью кивнул Минато, - и предупредил сына, чтобы они оба помалкивали. В случае давления или допроса Саске и Наруто скажут, что направлялись на секретную миссию АНБУ и случайно оказались недалеко от Госпиталя. Все официальные бумажки подписаны лично капитаном АНБУ. По части закона проблем не возникнет. Данзо будет думать, что парни были направлены мной на миссию. Обито воспрял духом. От его вспыльчивого альтер-эго не осталось и следа. Минато и Цунаде тоже успокоились. – Остается надеяться, что Итачи согласится стать Надзирателем Тенро, – сказала Цунаде, – и нашим засланным казачком. Обито резко остановился и впился в сенсея жестким взглядом. – У него нет выбора. – Парень сам должен принять это решение, Обито, – медленно покачала головой блондинка. – Жестоко ставить его на колени перед обстоятельствами и заставлять расхлебывать кашу, к которой он не имел никакого отношения. В поисках поддержки он посмотрел на притихшего Минато. – Я спрошу его мнение, – нехотя уступил Обито. – Но, если парень откажется, я буду вынужден отдать ему приказ. Как Хокаге. Временные неудобства, которые его ждут, сравнительно небольшая цена за ваши жизни. И это моё окончательное решение. Цунаде хотела было что-то возразить, но Минато заговорил раньше: – У меня есть идея, как добиться гарантий безопасности Кицунэ. Если мой план сработает, то девушка точно не окажется в петле по решению Суда или Совета Конохи. Данзо тоже подавится: не рискнёт и пальцем её тронуть. Правда, эта идея может показаться вам безумной и безрассудной. И нам понадобится помощь Итачи. А еще его догадливость и призывной Ворон.***
Два года и одиннадцать месяцев со дня смерти Наруто и Саске. Два месяца со дня возвращения Сакуры. 11 июня. 7:30
Появление таинственной, розововолосой обладательницы могущественного Риннегана всегда следовало бок о бок с трагичными событиями. Без неё разве что только война обошлась. Впервые эта незнакомка объявилась около двадцати лет назад. Во время похищения Рин Нохара шиноби Кровавого Тумана. В тот день Обито Учиха и Какаши Хатаке получили Мангекё Шаринган, потому что обладательница Риннегана заставила их увидеть смерть своей подруги. В действительности Кицунэ спасла всех троих, тем самым подарив Конохе второго Джинчуурики. Если верить сведениям разведки Конохи, в том же году незнакомка отправилась в Амегакуре но Сато и помогла тогда еще молодой организации Акацки заполучить власть. Впоследствии именно Нагато Узумаки стал героем Четвертой Мировой войны шиноби и спасителем мира. Лидеры Акацки ни словом никому не обмолвились, куда пропала их покровительница. Более того, они до сих пор не признавали факта их знакомства с Кицунэ. Год спустя эта неуловимая девушка появилась в Конохогакуре во время нападения Учихи Шина на деревню. Она остановила высвобождение треклятого Кьюби, запечатала его обратно в Кушине Узумаки и укрепила печать при помощи сверхъестественных способностей Бога Смерти. После той ночи ни у кого из свидетелей её появления не осталось сомнений в том, что девушка – демон. Демон-оборотень Кицунэ. Именно так её называли в Конохе. Именно под этим именем её помнили. Шесть лет назад Кицунэ снова объявилась. На сей раз буквально вытащила с того света Обито Учиху и тем самым предотвратила Гражданскую войну, которую едва не развязал своими безрассудными действиями Шимура Данзо. Загадочная незнакомка спасла Обито, а затем отвлекла шиноби Корня на себя. Выиграла время для Какаши. Без её помощи он бы ни за что не успел спрятать Обито в безопасном месте. В ту ночь Кицунэ срубила немало голов. А затем исчезла на долгие шесть лет. И вот снова. Как гром серди ясного неба. Кицунэ вернулась. Эти два слова бились о черепную коробку, отскакивая от её стенок. Снова и снова эхом отзывались в барабанных перепонках. Ярко-розовые волосы и светящийся в темноте Риннеган. Такой запоминающийся яркий образ. О ней не принято было громко разговаривать. Кицунэ была предвестником страшных событий. Об её возможном появлении правящая элита Конохогакуре говорила шепотом, если не в письмах. Итачи вместе с