Два года и одиннадцать месяцев со дня смерти Наруто и Саске. Два месяца со дня возвращения Сакуры. 17 июня.
– В каком это смысле вы не можете отпустить Сакуру в Амегакуре? – процедил Нагато сквозь стиснутые зубы. Он выглядел так, словно вот-вот воспламенится от гнева. Опасно мерцали круги его могущественного Риннегана. Яхико нахмурился. Опустил руку на плечо Узумаки и легонько стиснул его. Как будто бы это могло охладить пыл его товарища. – Друг мой, мы приехали в такую даль не для того, чтобы ссориться, – нарочито медленно и вкрадчиво проговорил рыжеволосый мужчина. – Ведь так? – Он обратился сразу ко всем. В переговорной Резиденции Хокаге находилось шесть человек. Трое – Нагато, Яхико и Конан – со стороны Дождя. Еще трое – Обито, Минато и Данзо – со стороны Огня. Это было мудрое решение – обсуждать вопросы государственной важности в узком кругу. Нечего разводить балаган и вовлекать в решение созревших проблем неосведомленную толпу. – Всё именно так, – сохраняя хладнокровие и спокойствие, согласился Обито. Он должен был разрешить конфликт мирным путем. – Страны Дождя и Огня вот уже много лет находятся в крепком союзе, – продолжал Яхико. – Мы дружим и доверяем друг другу. – Я понимаю, к чему вы клоните, Яхико. Но наш ответ останется прежним. – Голос Обито был тверже гранита и холоднее льда. Хокаге не собирался уступать. – Мы познакомились с Сакурой двадцать лет назад… – начал было Нагато, то Данзо грубо и нагло оборвал его на полуслове: – Вы далеко не единственные, кто познакомился с Кицунэ двадцать лет назад. – Он с намеком кивнул на Минато. Последний в подтверждении кивнул. – Мы будем с вами откровенны. Нагато. Яхико. Конан, – снова заговорил Обито, задерживая на каждом из тройки Дождя тяжелый взгляд. – В частности, я буду с вами откровенен. И скажу прямо: Сакура Харуно не уйдёт с вами в Амегакуре но Сато ни при каких условиях. Это условие, с которым нам всем придется смириться. И если вы решите развязать войну с моей страной, значит, так тому и быть. – Войну? – подняла одну бровь Конан. Повзрослев, она мало что сохранила от чувственной молодой версии себя. – Вы спятили? – Война во имя вашего эгоизма, – презрительно хмыкнул Нагато. – Война ради того, чтобы моя маленькая страна не стала обладательницей двух могущественных шиноби с Риннеганом. Как будто нас действительно волнует сила, а не благополучие нашей подруги. Время идет, а мир не меняется. – Маленькая страна? – со жгучей ненавистью в глазах выплюнул Данзо и подался грудью на стол. – О, не прибедняйтесь, Нагато! Вашу «маленькую» страну до усрачки боится весь мир шиноби. При желании вы сможете уничтожить любую деревню. И даже глазом не поведёте… – Вот только мы до сих пор этого не делали, – спокойно парировала Конан. – Угадаете, почему? Или всерьез думаете, что для этого мы ждали возвращения Сакуры? Для того, чтобы начать со всеми войну? – Все. Может. Быть, – ответил Данзо и вернулся в прежнее положение, откинувшись на высокую спинку деревянного стула. – Этот разговор ни к чему не приведёт, – со вздохом сказал Яхико, который, казалось, больше остальных был настроен на мирное разрешение стихийного конфликта. – Вы не собираетесь уступать нам. Мы не собираемся уступать вам. Видимо, пришло время искать компромиссы. Не находите? Рыжеволосый мужчина провел рукой по непослушным волосам и чуть прищурил глаза. Обито неподвижно сидел во главе стола, положив подбородок на сцепленный в руки замок. – Я готов обсуждать компромиссы при условии, что Сакура Харуно останется в Конохе, - сказал он, но тон его был уже не таким враждебным. – Хорошо, – сказал Яхико и обеспокоенно глянул на Нагато. Во время обсуждений Узумаки больше походил на одичавшую