Два года и одиннадцать месяцев со дня смерти Наруто и Саске. Два месяца со дня возвращения Сакуры. 13 июня. 19:55
– У вас ровно пять минут, господа Хокаге. Все уже в сборе и ждут только вас, – шепнул Какаши и исчез в ночном мраке за окном. Итачи спрыгнул с подоконника, загремев кандалами за спиной. Минато спешно поднялся с табуретки. Вид у него был крайне обеспокоенным. Он рта не успел открыть, чтобы принести свои извинения, когда Итачи обрушил на него свой ледяной взгляд. – Минато, как долго вы с Цунаде скрывали Кицунэ? – Вопрос Учихи, словно лезвие ножа аккурат меж сломанных ребер. Намиказе приподнял плечи и мельком переглянулся с Обито. Оба Хокаге не были готовы к такому резвому, обличающему началу разговора. Впрочем, чего еще следовало ожидать от Итачи Учихи? Едва ли он уступал по гениальности Желтой Вспышке Конохи. – Вы специально отправили к Кицунэ моего младшего брата, – продолжал резать без ножа закованный арестант. – Итачи, это все неважно, – вздохнул Обито. – Это всё мелочи. – Мелочи?! Безопасность моего младшего брата – просто мелочи, на ваш мудрый взгляд??! Еще никогда прежде Итачи не позволял себе такого вольного общения с Хокаге. Однако теперь, после унизительного ареста и предстоящего суда над ним, парню казалось, что терять ему нечего. – Сейчас есть более важные темы для обсуждения, – голос Обито стал тверже. – На кону поставлено благополучие страны Огня. – Моим. Близким. Должны. Обеспечить. Безопасность. Утробно. Бескомпромиссно. Угрожающе. Хотя голос не повысился ни на октаву. Оставался пугающе спокойным, как и его обладатель. Воздух между двумя представителями Учиха Ичизоку накалился. Стоит чиркнуть спичкой, и всё вокруг поглотит неумолимое пламя. Минато вышел вперёд и встал между Рокудайме Хокаге и капитаном АНБУ. От блондина исходило необъяснимое, обволакивающее тепло. – Итачи, ни Данзо, ни кто либо другой к Саске или Изуми даже на пушечный выстрел не подойдёт. Не будет никаких ограничений, арестов и допросов. Это я тебе гарантирую! Но сейчас у нас есть проблемы поважнее. Вопросы, не терпящие отлагательств. И всего пять минут времени. – Уже четыре, – мрачно поправил своего сенсея Обито. После заверений Минато на душе Итачи стало немного спокойнее. Он коротко кивнул. – Ты правильно понял скрытое сообщение Цунаде, – продолжил Обито. – Но проблема в том, что твое послание останется тайной совсем ненадолго. – Разве моего Ворона еще не засекли? – задержав дыхание, спросил парень. – Нет. Сердце Итачи екнуло. – Тогда почему я в кандалах? – Данзо не понравилось твоё поведение после Собрания, – пояснил Минато, хмуря белёсые брови. – Сперва ты надурил его ребят, а следом что-то разнюхал у младшего брата. Между прочим, Саске наотрез отказался сотрудничать с Корнем. Данзо захотел тебя припугнуть. А мы решили не мешать ему вершить своё извращённое правосудие. Для реального ареста или допроса у него нет оснований. – Он выдержал паузу, прежде чем добавить зловещее: – Пока что. – Пока не придёт ответ из Амегакуре, – договорил Итачи. – Да. Когда придет ответ из Амегакуре, всем откроется правда, а у Данзо появится повод запытать тебя до смерти или казнить – под настроение. – Я знал, на что шёл, – хмуро ответил Итачи, и кандалы за спиной снова мерзко задребезжали. – Надеюсь, ты не думаешь, что мы просто принесли тебя в жертву? – с горькой улыбкой спросил Минато. – У нас есть определённые планы на тебя, – следом подтвердил Обито. – Планы?