Годайме Хокаге вприпрыжку шли по длинному коридору Резиденции в его личный кабинет. Там за плотно закрытыми дверьми и задернутыми шторами члены Совета Конохи нетерпеливо ждали последних опаздывающих. Старейшины в лице престарелых Митокадо Хомуры, Утатане Кохару и Шимуро Данзо. На диване расположилась главврач Госпиталя Конохи – Цунаде Сенжу. У стола Обито застыл его личный советник – Какаши Хатаке, – занятый чтением очередной пошлой книжонки. Здесь же находились Йондайме Хокаге и его жена Кушина Узумаки, не находившая себе место и скачущая по кабинету взад-вперед. Не обошлось без Фугаку Учихи – командира Полиции Конохи и, по совместительству, главы Учиха Ичизоку. Хиаши Хьюго – глава Хьюго Ичизоку – и Шикаку Нара – глава Нара Ичизоку – тоже были тут как тут. Нынешний Годайме Хокаге, Обито Учиха, и действующий капитан АНБУ, Итачи Учиха, вошли в кабинет последними. Пропустив Итачи вперед и с грохотом захлопнув за собой дверь, Обито напрямик прошел к своему рабочему столу и встревоженно оглядел всех присутствующих. Затаив дыхание, все ждали от Хокаге либо опровержения страшных слухов, либо их подтверждения. – Она вернулась, – похоронным голосом сообщил Обито и бесшумно опустился в мягкое кресло. Чтоб не мозолить никому глаза, Итачи отошел в дальний угол кабинета и встал аккурат между отцом и Какаши. Затем медленно обвел взглядом высокопоставленных присутствующих. В кабинете было подозрительно тихо. Цунаде опрокинула чашку с сакэ. Очевидно, что не первую. И не последнюю. Кушина стояла у окна, прижимая трясущиеся руки к животу. Итачи чувствовал, как вибрирует в ней чакра Девятихвостого. Неужели Кьюби тоже был обеспокоен? Неужели даже Лису было страшно перед ликом Кицунэ? Старейшины, напротив, ничего не боялись. Или не подавали вида. Теснились друг к другу, как воробушки на проводах, и косились на опоздавших Учих. – Для тех, кто еще не в курсе, сегодня ночью Кицунэ появилась в одном из корпусов Госпиталя Конохи и разрушила его до основания, – проговорил Обито заученную фразу. Судя по реакции членов Совета, впервые эту новость услышали только Хиаши и Итачи. Оба одновременно нахмурились и скрестили на груди руки. – Поблизости оказались Наруто Узумаки, Саске Учиха, Цунаде Сенджу и Минато Намиказе. Общими усилиями они смогли обезвредить Кицунэ. Итачи почувствовал, как на затылке волосы встали дыбом. Он обеспокоенно посмотрел на отца и одними губами спросил: – С Саске всё хорошо? Тот кивнул и торопливо отвел глаза в попытке скрыть от сына эмоции. «Переживает», – подумал Итачи. Фугаку любил младшего сына значительно сильнее, чем своего второго ребенка, хоть и не признавался в этом. Итачи просто знал. Чувствовал. Но никогда не обижался. Саске со своим живым характером был очень похож на отца и мать. Неудивительно, что они понимали друг друга с полуслова. Итачи же был белой вороной: как в своей семье, так и в клане. Наверное, поэтому с шестнадцати лет он и жил отдельно от родителей вместе с Изуми. Так было проще. Так Итачи чувствовал себя нормальным. Какими бы не были плохими отношения Итачи со своим кланом и родителями, он с самого детства безмерно любил своего младшего брата. Саске был его отдушиной и единственным родным человеком, которого парень считал родственной душой. Константой в жизни, если угодно. – Насколько мне известно, Кицунэ усыпили, – низким, утробным голосом проговорил Данзо, вырывая Итачи из собственных размышлений. – Принцесса Цунаде, позвольте поинтересоваться, почему вы оставили эту тварь в живых? Цунаде опрокинула еще одну чашку, откинулась назад и положил локоть на спинку дивана. Она пыталась вести себя непринужденно. Кажется, у неё это даже получалось. Однако Итачи умел читать между строк. От его внимания не ускользнула вздутая венка на вспотевшем виске Сенджу, по которой он считал пульс. Примерно сто десять ударов в минуту. – Я поступила, как считала нужным. Если что-то не нравится, можете спуститься в Подземелья Полиции и вонзить ей нож в сердце. – Она прочистила горло и добавила: – Если смелости, конечно, хватит. И сил. – Вы принимаете