собаку, чем на человека. Ходуном ходили желваки. Морщинился лоб в негодовании. Подёргивались чёрные точки зрачков и, как рябь на воде, волновались круги Риннегана. Яхико прекрасно понимал, почему правящая верхушка Конохагакуре шла на принцип. Ни одна деревня мира не должна обладать такой разрушительной мощью, как Риннеган. И мужчина был с этим принципом солидарен. Сильные страны должны сдерживать силы друг друга. Вот только получалось, что Коноха тянула на себя одеяло. Два джинчуурики и один эмоционально нестабильный обладатель Риннегана – не многовато ли для одного государства? Успокаивала Яхико его непоколебимая уверенность в том, что Сакура Харуно ни за что на свете и ни при каких обстоятельствах не станет помогать кому-либо в военном деле. Он запомнил её, как ярую пацифистку, и не сомневался в том, что её взгляды остались прежними. Проблема была в другом. А не захотят ли властители страны Огня отобрать у Сакуры Риннеган, как однажды она забрала его у своего возлюбленного? Глядя на Шимуру Данзо, Яхико ясно понимал, что этот человек вполне способен на такие зверства. Разумеется, ради благополучия деревни. Все политики так говорят, когда дело касается их личных амбиций. – Если Сакура Харуно останется в Конохе, нам нужны определенные гарантии, – заявил Яхико, когда понял, что страна Огня лучше ввяжется в очередную войну, чем поступится правом обладания Риннегана. – Гарантии? – изогнул бровь Данзо. – Во-первых, мы потребуем открытые границы нашего государства для Акацки. Любой член моей организации должен иметь право беспрепятственно и без предупреждений заявляться в Коноху и проверять состояние Сакуры. – Я не ослышался? Предлагаете на полном серьезе выдать допуск вам и вашим псам, чтобы вы слонялись по границам моей страны и совали свой нос везде, где вздумается? – прошипел, как змея, Данзо. Кто-кто, а этот старик явно не знал слова «компромисс». – Никто не собирается рыться в грязном белье Конохи, – спокойно ответила Конан, скрестив на груди руки. – Или вы не доверяете своим ближайшим соседям? Разве не с доверия мы начали этот диалог? – Вы и члены вашей организации получите разрешения, о которых просите, – отрезал Обито, посчитав этот шаг не столь опасным, как воспринял его критичный до мозга костей Данзо. – Мы не собираемся причинять Сакуре вред, – следом кивнул Минато. – Я лично готов поручиться за это! Конан благодарно кивнула. Она всегда испытывала к мудрому Йондайме Хокаге большую симпатию. – Почта? Телефонная связь? – спросил Нагато. – Думаю, мы в состоянии обеспечить личный канал связи для вас и Сакуры, – с готовностью и энтузиазмом сказал Намиказе. Минато благоволил гостям по той простой причине, что сражался с ними бок о бок во время Четвертой Мировой войны. И его теплые чувства были взаимны. Яхико не сомневался в том, что, если бы Йондайме Хокаге по-прежнему оставался при власти, то они бы договорились обо всем за считанные минуты, а затем пили чай, как старые добрые товарищи. Увы, за долгие годы многое успело поменяться. Теперь Минато – ближайший советник Хокаге. А Обито по своему врожденному темпераменту был всё же ближе к Данзо, чем к своему предшественнику. Ненамного, но ближе. – Прослушиваемый канал, разумеется, – добавил ложку дегтя Шимура и скривился. Во время правления Минато Коноха пережила множество кризисов: и нападение Шина, и внутриусобные распри, и Четвертую Мировую войну. Нужно признать, что это были не самые безмятежные годы. В этом не было его вины. Тем не менее, в конечном итоге, именно Обито принес стране Огня развитие, прогресс и благополучие. Да, Рокудайме Хокаге был жестче, но его твердая рука направляла государство в нужное русло. И сейчас, когда грянул