Два года и одиннадцать месяцев со дня смерти Наруто и Саске. Два месяца со дня возвращения Сакуры. 19 июня.
Как и ожидалась, Конан пришла раньше назначенного времени. Но всё же не так рано, как Итачи. Они вежливо поздоровались, и Учиха повёл гостью в сторону мебельного магазина. Молчание не напрягало. Им было комфортно в компании друг друга. Женщина была одной из тех, кто не трепал языком понапрасну. Красивая и холодная. Как мраморная роза. Из её личного досье, которое Обито между делом вручил Итачи днем ранее, парень узнал, что Конан состояла в счастливом браке с Яхико и что у них было двое уже взрослых детей. Последние остались в Амегакуре но Сато вместе с Джирайей в качестве временных заместителей правящей тройки. К сожалению, фотографий их потомства к досье не приложили. В магазине Конан зря времени не теряла: буквально за час подобрала всю мягкую мебель. Итачи её вкус понравился: сдержанный и практичный. Оформив на кассе заказ и расплатившись из своего кармана, Конан развернулась к Итачи и заговорила с ним второй раз за день: – Теперь нужен магазин, где можно купить шкафы, стулья и столы. Итачи кивнул и повёл её дальше по главной улице Конохи. В третий раз Конан заговорила с Учихой, когда они шли вдоль подиума с витринными образцами стульев. – На последнем собрании было решено подыскать для Сакуры друга. Я полагаю, что эта обязанность ляжет на твои плечи. Так? Итачи очень удивился заявлению Конан, но виду не подал. – Такого приказа еще не поступало. Никому. – Зато меткой Тенро уже обзавелись. Итачи напрягся и машинально посмотрел на длинные рукава своей кофты, за тканью которой Метку было не видно. – Я заметила Метку на руке Сакуры во время собрания в переговорной, – вежливо улыбнулась она. – Когда держала её за руку. – Итачи недоверчиво уставился на каменную спину Конан. – А потом заметила черные петли на её шее и груди, когда ты поставил её на колени. Сперва я не поняла, что это такое. Всю ночь проторчала в библиотеке, изучая ваши запечатывающие техники. Метка Сакуры точь-в-точь совпала с меткой Тенро. Для исполнения этой техники нужно два человека. Узник понятен. Надзирателя угадать не сложно. – Я обладатель Мангекё Шарингана всего-навсего, – как ни в чем ни бывало, пожал плечами Итачи. Ему велели помалкивать о существовании Метки, дабы не рассердить делегацию Амекагуре. – С помощью своего Додзюцу я сперва ослепил, а затем подчинил Кицунэ. – Ложь получилась весьма правдоподобной. – Ну, да, – усмехнулась Конан. – Техника Тенро – тем более её улучшенная версия – палка о двух концах. В руках благоразумного и порядочного человека – сокровище. Но негодяй может превратить жизнь Узника в ад. Не нужно забывать о том, что власть неизменно портит людей. Получая власть, люди падают очень низко. Итачи не нашёл что ответить, но мысленно согласился с высказыванием собеседницы. Некоторое время она молчала, но желание поболтать перевесило: – Шимура Данзо не доверяет тебе. Итачи снова пожал плечами, делая вид, будто понятия не имел, почему этот зловредный старикашка о нем такого поганого мнения. – Исходя из того, как неоднозначно ваши старейшины реагируют на твое имя, могу предположить, что именно ты был тем человеком, который послал в Амегакуре письмо с предупреждением. Конан внимательно посмотрела на Итачи. Выражение его лица оставалось совершенно нечитаемым, хотя в груди секундой ранее разорвалась граната. – По-вашему я способен на предательство родной страны? – изогнул бровь Итачи. Они остановились у одного из стульев с высокой спинкой и мягкой сидушкой. Конан с минуту критично рассматривала элемент мебели, а затем двинулась дальше. – На самом деле, я и без твоего подтверждения уверена, что это был ты – человек, который согласился на роль козла отпущения. Ты смотришь намного шире, чем ваши Хокаге и старейшины, а еще обладаешь