меня за идиота, Цунаде? Действовать нужно было, когда Кицунэ была ослаблена, а не сейчас, когда она во всеоружии. – Не забывай, Данзо, что именно благодаря ней живы половина из нас, – вставил своё веское слово Минато. Кто-кто, а Йондайме Хокаге хорошо помнил каждую свою встречу с Кицунэ и бесценную помощь, которая она оказала ему, его жене и стране Огня. – Это она вам так сказала? – хмыкнул Митокадо. – Эта демоница опасна. Она обладает Риннеганом, Мокутоном Шодайме Хокаге, Бьякуго но Ин госпожи Цунаде и еще черт знает чем… При желании она способна уничтожить всю Коноху. – Но до сих пор этого не сделала, – закатила глаза Кушина. – Проживи ты столько же, сколько мы… – начала было Утатане, но Обито оборвал её на полуслове, хлопнув по столу ладонью и привлекая к себе внимания присутствующих. – Нет смысла обсуждать то, чего не произошло. Не находите? – вставил своё слово Какаши и захлопнул книжку у себя перед носом. Он нутром ощущал волны напряжения, исходившие от Обито, и боялся, что друг детства воспламенится от гнева. Поэтому вмешался и сменил тему: – Я навестил Кицунэ сегодня утром в Подземельях. Закованная, ослепленная и с ног до головы изрисованная подавляющими печатями. Даже несмотря на ваши издевательства, она не выглядела агрессивно настроенной. – И ты поверил? – буркнул Данзо. – Ками-сама, Какаши, я думал, ты умнее… – Я обнаружил во внешности Кицунэ кое-что очень… необычное, – продолжал Какаши, пропустив все слова престарелого Данзо мимо ушей. – Она очень похожа на мою бывшую ученицу, погибшую во время нападения Орочимару и шиноби Песка. Ну, когда проходил третий этап экзамена на чуунина. Цунаде и Минато нервно переглянулись. Это не ускользнуло от внимательного Итачи, пристально наблюдавшего за всеми присутствующими. – Сакура Харуно? – подал голос Фугаку. О да, Фугаку против своей воли был наслышан о смерти Сакуры Харуно, из-за которой его любимый младший сын едва не сошел с ума. Какаши кивнул и задумчиво провел пальцами по гладкой столешнице рабочего стола. Вспоминал о чем-то. О чем-то, что заставило его и без того темные глаза потемнеть до черноты. – Сперва я подумал, что мне просто показалось, но… – Еще немного поводя пальцами по столу, Какаши извлек из-за пазухи смятый, выцветший снимок и протянул его Обито. – Вот, взгляните сами. Обито забрал фотографию из рук друга и уставился на него пустым взглядом. Потребовалось полминуты, чтобы он вспомнил лицо улыбающейся розововолосой девочки, окруженной своими сокомандниками. Хокаге передал фото Кушине и нахмурился. Он знал эту девочку. Помнил её личное дело. Помнил, как поставил её в команду с молодым Учихом и сыном Четвёртого. Помнил слишком хорошо… Сакура Харуно была первой детской смертью за долгие годы затишья и благополучия. На похороны стеклось огромное количество людей. Обито помнил, как возложил кровавые гвоздики на её могилу и как похлопал по плечу безутешного отца, склонившегося над могилой дочери. Обито помнил, черт возьми, хоть и мечтал забыть. Фото перекочёвывало из рук в руки, пока не вернулось к поникшему Какаши. – Похожа, – похоронным голосом сказала Цунаде и поежилась. – Совпадение? – Утатане выглядела так, словно подозревала всех окружающих в обмане. Минато побледнел. Сердце сжалось. Сакура Харуно. Это имя медленно и болезненно ввинчивалось в его голову. – Что такого страшного случится, если я узнаю твое имя? – И чем же так важны имена людей? – Имя – отражение души. А что, если душа мертва? Если настоящее имя Кицунэ – Сакура Харуно, – тогда почему она жива? Что за временны́е прыжки такие, в которых ты прошлый – мертв, а ты, путешествующий во времени, – жив? Минато чувствовал, как набирал обороты его пульс. Как катастрофически душно становилось в помещении. Он уперся взглядом в журнальный столик перед собой, используя его, как канат, чтобы выкарабкаться из ямы своих топких размышлений. – Девушка ни на день не постарела с первой и второй нашей встречи, – сказал Какаши. – И она появлялась только в определенные, судьбоносные дни… Как же они были близки к разгадке, черт их дери. Минато