очередной кризис, Обито костьми ляжет, но не позволит Конохе пошатнуться. – Какие еще требования? – спросил он. – Вы, наверное, уже поняли, что Сакура Харуно – неприкосновенна, – продолжил Яхико. –Если с ней что-то случится – будет ранена или, упаси Ками-сама, убита, – то вся вина ляжет на ваши плечи, Обито. Стране Дождя будет глубоко наплевать на причины или обстоятельства, при которых с ней случится беда. Нас будет интересовать только сам факт происшествия. – Если с ней что-то случиться, я лично уничтожу вашу деревню, – пригрозил Нагато. – Убью каждого. Женщин, детей, стариков. Шиноби и гражданских. Всех. Данзо встрепенулся, будто Узумаки угрожал лично ему. Он уже было открыл рот, чтобы высказаться, но наткнулся на острый, ярко-алый взгляд Обито и сомкнул губы, превратив их в тонкую белую полоску. – Что еще? – терпеливо спросил Обито. – Никаких клеток, – снова встряла Конан. Она старалась держаться спокойно, но вздутая венка на виске выдавала её с головой. – До нас уже дошли слухи, что вы держите её в Подземельях Конохи. Так вот, не надо запирать Сакуру в темницах или вешать на неё ошейники. Она вам не собака. – Клинические исследования тоже исключены, – добавил Яхико. – Она вам не подопытная крыса. – Что на счет анализов, необходимых для мониторинга её здоровья? – уточнил Намиказе, чтобы в дальнейшем избежать недоразумений. – Только то, что не причинит ей боли, – мягче отозвалась Конан. – Минато, вам мы может доверять. Прошу, проследите, чтобы медицинское обслуживание проходило в рамках разумного. – Как мило, – закатил глаза Данзо, которого открыто раздражали близкие взаимоотношения тройки из Амегакуре с экс-Хокаге. – Давайте продолжим, пока меня не стошнило от вида вашей дружбы. Несколько лет назад Шимура был одним из первых, кто высказался о необходимости смены власти – из-за этого самого «дешевого панибратства, способного привести к гибели страну Огня». Конечно, он надеялся сам занять пост Хокаге, но со временем смирился с неудачей. В его понимании, Обито был лучше Минато. – Я считаю, что Сакуре необходимо подобрать приличное жилье и организовать ежемесячные выплаты для достойной жизни, – сказал Нагато, хотя в душе не оставлял надежды в скором времени забрать девушку домой. – У Конохи, разумеется, найдётся квартира для человека, который помог её жителям не меньше, чем жителям Амегакуре, – сказал Обито. – С ежемесячными выплатами мы тоже вполне способны разобраться самостоятельно. – Вынужден настаивать на нашем участии. В том числе относительно выплат. Данзо презрительно хмыкнул. У него перед глазами стояла картина двух собак, вылизывающих друг другу задницы. Была б его воля, он повесил эту розововолосую дрянь на первом попавшемся дереве. А вот Риннеган не побрезговал бы забрать…***
Сакура покорно сидела там, где её оставил Минато, – на скамейке перед дверьми переговорной. Ожидание давило на виски. Сначала она пыталась подслушивать, но быстро поняла, что зал обложен защитными печатями. Ну, конечно, как же иначе… В коридоре, справа и слева от девушки, стояли люди АНБУ и Корня. Они вели себя тихо и осторожно, выдерживали расстояние как друг от друга, так и от Сакуры. Были ли среди них те, кому она наваляла? Кицунэ усмехнулась собственным мыслям. Вот бы обсудить это с Наруто и Саске, которые, к слову, снова как сквозь землю провалились. Перед глазами девушки маячила отравляющая душу надежда. Она поставила бы всё, что имела, на Нагато, Конан и Яхико. Они непременно договорятся и заберут её из треклятой Конохи – подальше от всех этих людей, которых она спасла ценою собственной… жизни. Нормальной жизни. Ведь Сакура теперь больше никогда не станет нормальной. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем двери зала распахнулись и показался уставший Минато. Он многозначительно посмотрел на Сакуру, а затем с тревогой – на шиноби Корня. Ему явно не нравилось такое количество наёмных убийц в стенах Резиденции Хокаге. – Мы просим тебя зайти, Сакура, – мягко проговорил блондин и вежливо улыбнулся одними уголкам губ. Минато был первым человеком во всем этом неправильном варианте вселенной, который называл её по имени. Не Кицунэ, не «Эй!», не заключённая. Сакура. По-доброму так. По-отцовски. – Мы хотим сообщить общее решение, – добавил Намиказе, заметив подозрение и легкий испуг, блеснувшие в глазах девушки. Сакура медленно кивнула, на ватных ногах поднялась со скамьи и под пристальным наблюдением Минато вошла в переговорную. Девушка остановилась посреди просторного кабинета и сделала пару глубоких вдохов и выдохов. Нелепо большое помещение. Почти полностью пустое за исключением круглого стола посередине. Окна занавешены, но сквозь плотные шторы всё равно пробивались лучи яркого полуденного солнца. Яхико и Конан слабо заулыбались при виде Сакуры. Нагато выглядел расстроенным. Обито – уставшим. А Данзо – кривил в полуусмешке губы. Каково же было её удивление, когда в темном углу она разглядела бывших сокомандников. Они стояли неподвижно, плечо к плечу. При виде Сакуры Наруто как-то не слишком радостно замахал ей рукой, а Саске прижал указательный палец к губам. Наверное, это намекнул, чтобы Сакура, блять, перестала таращится на них во все глаза. – Присаживайся, – вежливым тоном, соответствующем Хокаге, сказал Обито и как-то неясно махнул рукой в сторону свободных стульев. Сакура вздрогнула, когда позади раздался тихий щелчок. Это Минато сдвинул щеколду и активировал тем самым защитный барьер. В воцарившейся мёртвой тишине Кицунэ проследовала к столу и села рядом с Конан. Они переглянулась и почти одновременно потянули другу к другу руки. Их холодные пальцы переплелись. – Каково общее решение? – тихо, нетерпеливо спросила у старой подруги Харуно. – Мы едем домой? Янтарные глаза Конан окрасила печаль. Она быстро отвела взгляд и крепче сжала ладонь Сакуры. Что-то здесь не так… Минато, тем временем, вернулся к своему месту, но садиться на спешил. Саске и Наруто вышли из тени. Учиха остановился у стола и уставился на бумаги, лежавшие перед Хокаге. Его глаза быстро, даже суетливо, бегали по строчкам. Наруто встал по правую руку от Сакуры. Девушка едва сдерживалась, чтобы не повернуть голову и не бросить на блондина свирепый взгляд. Ну и сюрприз, конечно, он ей устроил. Одно слово – сюрприз… Молчание затянулось. Обито прочистил горло и замогильным голосом сообщил: – Сакура, ты остаешься в Конохе. Рот Кицунэ приоткрылся в немом изумлении. Она судорожно пыталась отыскать подходящее слово в своей голове, но там был сплошь один мат. Сакуре захотелось закричать. Во всю глотку, с надрывом. Но вместо этого тупо таращилась на Конан, которая по-прежнему прятала глаза за синими прядями волос и крепко сжимала руку подруги. – Мы выбили для тебя ряд… удобств, – сдержанно сообщил Яхико. Он держался спокойно. Подбородок не опускал. Готов был выдержать прямой взгляд. Говорил четко, без запинок. «Каких еще, блять, удобств?!» – закричала Сакура. Увы, только у себя в голове. – Например, у тебя будет собственная квартира и неограниченная свобода… в границах Конохи, разумеется, – продолжал Яхико. «Просто. Блять. Отличная. Новость. Теперь моя тюрьма – это целая деревня, ебись она конем!» – Также Акацки получит особое разрешение для свободного посещения Конохи в любое время. Мы будет часто приезжать. Заглядывать к тебе в гости. «О, да, Яхико, ты действительно вырос. Раньше лицемерить не умел. Теперь