Саван времени

Два года и одиннадцать месяцев со дня смерти Наруто и Саске. Два месяца со дня возвращения Сакуры. 13 июня. 18:00

      По грубой, примерной оценке Итачи его Ворон долетит до Амегакуре но Сато менее, чем за сутки. А ответ, наверняка, будет идти еще дольше. Если опасения членов Собрания Конохи верны и Кицунэ, действительно, что-то значила для лидеров Акацки, то они захотят её спасти. Приехать из своей дождливой страны, заявить о себе и своей власти, обретенной еще после Четвертой Мировой войны. Защитить или даже забрать с собой бедную девушку с Риннеганом.       После разговора с младшим братом Итачи отправился в Ши но Мори, чтобы следить за казармами Корня. Это место представляло собой своеобразную лакмусовую бумажку, по которой легко определялись: настроение Данзо, потенциальные волнения в деревне, нависшие над государством внешние угрозы. Если в лагере объявят срочное построение или начнется неразбериха – жди беды. Итачи круглые сутки этой беды и ждал.       К счастью, не дождался. Всё было спокойно.       Парень осмелился вернуться в Коноху только к вечеру следующего дня. Он переживал. Параноил. Ему казалось, что Разведки Конохи и Корня перехватили его Ворона и теперь рыскали по улицам в поисках грязного предателя. Парень наверняка знал, что именно так заклеймит его Данзо, когда в Резиденцию Хокаге придёт ответ от Нагато Узумаки.       Учиха не жалел себя. Он опасался за своих друзей, клан и любимую. Если уж арестовывать и допрашивать, то его одного, а не невиновных родных и близких.       И снова шестое чувство обмануло Итачи. На улицах было тихо. Ни патрулей, ни полиции, ни шиноби Корня. Итачи не спеша брёл в сторону своей квартиры, выданной ему в собственность за «особые заслуги», и безостановочно думал: о своем предательстве, о стране и долге, о том, что скажет Изуми. Особенно его волновал последний вопрос. Итачи ведь даже посоветоваться с ней не успел. Сначала сделал и только затем подумал. Девушка наверняка спросит, где он пропадал последние сутки.       Своим внезапным, бесшумным появлением парень застал Изуми врасплох. Она, погруженная в свои мысли, хлопотала на кухне за приготовлением ужина. Когда обернулась и увидела застывшего в дверном проеме бледного, как сама смерть, Итачи, подпрыгнула, едва не выронив из рук нож и две белые луковицы.       – Ками-сама! – воскликнула Изуми. Её сердце бешено билось о рёбра. – Хоть бы покашлял что ли! Ты же не задании, в конце концов! Так от инфарктов и умирают, между прочим!       – Прости, – мигом отозвался Итачи. – Профдеформация.       Он так же бесшумно прошёл к кухонному столу и опустился на деревянный стул. Поясница и стопы неприятно гудели. Глаза слипались после бессонного дежурства у казарм Корня.       Изуми задержала задумчивый взгляд на красивом, но уставшем лице парня, а затем вернулась к готовке. Она явно хотела что-то сказать, предъявить, устроить допрос, но сдерживалась.       – Как прошёл день? – просто спросила шатенка.       – Муторно, – лаконично ответил парень.       – Где пропадал?       Итачи болезненно поморщился. Он не должен был говорить этого Изуми. Он не имел никакого права подвергать её опасности. А знания зачастую опасны. Итачи знал это не понаслышке.       – Сегодня после обеда Фугаку провел закрытое собрания клана, – не выдержав молчания, заговорила Изуми. – Он намеривался проведать Кицунэ. Я навязалась с ним, надеясь пересечься в Полиции Конохи с тобой. Однако тебя там не оказалось, в отличие от твоего отряда АНБУ.       – Тебя и Фугаку пропустили к Кицунэ? – Брови Итачи приподнялись, на лице застыло удивление.       – Ну, была заминка с Корнем, но… Фугаку договорился.       – Ты её видела? – выдохнул Итачи и напрягся.       Изуми прекратила нарезать овощи и развернулась на сто восемьдесят градусов.       – Почему все так боятся её? – прямо спросила Изуми. – Она ведь никогда не нападала на деревню или её жителей. Или я чего-то не знаю?       Итачи только нахмурился.       Личность розововолосой заключенной всегда была покрыта туманом тайн и страхов. Про Кицунэ было не принято говорить. Все отчеты и информация о ней были строго засекречены. На корню пресекались даже городские легенды. Если подумать, Итачи и сам знал не больше, чем Изуми.       – Мне надо в душ, – сказал он и встал.       Девушка не стала его останавливать. Не хотела своими глупыми расспросами усугублять состояние любимого мужчины.       Итачи долго стоял под горячим душем и тупо смотрел на белую плитку перед собой. В голове крутился один и тот же навязчивый вопрос: что станет с его близкими и родными, когда Данзо поймет, что Итачи разрушил его надежды завладеть Риннеганом? А что, если он ошибся, и Шимура в гробу видал этот чертов глаз? В таком случае, парень просто наставил всем вокруг палки в колеса!       Хотя, с другой стороны, на необдуманный, импульсивный поступок с тайным письмом Джирайе парня надоумила Цунаде. Если бы не она, Итачи палец о палец не ударил бы ради Кицунэ. Наверное, стоило пойти к Сенджу, а не домой. Или сразу к Обито – он-то точно в курсе происходящего.       Голова гудела. Парень вытерся полотенцем и понял, что забыл взять с собой нижнее белье. Впрочем, он не стеснялся своей наготы. Не перед Изуми.       Итачи бесшумно вышел из ванной и направился обратно на кухню. Девушка всё еще нарезала овощи и бросала их на раскаленную сковородку. Она услышала тихие шаги брюнета, но оборачиваться не стала.       Нежные руки Итачи мягко легли на бедра Изуми и чуть сжали ткань платья и кожу под ней. Он наклонился и губами коснулся её длинной бархатной шеи, оставляя на ней влажный поцелуй. В нос ударил сладковатый запах её парфюма. Девушка прикрыла глаза и шумно выдохнула. Тонкие белые пальцы ослабли. Нож выпал из её рук и с глухим стуком упал на разделочную доску.       Итачи поддел подол домашнего платья Изуми и потянул его вверх, оголяя бесконечно длинные ноги. Изуми выключила конфорку, обернулась и встретилась своими губами с его. Парень без труда приподнял девушку и усадил на невысокую столешницу. Подался бедрами вперед и уперся в неё твердым членом.       Изуми была довольна выбором своей одежды. Она сама задрала юбку, и теперь только ткань нежно-голубых трусиков отделяла её промежность от набухшей головки члена. Итачи тяжело задышал. Он был возбужден. Он хотел, как можно быстрее сбросить накопившееся за сутки напряжение.       Он был настолько нетерпелив, что решил пропустить прелюдии.       Рваным движением парень отодвинул трусики в сторону и повел член вдоль чувствительных складок. Изуми взяла лицо Итачи в руки и снова прильнула к его губам, добавляя в их близость нежности. Поцелуй немного отрезвил Учиху, но возбуждение продолжило нарастать. Ему нужна была разрядка. Он жаждал почувствовать Изуми. Без резинок, которые он покупал в аптеке. Без защитных печатей, которые накладывала на свою матку девушка перед незащищенным сексом.       Если вдруг не пронесет и девушка забеременеет, Итачи возьмет ответственность и за Изуми, и за их будущего ребенка.       Парень вдруг поймал себя на мысли, что слишком затянул с женитьбой…       Изуми подалась бедрами навстречу Итачи, и тот почувствовал, что та намокла. Сжимая упругое бедро, он вошел в неё и чуть слышно застонал. Ей хватило семи минут, ему – восьми.       