не понимал, как ему действовать. Сказать правду? Сбить с верного пути? Самому во всем признаться? Или дать событиям развиваться своим чередом? – Какаши, ты сейчас всерьез намекаешь на то, что Кицунэ – путешественница во времени? – сощурился Данзо, пробуя собственные слова на вкус. Уж слишком кислыми они были. Цунаде уставилась на Минато. Удивительно, что она сама никогда не спрашивала у него, кем являлась девушка, которую она лечила запасами собственной чакры. Она вообще никогда не задавала вопросов. Никаких. Сенджу почувствовала дурноту. – Всего лишь догадки, Данзо-сама, – дружелюбно улыбнулся Какаши и отступил назад, к столу Хокаге, пряча снимок за пазухой. – Если это так, и Кицунэ способна перемещаться во времени, в таком случае она представляет из себя еще более серьезную угрозу, чем мы изначально предполагали, – сказал Митокадо. – Управлять временем должны боги, а не люди. – Согласен. Мы должны избавиться от девушки, пока она не решила вернуться в прошлое и уничтожить кого-то из нас в собственных колыбелях. – Если мы будем проводить голосование, то вы, господин Данзо и господин Митокадо, проиграете, – сухо отозвался Минато. – Никто, кроме вас, не желает убивать бедную девочку. Она, рискуя собственной головой, неоднократно помогала стране Огня. – Не только стране Огня, – напомнила всем Утатане. – Можете приставить к ней своих людей, Данзо, – устало вздохнув, пошёл на уступки Обито. Он, как никто другой, знал, что этот чёртов старик не успокоится, пока с его мнением не начнут считаться. – Как щедро с вашей стороны, господин Хокаге, – с едва уловимыми нотками презрения отозвался Шимура. – Шиноби Корня уже стоят на охране в Подземелье. Я отдал приказ убить демоницу, если она начнёт оказывать сопротивление. Обито посерел и нахмурился, превратившись в грозовую тучу. – Итачи, – обратился он к своему прямому подчиненному. Парень, сохранявший спокойствие и хладнокровие, с готовностью кивнул. – Отдай приказ своему личному подразделению прибыть в Полицию Конохи и при необходимости оказать сопротивление людям Корня, если те… превысят свои полномочия. – Будет сделано, господин Хокаге. Данзо закатил глаза и следом усмехнулся. Митокадо и Утатане покосились на него и напряглись. Несмотря на то, что их мнение целиком и полностью совпадало с мнением Шимуры, старики не всегда поддерживали методы, которыми тот добивался своих целей. – Вы глупцы, – мотнул головой Данзо. – Когда у этой дьяволицы сорвет крышу, вы поймете, что я был прав. Никто не должен обладать такой силой. Даже будь то наидобрейший человек во всем мире. Абсолютного добра не существует. – Абсолютного зла – тоже, – впервые с начала обсуждения подал голос Хиаши. Он еще не выбрал сторону, но был против крайностей. – Иначе бы вас, Данзо, уже давно казнили. По правде говоря, Шимуру не казнили не потому, что видели в нём светлую сторону. Причина, по которой он дышал, заключалась в силе. Корень, находившийся под его началом, обладал невероятным потенциалом. Это военное подразделение отлично показало себя на войне и всё время демонстрировало невероятные результаты в выполнении различных миссий. – Эта девушка может хорошо послужить стране Огня, – высказался Минато. – Как и вы, Данзо. – Считаю это сравнение некорректным, – хмыкнул Митокадо. – Данзо родился, жил и служил на благо Конохи с малых лет. Кицунэ же помогала не только стране Огня. Мы не можем ей доверять. – Мы не может исключать вероятность, что после своего пробуждения Кицунэ изъявит желание отправиться в Амегакуре но Сато к Акацки, которым помогла прийти к власти. Сложно представить, что случится, если страна Дождя получит еще одного обладателя Риннегана, – закивала Утатане. – Разве нам мало Нагато Узумаки, который держит весь мир в напряжении? – Напряжении?! – выпалила Кушина. От гнева у неё покраснели щеки. – Каком еще напряжении?! Этот человек выиграл Четвертую Мировую войну и объединил пять великих держав! Вы вообще в своем уме?! Данзо вдруг с силой ударил своей тростью по деревянному полу и рявкнул: – Выбирай выражения, джинчуурики! Мало