… – хмыкнул Итачи и нервно посмотрел на настенные часы. Поганого времени оставалось совсем немного. Обито взял со спинки стула сложенный вдвое плащ Хокаге и расправил его навесу. – Данзо хочет держать Кицунэ под контролем, – быстрее заговорил Минато. – На собрании, с которого мы тебя спровадили, решалось, какая именно техника подходит для этих целей. Выбор пал на Тенро. Но для исполнения этой техники, помимо Узника, должен быть… – …Надзиратель, – снова закончил за него Итачи. – Это огненная техника. Я с ней знаком. А еще знаю, что она опасна. Как для Узника, так и для Надзирателя. – Именно поэтому на роль Надзирателя почти единогласно выбрали тебя, – мрачно закончил Обито, неспешно расправляя плащ за спиной. – На самом деле, выбор у тебя невелик. Ты либо согласишься стать хранителем печати и окажешься незаменимым и вынужденно необходимым для Данзо человеком. Либо откажешься и умрёшь от его рук примерно в тот момент, когда из Амегакури придёт ответное письмо. При наихудшем раскладе начнут пытать близких тебе людей. Итачи не сомневался, кому принадлежал этот гениальный план. В Конохе жил только один человек, способный изобрести в своей черепной коробке нечто подобное. – Минато, когда вы всё это придумали? – Лицо Итачи даже не дрогнуло, когда он задал вопрос. – В тот день, когда отправили моего брата в лапы Кицунэ? В лазурных глазах Намиказе сначала блеснуло непонимание, а затем горечь. Он болезненно поморщился, словно кто-то ударил ему в нос, и втянул голову в плечи. – Вообще-то, помимо Саске, я отправил к Кицунэ и собственного сына. Данзо и его не оставит в покое, если дело дойдет до пыток и допросов. – Не делай из нас монстров, – брякнул Обито и вздернул подбородок. – Мы действовали, исходя из ситуации. – Прошу прощения, господа. – Голос Какаши заставил двух Хокаге вздрогнуть и одновременно посмотреть в окно. Один только Итачи не пошевелился. – Время истекло. Минато шагнул к Итачи и последнее, что успел вымолвить, прежде чем его теневой клон растворился, было: – Прости. Я не думал, что всё выйдет именно так…***
Разве у Итачи был выбор? Ему предоставили лишь иллюзия выбора. И на этом, собственно, следовало сказать спасибо. Черт бы их всех побрал. Блять. Он, как гребанный рецидивист, сидел на скамье в зале суда и терпел надоедливое лязганье кандалов у себя на руках. На него повесили даже не наручники. Кандалы. Блядские кандалы. Прежде, чем их сняли, Итачи пришлось выслушать от Данзо длинный «поучительный» монолог. О важности субординации, в том числе. А еще он угрожал. Между строк, разумеется. Весь состав Совета Конохи благополучно пропустил его слова мимо ушей. По их безучастным лицам было ясно, что ждали они обсуждения совсем другой темы. Итачи последовал их примеру. Он старательно делал вид, что внимательно слушал, но на деле был погружён в свои свинцовые, рваные мысли. Они кружились вокруг да около разговора его клона с Хокаге. Итачи не знал, как правильно реагировать на то, что услышал от них. Все их действия в отношении Учихи были похожи на… да черт разберёшь, на что это было похоже. Если исполнение их плана началась с Саске и Наруто, которых Минато отправил на встречу с Кицунэ, то это был слишком хороший план. Всё, что угодно могло пойти не так. Чересчур много переменных и катастрофически мало постоянных. Итачи остановился на том, что тропинка, которую проложил Минато до самых дверей зала суда, была удачной импровизацией. Брюнет не понаслышке знал, как благоволила Йондайме Хокаге судьба. Наверняка, еще при рождении его поцеловало счастье. Зато от Итачи фортуна отвернулась. Или, может, это он отвернулся от фортуны? Отвернулся в тот самый миг, когда принял решение отправить своего Ворона с письмом в дождливый край героев последней войны. Если хорошенько подумать, намёк Цунаде не был