же ты гребанный специалист в официальных формулировках. Стелешь гладко, тут не поспоришь». Нагато не подвал вида, насколько сильна и горяча его злость. Через внешнее спокойствие пробиться истинным эмоциям было невозможно. Не возымел эффекта даже взгляд Сакуры – отчаянный, расстроенный, умоляющий. Бесполезно. Они нашли блядский компромисс. На бо́льшие уступки ни одна из сторон не пойдет. Сакура рывком выдернула ладонь из рук Конан. Горе-подруга вздрогнула. – Тебе будут выплачивать ежемесячные пособия. От страны Огня и страны Дождя. Ты ни в чем не будет нуждаться. Сакура, наконец, отыскала нужное слово на задворках своего сознания. Предательство. Троица из Амегкуре предала свою подругу, которой клялись в любви, верности и прочей ерунде. Брехня. Все их красивые слова спустя семнадцать лет превратились в уродливое ничто. Сакура почувствовала, как закипел гнев в её жилах. – Даже не думай! – процедил Саске, встретившись с озлобленным взглядом Харуно. – Не смей делать глупости, Сакура. – Сакура-чан, это лучшее, на что они смогли договориться! – торопливо добавил Наруто. – ЛУЧШЕЕ, НА ЧТО СМОГЛИ ДОГОВОРИТЬСЯ?! – заверещала, как сирена, Кицунэ, брызжа слюной в разные стороны. Она неотрывно смотрела Саске в глаза и мысленно сжигала его на костре. Обито, Минато, Конан, Яхико и Нагато подскочили на месте от неожиданного вопля. Даже Данзо испугался. Гаденькая улыбочка с его лица испарилась, как капля воды с раскаленной сковороды. Никто даже не понял, что Сакура обращалась к кому-то воображаемому. – ОНИ ХОТЯТ ЗАПЕРЕТЬ МЕНЯ В СРАНОЙ КВАРТИРЕ И СЛЕДИТЬ ЗА МНОЙ ЗА КОНЦА МОИХ БЛЯДКИХ ДНЕЙ! – продолжала Харуно. – Заткнись! – утробно прорычал Саске. Парень, как никто другой понимал эмоции подруги: её гнев вызван несправедливостью происходящего. Он понимал, но не одобрял. Своей глупой несдержанностью и импульсивностью Сакура норовила разрушить убеждённость окружающих в том, что она – вменяемый человек, а не монстр. – Закрой свой рот и успокойся! – рявкнул Саске. Желваки ходуном ходили у него под скулами. Ох, ну и зря же он это сказал! Ярость, которая надувалась, как воздушный шар, теперь лопнула и мощной волной порывистого ветра прошлась по гигантскому залу. У всех присутствующих волосы встали дыбом. Округлились глаза и пооткрывались рты. – Сакура, прошу! – взмолился Минато и уже было сделал шаг к девушке, но резкий импульс Тендо отшвырнул его к стене, как тряпичную куклу. В переговорной закружился порывистый, горячий ветер. Воздух наэлектризовался. Сакура резко встала, опрокинув стул за спиной. Красноволосый Узумаки вскочил следом и уже почти сложил печать, но… – Не смей, Нагато, – приказала Харуно. Глаза Узумаки вмиг застеклянели. Тело сковало. Парень безвольно рухнул обратно на деревянный стул. Кицунэ снова посмотрела на Саске, который уже сто раз подряд пожалел о том, что нагрубил подруге. – Данзо, зови Итачи! – гаркнул Обито, и в его глазах запылал алым. Когда из-под ног Сакуры начала уходить земля, девушка поняла, что Хокаге прибегнул к способностям своего Мангеке Шарингана. Она быстро переключилась на Обито. Её Риннеган поглотил Камуи и оттяпал целый кусок чакры Хокаге, а затем отправил все эти «дары» обратно во владельца. Обито исчез в мгновение более кратное, чем молния. Левый глаз прострелила адская боль, но ни один мускул не дрогнул на лице Сакуры. По щеке заструилась кровь. Она уставилась на Саске, и тот пошёл рябью, будто помехи на старом телевизоре. Его лицо исказила гримаса боли. Он схватился за грудную клетку и сжался. – Сакура-чан, прекрати! Прошу! – взвыл Наруто. Всё, что блондин мог сделать в данной ситуации – стоять и смиренно наблюдать за тем, как крутит его лучшего друга от боли. – Ещё