того, что Кушина ни капли не испугалась, так она еще и вспыхнула пуще прежнего. Ее красные волосы наэлектризовались и приподнялись. Обычно Минато в такие мгновения одергивал и успокаивал жену. Однако в данной ситуации не счел это необходимым. – Я солидарен с Кушиной, – сказал Хиаши и скрестил на груди руки. – Нагато Узумаки еще ни разу не дал повода усомниться в себе. С чего вы взяли, что после присоединения к ним Кицунэ они решат поменять направление своей политики на более агрессивную? – Хиаши-сама, может быть вы отдадите своих дочерей стране Дождя? – съязвил Митокадо. – А что? Нагато Узумаки ведь не давал поводов усомниться в нём. Так доверьте же свои гены и секреты чужой стране. Хьюго нахмурился. Венка на его виске вздулась и запульсировала. – Думаю, нам стоит понизить градус разговора, – заявила Цунаде и выпила еще одну чашку сакэ. – Предлагаю отталкиваться от мнения нашего Хокаге. Все разом обратились к задумчивому Обито. Он целиком и полностью был согласен с опасениями старейшин: нельзя допустить утечки такой страшной, разрушительной мощи из деревни. Какую бы благую роль не сыграла Кицунэ в процветании Конохагакуре, это не давало ей право самостоятельно распоряжаться своей безграничной силой. Однако. Обито не мог отдать приказ о её казне. Не мог и всё. Сам не понимал почему. Просто в голове стоял блок. Сколько бы он не бился об эту железобетонную стену в голове, Рокудайме Хокаге не был способен причинить вред Кицунэ. – Я не позволю её убить, – бескомпромиссно заявил Обито и сжал кулаки. – Потому что она некогда спасла твою жизнь и жизни твоих друзей? – презрительно хмыкнул Данзо. – Потому что она может быть полезна. – А если она откажется сотрудничать? – Я не позволю её убить, – нарочито медленно повторил Обито, сверкнув единственный глазом. – Это мы уже поняли, – смиренно кивнула Утатане. – Но что нам делать, если Кицунэ откажется с нами сотрудничать? Или захочет сбежать в Амегакуре но Сато? Митокадо подался вперед и прямо спросил: – На время разбирательств и судов вы разрешите нам оставить Кицунэ в Подземельях под стражей? – С наложением ограничительных печатей, разумеется, – добавил Данзо, крепко сжимая рукоять трости. – В качестве ограничительной печати предлагаю выбрать… – Итачи, можешь быть свободен, – спешно перебил его Обито. Парню пока рано знать о своем предназначении. Погрел уши, и хватит. Главное, что теперь он в курсе дел. – Моё распоряжение нужно выполнить как можно быстрее. Данзо с интересом покосился на Хокаге, явно о чем-то догадавшись. Итачи тоже стало не по себе. Он сдержанно кивнул и развернулся к двери. – Кушина, а тебя я попрошу отправиться к моей жене, – продолжил Обито. Теперь, когда разговор дошел до выбора методов контроля над Кицунэ, следовало спровадить всех, кто, так или иначе, мог стать несогласным с единоличным решением Хокаге сделать из Итачи жертву обстоятельств. – Ты и Рин должны держаться от Кицунэ как можно дальше. До тех пор, пока не станут ясны её мотивы и цели. Итачи закрыл за собой дверь, но продолжал стоять перед ней, вслушиваясь в разговор. Он сложил печать и подавил течение своей чакры, чтобы присутствующие в кабинете шиноби думали, что капитан АНБУ, действительно, ушёл. – Думаете, ей нужна сила хвостатых?! – с жаром спросила Кушина. – Нельзя этого исключать, – многозначительно хмыкнул Данзо. – Это же бред сивой кобылы! – Кушина, кажется Хокаге-сама попросил тебя отправиться к госпоже Рин. – Голос Йондайме Хокаге был твердым. Минато явно пытался прогнать из кабинета вспыльчивую жену. С чем это было связано Итачи не мог даже предположить. Обычно эта парочка была неразлучна… – Я, пожалуй, тоже пойду, – заплетающимся языком пропела Цунаде. – Мне еще нужно навестить Кицунэ. Удостовериться, что придурки из запечатывающей команды не угробили её, когда навешивали чакроподавляющие печати. Если вдруг будет какое-то голосование, то вверяю свой голос и право вето Какаши. Пойдем, Кушина. – Хорошо, – смягчившись, согласилась Узумаки. Когда женщины распахнули двери, в коридоре уже никого не было. Итачи и след простыл.