большим, добрым сердцем. Умеешь принимать тяжелые решения и не боишься нести за них ответственность. – Она облизнула сухие губы и добавила: – Мне нравится ваша концепция воли Огня. И я вижу, что ты эту волю унаследовал. – Как гражданин страны Огня, приму ваши слова за комплимент, – вежливо улыбнулся Итачи и завёл руки за спину. – Так, со стульями я определилась, – пробубнила себе под нос Конан и записала в маленький блокнот артикул выбранной мебели. Следующие десять минут они провели в молчании. Итачи мучительно думал о том, что сказала ему Конан, пока та сосредоточенно выбирала журнальный столик. – Что будет требоваться от человека, которого обяжут присматривать за Кицунэ? – неожиданно выдал Итачи, но Конан даже бровью не повела. Казалось, она ожидала подобного вопроса. – Одно из требований – держать силу Сакуры под контролем. Не позволять ей причинять вред себе и окружающим. С этим справится обладатель метки Тенро. Но мало иметь кнут. Без пряника он бесполезен. Нужно взять под контроль её эмоциональное состояние, – последнее предложение Конан проговорила особенно четко. – По факту, избранному придется стать её другом, который поможет ей социализироваться. Главная цель – стабилизировать эмоциональное и психическое состояние Сакуры. – Другом? Конан кивнула и снова что-то записала в своём блокноте. – И вы одобрили этот план? Рука женщины дернулась и остановилась. – Почему я должна быть против? – вполголоса спросила Конан. – Что плохого в том, чтобы найти для Сакуры друга? Друга, с которым она смогла бы разделить своё бремя. – Может быть, потому что эта дружба – ложь и холодный расчет? Лично я не хотел бы обзаводиться такими друзьями. Конан нахмурилась и поморщилась, будто Итачи нанес ей личную обиду. – Ты знаешь, что такое одиночество, Итачи? Знаешь, каково это? Сакура не монстр, а измученный жизнью человек просто-напросто. Уж лучше хреновый друг, чем вовсе никакого. – Почему бы вам не взять эту роль на себя? Логично предположить, что вам она доверится охотнее, чем постороннему человеку. – Мы никуда не денемся, Итачи. Она всегда успеет вернуться в привычное прошлое, а вот дать ей возможность построить своё новое будущее – дорогого стоит. Сакура не осталась с нами, когда был шанс, и это был её выбор – двигаться дальше. Мы это приняли и на протяжении долгих лет помогали ей в достижении её целей: оберегали мир, предотвращали войны, выстраивали доверительные отношения между странами и людьми. Но, кажется, наших сил не хватит, чтобы помочь Сакуре найти своё место в построенном общими усилиями будущем. – Почему же? – нетерпеливо спросил Итачи. – Всё изменилось, – с горечью ответила Конан, и выражение её лица стало читаемым. – Для меня, Яхико и Нагато прошло почти двадцать лет, и это вполне нормально, что мы стали другими. Но для Сакуры, с её слов, прошло не больше трёх месяцев. Она сломлена и, кажется, сходит с ума. Я никогда не видела её такой... обезумевшей. Охранники, которые присматривают за ней в Подземельях, сказали, что она часто разговаривает сама с собой. Иногда кричит, иногда плачет, иногда смеется. Они говорят, что у Сакуры быстро меняется настроение и что она не контролирует силу, которой обладает. Сдерживающие печати быстро выцветают. Стены камеры сплошь в трещинах. Постоянные перебои с электричеством, и им приходится пользоваться восковыми свечами. Мы приехали в Коноху, чтобы забрать её домой, но после того, что увидели, не уверены, сможем ли справиться и помочь ей найти себя... – А как же Нагато со своим Риннеганом? – Ты разве не видел, что произошло с нами во время вспышки её гнева? – изогнула бровь Конан. – Или думаешь, что мы оцепенели, потому что испугались? – Не знаю, это вы мне скажите, Конан. Женщина тяжело вздохнула и призналась: – Мы узнали о возвращении Сакуры за пару дней до того, как прилетел твой