Учиха кончил в Изуми, не заботясь о том, чем это могло грозить.       – Я люблю тебя, – шепнула девушка, глядя в затуманенные, угольные глаза брюнета.       – Выходи за меня, Изуми, – тихо отозвался Итачи. Его член, от которого еще не отлила кровь, всё ещё находился в девушке. Он чувствовал, как слабо сокращаются мышцы её влагалища.       Изуми растерялась на секунду-другую, а затем улыбнулась, не веря собственному счастью, и мелко закивала.       – Да, – сипло ответила она. – Конечно, я выйду за тебя!       Итачи подарил своей новоиспеченной невесте невесомый поцелуй и вышел из неё. На кафельный пол закапала сперма.       – Бля…       – Ничего страшного! – с блаженной улыбкой заверила Изуми, глядя на запачканную столешницу под собой.       Жуткий грохот заставил глаза Итачи мгновенно вспыхнуть алым Шаринганом. Из прихожей на кухню ворвалось сразу три человека в маске. С оглушительным треском разбилось окно, и через него в крохотное помещение влетела еще пара шиноби. Учиха успел погрузить в Генздюдцу двоих и отразить удары сходу вступившего с ним в схватку представителя Корня прежде, чем услышал визг Изуми.       Итачи развернулся и увидел свою невесту, прижатую корпусом в кухонному столу, с заломленными за спину руками.       – Тише-тише!       На кухню через окно ловко залез еще один вторженец. Итачи сразу узнал в ровном потоке чакры и серебряных волосах человека в маске.       Хатаке Какаши.       Мужчина замахал руками, призывая всех присутствующих к спокойствию. Похоже, что Хатаке был единственным представителем АНБУ. Остальные – члены Корня. Какаши снял маску и неодобрительно посмотрел на шиноби, скрутивших Изуми. Затем перевел взгляд на Итачи и вздёрнул брови.       – Ох, – сказал он и спешно отвел взгляд от товарища.       Итачи стоял перед посторонними людьми в чем мать родила, а на столешнице, напольном кафеле и бедрах Изуми была размазана его сперма.       – Вы не вовремя, – хмуро проговорил Итачи.       – Ради всего святого, отпустите девушку, – вздохнул Хатаке и скрестил на груди руки.       Два бугая в масках отошли от Изуми. Та резко выпрямилась и пихнула в плечо одного из обидчиков.       – Отдай ему свой плащ, – следом скомандовал Какаши, кивнув на шиноби, стоящего справа от Учихи. Тот безропотно подчинился и протянул свою одежку голому парню.       – А ты освободи этих двоих от Гендзюцу! – Теперь Хатаке обращался к Итачи.       – Нет, – бескомпромиссно ответил Учиха, не считая нужным помогать людям, которые напали на него в его же собственном доме. Он набросил на себя плащ и встревоженно посмотрел на Изуми, которая смущенно поправляла свою одежду и часто дышала.       Какаши снова вздохнул и сверкнул Шаринганом. Через пару секунд двое пленников иллюзий пришли в себя и засутились.       – Прости, Итачи, – искренне извинился Хатаке. – Мне тоже всё это не по душе…       – Неужели?! – вспыхнула Изуми. – На кой хер ты устроил весь этот цирк?!       – Приказ сверху, – коротко объяснился Какаши. – Данзо отправил своих людей арестовать Итачи, а Обито поставил меня в качестве главного…       – В чем его обвиняют? – недоумевала Изуми. – Какого, блять, хера тут происходит?!       Какаши даже не взглянул на шатенку. Он смотрел в спокойные глаза Итачи и понимал: парень прекрасно знал, в чем его обвиняют.       – Изуми не трогать, – распорядился Какаши. – Нет смысла её арестовывать.       – Но… – хотел было возразить один из тех, кто несколькими минутами ранее вернулся из мира иллюзий Итачи.       – Под мою ответственность, – перебил его Хатаке. – Она всё равно ничего не знает. Да, Итачи?