приказом. Последнее слово оставалось за Учихой. И он изложил это слово в письме, затем запечатал его и отправил со своим личным Вороном. Без раздумий. Без сожалений. Ни на секунду не подумав о собственном будущем и будущем своих родных и близких. Итачи просто сделал поспешную глупость, когда решился спасти невинного человека. Была ли Кицунэ такой же жертвой обстоятельств, как он? Или волком в овечьей шкуре? Парень ненавидел свою исполнительность и обостренное чувство справедливости. Когда Данзо спросил у арестанта, согласен ли он послужить на благо родного государства и стать Надзирателем Кицунэ, он безжизненно кивнул. Помощник судьи записал это в протокол. Судья важно постучал молоточком по подставке. Разве у Итачи был выбор? Разве он мог отказаться? Как Обито и сказал, он либо согласится и обеспечит безопасное существование себе и близким или откажется и обречёт всех на девять кругов Данзова ада. У Итачи была лишь иллюзия выбора. Ему скормили поганую иллюзию. Нетерпеливый Данзо назначил Церемонию запечатывания Кицунэ на следующий день. Никто спорить не стал. Даже судья, которому было до лампочки, нарушали ли решения Совета Конохи человеческим правам или нет. Наверняка, Кицунэ и за человека-то не считали. Никто не был против этого пиздеца. Бессмысленный суд подошел к концу, и судья вместе со своими помощниками удалились. Совет Конохи, оставшийся в зале заседаний, взялся за обсуждение Церемонии. Минато настаивал на том, чтобы все происходило тихо, мирно, в узком кругу посвящённых людей. Данзо, напротив, хотел подчинить треклятую обладательницу Риннегана чуть не на главной площади Конохи. Обито предложил компромисс. Было решено провести обряд в Подземельях Полиции Конохи, но расширить список наблюдателей до пяти десятков человек. Пятьдесят человек… От этой цифры у Итачи волосы на затылке встали дыбом. На обряд порабощения бедной девушки придут поглазеть пятьдесят гребанных человек. Кто-то из них окажется извращенцами, кто-то – жестокими подонками, а кто-то – неженками, которых вывернет наизнанку. Оставалось только разобраться – кто есть кто… Итачи слушал о том, как будет проходить Церемония, и ужасался. Сплошное варварство. Зверство в клетке. Иначе не скажешь. Печать Тенро усложнили и усовершенствовали. Сделали более безопасной для Надзирателя и менее безопасной для Узника. Если Итачи окажется сильнее Кицунэ, то он, вероятнее всего, сможет даже контролировать эмоции запечатанной девушки. В худшем случае, парень будет способен полностью блокировать и подавлять её чакру, если «поведение Кицунэ покажется неадекватным». Полный контроль над кем-то… Итачи, сколько себя помнил, всегда легко взваливал на свои плечи ответственность за чужие жизни. Становился лидером, если того требовало начальство или вынуждала ситуация. Ему доверяли. Но ещё никогда Итачи не приходилось подчинять кого-то насильно. Он ведь даже никогда не видел эту девушку. А что, если Кицунэ возненавидит его и превратит их жизни в одно сплошное противостояние? Что, если она окажется настолько сильной, что в два счета сломит волю своего Надзирателя? Что, если девушка, как и утверждал Данзо, ничто иное, как дьявол во плоти? Вопросы разрывали голову Учихи изнутри, пока члены Совета Конохи продолжали обсуждать предстоящую Церемонию. Церемония. Церемония, мать ее за ногу. Попроще назвать это зверство язык, видимо, повернулся. Захотели помпезности что ли? Запечатывающая команда обещала подготовить площадку и проконтролировать, чтобы Учиха все сделал правильно. Хреновы проверяльщики. Итачи раздражало в эту минуту буквально всё на свете. Удивительно, каким спокойным