Ворон, Итачи. Мы почувствовали зов. Учиха прикинул в голове даты. Судя по всему, зов, о котором упомянула Конан, появился в день пробуждения Кицунэ. – Вчера в переговорной этот зов сковал тело. Мы не могли пошевелиться. Не могли перечить воле Сакуры. Вечером мы спустились в Подземелья, чтобы поговорить, но она прогнала нас. Кричала и оскорбляла. Сказала, что не хочет нас видеть. – Нижняя губы женщины едва заметно задрожала. – Мы обязаны ей жизнью и своим прекрасным настоящим. Но мы не справимся. Еще и этот… голос в голове... Он приказывает нам убираться из вашей страны. – Женщина оборвала повествование и снова посмотрела на притихшего Учиху. – Ей нужен друг, равный по силе, Итачи. Видит бог, она не заслужила одиночества после всего того, что она сделала для этого мира.***
К четырём вечера Итачи и Конан завершил поход по магазинам. Парень проводил женщину до гостиницы, где остановилась делегация Амегакуре но Сато, затем отправился в Резиденцию доложить об успешном завершении миссии. Если эту миссию вообще можно таковой назвать. Ей даже ранг присвоить сложно. Из задач – ходить и мелить языком. В кабинете Хокаге Итачи обнаружил одного Обито. Склонившись над документами, он что-то читал и подписывал. – Заходи, присаживайся, – сказал он. Итачи даже рта не успел открыть. – Я как раз тебя ждал. Решив, что здороваться уже поздно, Учиха уселся в мягкий стул напротив рабочего стола Хокаге. Ноги от длительной прогулки гудели. Было приятно вытянуть их перед собой и размять пальцы в сандалиях. – Как всё прошло? – спросил мужчина и, наконец, оторвал от документов голову. – Отлично. Вся мебель куплена. Завтра её привезут в квартиру. Конан попросила меня помочь по возможности. – Конечно. Помоги ей, пожалуйста. – Обито изучающе смотрел на бледное лицо соклановца. – Итачи, есть одно дело… – Конан сегодня упомянула, что вам нужен человек, на которого можно возложить обязанности… друга для Сакуры, – грубо перебил его Итачи. Парень посчитал, что лучше сразу дать понять, что он обо всем знает. Чтобы исключить из их разговора «по душам» долгие вступительные речи. Затем понял, что сболтнул лишнего и торопливо добавил: – Простите, Хокаге-сама. – Всё в порядке. – Обито заметно обрадовался, что не придётся самостоятельно вводить Итачи в курс щекотливого дела. – Прежде, чем назначить тебя на должность… опекуна, я обязан узнать твое мнение на этот счёт. – Вы имеете полное право назначать меня на любую должность. Нравится мне она или нет. Лицо Итачи было нечитаемым. Маска ледяного безразличия. Он всегда был таким на работе. Лучший боец АНБУ и, возможно, сильнейший шиноби страны Огня. Даже Минато это признавал. Кроме того, добросердечный Намиказе часто повторял, что из Итачи вышел бы прекрасный Нанадайме Хокаге. Обито был в корне с ним не согласен. Итачи, в его понимании, был слишком послушным. Не бунтарь. Не отчаянный мечтатель. Покладистый, обязательный, собранный солдат. Верный, как пёс. Вряд ли такой человек когда-нибудь сможет возглавить Коноху и страну Огня… Даже сейчас он не возражал. Хотя должен был. Обито на его месте был бы в ярости. – И всё же, – бескомпромиссно возразил Рокудайме Хокаге. – Я хочу знать твое мнение на этот счёт. Ты будешь буквально привязан к Кицунэ. Днём и ночью на дежурстве. Постоянные подробные отчеты. Придется контролировать и оказывать благотворное влияние на её эмоциональное состояние. Этой миссии не будет ни конца, ни края. – Как я уже сказал, вы усложняете, Хокаге-сама. Вы и старейшины уже приняли решение. Так почему бы вам просто его не озвучить? Обито проигнорировал возражения Итачи. – Как отнесётся к этому Изуми? Ей тоже придётся смириться с некоторыми… лишениями. Возможно, ты будешь проводить с ней в разы меньше времени. Вы говорили о будущем? Собираетесь жениться или обзаводиться детьми? Вы уже в том возрасте, когда