раз… – злобно заговорила Сакура, уставившись на возлюбленного. – Если ещё хотя бы раз… – Почти по слогам. Она не успела договорить. Перед глазами сначала мелькнула фигура Итачи, а затем стая воронов унесла её в мир иллюзий. Они всё кружили вокруг неё, отключая органы чувств. Риннеган не слушался. Сакура вообще его не ощущала, будто он отмер или отвалился, как хвост у ящерицы. Видимо девушка израсходовала весь запас силы, который успела саккумулировать в нем. – Выпусти меня отсюда! – прохрипела Харуно, ощущая металлический привкус на кончике языка. Девушка покачивалась на месте и бешено вращала стеклянными глазами, пытаясь разглядеть за пеленой Генздзюцу хоть что-то. Итачи, тяжело дыша, стоял прямо перед ней. Красные глаза с полопавшимися сосудами выглядели жутко. Нестерпимая боль стучала по черепу. Харуно всё еще могла двигать руками. С трудом. Но могла. Она попыталась сложить ладони в заветной печати. Метка на её предплечье загорелась. Сдерживающая сила печати Тенро высвободилась и петлей затянулась на пульсирующей шее. На Кицунэ словно валун упал. Возросшая в тысячи раз гравитация заставила дрожащие ноги подогнуться. – На колени, – властно, но спокойно проговорил Итачи. Унизительно. Чертовский унизительно. Сакура готова была сдохнуть, лишь бы не преклонять колени перед треклятым Итачи Учихой. Перед человеком, который вместе с плащом дал ей надежду, а теперь намеривался растоптать её. Это не тот добродушный тринадцатилетка. Он помогать ей не станет. – На. Колени, – спокойно повторил Учиха, и в следующее мгновение коленные чашечки с треском врезались в паркет, раздробив его в щепки. Руки безвольно уперлись в пол. Голова склонилась к мыску черных, отполированных ботинок. Сакура перестала сопротивляться, и огненные петли, стягивающие её ребра, шею, бедра и плечи перестали жечь. Подчинение, как путь к преодолению боли. Впрочем, на противостояние не осталось ни сил, ни чакры. – Сакура-чан… – тихо проскулил ей на ухо Наруто. Гендзюцу спало, и Сакура собственными глазами увидела ботинки Итачи. Как же, черт возьми, унизительно. – Смирно, – будто собаке, скомандовал Учиха, и петли Тенро сильнее сжали её бока. – Почему я… почему я не смог… Что со мной? Что произошло? – едва слышно, спросил Нагато. Он выглядел совершенно сбитым с толку. – Как ты это сделал?... – На этот раз он обращался прямиком к Итачи. Яхико помогал супруге встать на ноги. Конан мутило. – Не знаю, – ответил Итачи, вытирая со своего лица кровь. Голова болела так сильно, что, казалось, вот-вот треснет по швам. Смотреть на девушку, склонившуюся к самым его ногам, было невыносимо. – Я даже пошевелиться не мог… – выдохнул Яхико, у которого всё ещё кружилась голова. Позади раздался шорох. С глухим щелчком материализовавшийся Обито приземлился на пол. Он посмотрел на Итачи, затем украдкой – на гостей из Амегакуре но Сато, а потом встретился взглядом с Данзо. Последний тяжело дышал, опираясь о дверной косяк. – Молодец, Итачи, – даже не взглянув на спасителя, сказал Обито и поднялся на ноги. Харуно умудрилась отбросить Хокаге в далекое, жаркое измерение пустыни. Ему пришлось потратить значительное количество времени, чтобы понять, как вернуться в родную Коноху. – Она опасна, – замогильным голосом сказал Данзо, пользуясь благоприятным, на его взгляд, моментом. – И после того, что увидел, я не позволю ей даже шага ступить за границу Конохи. Вы своими глазами всё видели: Итачи Учиха – единственный, кто способен справиться с Кицунэ, если у той сорвет крышу. «Ага, давай. Напомни об этом еще раз, блядский старикашка». Сакуре ведь мало глотать пыль с ботинок Учихи. Ей нужно снова и снова напоминать, где её место. Как же, черт возьми, унизительно.