оставалось его бледное лицо. Собрание уже подошло к концу, когда Минато, бо́льшую часть времени просидевший в скорбном молчании, вдруг подал голос. – Данзо, – судя по всему, блондин специально не стал добавлять уважительный суффикс, – это, конечно, здорово, что мы всё решили и обговорили, но есть одно «но». На мой взгляд, Сакуру нужно заранее поставить в известность о завтрашней Церемонии. Густые брови Митокадо, тронутые сединой, дёрнулись. Он спросил: – Зачем? – Затем, чтобы не провоцировать девушку на агрессию, – хмыкнула Цунаде, будто это было элементарно. – Девочка и без того напугана. Хотите её разозлить? – К тому же, – быстро продолжил Минато, – будет логично познакомить Итачи с Кицунэ до Церемонии. Утатане и Данзо прищурились. Подозрительные твари. Минато вздохнул. – Итачи должен посмотреть и оценить силу, которую обязался сдерживать. Учиха поднял голову и встретился с уставшими лазурными глазами Минато. Затем перевел взгляд на Данзо и коротко кивнул. Он не видел смысла тратить энергию на слова. – Ладно, – отмахнулся Шимура и оглянулся. – Киното, Сай, проводите Минато и Итачи в Подземелья. Когда двое шиноби Корня проходили мимо Данзо, последний что-то шепнул им. Глаза Итачи всего на несколько коротких секунд озарил алый Шаринган. По высохшим, потрескавшимся губам Данзо парень прочитал: – Глаз с них не сводите.***
Спустившись в тюремные Подземелья, Итачи поймал себя на мысли, что был здесь последний раз в подростковом возрасте, когда впервые заступил на должность шиноби АНБУ. Мрачное место. Не хватало только соответствующей таблички при входе. Оставь надежду всяк сюда входящий. Кицунэ поместили в самый темный и сырой закуток. За широкие прутья, по которым безостановочно струились чернила охранных печатей. Киното и Сай, лица которых скрывали белые маски, больше походили на тени, чем на живых людей. Тихие и безликие. Следующие по пятам и прожигающие дыры в затылках своих объектов слежения. Сотрудник Полиции Конохи, который вызвался проводить высокопоставленных гостей до темницы Кицунэ, зазвенел связкой ключей. Он отпер скрипучую решетчатую дверь и пропустил внутрь Минато и Итачи. А вот перед шиноби Корня, которые были не в почете у органов правопорядка страны Огня, встал столбом, выпятив вперед грудь. – Не положено, – язвительно фыркнул мужчина и прикрыл за Минато и Итачи дверь. Киното и Сай попятились и почти вплотную подошли к решетке, вглядываясь в густой мрак за чугунными прутьями. В этой части тюремных Подземелий не было ни водопровода, ни электричества, ни канализации. Единственным источником света оставался факел, который охранник вставил в каменный, фигурный жирандоль, высеченный прямо в скальной породе свода Подземелья. Тусклого пламени было мало, чтобы разглядеть хоть что-то за пределами решетки. С помощью Шарингана Итачи без труда видел в темноте. Минато же путь до узницы проделал наощупь. Мощный поток энергии, исходивший от забитого в угол тела, был ему ориентиром. Это была Кицунэ. И, в отличие от Йондайме Хокаге, Итачи был способен разглядеть её внешний вид. Девушка. Жалкого вида. Худая, слабая, мертвенно-бледная. Скованная по рукам и ногам тяжелыми стальными кандалами. Глаза перевязаны бинтами вперемешку с бумажными печатями. Она не была похожа ни на богиню, ни на предвестницу бед. Всего-навсего человек. Не сказать, что она была красивой. Нелепые розовые волосы с безобразными седыми прядями, были растрепаны и спутаны, будто их не причесывали по меньшей мере больше полувека. Грязная. Скрючившись и обхватив свои острые колени, она походила на маугли. Итачи остановился посреди темницы и осмотрелся. Все