этими вопросами следует задаваться. Парень побледнел еще сильнее. – Итачи, мне нужно, чтобы ты всё хорошенько обмозговал и принял правильное решение. – Я поговорю об этом с родными и близкими, – с трудом выдавил из себя парень, но в глубине души понимал, что точно этого делать не станет. – Поговори. И завтра приходи. Утром или вечером, когда посчитаешь нужным. Итачи сконфуженно кивнул и поднялся со стула, уверенный, что на этом разговор закончился. Однако Обито как-то странно на него посмотрел и жестом попросил сесть обратно. – Итачи, я бы хотел ещё кое о чем с тобой поговорить. – Обито растягивал каждое слово, как тягучую карамель. – По поводу Кицунэ и той связи, что была между вами. Сердце Итачи пропустили пару ударов. Горло сжалось. Пустой желудок болезненно свело. – На собрании тебя уже опрашивали по этому поводу. Но мне показалось, что ты не до конца был откровенен. Поэтому я решил поговорить с тобой личной. Очень важно, чтобы я знал всё. Итачи судорожно соображал, стоило ли раскрывать Хокаге остатки тех секретов, которые доверила ему Сакура. Не успел он начать размышлять, как слабый, тихий голос в его голове отдал команду: «Нельзя!». Учиха вздохнул от неожиданности. – Я рассказал всё, что знал, – послушно отчеканил Итачи и сжал челюсть. – Уверен? Парень кивнул. – Что ж. Тогда я должен тебе кое-что сказать. Ученые и врачи провели некоторые исследования твоего биоматериала, который ты сдал сразу после того, что случилось в камере… – Он осекся и набрал в лёгкие побольше воздуха. – Они просят разрешение провести более широкий спектр обследований. В отношении тебя. – Что-то не так? – Что-то не так. Пока не ясно, что именно. Чтобы это выяснить, им нужно больше времени. – Без проблем, – с наигранной небрежностью бросил молодой Учиха и встал с кресла. Около двери он остановился и обернулся, посчитав, что другой возможности задать свой каверзный вопрос у него не появится. – Хокаге-сама, почему вы не отпустили Сакуру в Амегакуре? Только не говорите мне, что весь этот геморрой вы себе нажили только ради возможности обладания Риннеганом. Обито с интересом поднял глаза на соклановца и подумал, что, может быть, зря повесил на него клеймо послушного солдафона. Он несколько долгих минут думал, складывая слова в предложения, а затем честно ответил: – Я не знаю, Итачи. Это сложно объяснить. В голове всё время крутиться мысль, что я должен помочь Кицунэ сдержать её обещание. Я понятия не имею, что это значит, но это… сильнее меня. Итачи медленно кивнул. Что-то подобное он услышал сегодня от Конан, только использовала она другое слово. Что бы это ни было, теперь оно поселилось и в его голове тоже. И оно отдает приказы, которым сложно сопротивляться. – Поговори с Изуми, – напоследок посоветовал Обито. – Она заслуживает знать, что происходит. Итачи вышел из Резиденции Хокаге и ещё пятнадцать минут не мог отдышаться и успокоить колотящееся сердце. С ними со всеми что-то происходило. С ним что-то происходило. Кицунэ залезла ему под кожу и в голову. Парень миновал главную улицу и повернув направо. Ноги сами его вели в противоположную от дома сторону. Он чувствовал, как закипала в нем жажда правы. Как она плещется внутри него, обжигая стенки желудка, заставляя кости скрипеть, суставы щёлкать, а мышцы непроизвольно сокращаться. Итачи пребывал в каком-то полубреду. Сам того не понимая, шаг за шагом приближался к главному отделению Полиции Конохи. Никто его не тянул. Никаких внутренних приказов не поступало. Но парня будто магнитом тянуло в Подземелья. Он смотрел только вперёд. Никому не отвечал на слова приветствия. Ничего вокруг себя не замечал. Котетсу и Изумо успели только растерянно переглянуться, прежде чем Итачи погрузил их в Гендзюцу, бесцеремонно прорвался сквозь защитные барьеры в камеру Кицунэ и захлопнул за собой дверь. – Что ты с нами