стены и полы были сплошь покрыты защитными символами и печатями. Такие мощные меры предосторожности и в таком количестве не использовали даже при запечатывании Биджуу в Джинчурики. Все эти печати буквально отравляли воздух. Здесь даже дышать было тяжело – настолько густой и вязкой была атмосфера. Кицунэ оживилась, как только Минато и Итачи вошли в темницу. Подняла голову и повернула её точно в их сторону, словно на глазах не было никакой маски. Цепи на руках и ногах зазвенели, разрезая гробовую тишину. С потолка посыпалась пыль. Минато сел на корточки перед девушкой и осторожно коснулся её острого плеча. Она даже не вздрогнула, будто была предупреждена о касании. Спокойное поведение Кицунэ вызывало в Итачи недоумение, хотя никакого трепета или, тем более, страха он и в помине не испытывал. Парень столбом стоял посреди темницы, не находя в себе ни сил, ни желания подойти к Кицунэ ближе. Она всё-таки превратила корпус Госпиталя Конохи в руины. Не стоило расслабляться. Для Итачи было удивительно, что Минато совсем не опасался девушку. Его поведения говорило красноречивее него самого. Он был близко знаком с Кицунэ. Очень хорошо знаком. Таковы были выводы Итачи. И, скорее всего, они не просто пересекались. Может быть, даже… дружили? Итачи не хотел думать, что у фанатично влюбленного в свою жену человека могла быть интрижка на стороне. – Сакура, – шепнул Минато. Теперь его рука не просто касалась, а сжимала предплечье дрожащей, как осиновый лист, Кицунэ. – Ты меня слышишь? – Минато. – Сиплый, застуженный голос. Не спрашивала. Утверждала. – Да, – улыбнулся тот. Девушка придвинулась к мужчине и припала головой к его груди. Блондин по-отцовски прижался щекой к розовой макушке. – Минато… – Она заплакала. – Мы здесь не одни, – торопливо отозвался Намиказе. Предупредил. Не иначе. – Итачи и двое из Корня, – шепнула в ответ Кицунэ, заставив мурашки поползти по спине Учихи. Она не могла почувствовать их. Это было невозможно. Слишком много защитных печатей и ограничителей. Тогда откуда?... Итачи не понимал, что происходит, но догадывался, что всё не так просто, как пытались уверить всю Коноху Минато и Обито. – Да. Девушка отстранилась от Минато и вцепилась в его ладонь. – Что происходит? – В её голосе прозвучали нотки страха. – Пока еще ничего не происходит, – угрюмо отозвался Минато и принялся рассказывать девушке о предстоящей Церемонии. В подробностях. В красках. Детально. Дьявол ведь в мелочах. Эта мысль терзала Итачи всё то время, пока Йондайме Хокаге терпеливо и методично рассказывал об усовершенствованной технике Тенро. К чему Минато её готовил? Зачем предупреждал? Какие еще секреты утаил? Имел ли скрытые мотивы или какой-то хитровыдуманный план? Итачи интересовали эти вопросы, потому что он чертовски переживал за близких ему людей. Если завтра что-то пойдет не по плану, если он не сможет подавить волю Кицунэ, какие меры предпримет против него Данзо? – Что будет, если я откажусь становиться Узницей Тенро? – тихо спросила девушка. – У тебя нет выбора, Сакура, – поджав губы, ответил Намиказе. – Прости. Так или иначе, тебя всё равно попытаются запечатать. Добровольно или насильно – решать тебе. Но мы с Обито очень надеемся на твоё благоразумие и сотрудничество. Мы хотим тебя защитить. Итачи думал, что у Кицунэ начнется истерика. Ошибся. Девушка оказалась на удивление смиренной. Только кивнула и попросила: – Прошу, будьте рядом… Учихе показалась эта реплика странной. Девушка еще ни разу не обращалась к Намиказе на «вы». Может, её просьба была адресована и Минато, и Итачи? Или она обращалась к кому-то другому? Но к кому?...