сделала? – по слогам проговорил Итачи. Он направлялся прямо к кровати, на которой минутой раннее свернувшись калачиком лежала Кицунэ. Девушка приподнялась на локтях и глаза расширилась, превратившись в два блестящих блюдца. Она попыталась выпустить чакру, дабы защититься, но Метка на руке воспламенилась. Учиха встал, как вкопанный, у кровати и уставился жестким взглядом на Кицунэ. – Что ты сделала со мной? – отрывисто повторил Итачи. Он почувствовал отвращение к себе и к тому, что делал. Все его нутро кричало и приказывало ему убираться прочь. Сакура выглядела растерянной. Её слегка потряхивало от переизбытка хлынувшего в кровь адреналина. Она молчала, буравя ненавистным взглядом Итачи, а затем резко дернулась вперед, вцепилась мертвой хваткой в его шею, притянула ближе и вошла в его сознание, раздробив все его ментальные защиты. И снова парень оказался в её воспоминаниях. Снова Наруто Узумаки и его младший брат лежали мертвыми. Снова он переживал боль, когда своими пальцами вытаскивал глаз. Лес. Нестерпимая боль внизу живота. Река. Боль в лёгких. Какаши, Рин и Обито. Нестерпимый пожар в левой глазнице. Конан, Яхико и Нагато. Истощение. Тошнота. Одиночество. Кушина. И снова боль. Отравляющая, пульсирующая. Где-то за солнечным сплетением. В области сердца. И снова мертвые Наруто и Саске. Мертвые. Мертвые. Мертвые. Все время перед глазами, как мошки, мельтешили тени. Тени кого-то, кого Кицунэ старательно прятала в самых укромных уголках своей памяти. А затем всё резко оборвалось, и перед его глазами появилась Сакура. В переговорной Резиденции. И Итачи, поставивший униженную девушку на колени. Её воспоминания были такими… субъективными, исковерканными, неправильными. И вдруг Учиха поменялся с Кицунэ местами. Теперь его колени упирались в паркет, а нос уткнулся в мысок отполированных ботинок. Сакура возвышалась над ним с безумной улыбкой на губах. – Нравится? – злорадствовала она. – Всё было не так, – с трудом вытянул из себя Итачи, тем не менее, не сопротивляясь. Возможно, потому что в глубине души понимал, что заслужил возмездия. Вокруг Сакуры вдруг начали крошиться стены, пол и потолок. Разбились окна и выбило двери. Вырисовывались образы Яхико, Нагато, Конан и Минато с застеклявшими глазами. Мгновение замерзло, и девушка вышла из своего тела. Теперь она могла разглядеть всё со стороны, от третьего лица. – Это… сделала я? – едва дыша, спросила Кицунэ. Она болезненно поморщилась, когда увидела вспоротую сломанным ребром грудь Йондайме Хокаге. Человека, который заботился о ней с самого первого дня её возвращения. – Сакура, никто из нас не желает тебе зла, – вкрадчиво проговорил Итачи, возникший перед ней будто из неоткуда. – Перестань пугать людей. – Пугать?! – бездумно повторила Сакура. – Я их спасла! Спасла, блять! Половина из вас живы только благодаря мне! Итачи вдруг осознал, что Кицунэ, скорее всего, ни слухом ни духом о том, что каким-то образом управляет людьми вокруг себя. И лучше, если она останется в неведении. По крайней мере, пока что. – Никто об этом не знает, Сакура. Они не видели того, что видел я. Но зато видели, как ты разрушила Госпиталь Конохи и половину третьего этажа Резиденции; как опустила меня на колени в своей камере; как легко обезвредила шиноби Корня; как едва не размазала по стене Минато, который защищал и оберегал тебя; как раздавила волю Нагато и Обито. Посмотри на себя со стороны. Каких эмоций и реакций ты ожидаешь от окружающих, кроме страха? – Я всего лишь хочу… хочу… – Чего? – Покоя. Одинокая слеза скатилась по раскрасневшейся щеке Кицунэ. Сакура не монстр, а измученный жизнью человек просто-напросто. Итачи стёр влагу с её лица костяшкой указательного пальца и мягко проговорил: – В таком случае, тебе сперва придется успокоиться самой. Пока ты враждебна к миру, мир останется враждебен к тебе.